Звезда и смерть Натальи Бурмистровой

«Неисповедимы пути Господни»… «Извилисты тропы судеб людских»… «Куда шли, куда заехали»… Изъясняйся ты хоть высоким штилем, переходи на разговорный, или совсем уж по-свойски общайся, но любые жизненные коллизии подчинены давно сформулированному закону: «Человек предполагает, а Бог располагает». 
Исключений не было и нет, были лишь более спокойные или бурные жизненные фабулы, и одна из таких, по сути, приключенческих, выпала на долю героини нашего очерка – народной артистки СССР Натальи Михайловны Бурмистровой, без малого шесть десятилетий прослужившей в Государственном академическом русском драматическом театре имени А.С. Грибоедова, отвергая самые заманчивые…
Впрочем, обо всём по порядку. 
Автор этих строк получил приглашение выступить со сцены Грибоедовского театра с устными воспоминаниями о встречах с Натальей Михайловной от заведующей литературной частью театра Нины Зардалишвили-Шадури, а также автора книги о творчестве актрисы «Она была звездой» и литературной записи мемуаров самой Натальи Михайловны «Путешествие во времени», доктора филологии Инны Безиргановой и её супруга Валерия Харютченко – ведущего артиста Грибоедовского («по совместительству») - постановщика вечера, посвящённого 100-летию Натальи Бурмистровой, скончавшейся спустя 5 месяцев после своего 90-летия, в 2008 году).
«Сочту за честь», - ответил я и принялся рыться в архиве, дневниках, освежая в памяти соответствующие событию эпизоды, коих, к слову, оказалось совсем немного. 
Зато упомянутые книги Инны Безиргановой, её статья из еженедельника"Аргументы и Факты-Тбилиси" № 12 21/03/2018 и другие источники сослужили добрую службу, предоставив богатый материал для публикации.
Но начнём мы, пожалуй, с тех самых, «путей неисповедимых».
Могла ли подумать родившаяся в селе Борисов Минской губернии маленькая Наташа, дочь прапорщика царской армии, которого октябрьский переворот вознёс на гребень власти «в виде» кресла председателя исполкома Борисовского Совета депутатов, что станет актрисой, о которой будут с восторгом отзываться толпы поклонников, звёзды советского и мирового кино и театра, и даже незамеченные в излишней филантропии критики? Но не случайно ведь по профессии родители Наташи были служителями Мельпомены, а Михаил Степанович стал даже заслуженным артистом Чувашской АССР (!).
Юную Наталью Бурмистрову судьба забросила  в Томский (куда шли, куда заехали!) театр драмы и комедии, куда она поступила актрисой вспомогательного состава труппы. А до того, в пятилетнем возрасте, успела сыграть свою первую роль мальчика Юраши в спектакле «Царь Фёдор Иоаннович» по пьесе А.К. Толстого.
Вот как об этом вспоминает сама Наталья Михайловна в упомянутой книге мемуаров:
«Идёт страшная сцена, когда боярина вызывает к себе Иван Грозный и в гневе бросает в него посох. Я – Юраша – кидаюсь на него, колочу кулачками, плачу… Юрашу поднимает Малюта Скуратов, бросает через всю сцену – и мальчика ловит отец. Я захлёбываюсь от рыданий, дрожу, забывая, что это – сцена. Публика плачет».
Дебют оказался на редкость удачным, и с тех пор все детские роли репертуара поручались Бурмистровой. Семи лет Наташу отдали в школу, а предприимчивая дирекция стала устраивать детские утренники, к которым выпускались афиши: «С участием маленькой актрисы Наташи Бурмистровой».
Девочка играла в спектаклях «Кот в сапогах», «Красная шапочка», «Мальчик с пальчик». Благо, что она обладала уникальной памятью: быстро запоминала не только свои роли, но и роли всех участников спектакля. 
«Я никогда не была беспомощным ребёнком, который не знает, что и как говорить. Вспоминаю такой случай: во время репетиции спектакля режиссёр дал команду войти в дверь и сказать: «Здравствуйте!». Но я возразила: «Нет, я буду спрыгивать с печки, умываться лапками, а потом говорить: «М-рр! Добрый день!». Актёры захохотали, а режиссёр сказал: «Боже мой! Если она станет актрисой, заплачут от неё режиссёры!». К счастью, этого не случилось. За мою долгую актёрскую жизнь я всегда была в ладах с режиссёрами, мы взаимно уважали друг друга и никогда не мешали в работе», - пишет Наталья Михайловна. 
Резкий поворот в счастливой жизни подраставшей Наташи произошёл, когда мама оставила отца и уехала с другим. Оскорблённый Михаил Степанович не отдал Наташу повинной в супружеской неверности Софье Леонтьевне Морской и отправил к своим родителям, в заштатный городок Бугуруслан, под Самарой. 
В этой тьмутаракани, в обществе образованного дедушки, церковного старосты, и пьющей, выданной замуж против воли, неграмотной бабушки, и росла Наташа.

Приходилось Наталье Михайловне школьницей собирать полевые травы на пропитание в голодные годы, а ещё не раз получать ремня за выдуманные и слёзно разыгранные сцены, в том числе о смерти близких, после чего домой являлись школьные педагоги с лицами похоронных агентов – выражать соболезнования…  
Но и смешные истории Наташа запомнила: как-то, вернувшись из школы, решила просветить бабушку, помешивавшую поварёшкой пустой борщ/суп. В одной из театральных компаний услышал я такой (изображённый не помню уж кем из пировавших за тем столом грибоедовцев), рассказ «в лицах» со слов Бурмистровой:

«А ты знаешь, бабушка, сегодня на уроке учитель рассказал нам, что все предметы состоят из молекул, и при нагревании они расширяются, преодолевая силу притяжения, а потом выходят из поля колебания и улетают, и пузырьки у тебя в кастрюле тоже, видишь, лопаются, и пар испаряется, это молекулы улетают».
Бабушка внимательно слушала с опущенными на кончик носа очками, а потом вынесла вердикт: «Тю, дура! И чему вас в школе учат? Куда это мой борщ улетел?». 
После Томска – вполне «логичный» переход в Петропавловский драматический театр, следом – в Горьковский театр драмы, и далее, и далее, вплоть до начала Великой Отечественной войны. 
Уже не робкой школьницей, а молодой красавицей, Наталья Бурмистрова прошла великую «московскую театральную школу».
«Каждый свободный вечер я ходила в театры, смотрела потрясающие спектакли: МХАТ, Малый, театр Вахтангова, театр имени Маяковского, театр Завадского, ЦДСА и, наконец, московская оперетта… Всё, о чём я грезила, стало мне доступно! Творческие встречи, концерты, капустники, диспуты – я старалась ничего не пропускать. Большая дружба связывала меня с Игорем Владимировичем Нежным. Он был тогда заместителем директора МХАТ, а затем долгие годы – директором театра Образцова, человеком, необычайно популярным в актёрской среде…», - вспоминает актриса.
У Натальи Бурмистровой появилось много новых друзей в театральной среде. Среди них - Василий Иосифович Топорков, горячий последователь системы Станиславского, Михаил Иванович Царёв, Андрей Алексеевич Попов, познакомивший Наташу с тогдашней звездой ЦДСА Любовью Ивановной Добржанской (памятной всем нам прежде всего по роли мамы Жени Лукашина из бессмертной рязановской «Иронии судьбы»). Блиставшая тогда на сцене звезда тепло отнеслась к молодой актрисе. В этот период жизни Наталья Бурмистрова заложила фундамент театрального мастерства и многое постигла в актёрской профессии», - пишет Инна Безирганова. 
В начале войны театральная карьера Натальи Бурмистровой была прервана – с 1941 года она поступила на службу санитаркой санитарного поезда, но затем, узнав, что в поезде работает профессиональная актриса, начальство решило «задействовать» Бурмистрову в труппе передвижного фронтового театра. 
До последних лет, пока позволяло здоровье, Наталья Михайловена, как участница ВОВ, проводила день 9 мая в парке Победы, в районе Ваке, где по традиции собирались и собираются живущие в Тбилиси ветераны.
А после войны Наталья Бурмистрова обосновалась в Тбилиси, где без малого шесть десятилетий – вплоть до начала нового тысячелетия, служила в Грибоедовском театре, сыграв на его сцене около 200 ролей. 
И об этих десятилетиях - другая часть нашего повествования. 

«ЦВЕТОК НА СЦЕНЕ», - так озаглавил я рассказ для новой тбилисской русскоязычной газеты «Соотечественник» о вечере, посвящённом 100-летию  Натальи Бурмистровой, которая, кроме уже названных регалий, была кавалером Ордена Чести, обладательницей редкого и для многих знаменитостей желанного титула «Почётный гражданин Тбилиси», а также избиралась депутатом Верховного Совета Грузинской ССР 4-го и 5-го созывов. 

Мы заострим внимание на самых любопытных деталях этого театрализованного мемуарно-поэтического и музыкально-драматического действа.
•    Тем, кто пожаловал к началу юбилейного вечера с немецкой пунктуальностью, пришлось изыскивать «внутренние ресурсы» в виде приставных стульев – свободных мест в зале не было уже минут за пятнадцать до 19.00 27 марта, ВСЕМИРНОГО ДНЯ ТЕАТРА, к которому была приурочена эта разнообразная сценическая композиция.
Декорации предстали взорам публики в виде афиш не всех, далеко не всех, но, возможно, оставивших самый яркий след в истории театрального искусства спектаклей с участием Натальи Михайловны – «Двое на качелях» У.Гибсона (в партнёрстве с незабываемым «Остапом Бендером» - Арчилом Гомиашвили), «Требуется лжец» Л.Псафаса, и других.
•    Автору этих строк всё было хорошо видно и слышно, ведь я сидел за кулисами, за столиком помощника режиссёра, где методично отнимал ридикюли у готовившихся к выступлениям дам, всё норовивших выйти на сцену с ними подмышкой, а потом ваш покорный слуга догонял и вручал владелицам сумочки, брошенные без призора в пылу пост-сценических эмоций. Но… не юмором единым. С этой позиции за кулисами в полной мере ощущалось тепло, любовь к героине вечера, лучившаяся в каждом слове, в каждой ноте участников этой литературно-музыкальной композиции. 
•    Нельзя не оставить без внимания фрагмент из приветствия художественного руководителя Грибоедовского театра, лауреата Государственной премии Грузии Автандила Варсимашвили, который говорил не только об уникальном даровании Натальи Бурмистрвой и её необычайном чувстве ответственности, скромности и искренности, но и о редкостной душевной доброте – узнав о кончине кого-либо из служителей театральных подмостков, она непременно приходила на панихиду – воздать дань уважения коллеге, даже если при жизни её ничего с усопшим не связывало. 
•    Об этих и других замечательных свойствах личности легендарной актрисы говорили и другие устные «мемуаристы», своего рода летописцы жизни и творчества Натальи Михайловны, долгое время прикованной к постели болезнью, но не оставленной заботами коллег и близких. 
Эмоционально прозвучали со сцены слова народной артистки Грузии Гуранды Габуния:
«Наталья Бурмистрова – божественная актриса, которая на сцене могла делать всё: она была трагическая, драматическая, лирическая, комическая – всякая! Замечательная фигура, красивое лицо и одновременно яркий талант – сейчас такое сочетание всё реже и реже встречается на сцене и в кино! А без этого я не мыслю искусства!». 

Ведущий артист Грибоедовского театра Валерий Харютченко:
«Вот уже десять лет прошло с тех пор, как Наталья Михайловна покинула нас. Сегодня ей исполнилось бы 100 лет – целый век! И всю свою жизнь, с самого раннего детства, Наталья Бурмистрова отдала сцене. Театр стал ее судьбой. Наталья Михайловна была удивительной актрисой, замечательной женщиной, умной, красивой, тонко чувствующей. Она излучала какой-то магнетизм. Ею любовались, ей завидовали, ее обожали! 
Однажды я возвращался на такси из аэропорта, Наталья Михайловна уже была лежачей больной. Завязался разговор с шофёром, симпатичным, весёлым человеком. Узнав, что я актёр театра имени Грибоедова, он спросил: «Как там наша Наталья Бурмистрова? Мы ведь все были влюблены в неё… Сначала в неё тайно влюбился мой отец, мать даже ревновала его. При этом Наталья Бурмистрова ей самой очень нравилась. А мой дядя даже подтрунивал над отцом, дразнил его странным тогда для меня словом «поклонник» и при этом как-то хитро подмигивал. 
Но когда дядя сам впервые попал в театр и увидел «Барабанщицу», он заметно погрустнел и признался отцу, что понимает его. Тем временем и мне пришла пора влюбляться. В Грибоедовский театр нас впервые повели всем классом – тогда это называлось «культпоход». И смотрели мы спектакль, который, кажется, назывался, «Уступи место… какому-то дню». «Завтрашнему!» - напомнил я. «Да, завтрашнему!.. Очень печальная история. Потом мы даже писали сочинение на тему этого спектакля, и я назвал тогда Наталью Михайловну своей самой любимой актрисой, с самого первого взгляда, потому что через неё узнал, что такое настоящий театр. Так что можно сказать, что вся наша семья любила и любит эту актрису». Мы доехали. Я достал бумажник, но таксист замахал руками сказал, что ни за что не возьмёт денег с человека, который работает с самой Бурмистровой. 
На закате жизни Наталья Бурмистрова не покидала дома, но никогда не теряла чувства юмора, ясности ума, сохранила прекрасную память. Память – это великая вещь. Это источник, из которого мы черпаем свои воспоминания. И пока мы живы, давайте будем помнить тех, кто дарил нам щедрость своего таланта!», - сказал артист, до последних дней печальной старости Натальи Бурмистровой навещавший её, в течение семи лет оказывавший посильную помощь.
«В годы воинствующего атеизма наш 25-летний рабочий сцены решил поступить в Духовную семинарию. Директор театра характеристики ему не давал – «как бы чего не вышло». Наталья Михайловна, будучи депутатом горсовета, сказала тогда на собрании: «Если это у мальчика – зов души, пусть идёт в священники». И её голос оказался решающим. 
Наталья Михайловна была верующим человеком, но не «обрядным» - не исповедовалась и не причащалась. А почувствовав приближение конца земного пути, пожелала исповедаться и причаститься. И к ней пришёл именно тот бывший абитуриент-семинарист, в 2008 году уже в сане архимандрита по имени Антоний (Гулиашвили)», - вспомнил со сцены артист-грибоедовец Дмитрий Спорышев.  
И в день юбилея, когда грибоедовцы посетили могилу актрисы и возложили венок, панихиду отслужил архимандрит храма святого Александра Невского Антоний (Гулиашвили). 
Много интересных деталей, эпизодов из театральной жизни «Цветка на сцене», как называли Наталью Бурмистрову во второй половине прошлого века, сделали достоянием общественности лауреат премии имени Котэ Марджанишвили Ирина Мегвинетухуцеси, другие «грибоедовцы» -, Алла Мамонтова, драматург Пётр Хотяновский, доктор филологических наук Мария Филина и другие участники.

«Она была обманута чужим человеком, на его имя оформила завещание, получив которое, он пальцем о палец не ударил, чтобы облегчить последние годы Натальи Михайловны. Многие из присутствующих в зале подтвердят мои слова, хотя паспортных данных я здесь не озвучу, - сказала в своём слове Мария Филина. – Великая актриса умирала в трагические дни августовской войны 2008 года, и никто из правительства не нашёл времени отдать ей последний долг». 
•    Участники вечера вспоминали, как легка была в общении Наталья Михайловна, доброжелательна и открыта для обмена мнениями. Сокрушались о подлинном уголовном преступлении советских властей – сносе архитектурного памятника, старого здания Грибоедовского театра и другого шедевра старого города – здания железнодорожного вокзала. 
•    Вспоминали, какой бешеной популярностью пользовался среди молодых почитателей театрального искусства и (в гораздо большей степени), - женской красоты, спектакль «Барабанщица» по пьесе А.Салынского, где героиня Бурмистровой Нила Снижко появлялась в сцене танца на столе, в самых соблазнительных ракурсах, что по тем временам было явлением небывалым. Студенты валом валили на спектакль и пропадали в буфете за кружками пива (тогда и шампанское в меню входило). Но во время танца Бурмистровой зал был набит битком – яблоку, как говорится, негде было упасть.  
•    Аншлаги собирал и «Требуется лжец» Д.Псафаса – очевидцы говорили о неповторимой стати исполнительницы главной роли, Дженни, её чувственности, аристократизме, энергетике…
•    Большей частью талантливыми песнями порадовали мастера авторской песни Вахтанг Арошидзе, Ирина Парошина, Олег Мчедлишвили («по совместительству» актёр-грибоедовец), хотя их выступления на подобных мероприятиях всегда «зашкаливают регламент», всё-таки это не бардовский концерт. 
•    Затягивали регламент и другие выступавшие, и «это не есть хорошо», ибо утомляет, особенно когда стих-посвящение читается блёклый, написанный коряво, и длинный, как мультяшный удав в попугайском измерении. 
•    Но «в компенсацию», не давая зрителям скучать, авторы композиции, идейный стержень которой разработали завлит театра Нина Шадури-Зардалишвили (следует отметить её лапидарный и элегантный конферанс «за сценой) и Валерий Харютченко, перемежали «разговорный жанр» демонстрацией слайд-шоу фотообразов героинь Натальи Бурмистровой, под музыку композитора Александра Харютченко; на сцену приглашались с детских лет не теряющая популярности народная артистка Грузии Ирма Сохадзе, которую многие поколения наших современников помнят по «Оранжевой песне»; ансамбль славянской песни «Лилея» белорусского общества Грузии «Сябры» (не случайный участник, ведь родилась Наталья Михайловна в Белоруссии); выпускники Грузинского государственного университета театра и кино имени Шота Руставели Софи Чалашвили и Деметрэ Накопия со вкусом, хорошо поставленными голосами, прочитали фрагменты из книги мемуаров Натальи Бурмистровой.

Что же касается выступления автора этих строк, согласно упомянутым дневниковым записям, я рассказал почтеннейшей публике, как в 1990-е годы, во время путешествия по русским северным рекам, куда меня стараниями моего брата духовного, покойного ныне, известного православного публициста и поэта Валентина Никитина, включила в качестве участника творческой группы Московская патриархия, после моего творческого вечера в кают-компании теплохода «Александр Радищев», мы отмечали успех с Маргаритой Тереховой, которая вела мой вечер, и светлой памяти Валентином. Зашла речь о Грибоедовском, о наших актёрах Павле Луспекаеве (там сошлись два характера); Евгении Лебедеве… Маргарита Терехова восторгалась его дарованием. И, между прочим, вспомнила популярное кафе «Солнышко», которое в Москве в 80-е годы стало излюбленным местом посещения узнаваемых лиц – артистов, спортсменов, и так далее. И вот великая «собака на сене» рассказала, как находившуюся в Москве Наталью Михайловну пригласили в «Солнышко» раз, другой, а у неё были в то время проблемы, она посещала стоматолога. И для её дёсен в те времена знаменитые бифштексы этого кафе были не самым лучшим выбором. 
Когда же Бурмистрову пригласили в третий раз, она отмахнулась со словами: «Ой, я после этого «Солнышка» два дня солнышка не вижу». 
Вспомнил я, благодаря дневниковым записям, и о том, как лет почти уж тридцать назад я помог Наталье Михайловне донести до дому сумку с продуктами из гастронома на Кирова (мы жили по соседству, в старом историческом районе, но до того как-то не встречались). А тут мы «шапочно» познакомились, пройдя ровно двести шагов, я специально перемерил, буквально на днях. Говорили общими фразами – о ценах, об ужасах войны тбилисской, недавно закончившейся… Но зато познакомились. А ещё одна, гораздо более примечательная встреча, состоялась у нас в здании издательства «Самшобло» («Родина»), где Наталья Михайловна, проходя по коридору, уж не знаю, какими судьбами она там оказалась, вдруг застыла, услышав для нас привычный крик главного бухгалтера – он всегда кричал, разговаривать не умел. И что кричал, тоже журналисты не в первый раз слышали: «Если она мне не сдаст квартальный отчёт, я её задушу, задушу, задушу! Вот этими руками, клянусь детьми!».
Я был поблизости, крик сотрясал стены, Бурмистрова растерянно оглядывалась, я подошёл, поздоровался. Говорю: «Не берите в голову, Наталья Михайловна, это обычный его способ общения. Кстати, того, кто угрожает удушением, зовут Яго, а ту, кто опаздывает с отчётом, зовут Дездемона. А ещё в отделе работают бухгалтеры Офелия и Венера. Но о Шекспире они знают ровно столько же, сколько Шекспир о них». 
Бурмистрова начала постанывать от смеха, но я решил не останавливаться на достигнутом и сообщил, что в редакции у нас работает секретарь Людмила Наполеоновна и администратор Роман Цицеронович. 
После чего, окончательно придя в самое лучшее расположение духа, Наталья Михайловна посоветовала мне озвучить эту репризу на «Юморине» в филармонии. 

Фрагменты из статьи в «АиФ-Тбилиси»:
«В связи с юбилеем в Тбилисском государственном академическом русском драматическом театре имени А. С. Грибоедова решили воссоздать мемориальную гримерную актрисы – организовать здесь экспозицию, которая стала частью большой музейной экспозиции театра.

Именно в этой комнате Наталья Михайловна готовилась к выходу на сцену. Сегодня на стенах гримерной Бурмистровой – фотографии и афиши, отражающие ее многолетний звездный путь в Грибоедовском театре. Ведь актриса сыграла огромное количество ролей – около 200! И среди них практически не было проходных, неинтересных, каждая ее работа становилась событием культурной жизни Тбилиси.
Но были, конечно, роли, запомнившиеся зрителям навсегда. Среди них: Таня («Таня» А. Арбузова), Нина Заречная («Чайка» А. Чехова), Лариса Огудалова («Бесприданница» А. Островского), Лиза («Дворянское гнездо» И. Тургенева), Маша («Живой труп» Л. Толстого), Валя («Иркутская история» А. Арбузова), Леди Торренс («Орфей спускается в ад» Т. Уильямса), Бланш Дюбуа (Трамвай «Желание» Т. Уильямса), Софья Ковалевская («Ценою жизни» братьев Тур), Люси Купер («Уступи место завтрашнему дню» В. Дельмар), Лидия Васильевна («Старомодная комедия» А. Арбузова), Роза («Улица Шолом-Алейхема, 40» А. Ставицкого)...
Партнерами Натальи Бурмистровой были великая Верико Анджапаридзе, Белла Белецкая, Тамара Белоусова-Шотадзе, Павел Луспекаев, Арчил Гомиашвили, Анатолий Смиранин, Ефим Байковский, Армен Джигарханян, Борис Казинец, Михаил Иоффе и другие мастера сцены. С ней работали замечательные режиссеры: Ефим Брилль, Александр Такаишвили, Леонид Варпаховский, Александр Гинзбург, Константин Сурмава, Арчил Чхартишвили, Тенгиз Кандинашвили, Александр Товстоногов, Гига Лордкипанидзе, Гайоз Жордания, Георгий Кавтарадзе...
Среди представленных фотографий одна из наиболее значимых – сцена из спектакля «Деревья умирают стоя» А. Касоны, где молодая актриса Наталья Бурмистрова запечатлена вместе с великой Верико. Наталья Михайловна создала образ молодой аргентинки Марты – психологически сложную, драматическую роль она играла легко, непринужденно. А Верико Анджапаридзе выступила в роли Бабушки. Грузинская актриса блистала в этом образе на сцене театра имени Марджанишвили, а затем появилась в роли Эухении Бальбоа в театре имени Грибоедова, причем играла на русском языке.
«Я с радостью вспоминаю мои отношения с Верико Анджапаридзе. Прославленная актриса относилась ко мне, находившейся в начале творческого пути, с огромным вниманием, уважением, смотрела мои спектакли, писала рецензии на них.

Однажды мы отдыхали с ней вместе в Кобулети – я с мужем, она с внуком. Часами Верико не отпускала меня от себя, с интересом расспрашивала о моей жизни, рассказывала о себе. Была у нас с ней занятная история. Как-то мы встретились в Доме работников искусств, и Верико поинтересовалась: «Что готовишь новенького?» Я сказала: «Люси Купер в «Уступи место завтрашнему дню». Она всплеснула руками: «Ты с ума сошла! Зачем так рано начинаешь играть старух?» Я ответила: «Дело не в возрасте. Меня очень волнует тема беззащитной старости». Верико пожала плечами и добавила: «Я тоже собираюсь играть эту роль». И вот на премьере ко мне приходит администратор и сообщает: «Вас смотрит Верико!» Я задрожала... После спектакля Верико пришла ко мне задумчивая и озабоченная. «Слушай, – сказала она, – я совершенно иначе мыслила этот образ, но ты меня так убедила, что мне нужно время, чтобы переосмыслить свое видение». И действительно, репетиции этого спектакля в марджановском были отложены на долгое время».
А впоследствии Верико Анджапаридзе, включённая самыми авторитетными изданиями в список 10 (по ряду версий) 20 самых выдающихся актрис прошлого века, сказала о Бурмистровой следующие слова:
«Наташа Бурмистрова с необыкновенной верой в будущее выходила на сцену. И это будущее ей не изменило!».
Венчает фотоэкспозицию Наталья Бурмистрова в роли Нина Заречной. Этой работой актриса тоже очень дорожила, гордилась ею. Кстати, после премьеры спектакля «Чайка» ее приглашали во МХАТ, но Бурмистрова не изменила родной сцене... Сколько воспоминаний связано с этой работой! Актриса с нежностью рассказывала о режиссере спектакля, знаменитом Леониде Варпаховском, а также о своем талантливом партнере Павле Луспекаеве, сыгравшем Тригорина.
«Внезапно в театре возникла маленькая белобрысая фигурка в комбинезоне, держащая в руках некое подобие портфеля, по цвету и форме напоминающего огнетушитель, – вспоминает Наталья Михайловна. – Это был замечательный режиссер Леонид Викторович Варпаховский – в прошлом «враг народа»: он вернулся к нам после десятилетней ссылки... Первой его работой были «Дни Турбиных». Играли в спектакле наши «тузы». Мы вышли после премьеры онемевшие – такая это была глыба, такое мастерство! Затем Варпаховский поставил водевиль «В сиреневом саду». Сам написал музыку, сам ставил, сам плясал с нами во время репетиций. А зрители на спектакле подпрыгивали на своих стульях. Сколько было радости, жизни, солнца в его постановке! Я сыграла у него Нину Заречную. Это была моя дорога к храму. Мы выстраивали роль по кирпичику. То радовались, то чуть ли не плакали. Варпаховский был со мной рядом каждую секунду, как поводырь».
Критика называла «Чайку» Варпаховского «исключительно вдумчивой и тонкой работой», оставившей неизгладимое впечатление «той жизненностью и проникновенностью в душевный мир персонажей, которая характеризовала игру актеров».
Наталья Бурмистрова вспоминала: «Тригорин, знаменитый писатель, элегантный, светский человек, и Паша казались несовместимыми. Но постепенно, через препоны и творческие муки, Луспекаев одолел роль Тригорина. Играл ее очень интересно».
Сколько воспоминаний! На одной из фотографий – молодые, красивые Наташа и Игорь Злобин, ее коллега, муж и друг. Многие годы их связывали нежные отношения, взаимная забота, понимание. Это было настоящее партнерство, любовь. Сегодня Наталья и Игорь покоятся рядом в Сабурталинском пантеоне, неразлучные... В своей книге воспоминаний актриса посвятила мужу отдельную главу.
На гримировальном столике стоит цветная фотография Бурмистровой поздних лет. Невероятно привлекательная, хотя уже и немолодая женщина, одетая в красивую, яркую блузу. Грустный, задумчивый взгляд. Хотя сфотографирована она в радостный день – на презентации своей книги воспоминаний «Путешествие во времени». Может быть, актриса предчувствовала, что это ее последний выход к публике? Что она больше никогда не придет в родной театр, на долгие годы ставший ее вторым домом? Может быть...
Ценная вещь музейной коллекции театра – черное с блестками концертное платье Натальи Бурмистровой. Можно себе представить, как оно было к лицу актрисе! Бурмистрова умела красиво, элегантно одеваться, обладала безупречным вкусом».

И в заключение нашего «очерка-портрета» слово – корифеям:
Армен Джигарханян, народный артист СССР:
«Я любил и буду любить Вас всю жизнь, моя дорогая Наташа! Вы одна были моей самой удивительной партнёршей. Вы должны были жить бесконечно, потому что Вы – редчайший случай оправдания нашей сомнительной профессии перед Господом Богом!». 
Темур Чхеидзе, народный артист Грузии и России:
«Бурмистрова – одна из великих нашей театральной культуры, одна из прекрасных актрис XX столетия.
Целая эпоха в жизни Грибоедовского театра. Она была больше, чем звезда. Имя Бурмистровой останется в истории театра. Для меня Наталья Михайловна – профессионал высокого ранга и очаровательная женщина». 
Ариадна Шенгелая, народная артистка Грузии и России:
«В 1963 году, когда я пришла в театр имени Грибоедова, царила эпоха Натальи Михайловны Бурмистровой. Она была для меня символом! Красивая, стройная, поющая, танцующая, умная, остроумная, собирающая толпы поклонников, ведущая репертуар театра. Наталья Бурмистрова – это интересные, яркие спектакли и переполненные залы. Помню свой первый восторг… Да, это была эпоха Натальи Бурмистровой!». 
Гига Лорткипанидзе, народный артист СССР:
«Большим театральным явлением оказалось выступление Натальи Бурмистровой в спектакле «Барабанщица», - когда она стала любимицей тбилисской публики. Все мужчины – полгорода, были в неё влюблены. Это неудивительно – она была такая эффектная, красивая, талантливая – довольно редкое соединение качеств! Бурмистрова – настоящая актриса, и при этом трудоспособная, вдумчивая, с чётким гражданским отношением к своей роли, к пьесе! Она не шла к роли только по наитию, она умела анализировать. Наталья Михайловна органично вошла в театральную жизнь Грузии, Тбилиси. У неё было много возможностей уехать в Москву, Ленинград. Мой учитель Георгий Товстоногов, один из плеяды всемирно признанных великих театральных режиссёров, говорил мне, что предлагал Бурмистровой перейти в БДТ, но она отказалась. Наташа и её муж Игорь Злобин пребывали в самой гуще театральной жизни города. Помню замечательные выступления, литературные и художественные экспромты Игоря на всех юбилеях… Наташа – это тот случай, когда русская актриса стала любимицей грузинского, тбилисского зрителя. 
Особенно запомнилась мне встреча и работа с Бурмистровой над спектаклем по пьесе К. Веттлингера «Человек со звездой», в котором Наталья Михайловна сыграла сразу пять ролей. Её партнёрами были Юрий Шевчук и Арчил Гомиашвили. Это был праздник театра! Наташа проявила не только присущую ей органику, правдивость, но и удивительную способность к перевоплощению – она создала пять совершенно разных образов. Мы получили от этой работы массу позитивных эмоций…
Помню Бурмистрову и в спектакле «Уступи место завтрашнему дню» В. Дельмар, в котором её партнёром был замечательный Марк Пясецкий. Они составили впечатляющий актёрский дуэт, захватывавший зрителя от первой до последней минуты сценического действа. 

Наталья Бурмистрова была по духу и стилю настоящей актрисой школы МХАТ. Во всех своих ролях она была предельно правдива, её сценические «ходы» всегда базировались на надёжной и верно подобранной психологической основе. Бурмистрова была мастером, ярким представителем русского реалистического театра – театра Островского, Чехова, Горького. Она не выносила на сцене пустобайства, дешёвого фиглярства, наигрыша…
Жаль, что судьба на годы отстранила Наташу от театра, уже глубокой осенью жизни. Бурмистрова могла бы ещё сыграть много ролей «возрастных» героинь, так и оставшихся невоплощёнными ею на театральных подмостках. 
Это был принципиальный, строгий, и вместе с тем очень добрый человек. Такие артисты, как Наташа, необходимы театру не только своими ролями, но и самим своим существованием. При Наташе нельзя было халтурить ни на сцене, ни на репетиции. Она умела полностью вливаться в творческий процесс и того же требовала от других.  
Что сказать в заключение? Все, кому дорог образ и искусство Натальи Бурмистровой, помнят её любимую фразу: «Жизнь – это солнечный день!» и всегдашнее присловье: «Скромнее!», «Скромнее!».