«Огненные дороги» узбекского классика

6 марта исполняется 130 лет со дня рождения Хамзы Хакимзаде, классика узбекской советской литературы. Посвятившего всю свою жизнь борьбе за то, чтобы вывести свой народ из средневекового угнетения, вместе с братской Россией. Но именно этого ему не могут простить «перекрасившиеся» из коммунистов в националисты нынешние элиты Узбекистана.

Родился будущий писатель и драматург в Коканде в 1889 году, в семье лекаря. Впрочем, «родовитыми» предками Хамза похвастаться не мог – его дед был простым «дехканином», то бишь крестьянином.
К тому времени Кокандское ханство было вот уже 13 лет как завоевано в ходе блестяще проведенного наступления российских войск - под командованием знаменитого «белого генерала» Скобелева, героя множества «среднеазиатских» компаний и войны за освобождение Болгарии от турецкого ига.
Можно заметить, что заметное спокойствие в данном регионе лучше всего свидетельствовало о том, что никакими «ужасами зверской российской оккупацией» тут и не пахло. И простой народ, и большая часть элит весьма толерантно отнеслась к вхождению узбекских земель в состав Российской империи. 
Тем более, что к 70-м годам 19 века на этих землях находилось аж 3 государственных образования – Бухарский эмират, Хивинское и Кокандское ханства. Собственно, по-настоящему воевать русским войскам пришлось лишь с правителями последнего – отличающимися слишком уж «хищническими» привычками. 
России, конечно, вредить они могли лишь мелкими «укусами», типа репрессий против наших купцов. Но вот соседским народам, тем же казахам, например, временами приходилось довольно «солоно» от кокандских набегов.
В любом случае, если бы тот же Кокандский хан вдруг «воспылал» идеей «объединения узбекских земель» – крови пролилось бы на порядок-два больше. А так узбекские ханства, кто добровольно, кто не очень, вошли в состав Российской империи – в результате чего после революции образовалась единая Узбекская ССР. А после 1991 – уже независимый и единый Узбекистан.

***

Тем не менее, в «среднеазиатской» политике Петербурга наблюдались не только «плюсы» – но и «минусы». Последние, кстати – как раз больше исходили из «благих намерений» – стараться не вмешиваться в наличный уклад населения присоединенных территорий.
Конечно, значительной части местной элиты и подавляющему большинству исламского духовенства такая «терпимость» к их «национальным традициям» очень даже импонировала. Но вот нарождающаяся местная буржуазия, редкая интеллигенция, все больше с ужасом понимала – сохранения такой линии приводит ко все большему отставанию узбеков в развитии, «консервации средневековья». 
Один из лучших примеров на этот счет – судьба самого Хамзы. Сын не какого-нибудь «реакционера» – а интеллигента-лекаря довольно-таки «широких» взглядов - он смог получить лишь религиозное образование. Потому как для поступления в университет, хоть российский, хоть зарубежный, необходимо было закончить гимназию – коих в Туркестане можно было «пересчитать по пальцам». 
Это ж не «проклятые большевистские оккупанты», в считанные годы после революции буквально «наводнившие» «колонии проклятой имперской Москвы» не только больницами и заводами – но и целой сетью начальных и средних школ, а также ВУЗов. С унифицированной программой, кстати – так что абитуриент из той же Узбекской ССР мог свободно учиться хоть в Ташкенте, хоть в Москве – хоть, скажем, в Кишиневе.  
Однако на рубеже 19-20 веков в Туркестане о таком, пожалуй, даже не мечтали. «Программой-максимум» считалось разве что минимальное просвещение населения – в духе самого упрощенного «ликбеза» ранних лет Советской власти. Да еще попыток хотя бы начатков «культурной революции» - приобщения к ее плодам не только кучки элиты, но и широких слоев населения.
Вот этому благородному делу и посвятил всего себя Хамза Хакимзаде. Не в полном одиночестве, конечно – в регионе набирало популярность движение «джадидов», некого аналога «младотурок» того периода – ставивших перед собой цель «вестернизацию» хотя бы части традиционного уклада. А для этого развивавших театр, начальное образование, другие социальные инициативы.

***

Вот только Хамзе при этом приходилось куда сложнее, чем соратникам. Скажем, в Бухарском эмирате власти, вот уже с полвека минимум, смотрели на театр, музыкальные представления весьма благожелательно. А в «цитадели консерваторов», Коканде, в этих же вещах консервативное духовенство видело едва ли не «проделки дьявола» – и соответствующим образом настраивало и свою «паству».
Тем более, что театр «Турон» Хамзы ставил не что-то нейтрально-историческое или комедийное. На сцене зрители видели пьесы, рассказывающие о бесправном положении простого люда («Бай и батрак»), нелегкой доле местных женщин, часто выдаваемых замуж просто из голого расчета их родителей («Отравленная жизнь») 
В итоге труппу не раз пытались забросать камнями, поджигать здание театра. Муллы даже вынудили отца «просветителя» проклясть своего сына – впрочем, последнее было сделано старым лекарем больше формально, «для галочки».
Даже когда борец за прогресс пытался устроить свою личную жизнь, женившись на русской девушке, учительнице Ксении, которая учила кокандцев в первой и единственной вечерней школе на всю округу – окружающие недруги сделали все, чтобы навредить своему оппоненту. Сначала добились закрытия школы - а потом несмотря на то, что Ксения даже согласилась принять ислам, все равно расстроили брак любящих супругов. 

***

Даже после победы революции отношение к деятельности Хамзы изменилось в лучшую сторону не сразу. Нет, конечно, занятая поэтом, драматургом и писателем позиция - безоговорочной поддержки Советской власти, вступление в партию большевиков, выступление перед бойцами Красной армии - однозначно одобрялась. 
Но вот, когда он, скажем, попытался поставить на сцене своего театра пьесу Гоголя «Женитьба» – местные, гм… «революционные» (а на деле – просто вовремя «перекрасившиеся») кадры с брезгливым непониманием вопрошали в духе – а что в их национальной республике делать произведениям русского писателя? Своих, что ли, не хватает?
Впрочем, вскоре подобные нападки на сторонника укрепления действительно братской дружбы между русским и узбекским народами практически прекратились. В отличии, правда, от нападок – и даже нападений открытых врагов Советской власти. Всех этих бывших «баев», басмачей – и просто «распропагандированных» реакционными муллами неграмотных крестьян.
С басмаческими бандами Хамзе даже нередко приходилось вступать в настоящие бои. Как, скажем, при защите патронируемого им интерната для детей-сирот. Который эти «борцы за веру» пытались сжечь с обитателями – дабы «пресечь распространение богопротивных идей».

***

Последним местом самоотверженного служения Хамзы стало селение Шахимардан в Ферганской области – куда он был направлен по поручению самого ЦИКа, высшего органа власти Узбекской ССР. То еще местечко – где реакционеры чувствовали себя, «как сыр в масле», безжалостно эксплуатируя народную веру в то, что там похоронен «праведный халиф» Али, особенно почитаемый в суннитской версии ислама. 
Правда, вероятных мест его погребения в исламском мире насчитывается целых 7. Но даже «одна седьмая» вероятности причастности к великому мусульманскому святому повлекла за собой появление в Шахимардане целого «сонма» «ишанов» и «ходжей», считающихся потомками святого и требующих к себе соответствующего почитания.  
Понятно, что «прогрессорская» деятельность Хамзы в таком месте была сродни чему-то вроде «сования руки в осиное (если не змеиное) гнездо». Развязка не слишком замедлила себя ждать – 18 марта 1929 года фанатичная толпа сначала забила просветителя камнями – а затем окончательно растерзала его тело.
В большинстве источников в качестве причины называется то, что накануне убийства узбекский революционер подвиг 23 местных женщины сбросить паранджу. Но, конечно, дело не только в этом закрытом наряде для голов мусульманок – которые перестали носить даже в таких радикально теократических странах, как Иран.
Теперь встретить женщину в парандже можно еще разве что в Саудовской Аравии – да в глухих селениях некоторых других государств. Остальные, вполне благочестивые верующие женского пола прекрасно обходятся «чадрой», по сути – обычным платком. 
Посему отказ от паранджи, за который якобы убили Хамзу, был лишь только символом. Символом отказа от того бесправия, которое навязывалось узбекским женщинам существующим фундаменталистким укладом. 
Среди которых – фактическая «продажа» их замуж за «калым», без учета чувств к будущему супругу, запрет на получение даже начального образования и прочая дискриминация. Которая, опять же, в современных даже самых фундаменталистских исламских странах встречается больше, как исключение – нежели правило.

***

Так что в этом смысле великий классик узбекской литературы не был каким-то «ниспровергателем основ» – но всего лишь боролся за надлежащий прогресс своих соотечественников. Который, несмотря на все усилия реакционеров, все равно наступил также неизбежно – как наступает весна после зимы.
Тем не менее, в современном Узбекистане память о Хамзе подвергается все большей и большей опале. Действительно, его имя больше не носит столичный драматический театр в Ташкенте, городу Хамзе под предлогом «возвращения исторических названий» дано имя Тинчлик, переименован Хамзинский район Ташкента, множество улиц и проспектов. Снесена и часть памятников великому деятелю узбекской культуры.
К счастью, память о нем «выкорчевана» не полностью. Сохраняется еще национальная литературная премия его имени, не переименован один из провинциальных драмтеатров, есть кое-что еще по мелочи.
На первый взгляд, может возникнуть мысль – так чего ж удивляться, после распада СССР, наверное, в Узбекистане «подняли голову» те, против которых Хамза всю жизнь боролся (за что они его и убили) – радикальные исламисты?
Да нет – эту публику в независимой постсоветской республике власти, как раз, «держат в ежовых рукавицах». Справедливо полагая, что как только чуток «дадут слабину» в рамках «возвращения к вековым традициями» – их тут же сметут «обиженные», но «зубастые» «аутсайдеры»-оппозиционеры. С радостью ухватившиеся за возможность «пробиться к кормушке» - объявив себе «сторонниками Шариата» и других фундаменталистских норм.
На самом деле, Узбекистаном управляют, по сути, те же элиты – что правили им во времена СССР. «Народно-демократическая партия», преемница Коммунистической, правда, ныне имеет всего около пятой части депутатских мандатов. Но бывший Первый Секретарь ЦК КПУ и член Политбюро ЦК КПСС Ислам Каримов благополучно правил республикой в качестве президента и «Юртбаши» («Отца нации», то есть!) с 1989 по 2015 год – до самой смерти от инсульта. 
Понятно, что и в «команде» у него были преимущественно такие же бывшие «партаппаратчики» – пусть и сменившие кресла секретарей райкомов и обкомов на кабинеты руководителей банков и крупных частных компаний.
С одной стороны, им-то, хотя бы из чувства элементарной благодарности, стоило быть признательными и к Советской власти вообще – и к Хамзе, погибшему ради полного торжества ее идей, в частности. Потому что, если бы не этот фактор – подавляющее большинство нынешней элиты так бы и влачили жалкое существование в качестве потомков дехкан-бедняков под властью ханов, эмиров и баев помельче. 
Ведь «путевка в жизнь» у предков нынеших «хозяев Узбекистана» появилась лишь благодаря «перезагрузке элит» – лишению прав, принуждению к эмиграции, а то физическому уничтожению прежней купеческо-феодальной верхушки их страны большевиками. Впрочем – в целом вполне заслуженному за все их предшествующие многовековые «художества»..
Но не зря ж популярно-циничный «мем» – что у «новых русских, что таких же «новых узбеков» - гласит: «Оказанная услуга – уже не услуга», благодарить за нее не обязательно.
А еще есть и другой мудрый афоризм, пожалуй, еще со времен Древнего Рима: «Нет более злого хозяина – чем недавно освободившийся раб».
И таким, «пролезшим из грязи в князи» горе-аристократам отчего-то особенно хочется ощутить сразу и побольше всякой там «аристократической мишуры» - максимума кричащей роскоши, раболепного отношения «плебеев» и прочих якобы «обязательных» атрибутов настоящей элиты. 
Даром, что ли, выросшие в СССР отдельные российские политики, режиссеры, певцы так истово «бредят» всеми этими «балами, шампанским, лакеями, юнкерами» - о которых разве что читали в книжках? А теперь еще заговорили об отказе от обращения «товарищ» в пользу «господин» в российских силовых структурах?
http://webkamerton.ru/2019/03/dlya-chego-ponadobilis-gospoda-v-silovykh-strukturakh
Ну а узбекские «господа-товарищи» ведь в этом смысле особо от своих российских «коллег» не отличаются. Так что, понимая опасность возрождения в своей стране исламского фундаментализма, усилия по лишению женщин паранджи они еще могли бы простить своему знаменитому соотечественнику.
Но вот то, что Хамза Хакимзаде всю жизнь боролся и за реальное, а не декларативное равенство людей, против циничного «жирования» ничтожно малой части «элиты» за счет безжалостной эксплуатации подавляющего большинства якобы «горячо любимого» ими народа – такое «господа из-грязи-в-князи» простить не могут по определению. Это для них, пожалуй, еще хуже радикальной исламизации.
Впрочем, вспоминая восточную же поговорку: «Собака лает – а караван идет». И как бы не пытались замолчать в современном Узбекистане наследие одного из основоположников узбекской советской классики – усилия эти напрасны. «Баи приходят и уходят» – а память о действительно великом человеке остается жить в веках.