Горный мёд

Редакция журнала КАМЕРТОН от души поздравляет русского поэта Александра Нестругина с юбилеем! Желаем юбиляру долгих лет жизни, богатырского здоровья, солнечного настроения и неиссякаемого вдохновения!

.

***
.
Вам говорить, не мне,
Что я отцвёл.
Вам замечать, не мне,
Что осыпаюсь.
Мне – знать одно:
Стою, не соступая, -
И молнии, как прежде,
Метят в ствол…

.
***
.
Василию Жиляеву
.
И я, мой старший  друг, и ты, –
Мы – луг, мы – донник за деревней.
А ведь поэзии цветы
Растут в тиши оранжерейной!
.
То не для них: бледнеть и рдеть,
Носиться, как с дитём, с росою.
Им важно – важный взгляд задеть
Своей заносчивой красою.
.
Зато когда, от воли пьян,
Прижав  к себе бугры и долы,
Цветёт поэзии бурьян,
Сердца срываются – как пчёлы…
.
***
.
Как ни старься, ни болей,
День тебе будить…
Через марлю тополей
Серый свет цедить.
.
Все соринки обирать
Речью горевой.
Марлю серую стирать
Клейкою листвой…
.
Сам же это звал судьбой,
Сам же доглядел:
Белый свет не сам собой,
Не с рожденья бел.
.

***
.
Много ли значит он, вид из окна –
И затуманен стеклом, и не нов?
Вид, что упрямо хранит племена
Вётел разлатых, талов и тернов…
.
Вид, что окну твоему надоел:
Луг, огород, и ещё огород.
Речка. И всхолмий ликующий мел,
Что на поруки безвестность берёт.
.
Зябнущий прочерк лесной полосы –
И горизонта округлый нажим…
Стёжка, которую ты на весы
Века – с туманом речным – положил.
.
Время забыло друзей имена.
Имя страны ветер носит листвой.
Он же всё ловит, тот вид из окна,
Взгляд неотрёкшийся стынущий твой…
.

***
.
Ни конторы нет, ни гаража,
Ни колхоза нынче, ни зарплаты...
Пахари уходят в сторожа,
На подсобы едут, на подхваты.
.
Вроде – на чуток, не навсегда,
Только жизнь давно чужда идиллий.
Пахарей уводят в города,
Как в полон когда-то уводили…
.
А в полоне – знамо, не глазей! -
На «лесах» скользя, канавы роя.
…Мчит битком набитая «Газель»
Вглубь вахтовладельческого строя.
.
Темень встречным светом, как ножом,
Полоснёт, без всякой задней мысли, -
И отрежет мужиков от жён,
От детишек, что на шее висли.
.
И – на две недели, на века? –
Замышленье бунта и побега,
Смена – «от пинка и до пинка»,
Вместо той – от снега и до снега.

.
***
.
Осень – в серый день калитка…
В тучах
небо
продышу -
И гусиной зябкой нитке
Малахаем помашу!
.
Проводив, не забедую
И не кинусь догонять.
Вскину голову седую –
И раздумаю ронять.
.
Хмуро? Ветрено? Да что ж я,
В этом мире – не согрет?
Есть, сквозь тучи, – к Дону стёжка,
Есть, сквозь пасмурь, – окон свет.
.
Не остыну, не покину…
А отменят слово «не», -
Я оставлю стёжку – сыну,
Дочке – жёлтый свет в окне.

.
***
.
- В центре обрезали тополя, видел?
- Так пусто стало…

.

Из разговора

.
Райцентр, меня прижми
К ветвям своим недужным.
К тому, что меж людьми
Стихает ветром южным,
Ещё порой скользя
Застенчиво по лицам…
Что выказать нельзя
Усмешливым столицам.
Беда идёт горой,
А мы пойдём – долиной.
…Верни мне прежний строй –
Хотя бы тополиный!
Верни мне воздух твой,
Не «измы» и не культы…
Подёрнулись листвой
Белеющие культи,
Но минет век – иль год –
И снова взвизгнут пилы.
Верни мне воздух – тот,
Что только вместе пили…

.

***
.
Среди ничьих речных потёмок
Стоишь – как будто виноват.
Что голос был не слишком громок –
Не для речей, не для эстрад.
.
Что не услышала Россия…
Но для кручины нет причин:
Твоё негромкое осинник,
На губы глядя, заучил.

.
***
.
Уходит с равнин,
Гаснет свет за рекою.
…А мука стремнин
Стала мелью-мукою.
.
Ей тяжкой волною
Белеть намывною…
Простившись со мною.
Оставшись со мною.
.
Белеть и белеть,
Зарастая равниной.
Болеть и болеть
В моём взгляде – стремниной…
.

***
.
Здесь, где филин лает на луну,
Здесь, где лес-валун и листьев пена,
Я держу свои слова в плену –
И зову, зову бежать из плена!
.
Этот луг до самых звёзд открыт,
И раскрыты звёздные скрижали.
Но повсюду лунный свет стоит,
И слова к молчанию прижались…
.
***
.
Зима – вприщур, не понарошку...
Лёд на реке. Тоска в жилье.
И тянет лес, и луг, и стёжку
Позёмка – прямо к полынье…
.
***
.
Остатки дней перебирая,
Не струшу и не разревусь:
Осокори идут по краю
Туда, где в небо я сорвусь…
.
Я горько жил, шептал – коряво,
Но ты  - не режь и не крои:
Белеть во тьме осокорями
Пытались горести мои.
.
Их времена не пожалеют,
Вихрясь…Но нынче, так и знай,
Они, - где самый край, белеют.
Они его и держат, край…
.

***
.
Что было с нами, я забыл…
А что шептали клёны, помню.
Как ближний листья теребил,
Как уводил куда-то полночь…
.
И мне хотелось так шептать,
С тем шёпотом до края сжиться,
И шелестеть, и облетать,
Листвой у ног твоих ложиться…
.

Горный мёд
.
Василию Килякову
.
С тобою горы и орлы!
И ты об этом знаешь,
Покуда в облике пчелы
Свой взяток собираешь.
.
К тебе пчелиный рой не льнёт,
Поскольку так уж вышло,
Что ты сбираешь горный мёд
С цветка равнинной вишни…
.
И так живёшь: в себе тая,
То, что гурьбой  не вызнать.
И келья сумрачна твоя -
Мёд горный должен вызреть!
.
Но, выбиваясь выше крыш
Короткими кругами,
Не к вишне ты летишь -  паришь
Над вечными снегами…

.
***
.
Жизнь… Зачем же так о ней
Грубо говорить – жестянка!
Нет, она – вишнёвый клей,
Рот слюной забивший тянкой.
.
Многое томило грудь:
Взгляд, касанье, звуки вальса…
Я боялся клей сглотнуть.
И разжёвывать стеснялся.
.
Я стеснялся, я краснел,
Я не смел кружиться в танце…
А потом, когда посмел,
Клея – только вкус остался.

.
***
.
Зачем, высокая, клубится –
И каплей бьётся  оземь тьма?
Зачем воркует голубица -
И потишавшие грома?
.
Зачем в лозинах плачет ветер,
И этот плач я узнаю? -
Я сам давным-давно ответил!
И вот – вопросы задаю…

.
***
.
Кого ты ждешь? Ушла утайкою
К обрыву, где простор и стынь.
А он – с потёртою фуфайкою,
Мазутом пахнущей: «Накинь…»
.
Ночь за собой уводит ерики,
И шлях, таясь, уходит с ней –
Туда, где бьётся жизнь в истерике
Синюшных вспышчатых огней.
.
Где племя «ино» ждёт с подарками
И одаряет люд хмельной
То – дорогими  иномарками,
То – даже родиной иной…
.
Кричит тебе: «Деревня тёмная,
Да кинь ты свой кизячный край!
Вот, - вся в огнях, - дорога торная –
Иди, обновки выбирай!»
.
Кого ты ждёшь? Созвездья грудятся,
Подходят с трёх родных сторон.
И змий ползет… И всадник чудится…
И знобко душеньке… А он…
.
Ну, поманил бы речью яркою,
Так нет, катает желваки.
…Но ватник, что пропах соляркою, -
Не он ли снял с себя - «Накинь…»
.
И слово – трудное, угластое, -
Одно
решит судьбу твою.
Он, твой народ, не слишком ласковый,
Но с ним не страшно
на краю…
.
***
.
Мы с бором живём – без обид,
Я  общее в нас замечаю.
Злой ветер его ознобит –
Он лишь головою качает.
.
Снег выйдет его полонить,
Облепит: «Сдавайся на милость!»
Но будет он плечи клонить, -
Чтоб круче они распрямились.
.
Такой он. Стоит на своём –
Снега ли, эпоха такая.
…А после, обнявшись, поём,
Губ выстывших не размыкая.

.
***
.
Навек приписан к рубежу,
Что отчий свет хранит,
Я никуда не ухожу –
Ни в злато, ни в гранит,
Ни в немоту, ни в кутежи…
Как в лопухах межу,
Страна бросает рубежи,
А я пока держу
Озябших дум глухую дрожь,
Отчаянье своё, -
И поймы, скошенной не сплошь,
Прорехи и рваньё.
И стёжку, что идёт пешком –
Ни тише, ни скорей –
И очи порошит снежком
Нагих осокорей…
По мне, стервозная молва,
Не надо горевать!
Меня от этого сперва
Попробуй оторвать:
От звёзд, что мне даруют высь
Во тьме, - и от иных,
Что с горьким полынком срослись,
Созвездий – жестяных.
От взгляда батиных наград
Из-под суровых лет.
Ведь мне оставлен на догляд
Не берег - белый свет.
И в затишек я не сойду
С отеческих высот.
…А ветер, что всегда тут дул,
Страну, как снег, несёт…
И я, подмогою забыт
У сданных деревень,
Навек не в злато, не в гранит -
Вжимаюсь в хмурый день.
И, как бы ни был век жесток,
Позёмкой не завьюсь.
Сгинь, подколодный шепоток!
Я жив. Я остаюсь…

.

***
.
Нет веселья русским без тоски,
А тоски – без водки.
И теченье захлестнёт мостки,
Сдёрнет с лежбищ лодки!
.
Оттолкнёмся от пустой сумы –
И повдоль заката
Понесёт само до Колымы
По земле покатой…
.

***
.
Он и оплёван, и оплакан,
Как старой веры образа,
Но по плевкам – не надо лаком,
Не надо грязью – по слезам.
.
Всё, что случилось, было – с нами,
Мы с этим жили и росли.
Октябрь – и слом, и гром, - и знамя,
Что до рейхстага донесли.
.
Пусть говорят: кумач тот выцвел,
Путь – сотней вьюг перемело.
Но время и «Авроры» выстрел
На жёсткий диск перевело.
.
И пусть не лжёт учебник школьный,
Что он забыл и день, и год.
Иначе тот, не барский, Смольный
Сам за себя сказать придёт.

.
Ответ
.
Да, мои глаза всегда темны!
На пологий берег я не езжу…
Да, осокори мои верны,
До конца верны крутобережью.
.
Кто-то обожает пастилу
И всегда глазами ищет сдобу…
Ты вот – прислоняешься к стволу,
Я же, глядя в дальнее, - к ознобу…

.
Перекати-поле
.
Это я бегу вприпрыжку,
И взлетаю, и качусь...
Женишком, хватившим лишку,
За штакетину схвачусь!
.
Это я, такой-то прыткий,
Даже слова не скажу,
Перед запертой калиткой
Шлях и поле положу.
.
Та калитка – сжалясь, что ли? –
Скрипнет утречком: «Прости…».
А пред нею – только поле,
Шлях и полюшко, пусты…
.

Прощание с разливом
.
Набегам не судьба
Владеть равнинной Русью…
Стремнин
побег
скопа
Крылом вминает в русло.
.
Порыв любых страстей
Утишит жизнь простая.
….И колья от сетей
Упрямо в луг врастают…