«Пока Бог улыбается»

После поездки в Одессу спасение от тоски по любимому городу в одном: собирать по осколкам все одесское в столице. Сложновато, но возможно, иду в музей А. С. Пушкина на выставку «Прижизненные издания и публикации А. С. Пушкина», томики под стеклом как две капли воды похожи на книгу-подарок одесситов «Пока Бог улыбается», которая вышла в Одессе в 2017 году. В конце года в Литературном музее города, в знаменитом Золотом зале, прошла презентация сборника, и в 2018 году он попал к читателям, и теперь есть возможность посмотреть на все вокруг под другим углом, с юмором или улыбкой.
Остроумный одесский писатель Георгий Голубенко назвал город «улыбкой Бога», а составитель сборника вице-президент Всемирного клуба одесситов, руководитель студии «Зеленая лампа» Евгений Голубовский раскрасил его новыми красками, назвав его «Пока Бог улыбается». Словно из песка вырастают слова сначала Георгия Голубенко: «Одесса — это не просто город, это улыбка Бога», и после прочтения книги в том же золоте песка находим изречение Исаака Бабеля: «Литературный Мессия, которого ждут долго и столь бесплодно, придет оттуда — из солнечных степей, обтекаемых морем». «Зеленая лампа» в Одессе зажигалась не однажды, преданность литературе от Пушкина к Багрицкому, от Катаева до семнадцати авторов, рассказы которых об Одессе, она произрастает внутри каждого, кто прикоснулся к этому городу. Тут и Игорь Божко с рассказом «Акварель», отбрасывающим в брежневское время, и Александр Хинт с описанием Горсада, одной из достопримечательностей города, в рассказе «Принцип Гейзенберга», тут и Елена Боришполец с рассказом «Его звали Кристос, и он ее убил», который похож на притчу,  Виктория Корытнянская в рассказе «У смерти за пазухой» размышляет о вечном – все семнадцать выпускников «Зеленой лампы», по словам, Евгения Голубовского, пишут «о детстве и старости, море и старых одесских дворах», ностальгируя о прошлом и мечтая о будущем. 

На песочной обложке, придуманной Александром Князиком, море, чайки, такие же свободные, как одесский поэт Пушкин, стоящий бесстрашно к Думе спиной на Черноморском бульваре. Размеры прижизненных изданий его книг одного формата с той, которую я вожу с собой и перечитываю, это семнадцать янтарных рассказов, в которых и диалоги, и акварельные описания двориков, и зарисовки с вечного живого Привоза, и шепот моря, и предостережение между строк, как у Пушкина в период южной ссылки, о заветном умысле перенести всю эту картину одесской жизни с собой. 
Рассказ Ольги Ильницкой «Игра в кубики не по правилам» написан еще в прошлом веке, Ильичевск еще не был Черноморском, автор посмотрел в будущее через бинокль времени, испытав испуг от кошмарной картины, используя инакописьмо, собственный стиль, Ольга передала атмосфера развала и раскола. В этот мой приезд к Ласточкиному спуску не пришлось попасть, но читая рассказ «Игра в кубики не по правилам» Ольги Ильницкой, представляла это место, толпу и берег в багровых красках. События, отдаленно напоминающие погром начала прошлого века, акварельно выписаны: ни убрать, ни прибавить: даже звук бьющегося фаянса не снимает напряжение в момент, когда врач Кудимов вытаскивал пулю из-под ключицы Ольги. Она обращалась к нему то Чехов, то Чехонте, а он работал скальпелем, «колдовал над тихой Олей», делал свое дело, несмотря на то, что происходящее в городе напоминало переворот. Людской поток бежал по улицам под хлопки и рокоты. Ольга Ильницкая передает напряжение тех часов вспыхивающими бенгальским огнем искрами, влетающими в форточки, когда воспламенился платяной шкаф, «бархат и парча взяты в жертву», герои не догадывались еще, что жертва пострашнее — целый город.

Центральный фрагмент рассказа, по-моему, выпуск ночного канала: «Шмельнюк лучше Бодегана. Бодегана больше нет. Вся власть в руках… сосредоточена. Город-спутник Одессы Ильичевск, подставив румяные щеки степному ветру, перетягивает семейство бронзовых львов и фонтан из городского садика в район своего Ильичевского порта. А на месте горсада, что справа был от Дерибасовской, возник котлован с бьющими минеральными скважинами». А дальше события сгущаются, все срывается с мест: люди, здания, трамваи, наступает хаос: «все переставлено, как в неправильных кубиках». Самый красивый город земли Ольга Ильницкая видит после погрома мертвым царством, картина апокалипсиса, когда Одессы нет, туман затягивает Улыбку Бога, и нет средства спасения, оно не придумано. Люди быстрее, увы, умеют разрушать, чем воздвигать. У миниатюры есть небольшое продолжение: врач Чехов с пулей в руке, которую он сумел вынуть и тем самым спасти жизнь Ольге. Теперь она доверяет ему судьбу всего человечества, потому что его слова подкреплены делом, он сможет написать и объяснить, что же произошло, как город у моря стал всего-навсего провинцией у моря, царством, зачарованным Чайковским. Рассказ-предупреждение, пока еще Бог улыбается, на Приморском бульваре одесский поэт Пушкин, центр города не перенесен в Ильичевск, нет розовой плитки на мостовой, вид из окна остался прежним. А врач Чехонте с саквояжем делает свое дело. По правилам.
В сборнике рассказов «Пока Бог улыбается» Божественное на каждой странице, Анна Михалевская в «Истории Луизы» вольно или невольно главной героине дает имя, по одной из версий означающее «Бог помог». От квартиры, в которой живет Луиза, ощущение тайны и восторга, фотографии на стенах — «как окна в чужие жизни». Вспоминаю августовские посиделки в гостях у одесситов, и это правда, что на стенах «виньетки, портреты, цветные, черно-белые, в тяжелых рамах и с оголенными засаленными краями, современное селфи, чопорные ретро, фото знакомых людей и совершенно чужих — казалось, здесь собран весь мир». Верно подмеченная примета жизни.

Ажурные скатерти и фарфоровые чашечки с блюдцами, а них медового цвета чай. Одесситы не отпускают без чаепития — это еще одна черточка к истории общения в этом загадочном городе, где согревают и обволакивают, как вологодское кружево, разговоры, здесь запросто цитируют Цветаеву, здесь улыбаются недругу, потому что «когда-нибудь заканчивается даже ненависть», здесь учат любить без оглядки, и «История Луизы» об этом. Анна Михалевская миг ухода Луизы каким-то волшебным образом превращает в продолжение жизни, теперь девушка по имени Софья непременно станет душой дома, будет развешивать фотографии на площадке парадного, «кто-то должен рассказывать людям истории». Одесситы умеют это делать мастерски. 
Уже в самолете открыла оглавление, остановилась на рассказе Ирины Фингеровой «Пирожок». Попала в самую точку — герой, ведущий богемный образ жизни в Одессе, филолог от Бога, преподаватель немецкого, недооцененный и недолюбленный, мечтающий ретрофутурист, покидает родной город, захватив с собой эмигрантский чемодан с ржавыми замками. Вспомнились чемодан И. Бродского, сиротливо стоящий теперь в кабинете поэта за стеклянной дверью в Доме Ахматовой в Петербурге, «Чемодан» С. Довлатова, в котором такие же нехитрые пожитки. Косте Пирожкову, без сомнения, Бог улыбается: ему повезло родиться в Одессе, у него Маня, творческая натура, отдавшая всю себя искусству, сын Славка и момент Озарения во владениях свободного города Бремен, когда приходит осознание, что «свобода — это чистая теория вероятности». Рассказ заканчивается оптимистично: «Костя впервые в жизни начинил себя надеждой». Читая в «Одесских новостях» словесную миниатюру «Интервью, взятое у сыра» Ирины Фингеровой, понятно, что сыр, описывающий себя словами «доблестный, мудрый, красивый» и напоминающий метафорично об увлечении «покрываться плесенью» — это автор, поэтому и Костя — Пирожок не случайно, все мы духовная пища, «просто вкусные, какими бы ни были. Яблочные, грибные, главное — чтоб свежие». Мой чемоданчик путешествовал в Одессу почти за этим же. Искусство драматизировать у меня с рождения, как и у главного героя, вместе с «типичной одесской рыбной сентиментальностью», любовь к кладбищам, куда Костя отправился перед отъездом, к Привозу, к цитированию из «Горе от ума». Чтение филигранной миниатюры «Пирожок» с филологическими изысками и философскими мыслями привело в состояние гармонии, по словам автора, «мыслительная икота прошла», снова хочется купить билет в Одессу и собирать подарки для друзей в чемодан. Новость о фарфоровом нечитаемом чемодане Довлатова, выпущенном Петербургским заводом для поклонников творчества писателя, в одном ряду. Для меня.

В рассказе Майи Димерли «Больше никогда…» героиня вспоминает свое детство как подготовку к прощанию и возможность запомнить как можно больше прекрасного, Одесса мелькает перед глазами с чугунными оградами и виноградными лозами, туда уезжают с чемоданами, сумками родные люди, там воспоминание о настоящей дружбе, вечная тема катаевских Пети и Гаврика. Когда бываю в Одессе, то стараюсь посидеть в сквере Веры Холодной у символичной скульптурной композиции Николая Степанова, если не удается дойти до этого места, то бронзовые Петя и Гаврик в музее личных коллекций А. В. Блещунова — миниатюрный памятник одесской детворе. В это раз напоминаем о романтическом памятнике-фонтане стал рассказ Майи Димерли, в котором и безвыходные ситуации, и настоящая школьная дружба, и Одесса.
Из Одессы всегда привожу книги, они в Клубе одесситов ждут каждого, кто любит этот город, обожаю читать сначала в этом гостеприимном доме среди картин одесситов, среди редких изданий, прерываясь на диалоги с посетителями, необычными посетителями, авторами книг, они шутят, улыбаются и одновременно говорят со мной о серьезном так, как могут только в Одессе.

Сборник «Пока Бог улыбается» мне дорог еще и потому, что его авторы — участники студии «Зеленая лампа». Моя первая встреча с Одессой связана именно с этой студией. Шесть лет назад я приехала в город, чтобы поработать в Литературном музее, найти материалы к будущей книге об одесском тексте. Друзья завели меня в клуб одесситов, после знакомства и беседы от волнения и переполнявших меня эмоций согласилась экспромтом выступить перед аудиторией с рассказом о собственной концепции одесского текста. И первыми моими слушателями были студийцы, в подвале здания сидели передо мной милые и улыбающиеся люди, а я, приехавшая с севера, пыталась рассказать южанам об одесском тексте, пообещав превратить сумбурные тезисы в текст. Неловкость от своего выступления с обещанием вернуться когда-нибудь с законченной работой жили со мной долго, и не было объяснения моему столь необдуманному порыву.
В чудесной миниатюре «Море» Вадима Ланды я, кажется, нахожу ответ: «У нас с морем отдельные отношения. Я снова и снова прихожу сюда и остаюсь с ним один на один. И когда подолгу смотрю на эти волны с барашками, идущие от горизонта, думаю, что не все должно быть понятно. И не дай бог понять все». И наверное, в этот момент Бог улыбается…