Император Пётр ΙΙΙ

К 290-летию со дня рождения.

После смерти Петра Первого (1672-1725) в Российской империи наступило время, вошедшее в отечественную историю как «эпоха дворцовых переворотов». Об этом периоде русской жизни историк В.И. Ключевский сказал: «Робкое бессилие перед порядком при безграничной власти над лицами, чем отличались у нас все правительства этой эпохи, — это обычная особенность государств восточно-азиатской конструкции, хотя бы с европейски украшенным фасадом... Абсолютная власть без оправдывающих ее личных качеств носителя обыкновенно становится слугой или своего окружения, или общественного класса, которого она боится и в котором ищет себе опоры. Обстоятельства сделали у нас такой силой дворянство с гвардией во главе». 
Впрочем, тому времени можно дать и другое определение: золотой век российских императриц. Провидение, видимо, рассчитывало, что женщины на императорском троне только упрочат достижения своего славного предшественника, но только Екатерина ΙΙ, немка на российском престоле, достойно продолжила реформы Петра Первого, сделав Россию великой державой. 
Осталась неизвестной воля царя Петра, кого хотел бы он видеть на троне. Его любимец Александр Меншиков при поддержке гвардии возвёл на престол Екатерину, вторую жену императора. Неграмотная крестьянка из Прибалтии Марта Скавронская (реальная жизнь оказалась похлеще сказки про Золушку) стала первой российской императрицей Екатериной Ι. После её смерти, последовавшей в 1727 году, на престоле до конца 1761 года сменилось три самодержицы российских и два малолетних правителя. 
Дольше всех правила Елизавета Петровна, младшая дочь Петра Первого и Екатерины Ι, решившая сделать власть наследственной по линии Романовых. Свой взор она обратила на север Германии, где жил её племянник Карл Петер-Ульрих, герцог Гольштейн-Готторпский. В российскую историю он вошёл под именем Пётра ΙΙΙ и правил страной всего полгода (5 января 1762 года — 9 июля 1762 года), так и не успев официально короноваться. 

***

Всё в нашем мире причинно и любому поступку можно найти своё логичное объяснение. Северонемецкий герцог Карл Фридрих Гольштейн-Готторпский видел Россию своим союзником в борьбе с Данией. Потому не прочь был жениться на Анне, старшей дочери Петра Первого и Екатерины. Император свадьбу одобрил. В результате этого политического брака 21 февраля 1728 года в немецком городе Киле родился мальчик Карл Петер-Ульрих. 
У ребенка была впечатляющая родословная. Помимо того, что приходился внуком Петру Первому, был внучатым племянником шведского короля Карла XII (1682-1718). Того самого лютеранина Карла, который «Божьей помощью» (таков был его девиз) пошёл на Россию, но потерпел (тоже с Божьей, но православной помощью), жестокий разгром под Полтавой и бесславно бежал с поля боя. Так два непримиримых врага при жизни породнились уже после своей смерти.
Знатное положение сулило Карлу Петеру-Ульриху блестящую карьеру. Ещё бы! Претендент на шведское королевство и российский трон! С юных лет стал лютеранином, изучал шведский и французский язык, правила поведения в высшем свете. Хотя по природе своей был ленив, больших способностей к наукам не проявлял. Уже в России поразил свою тётушку императрицу Елизавету Петровну необразованностью, хотя она сама не блистала знаниями. До конца своих дней так и не уразумела, что Англия отделена от материковой Европы проливом, хотя карта во дворце всегда была под рукой. 
Жизнь не баловала маленького немецкого герцога. Мать вскоре после родов заболела и умерла. Слабый здоровьем мальчик рос нервным и впечатлительным, полюбил музыку и научился играть на скрипке. Музицирование скрашивало его непростые будни, но стоящим музыкантом он так и не стал. Казарменный быт определил всю его последующую жизнь. И наложил серьёзный отпечаток на неокрепший характер. Это печально сказалось на его дальнейшей судьбе. 
А виной всему стал отец. Герцог Карл Фридрих Гольштейн-Готторпский всё горел желанием вернуть отобранный у него Данией Шлезвиг. И своего сына воспитывал в духе суровых армейских будней. В 9 лет Карл Петер-Ульрих получил своё первое воинское звание секунд-лейтенанта. Муштра и воинские парады пришлись ему по душе, стали смыслом всей жизни. А когда ему было 11 лет, умер отец. Мальчик всё не хотел учиться, его сурово учили розгами и ставили на колени на горох, а он все сильнее тянулся к военной службе. Подчинённые обращались к нему не иначе как «ваше превосходительство», а это давало его уязвлённому самолюбию чувство превосходства над ними. 
Уже в России он пристрастился к табаку и вину. В состоянии опьянения чувствовал себя на «коне». И в это время всячески сумасбродил: устраивал бессмысленную муштру и армейские смотры. Он просто играл в армию, хотя в действительности страшился армейской жизни. Сохранилось свидетельство, что боялся пушечной стрельбы даже в зрелом возрасте. 
«Что наша жизнь? Игра!». Карл Петер-Ульрих вырос, в России стал великим князем Петром Фёдоровичем, но так и остался ребенком в душе. В Санкт-Петербурге приближённые часто заставали его за игрой с куклами. Вырезанные из дерева, слепленные из хлебного мякиша или воска солдатики были близки его сердцу, с ним он разыгрывал свои победоносные баталии. А однажды подвесил на шнурке крысу, мотивируя свой поступок тем, что она погрызла его любимых солдат. За причинённый ущерб «живой силе» негодница подлежала смерти. 
И вот такого инфантильного, неуравновешенного подростка, соединявшего в себе «трусость с легкомысленной беспечностью», Елизавета Петровна решила сделать своим преемником. 

***

Чудес на свете не бывает, но иногда случаются чудесные превращения. Российская история 18 века ими полна. Это судьба Екатерины I или вот бедного казака Алексея Розума, певчего в захолустной сельской церквушке на Черниговщине. Чудным образом он оказался в Санкт-Петербурге (только что не на чёрте, как кузнец Вакула из повести Гоголя «Ночь перед Рождеством»), приглянулся императрице Елизавете Петровне, стал её любовником и тайным мужем, баснословно разбогател, превратился в графа Алексея Розумовского. 
Историк Ключевский характеризует Елизавету Петровну как «своенравную русскую барыню», не лишённую ума и сердечности. Не имея законного наследника, она, сердешная, вспомнила о своём немецком племяннике, пригласила его в Россию. И приложила немало  стараний, чтобы сделать из 14-летнего инфантильного подростка российского императора. Но увы, как показали дальнейшие события, все усилия оказались тщетными.
По прибытии в Санкт-Петербург малолетний немецкий герцог превратился в великого князя Петра Фёдоровича. Уже другие учителя занялись его воспитанием, стали обучать православной догматике. Однако перекраиваться на новый лад было ему тяжело. Новую веру он не воспринял, так и остался в душе лютеранином. Уже императором издал указ, чтобы священники одевались на манер лютеранских пасторов и ходили без бороды. Повелел оставить в церквах только лики Иисуса Христа и Божьей Матери, а все иные иконы убрать. Такая ересь всполошила православное духовенство, никто не желал выполнять эти постановления. 
Неожиданный поворот в жизни Карла Петера-Ульриха не принёс ему счастья. Лучше бы он остался в своём Голштинском герцогстве, продолжал там пиликать на скрипке и поклоняться  прусскому королю Фридриху ΙΙ. В России он не оставил свои прусские замашки, среди русской действительности жил девизом своего кумира: «Государство для армии, а не армия для государства». Великий князь набрал из «сыновей немецких сапожников» новую гвардию и все время проводил с ней, боготворил «Старого Фрица» (прозвище Фридриха ΙΙ), прилюдно мог упасть на колени перед его бюстом, появлялся во дворце в узком прусском мундире и с прусским орденом, заставлял старую придворную знать по много часов маршировать на плацу. О русской армии отзывался уничижительно, сравнивал её с янычарами. 
И вот такой насквозь прожжённый прусским духом племянник Елизаветы Петровны после её смерти стал императором Петром III и «выписал» к себе своих немецких родственников и друзей. Пётр Август Фридрих Гольштейн-Бекский получил должность губернатора Санкт-Петербурга, а пруссак Бернгард Вильгельм фон дер Гольц стал советником по внешней политике.
При дворе хорошо понимали, что Петр III неспособен править большой империей. Близкое к нему окружение подтолкнуло его создать Императорский совет, где 9 человек коллегиально принимали решения. И вот парадокс, глубоко не вникая в государственные дела, он подписал несколько нужных русскому обществу указов. 
Упразднялась Канцелярия тайных розыскных дел, которую возглавлял граф Александр Шувалов. Это была победа тех влиятельных сил, что противостояли могущественному роду Шуваловых (Иван Шувалов был фаворитом Елизаветы Петровны). Однако снискавшее мрачную славу сыскное заведение, где политически ненадёжным ломали кости на дыбе, упразднили ненадолго. Став императрицей, Екатерина Вторая восстановила его. 
Петр ΙΙΙ позволил раскольникам возвращаться из-за границы, власти обязывались не преследовать старообрядцев за свои убеждения. Это перекликалось с указом о свободе вероисповедания: каждый верит так, как считает нужным. Тут сказалась двойственность  натуры императора. Лютеранин, волею судьбы перешедший в православие, он не смог забыть свои лютеранские годы. Однако священники восприняли этот указ как посягательство на православную церковь. 
Постановление о секуляризации церковных земель встретило ярость монашествующего духовенства. Ещё бы, ведь монастырским крестьянам полагалось вернуть наделы, которые они обрабатывали. Церковники отныне сами должны были содержать себя на свои доходы. Вполне естественно, что указы не нашли поддержки в обществе, где крестьян рассматривали  как свою собственность. 
Зато знать с радостью встретила «Манифест о вольности дворянства». Наконец-то она освобождалось от бремени не только армейской, но и гражданской службы. Теперь дворян  не могли пороть, а такое раньше частенько случалось. Они стали вольными в своём поведении. Что хочу, то и ворочу! Зачем служить отечеству, когда можно прекрасно проводить время за границей или уж на худой случай в собственном имении, безбожно эксплуатируя своих крепостных. 
А как дворяне измывались над ними, показало дело помещицы Дарьи Салтыковой. При Петре ΙΙΙ продажные чиновники прикрывали её злодеяния за взятки, хотя жалобы на неё поступали неоднократно. Только при Екатерине ΙΙ открылись все преступления Салтычихи. За истязание и смерть своих людей, в основном молодых женщин, императрица приговорила садистку к пожизненному заключению. 
Инцидент с Салтычихой ярко характеризует нравы той поры. Нужны были решительные перемены, но надежды простых людей, что Пётр ΙΙΙ что-то сделает для послабления их участи, оказались напрасными. А его странные новшества при дворе, например, когда простой поклон заменили расшаркиванием на французский манер, негативно воспринял высший свет. За короткое время он сумел восстановить против себя всё петербургское общество. Даже императрица Екатерина Петровна перестала понимать своего племянника, нередко срываясь в его адрес крепким словцом. Не стесняясь, называла «проклятым племянником», «племянничек мой урод, чёрт его возьми!». Хотя была весьма набожной женщиной, строго держала пост и никому из ближайшего окружения не позволяла в постные дни скоромного и тем более крепкую брань. 

***

И опять не обошлось в русской истории без промысла Божьего и «вмешательства» немцев. Немка София Фредерика Августа Ангальт-Цербстская приехала в Россию в 15-летнем возрасте как невеста Петра ΙΙΙ. Девушка приходилась ему дальней родственницей. Интересная деталь. Её дядя Карл Август Гольштейн-Готторпский в своё время сватался к Елизавете Петровне, всё уже было готово к свадьбе, но суженый неожиданно умер в 20-летнем возрасте. Это воспоминание долгие годы жгло душу императрицы. Недаром она вспомнила о родственнице своего умершего жениха. 
Волевая и образованная, а главное — далекоглядная, София Фредерика Августа серьёзно занялась русским языком и историей, искренне приняла православие (вот этим она как раз и отличалась от своего будущего мужа). И уже по-православному стала величаться Екатериной Алексеевной (так звали Екатерину Ι, мать Елизаветы Петровны). 
И если Елизавета Петровна прогадала со своим племянником, то поступила вполне разумно, выбрав ему в жены умную немецкую девушку. Став российской императрицей, Екатерина ΙΙ управляла страной с 9 июля 1762 года по 17 ноября 1796 года. За 34 с лишним года пребывания её на престоле страна значительно приросла территорией (Новороссия, Крым, часть Польши), были проведены существенные реформы. Благодаря ей, Россия вошла в число великих европейских государств. 
Брак 16-летней Екатерины Алексеевны с 17-летним великим князем Петром Фёдоровичем не оказался счастливым. Он её попросту не любил. Екатерина оставила такое воспоминание: «Я очень хорошо видела, что великий князь меня совсем не любит; через две недели после свадьбы он мне сказал, что влюблён в девицу Карр, фрейлину императрицы... Если бы он хотел быть любимым, это было бы для меня нетрудно: я от природы была склонна и привычна исполнять свои обязанности, но для этого мне нужно было бы иметь мужа со здравым смыслом, а у моего этого не было». 
Вот так, она хотела его любить и добросовестно исполнять свои супружеские обязанности, но не сложилось. Шестнадцать прожитых совместно лет прошли в постоянных размолвках и изменах как с его, так и с её стороны. У него много было любовниц, у нее — любовников. В своей ненависти к супруге Пётр ΙΙΙ дошёл до того, что отказался даже признать своего сына, будущего императора Павла Ι. Жить с человеком, у которого нет «здравого смысла», оказалось тяжело. А он на свою беду стал императором. Недалёким, мелочным и тщеславным. Возненавидела его не только родная жена, невзлюбила Петра ΙΙΙ русская гвардия. 
Это пруссак до мозга костей перешёл уже все границы дозволенного, открыто передавал сведения о русской армии Фридриху ΙΙ. Став императором, вывел Россию из бушевавшей в Европе Семилетней войны (1756-1762). Вроде бы разумное решение, но к Петру ΙΙΙ оставались вопросы. Он заключил мир с Пруссией на невыгодных для России условиях (Восточную Пруссию вернул Фридриху ΙΙ). Гвардия негодовала, считала такой мир позором, предательством интересов России. 
Заговор против Петра ΙΙΙ созрел. В Санкт-Петербурге 28 июня 1762 года Екатерина Алексеевна объявила себя императрицей. Петр ΙΙΙ в это время находился в Ораниенбауме, узнав, что его лишили власти, особенно не сопротивлялся и подписал отречение. Граф Алексей Орлов и князь Фёдор Барятинский арестовали Петра ΙΙΙ и с отрядом гвардейцев увезли подальше от Санкт-Петербурга в Ропшу, 17 июля там его задушили. Поговаривали, что к злодейству приложил руки Фёдор Барятинский. А народу объявили, что император умер от болезни, сопровождавшейся «прежестокими коликами».

***

Существует версия, что Пруссия контролировала деятельность Петра ΙΙΙ. Очень уж Фридриху ΙΙ хотелось, чтобы немец на российском престоле онемечил большую страну, с которой воевать было себе дороже. Если это верно, так он сильно просчитался. Пётр ΙΙΙ открыто ненавидел всё русское. Это сыграло решающую роль в его падении. 
Немка Екатерина ΙΙ, в отличие от своего недалёкого мужа, вполне вписалась в русский миропорядок, стремилась его усовершенствовать. Похоже, что она тоже симпатизировала Фридриху ΙΙ, продолжила политику Пётр ΙΙΙ в отношении Пруссии, но как умная женщина понимала, что данная Богом власть должна пойти на пользу её подданным. При ней Россия стала сильной европейской державой, с которой пришлось считаться другим европейским странам.
Император Пётр ΙΙΙ прожил всего 34 года, похоронили его в Александро-Невской лавре. В 1796 году император Павел Ι торжественно перезахоронил останки своего отца в Петропавловском соборе рядом с прахом Екатериной ΙΙ. Смерть вновь воссоединила императорскую чету, но только уже в ином мире. 
В торжественной церемонии перезахоронения участвовали убийцы Петра ΙΙΙ (вполне понятно, что не по своему желанию). Они несли большую императорскую корону, ведь незадачливый Пётр Фёдорович так и не успел официально короноваться. Душегубы попали в опалу новому императору, однако благополучно дожили до преклонных лет и умерли своей смертью. 
Такова полная трагических противоречий и чудесных превращений (похлеще, чем в любой сказке!) русская жизнь второй половины XVΙΙΙ столетия. В Российскую историю это время  вошло как золотой век российских императриц Елизаветы Петровны и Екатерины ΙΙ, и как неудачное царствование их преемников Пётра ΙΙΙ и Павла Ι.