«Музыка — душа моя»

К 210-летнему юбилею М.И. Глинки.

.
«Во многих отношениях Глинка имеет в русской музыке такое же значение,  как Пушкин в русской поэзии. Оба — великие таланты, оба — родоначальники нового русского художественного творчества, оба создали новый русский язык — один в поэзии, другой — в музыке».

.
В.В. Стасов.

.
Вот какой русский человек не слышал музыку М.И Глинки? Ему принадлежит первая народная опера «Иван Сусанин». А кто не знает оперу-сказку «Руслан и Людмила», написанную по одноимённой поэме А.С.Пушкина? Эти произведения принесли Глинке славу родоначальника русской национальной оперы. А «Камаринская», «Вальс–фантазия» и испанские увертюры композитора положили начало русской симфонической музыке. Романсы Глинки тоже считаются классикой. Среди них хорошо известный «Я помню чудное мгновенье…». А мелодия его «Патриотической песни» после распада Советского Союза стала на целое десятилетие гимном России.
В прошлом году мне пришлось побывать в областной библиотеке на беседе-концерте, посвященной творчеству замечательного русского композитора. Ученики черниговского музыкального училища узнали много нового о его жизненном и творческом пути. Услышали интересный рассказ о пребывании Глинки на Черниговщине. В заключение этой камерной встречи звучала музыка композитора, артисты областной филармонии пели его романсы.

.
***

.
Родился Михаил Иванович Глинка 1 июня (по новому стилю) 1804 года в селе Новоспасское Смоленской губернии. Рядом с селом начинался исток реки Десна. А нужно сказать, что значительную часть своего пути Десна протекает по Черниговщине и является гордостью нашего края. И вот в детстве на её берегу стоял и всматривался в «зачарованные» деснянские воды будущий композитор Глинка. Река, пусть чисто символически, соединила юную душу Глинки с Сиверским краем. Городом Черниговом. И то, что композитор уже в зрелом возрасте побывал в нашем городе, представляется не таким уж случайным.
Родители Глинки — Иван Николаевич и Евгения Андреевна — происходили из древнего дворянского рода, «испоместившегося» на земле. Они приходились друг другу дальними родственниками: троюродными братом и сестрой. Вероятно потому ребёнок родился у них болезненным. «Я был ребёнком слабого сложения, весьма золотушного и нервного расположения», — вспоминал композитор в своих «Записках». И в дальнейшей жизни Глинке не сулилось обладать крепким здоровьем.
Семья была многодетная и мать, обременённая заботами, доверила ребёнка бабушке. Вот так с раннего возраста дитя росло под женской опекой: бабушки по отцу Фёклы Александровны, няни и кормилицы. Чересчур внимательная бабушка закармливала внука сладким и всё старалась уберечь от простуды. Постоянно закутывала, но он только чаще болел. А от назойливой опеки становился колючим — «мимозой», по собственному его выражению. Молодая няня Авдотья Ивановна приобщила его к миру русских народных сказок и песен. А бабушка научила читать, вместе с ней он стал посещать церковь.
Регулярное присутствие на богослужениях сделало его очень набожным и дало толчок нравственному развитию. Слушая церковные песнопения, он приходил в восторг от певчих и полюбил «трезвон» церковных колоколов. Обладая великолепным слухом, научился подражать колокольному звону. И уже дома исполнял его на двух медных тазах. И вот тогда в юную душу Глинки вошёл большой разноголосый мир музыки. И хотя музыкальное чувство захватило мальчика ещё «дико и неразвито», оно было ярким и предопределило всю дальнейшую жизнь.
А по-настоящему он осознал свою тягу к музыке на 10-11 году. Как-то у них в доме (бабушка уже умерла, и его забрали родители) собрались гости, и мальчик услышал дивные звуки. Очарованию и восторгу маленького Глинки не было предела. «Играли Крузеля с кларнетом; эта музыка произвела на меня непостижимое, новое и восхитительное впечатление». С этой поры музыка стала смыслом его жизни. И как-то он скажет: «Музыка — душа моя».
Юный Глинка стал овладевать нелегкой профессией музыканта. Обучала мальчика игре на фортепиано и скрипке гувернантка Варвара Фёдоровна Кламмер. А продолжил своё музыкальное образование он уже в Санкт-Петербурге.
Родители определили тринадцатилетнего сына в Благородный пансион, находившийся под началом Главного педагогического института, а позже — санкт-петербургского университета. Воспитателем его стал поэт и будущий декабрист В.К. Кюхельбекер. Заведение было престижным, об этом говорят имена преподавателей музыки. Все они в своё время немало гастролировали с концертами по Европе, но вот местом своего жительства избрали Россию. Уроки фортепианной игры преподавал хорошо известный в музыкальном мире ирландский пианист и композитор Джон Филд. А немецкий педагог Карл Цейнер обучал Глинку азам музыкальной грамоты.
К этому времени относится знакомство Михаила Глинки с Александром Пушкиным. Между ними завязалась сердечная дружба, позже она так много дала творчеству композитора. В пансионе Глинка сблизился с Николаем Маркевичем и Александром Римским-Корсаком. Маркевич стал известным украинским историком, литератором и композитором. Ему принадлежит пятитомная «История Малороссии», несколько работ по истории Черниговщины, сборник «Украинские мелодии». Римский-Корсак стал известным поэтом. На его стихи Глинка написал ряд романсов. После окончания пансиона пути-дороги друзей разошлись, однако через много лет Глинке и Маркевичу суждено было встретиться на Черниговщине.
Пансион Глинка окончил в 1822 году. И в этом же году написал своё первое музыкальное произведение. С этого времени начинается его самостоятельная жизнь со всеми своими светлыми и не очень периодами. Он едет на Кавказ с надеждой поправить здоровье. Одно время живёт в родном Новоспасском и много работает. Пишет преимущественно романсы. А в 1823 году первый раз посещает Малороссию. В Харькове представляют ему скрипача И. Витковского, тот знакомит композитора с малороссийскими народными напевами.
После поездки в Малороссию Глинка устраивается на службу в Главное управление путей сообщения, но, проработав четыре года, увольняется. А в 1830 году, желая продолжить своё музыкальное образование, отправляется заграницу. Отдыхает на курорте в Германии, потом перебирается в Италию и много путешествует. В Милане изучает теорию музыки и занимается вокалом. Знакомится с итальянскими композиторами В. Беллини и Г. Доницетти. Потом опять возвращается в Германию. В Берлине занимается теорией музыки у известного немецкого музыковеда и педагога Зигфрида Дена, одновременно продолжает писать свою музыку. Известие о смерти отца заставляет его уехать на родину.
Знакомство с западноевропейской музыкальной школой подтолкнуло Глинку к мысли о своей национальной опере. И по совету поэта В. Жуковского он пишет героико-патриотическую оперу об Иване Сусанине. Премьера оперы «Жизнь за царя» (только в советское время она получила название «Иван Сусанин»), состоялась в январе 1836 и прошла с успехом. Своей матери Глинка напишет: «Публика приняла мою оперу с необыкновенным энтузиазмом». На премьере присутствовал государь Николай Ι. Оперу он оценил и долго беседовал с композитором.
А в скором времени Глинку назначили руководителем Придворной капеллы. И уже весной 1838 года по высочайшему указу он едет в Малороссию набирать юных певчих.
К этому же году относится знакомство композитора с Екатериной Керн. Её матерью была Анна Керн, которой Пушкин посвятил стихотворение «Я помню чудное мгновенье…». А композитор свой романс на эти стихи посвятил её дочери.
Нужно сказать, что Глинка ещё в 1835 году женился на своей дальней родственнице. Но брак этот оказался неудачным. Жена его, Марья Петровна, была далека от интересов мужа. Она совсем не понимала музыку, «всё высокое и поэтическое её также было недоступно». Узнав об её измене, Глинка подал на развод, но бракоразводный процесс затянулся на несколько лет. Однако и близкие отношения с Е. Керн не принесли ему счастья. Влюблённые друг в друга, они так и не стали жить вместе.

.
Украинский след в творчестве М.И. Глинки

.
В поездке на Украину компанию ему составил учитель пения Д. Палагин, певчий Н. Шеинов, крепостной контрабасист Я. Нетоев и Г.Саранчин, взявший на себя хозяйственные заботы. Проезжая через Смоленскую губернию, композитор заехал в родное Новоспасское и неделю гостил у матери. Его связывали с ней самые тёплые отношения, продолжавшиеся до конца её жизни.
На Смоленщине Глинка встретился со своим старым приятелем Римским-Корсаком. Тот подарил ему свои стихи «Всегда, везде со мною ты…». И уже в Новгороде-Северском Черниговской губернии композитор положил их на музыку. Романс ему не понравился, потому что позже он подобрал к мелодии другие слова. В новом варианте романс зазвучал уже на стихи Пушкина: «В крови горит огонь желанья».
В поисках юных талантов Глинка разъезжает по Черниговской губернии, посещает Нежин, Батурин, Борзну. А 23 мая приезжает в Чернигов. В городе он находился пять дней, побывал во всех черниговских церквах и нашёл несколько хороших голосов в хоре архиерея Павла. Они «одарены столь тонким слухом, что никак не удавалось сбить всякой «музыкальной чепухой», которую производил на скрипке Палагин». Так отозвался о юных дарованиях композитор. Для Певческой капеллы он увёз из Чернигова пять мальчиков и певчего Бальбинского.
Из Чернигова композитор направляется к своему доброму знакомому по Санкт-Петербургу Григорию Степановичу Тарновскому, жившему в своём поместье Качановка. Здесь по договорённости с хозяином решено было оставлять певчих, прежде чем вернуться в столицу. А поездок по разным городам Украины предстояла ещё немало.
Гостеприимный хозяин встретил гостей радушно. Глинку поселили в оранжерее, примыкавшей к дому. Композитор с перерывами на отъезды прожил в ней два летних месяца. Поместье Тарновского представляло собой живописное зрелище. К большому дому на взгорке вели ухоженные аллеи из пирамидальных тополей. Рядом раскинулся большой сад с прудами и старыми деревьями. От острого и придирчивого глаза композитора не ускользнула ни одна мелочь в усадьбе Тарновского. Он отметил, что дом производил впечатление неоконченного, а «дорожки в саду не доделаны».
Тарновский был человек зрелых лет, смугл лицом и худощав фигурой. В молодости служил в Министерстве внутренних дел и выслужил чин титулярного советника. Был очень богат, в разных губерниях Малороссии имел 9000 крепостных душ. Слыл он личностью своеобразной и меценатом. В его имении в разное время останавливались многие известные российские и украинские художники, музыканты, писатели и поэты. Посещали усадьбу Н.В. Гоголь, художник П.А. Федотов. О любвеобильной натуре Тарновского ходили легенды. Об этом вспоминали Т.Г. Шевченко и украинская писательница М.А. Марко Вовчок, побывавшие в Качановке уже после Глинки.
Жена, Анна Дмитриевна, была полной противоположностью своему мужу. Толстая, низкая и молчаливая. Любили ли они друг друга? Наверное, да, но жили в разных концах своего большого дома. Детей у них не было, потому взяли на воспитание племянников и племянниц. И вот эта молодая компания из одиннадцати «племяшей» оживляла размеренный быт Качановки. В ней постоянно царил дух веселья, романтики и влюблённости.
Молодой художник Василий Штернберг, которому благоволил хозяин, был влюблён в племянницу Эмилию Васильевну. А племяннице Надежде Васильевне значительно позже оказывал знаки внимания Шевченко. В своих «Записках» Глинка вспоминает об «очень миловидной» 14-летней Марье Степановне Задорожной. Кроме племянниц в имении проживал домашний доктор со своей дочерью.
В этой весёлой компании композитор вместе с гостями весело проводил время. Часто после обильного угощения — по этому поводу Глинка иронично заметил, что «блюд много, но повар недоучен», — вся шумная компания отправлялась гулять в сад, каталась на лодках по озеру. А вечером иллюминация, танцы и песни, исполняемые хором на четыре голоса. Хозяин что-то недовольно бурчал и отправлялся спать, а беседы всё продолжались, порой до первых петухов.
Об этих полуночных посиделках Глинка напишет: «У меня в оранжерее собрались Маркевич, Скоропадский, Забела («Забила» в украинской транскрипции — В.Т.) и Штернберг. Появлялся Палагин со скрипкой. Яков с контрабасом и виолончелист; пели русские и малороссийские песни, представляли в лицах и беседовали дружески иногда до трёх-четырёх часов пополуночи, к некоторой досаде хозяина. Такие сцены были часты, и Штернебрг удачно их изобразил».
Имелась в виду картина художника «Музыкальная сходка в Качановке. Штернбергу принадлежит и полотно «М.И. Глинка в Качановке», в которой композитор изображён во время работы над оперой «Руслан и Людмила». Даже в непринуждённой обстановке, царящей в поместье, Глинка не забывал работать над оперой, которую начал писать ещё в Санкт-Петербурге.
А вообще кисти Штернберга, художника-бытописателя и пейзажиста, принадлежит немало рисунков и картин, написанных в Качановке и её окрестностях. За эти свои работы малороссийского цикла он даже получил малую золотую медаль Императорской академии художеств.
Тарновский имел недурной оркестр, правда, многие духовые инструменты были разлажены. Но это не помешало композитору доверить оркестру доработанные в Качановке отдельные номера оперы: «Персидский хор» («Ложится в поле мрак ночной») и «Марш Черномора». За неимением колокольчиков, которые звучали в марше Черномора, их заменили рюмками. На них хорошо сыграл Дмитрий Николаевич Палагин.
После оставления службы Н. Маркевич жил в своём родовом имении недалеко от Тарновского. Узнав о приезде Глинки, он поспешил навестить товарища по пансиону. Композитор втянул его в работу над оперой, и тот помог доработать «Балладу Финна». Так как музыка не полностью ложилась на стихи Пушкина, пришлось написать несколько новых строк. Маркевич с этим успешно справился, но как заметил Глинка: «Нелегко ему было в добавочных стихах подделываться под стихи Пушкина». И оркестр Тарновского, управляемый Глинкой, впервые исполнил «Балладу Финна».
В Качановке Глинка инструментовал музыкальную элегию композитора Геништы «Шуми, Шуми». А спел её С. Гулак-Артемовский, обладавший прекрасным баритоном. Глинка нашёл его в Киеве, где семинарист пел в церковном хоре Михайловского собора. Уже в Санкт-Петербурге он жил на квартире у Глинки. Композитор занимался его музыкальным образованием, а потом отправил за свои деньги учиться в Италию. Гулак-Артемовский стал известным оперным певцом, артистом и композитором, автором популярной украинской оперы «Запорожец за Дунаем».
На гостеприимный «огонёк» Тарновского часто съезжались соседи. Одним из них был украинский поэт Виктор Забила, живший на хуторе со звучным названием Кукурикивщина. В своё время он учился в Нежинской гимназии высших наук вместе с Н.В. Гоголем. Забила неплохо играл на бандуре, к своим стихам сам сочинял музыку. Глинке стихи Забилы понравились, и два из них он переложил на музику. «Гуде вітер вельми в полі» и «Не щебечи, соловейко» стали известными украинскими песнями.
Ещё одним соседом Тарновского был помещик Пётр Скоропадский. Человек образованный, знающий толк в искусстве и музыке. Он неплохо играл на кларнете и любил петь чумацкие песни. Исполнял их просто и безыскусно, под стать простому казаку.
И вот в такой весёлой компании Глинка провёл своё малороссийское лето. Оно ему запомнилось, а когда он сел за свои «Записки», не забыл тепло отозваться об этом времени. Обо всех тех людях, с которыми ему довелось встретиться у гостеприимного Григория Степановича Тарновского в его имении Качановка.
В поисках одарённых мальчиков, Глинка три раза выезжал из Качановки. Побывал в Харькове и Полтаве, Ахтырке и Ромнах. В Переяславе «обобрал» хор архиерея Гедеона. Тот потом долго жаловался на это знакомым. А уже 13 августа Глинка окончательно покинул Качановку. Перед отъездом он вместе с Маркевичем написал «Гимн хозяину». И были в нём такие слова:

.
«Прекрасен, о хозяин милый,
Очарователен твой дом.
Какой живительною силой
Для нас исполнен твой прием!»
.
Расставание было тёплым. А когда Глинка в сопровождении набранных певчих уже выехал из имения, Тарновский их обогнал и встретил в лесу. И опять было тёплое расставание с шампанским, дружескими объятиями и пожеланиями.
Из поездки в Малороссию Глинка привёз в Санкт-Петербург девятнадцать юных и двух взрослых певчих. Под впечатлением от малороссийского путешествия он мечтал написать казацкую симфонию «Тарас Бульба», но этой мечте не суждено было воплотиться.

.

***

.
Опера «Руслан и Людмила» была поставлена в Петербурге поздней осенью 1842 года. Публика премьеру приняла холодно. Но с третьего представления, когда заглавную роль запела болевшая до этого известная артистка А.Я. Петрова-Воробьёва (контральто), оперу встретили с энтузиазмом. Во всяком случае так свидетельствует сам М.И. Глинка в своих «Записках». Но думается, что всё обстояло гораздо сложнее. Публика оказалась неготовой к восприятию необычной оперы. Новаторство композитора любители традиционной оперы, а также многие критики не оценили. А Глинка ушёл от старых добрых европейских традиций, когда музыка в операх занимала второстепенное место. Была лишь только подспорьем тексту, чувствам и поступкам героев. У Глинки же она зазвучала мощно, зажила своей собственной жизнью.
После премьеры «Руслана и Людмилы» жизнь Глинки ещё много лет была наполнена так любимой им музыкой и путешествиями. Умер он 15 февраля 1857 года в Берлине и там был погребён, а уже в мае его прах родственники перевезли на родину. Перезахоронили композитора в Санкт-Петербурге на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры.
Влияние М.И. Глинки на последующие поколения российских композиторов трудно переоценить. Композиторы «Могучей кучки» (М.А. Балакирев, А.П. Бородин, Ц.А. Кюи, М.П. Мусоргский, Н.А. Римский-Корсаков) считали себя его последователями. П.И. Чайковский полагал, что вся его музыка вышла из музыкальных творений Глинки. «Наверное, никто более меня не ценит и не любит музыку Глинки...», — сказал он.
А в малороссийской Качановке русского композитора вспоминали ещё долго. Тарновский с гордостью рассказывал своим гостям, что у него гостил Михаил Иванович Глинка и писал здесь свою оперу «Руслан и Людмила». Тарновский и его жена умерли в один день (1853) и были похоронены на кладбище возле Георгиевской церкви, своды которой помнили звучание хора певчих, которым управлял Глинка.
А Качановка после смерти хозяина ещё долго оставалась во владении его семейства. Здесь побывали известные художники: М.А Врубель Л.М. Жемчужников, И.Е. Репин, историк Н.И. Костомаров и многие другие. Потом имение перешло к новому владельцу. После революции советская власть национализировала поместье, и оно постепенно пришло в упадок. Новая страница в жизни старинной усадьбы открылась в 1981 году. Сегодня восстановленный дворцово-парковый ансамбль открыт для туристов. И посетители Качановки могут увидеть беседку, в которой сиживал М.И. Глинка. Теперь она носит его имя. Именем М.И. Глинки также названа улица в Чернигове.

.

Изображение: «Михаил Иванович Глинка в период сочинения оперы "Руслан и Людмила"». Худ. И.Ф. Репин. 1887 г.