«Печенек бы!», или Эскиз портрета Петра Алексеевича в тюремных тонах

Петр Алексеевич Порошенко в сердцах бросил на стол обкусанную ручку, устало почесал заросшую кабаньей щетиной щеку и вытер руки о растянутые треники. От ежедневного многочасового писания слезились глаза и ломило спину.

- Нет, чтобы на компе, так ведь собственноручно подавай, - подумал он и снова взялся за ручку.

- Тук-тук-тук, я твой длуг, - рассыпалось по стене морзянкой. – Вальцман, с новым годом!

Петр Алексеевич заплакал и закрыл уши руками.

Не дождавшись никакого ответа, в стене снова зазвучала картавая морзянка:
-  Вальцман, тебе плокулол год добавит! А может и десять. Я всех сдал. И тебя, и Пастола, и Педалика, и всех-всех-всех. Я уже сидел, я полядки знаю. Кто пелвый сдал, тому скидка больше.

Петр Алексеевич испытал непреодолимое желание запустить в стену стулом, но вспомнил, что он, как и стол, привинчен к полу.

- Луценко, сука! За все, падла, ответишь! – забухал алюминиевой кружкой в стену Петр Алексеевич.

В ответ стена молчала.

Петр Алексеевич снова сел за стол, уже привычно не пытаясь пододвинуть к нему привинченный стул, и уставился в бетонную стену.

- А еще Надька эта, героиня хренова! Приходит и глумится: «Ты голодать не надумал, а то все жрал, как ни в себя. Морда шире плеч, и пузо коленками пинаешь». Лучше бы она на самом деле всех этих козлов взорвать хотела. И взорвала бы к чертовой бабушке! Меньше бы свидетелей осталось.

Петр Алексеевич снова взял ручку, но не писалось.

- А ведь Педалик с Парубием действительно пропетлять смогут. По дурке. Картавый с детства дебил, во вспомогательной школе учился, а Педалику все мозги на ринге отбили. Или не смогут?

Петр Алексеевич машинально снова начал грызть ручку.

- Печенек бы! – подумал он и, решительно пододвинув чистый лист бумаги, начал писать:
- В ноябре 2014 года, передав условные слова с помощью связного, меня вызвала в посольство США Виктория Нуланд…

Процесс писания у Петра Алексеевича стимулировали обвинения в вооруженном государственном перевороте, соучастии в убийстве двух и более лиц, разжигании межрелигиозной и межнациональной розни и еще целый букет военных, экономических преступлений и преступлений против человечества. Как минимум половина Уголовного кодекса Украины.

Ну а память не в меньшей степени стимулировала пребывание в одиночной камере Лукьяновского СИЗО в Киеве. Никаких тебе развлечений – только вспоминай да пиши.

- Всех сдам! Я один сидеть всю оставшуюся жизнь не собираюсь. Всех с собой заберу!

Петр Алексеевич распечатал вторую пачку бумаги…