Проза

Смотрю на старый потёртый портрет из акварели. Семидесятые годы… 
На нём — не очень расторопной кистью нарисована симпотная девчушка-хохотушка из моего класса. По которой безнадёжно сох, страдал практически всю школу. Но о том чуть позже… 
С шестнадцати-семнадцати лет я всё уже решал сам. Без родаков. В том числе и по женскому вопросу. 

Как официальный помощник российской телевизионной передачи «Жди меня» получил вчера очередную партию заявок. Стал готовить их к публикации в газете «7 секретов» и неожиданно понял: одна из историй мне очень знакома, хотя сталкивался с ее героями более 20 лет назад. Состояние «дежавю» было настолько сильным и ярким, что в памяти всплыли все, даже мельчайшие, детали давней семейной драмы, потрясшей тогда не только весь Даугавпилс, но и всю Латвию...

Прийти на вторую половину занятия по академическому рисунку с планшетом под мышкой (без специальной сумки), на котором был приколот кнопками пожеванный и потертый лист бумаги – самое то…

Процесс пошёл – и так бойко, что мы уже на стадии окончательной оцифровки и создания искусственного интеллекта. Люди как таковые, в своей бестолковой массе (агрессивное большинство, как определяют ведущие куда-то экономисты), очень скоро будут уже и не нужны…

Война шагала по России, стремительно подступая всё ближе и ближе. Надо было срочно что-то предпринимать…

У Надьки было ценное для подруги качество. Ей можно было позвонить в любое время суток, и она выслушивала то, что волновало подругу, задавала нужные в тот момент вопросы и давала советы. Иногда могла и нагрубить, бросить трубку, но позже перезванивала: «Прости меня – нахалку!»…

– Дед. Не продавай марки. Я вырасту. Потом женюсь. И у меня появятся собственные дети. И тогда ты, ну или я, расскажем им о сверхдальних перелётах и о наших удивительных лётчиках…