Анна Ахматова: Неизвестное об известном

Мне ни к чему одические рати
И прелесть элегических затей.
По мне, в стихах всё быть должно некстати,
Не так, как у людей.

Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как жёлтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.

Сердитый окрик, дёгтя запах свежий,
Таинственная плесень на стене…
И стих уже звучит, задорен, нежен,
На радость вам и мне.

Анна Ахматова, 1940 год.

Нет, конечно, не бывает людей больших или маленьких. Перед Богом и на том Свете все равны. И всё-таки... есть люди, а есть личности. Анна Андреевна Ахматова, безусловно, из числа личностей. И, кажется, что ещё можно сказать о таком большом поэте (Ахматова не любила слова поэтесса: «Я – поэт, а не мужчина или женщина»), когда о ней сказано уже столько, что хватит не на одну книгу, даже просто пересказывая отдельные факты? 
Однако чем больше занимаешься творчеством Анны Андреевны Ахматовой, чем больше интересуешься её жизнью, тем больше приходишь к странному ощущению, что эта великая, непростая личность осталась до конца не понятой не только её современниками, но и близкими. Столько «белых» пятен в судьбе поэтессы, о которых до сих пор спорят исследователи и библиографы её жизни.
Итак, о некоторых загадках и тайнах в Судьбе этой великой женщины и большого поэта.

Почему «Ахматова»? 

Начать рассказ надо с того, что Анна Андреевна была не Ахматова, а урождённая Горенко. Родители Анны – инженер-механик флота Андрей Горенко в отставке, потомственный дворянин, и Инна Стогова, относились к элите города Одессы. В их семье было шестеро детей: Андрей, Инна, Анна, Ия, Ирина (Рика) и Вика.
Отец Анны Андреевны (по не очень понятным с позиций сегодняшнего дня причинам, хотя, может, тогда это было оправданно) запретил дочери, начавшей писать стихи, печатать их под своей фамилией. Так появилась Анна Ахматова.
То, что поэтесса взяла псевдоним, удивления не вызывает. Многие писатели и поэты имели псевдонимы. Вызывает споры сам «псевдоним», почему именно он?
Вот, что писала об этом поэт:

Мне от бабушки-татарки
Были редкостью подарки;
И зачем я крещена,
Горько гневалась она.

А в малом собрании сочинений, 2015 года, приведены другие слова Анны Андреевны: «Назвали меня Анной в честь бабушки Анны Егоровны Мотовиловой, её мать была чингизидкой, татарской княжной Ахматовой, чью фамилию, не сообразив, что собираюсь стать русским поэтом, я сделала своим литературным именем».
В другом издании есть ещё такие воспоминания: «Моего предка хана Ахмата убил ночью в его шатре подкупленный русский убийца, и этим, как повествует Карамзин, кончилось на Руси монгольское иго. Этот Ахмат, как известно, был чингизидом». 
Тем не менее, некоторые исследователи утверждают, что всё это недостоверные факты.
И тут возникает вопрос: «Какое подтверждение требуется? Записи в летописях?»
Но кто их искал, да и зачем? Неужели человек не знает своего происхождения? Или зачем «наговаривать» на себя, приписывать себе древний татарский род, зная об отношении к татаро-монгольскому игу в России? Это совсем было бы странно. Поэтому сомнения больше для споров о большом поэте, что любят делать критики и библиографы.

Божий промысел или «знаки Судьбы»?

Один идёт прямым путем,
Другой идёт по кругу
И ждёт возврата в отчий дом,
Ждёт прежнюю подругу.
А я иду – за мной беда,
Не прямо и не косо,
А в никуда и в никогда,
Как поезда с откоса. 

А. Ахматова.

Бог помогает человеку, но Судьба, данная нам от рождения, часто проверяет нас на прочность: выдержим или нет. Какой сделаем Выбор? Мало кто знает, что Ахматову окружали «суициды», трагедия, драма жизни, шедшие за ней «по следу».
В одиннадцать лет она тяжело заболела оспой и… на время онемела. Именно в это время к ней стали приходить стихи.
Её детство проходило в Царском Селе. Однако в 1905 году после развода матери с их отцом, мама, забрав пятерых детей, уехала с ними в Евпаторию. В автобиографической заметке Анна Андреевна писала по этому поводу: «В 1905 году мои родители расстались, и мама уехала на юг. Мы целый год прожили в Евпатории, где я дома проходила курс предпоследнего класса гимназии, тосковала по Царскому Селу и писала великое множество беспомощных стихов …» 

Другое воспоминание о том же времени:

«Вы и представить себе не можете, каким чудовищем я была в те годы. Вы знаете, в каком виде барышни ездили в то время на пляж? Корсет, сверху лиф, две юбки, одна из них крахмальная, – и шёлковое платье. Разоблачится в купальне, наденет такой же нелепый и плотный купальный костюм, резиновые туфельки, особую шапочку, войдёт в воду, плеснёт на себя – и назад. И тут появлялось чудовище – я, в платье на голом теле, босая. Я прыгала в море и уплывала часа на два. Возвращаясь, надевала платье на голое тело…  И, кудлатая, мокрая, бежала домой».

В письмах и дневниках Ахматовой этих лет можно встретить такие записи:

«…Если бы вы видели, какая я жалкая и ненужная. Главное, не нужная никому, никогда...
...я не сплю уже четвертую ночь. Это ужас какая бессонница
...когда все уходят ужинать в кабак или едут в театр, и я слушаю тишину в тёмной гостиной. Я всегда думаю о прошлом, оно такое большое и яркое…»

В это время, в доме купца Пасхалиди, Анна Андреевна и предпринимает попытку суицида. 

Позже она написала:

«...я в Евпатории вешалась на гвоздь, и гвоздь выскочил из известковой стены. Мама плакала, мне было стыдно – вообще скверно».

Бог и Судьба хранили будущую поэтессу для Мира.
А вот её брат Андрей покончил с собой. Произошло это после того, как они с женой потеряли сына. Их четырёхлетний Кирилл заболел лихорадкой и от болезни скончался. Для жены брата Марии и для него самого жизнь потеряла смысл. Вечером, 11 февраля 1920 года, Андрей и Мария заказали в гостиницу пива, затем той же ночью одним и тем же шприцем ввели себе морфий в вену. Их отвезли для реабилитации в муниципальную больницу, где Андрей Горенко скончался, но жена выжила. При этом выяснилось, что она беременна и впоследствии родила живого ребёнка. 
Андрей Горенко оставил три предсмертных письма: начальнику полиции, другу семьи Мильтиадису Сбарунису и сестре жены. В этих письмах он просил никого не винить в их смерти, завещав похоронить рядом с сыном.
Как Анна Андреевна прошла через всё это в те годы (собственный суицид, трагедию жизни и суицид брата, неудавшиеся попытки суицида Николая Гумилёва, добивавшегося её руки, развод родителей), какие у неё были тогда личные переживания, одному Богу известно. Но она выстояла. Сильный у неё был характер.

Личная жизнь по «стечению обстоятельств»...

Кто-то 
В поисках 
Счастья.
Кто-то 
В поисках 
Бури.

А к ней 
За несчастьем – 
Несчастье,
Да в поле 
Летящие 
Пули.

Лазарь Модель

Линия жизни. У человека она одна. Даже синусоида, имеющая всплески, падения – одна линия. У Ахматовой тоже были всплески – творчество, рождение сына, однако, больше были отрицательные амплитуды, которые шли чередой. Судьба с молодости испытывала эту женщину, и вся её последующая личная жизнь не стала исключением. Порой невольно возникал вопрос: «Почему происходит так, как происходит?» Но от неё это не зависело. Человек ведь только предполагает… Поэтому всё происходящее больше напоминало «стечение обстоятельств», странных обстоятельств. 
Личная жизнь Анны Андреевны, изобиловавшая обилием «отношений» с мужчинами, хотя, возможно, и не только с мужчинами, вылилась в несколько замужеств (неизменно тяжёлых), в непрерывные любовные романы (серьёзные и несерьёзные), а также в рождение сына, в стояние в очередях для передачи посылок, писем в тюрьмы, в подаче кассационных жалоб, чтобы помочь мужчинам, кто был на тот момент рядом с ней. Многие из них, включая сына, были репрессированы, позже оправданы.
И всё-таки, из всего этого калейдоскопа, нередко трагедийного, есть отдельные периоды жизни, достаточно длительные по времени, которые стоят «особняком», выделяясь своим особым драматизмом и «странностью» происходящего.
И в первую очередь, это касается отношений с её первым мужем Николаем Гумилёвым.
Да, Анна Андреевна начала взрослеть очень рано. И также рано у неё стали завязываться те отношения, которые принято называть романтическими, хотя они были чисто платоническими.
Надо сказать, что в молодости Анна была очень красива. Красива той необычайной, тонкой, самобытной красотой, которую трудно сравнить с чем-либо, тем более, с обычной, привычной, пусть и интересной, внешностью. В четырнадцать лет она познакомилась с Николаем Гумилёвым (он был старше её на три года), влюбившегося в неё сразу и самозабвенно. Анна ошеломила его необычностью, непохожестью на других девушек в Царском Селе.

«У русалки печальные очи.
Я люблю её, деву-ундину,
Озарённую тайной ночной,
Я люблю её взгляд заревой
И горящие негой рубины...
Потому что я сам из пучины,
Из бездонной пучины морской». 

– писал Гумилёв, уже сочинявший в то время стихи.

Между тем, ей будущий известный поэт совершенно не понравился. Поэтому, она не стала строить с ним романтические отношения, несмотря на его пылкие признания в любви. В это время Анна Андреевна была увлечена другими мужчинами. Хотя библиографы до сих пор не могут определить точно, в кого именно она была тогда влюблена. 
Большая часть исследователей считает, что это был репетитор В.В. Голенищев-Кутузов, про которого некоторые пишут, что он был единственной настоящей любовь поэтессы. Подтверждением столь однозначного утверждения служит лишь то, что в одном из писем Ахматова просила прислать фотографию репетитора, в те годы это свидетельствовало о влюблённости.
В то же время, некоторые библиографы отмечают доверительную переписку Ахматовой с мужем старшей сестры Анны Сергеем Владимировичем фон Штейном, что происходило тогда же и продолжалось достаточно долго. Кроме того, в поле зрение исследователей попадал литератор и поэт А.М. Фёдоров, которому Анна Андреевна тоже писала стихи.
Мать Анны Андреевны относилась ко всему этому отрицательно и изо всех сил старалась сдержать бурное развитие дочери. Позже Ахматова вспоминала: «Я маму просила не делать три вещи: "Не говори, что мне 15 лет, что я лунатичка и что я пишу стихи"... Мама всё-таки говорила. Я её упрашивала. "Ведь я тебя так просила не говорить мне этого!"». 
Обратим внимание на «лунатичку», о чём никто не говорит и не пишет. Ещё интересна одна деталь, как-то незамеченная исследователями и библиографами поэтессы. Только у неё намечались или строились серьёзные отношения с кем-то, что-то обязательно шло «наперекосяк». 
Как, например, с Гумилёвым, который долго и упорно добивался её благосклонности. Достаточно сказать, что не получая взаимности, он дважды пытался покончить с собой. Все говорили, что это от несчастной любви. Может, так и было, но это показывало и состояние психики человека, его «психотип», неврастению характера.

После несложившихся отношений Анны Андреевны с другими молодыми людьми, бывших в её окружении, в то время, как Гумилёв продолжал проявлять неимоверные усилия для завоевания её сердца, на горизонте всё-таки забрезжило их бракосочетание. Процесс этот шёл, как восхождение на скалистую гору, или бег с препятствиями. То Ахматова отменила намеченное бракосочетание, то к ней не пришли на него родственники, посчитав это решение непродуманным, то ещё что-то происходило.
Оправдывая себя, Ахматова писала: «Это моя судьба». И вот тут очередная загадка. Если это и была судьба, то только в плане того, что «родителей соединяют дети на Небесах». Действительно, в их браке родился сын – Лев Гумилёв, известный историк. В остальном брак оказался несчастливым. 
Уже через некоторое время после свадьбы Гумилёв охладел к жене и уехал путешествовать. Стоило столько лет добиваться руки женщины, чтобы охладеть к ней вскоре после бракосочетания. У него появились другие женщины, другие увлечения. Не отставала от супруга и Анна Андреевна. В её жизни возник художник А. Модильяни, рисовавший её портреты, потом иные мужчины.
Периодически семья воссоединялась. Отдохнув на стороне, они начинали снова жить вместе. Гумилёв продолжал её любить. Однако это не мешало ему, как считают библиографы, распускать руки, о чём писала сама поэтесса. Впрочем, для психики Николая Гумилёва такое поведение могло быть нормой.
Наконец они расстались окончательно. 

Не став идеальной женой при жизни, после гибели мужа (Гумилёва расстреляли) она стала идеальной вдовой. Хранила его стихи, содействовала их изданию, помогала собирать сведения для биографии погибшего, посвящала ему свои произведения.
Но до этого, после развода с Гумилёвым, в 1918-м Анна Андреевна, не имея дома, жила у знакомых и приятелей, пока её не приютил востоковед Вольдемар Шилейко, который был переводчиком с аккадского языка, что было редкой профессией.
Характер у него был жуткий: язвительный, грубый, вздорный. Настолько плохой, что их странным отношениям удивлялись знакомые.
Когда Ахаматова рассказывала: «Я выучила французский по слуху, на уроках старшего брата с сестрой», Шилейко реагировал: «Если б собаку учили столько, сколько тебя, она давно бы стала директором цирка.»
Новый муж не только неделикатно обращался с ней, но и сжигал в печке её рукописи, растапливал ими самовар. Ахматова же в это время колола дрова во дворе, поскольку в силу болезни Шилейко этого делать не мог.
Не выдержав, Анна Андреевна покинула мужа, написав в дневнике: «Развод… Какое же приятное чувство!» 

…Тебе покорной? Ты сошёл с ума!
Покорна я одной Господней воле.
Я не хочу ни трепета, ни боли,
Мне муж – палач, а дом его – тюрьма.
1921

А он после развода сравнивал бывшую жену с собакой: «… у меня в доме для всех бродячих собак находилось место, вот и для Анечки нашлось». 
После этого странного брака Ахматова через некоторое время сошлась с искусствоведом Николаем Николаевичем Пуниным, который давно был в неё влюблён. И здесь жизнь оказалась не менее странной. «У меня всегда так», – говорила Анна Андреевна.
Они жили вместе с бывшей женой Пунина Анной Евгеньевной и дочкой Ирой. Ахматова отдавала каждый месяц в общий котёл «кормовые» деньги – половину заработка. Вторую половину своих небольших доходов она отсылала свекрови на сына в Бежецк. А когда Лёва приезжал к ним в дом, ему стелили спать в холодном коридоре.
 «Жить в квартире Пуниных было скверно… Мама уделяла мне внимание только для того, чтобы заниматься со мной французским языком. Но при её антипедагогических способностях я очень трудно это воспринимал», – вспоминал позже Лев Николаевич, будучи уже немолодым.
После расставания с Анной Андреевной Пунин был арестован и умер в Воркуте.

Последнее бракосочетание у Ахматовой намечалось с врачом патологоанатомом Гаршиным – племянником писателя, но в последний момент тому приснилась его покойная жена, которая предупредила во сне: «Не бери в дом эту колдунью!» Жених отказался от свадьбы.

Признанная в мире, но преследуемая на Родине

Наши большие поэты и писатели часто признавались в мире и преследовались на Родине. Анна Андреевна Ахматова не была здесь исключением. Будучи очень известной, она стала «изгоем» не только из-за мужей и сына, но и сама по себе. Власти готовили «дело» против неё ещё до войны, готовя признания близких в застенках, но, то ли Великая Отечественная Война нарушила эти планы, то ли Бог уберёг. 
Тем не менее, после войны её всё-таки «отлучили» от литературы. Произошло это в 1946 году. Для этого было принято Постановление ЦК ВКП(б).

Это Постановление оргбюро ЦК ВКП(б) «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“» от 14 августа 1946 года состояло из преамбулы и тринадцати директивных пунктов. 
Во вступительной части говорилось о неудовлетворительной деятельности журналов «Звезда» и «Ленинград», указывалось на недопустимость предоставления страниц «таким пошлякам и подонкам литературы, как Зощенко» – автору «омерзительной вещи» под названием «Перед восходом солнца», и Ахматовой, являющейся «типичной представительницей чуждой нашему народу пустой безыдейной поэзии». 
В директивной части речь шла о необходимости пресечь появление произведений Зощенко и Ахматовой в «Звезде», о смене руководства (главным редактором этого издания был назначен Александр Еголин), а также о закрытии журнала «Ленинград». 
Контроль за выполнением Постановления возлагался на Жданова. 
Как следствие Ахматову исключили из Союза писателей СССР, само же Постановление было отменено только в 1988 году.
Всему этому предшествовало выступление Жданова, в котором творчество Ахматовой было расценено как «поэзия взбесившейся барыньки, мечущейся между будуаром и моленной»:

«Основное у неё – это любовно-эротические мотивы, переплетённые с мотивами грусти, тоски, смерти, мистики, обречённости. Чувство обречённости, мрачные тона предсмертной безнадёжности, мистические переживания пополам с эротикой – таков духовный мир Ахматовой».

Как вспоминала актриса Нина Ольшевская, забравшая Ахматову тогда в свой московский дом, с ней перестали общаться многие знакомые, переходя на другую сторону при встрече.
Однако были и те, кто её поддержал: литературовед Ирина Томашевская, лермонтовед Эмма Гернштейн, поэты Ольга Берггольц и Борис Пастернак, писатель Виктор Ардов, некоторые другие.
И лишь в конце жизни пришел её час. Анна Ахматова была номинирована на Нобелевскую премию по литературе. Кандидатуру русской поэтессы выдвинули в 1966 году, незадолго до её смерти. Она была предложена профессорами славянских языков Гетеборгского и Гарвардского университетов – Гуннаром Якобссоном и Романом Якобсоном. 
Поэтесса умерла 5 марта 1966 года, поэтому её имя не стало рассматриваться, по правилам Шведской Академии Нобелевская премия может быть присуждена только живым...

Художник: Юрий Анненков