Знакомьтесь — гений: осетинский поэт и художник Коста Хетагуров (160 лет со дня рождения). Часть 1-я

Я не поэт... Обольщённый мечтою,
Я не играю беспечно стихом...
Смейся, пожалуй, над тем, что порою
Сердце мне шепчет в безмолвье ночном...

Смейся!.. но только я каждое слово
Прежде, чем им поделиться с тобой,
Вымолил с болью у счастья былого
И оросил непритворной слезой...

Вот почему мои песни звучали
Многим, как звон поминального дня...
Кто не изведал борьбы и печали,
Тот за других не страдает, любя!

Коста Хетагуров

Немного «о нём»...

Его называют осетинским Леонардо да Винчи, считают основателем осетинской литературы, великим художником, оппозиционером самодержавия (так ли это?), борцом за освобождение женщин, при этом каждый биограф или исследователь видит в нём то, что ему (учёному) близко (хотя самих исследователей его жизни и творчества не так много, по сравнению с биографами, занимающимися другими поэтами, писателями, или художниками).
Говорят о таланте, всегда интересен вопрос: «Как он развился? Как человек вдруг стал тем гением, о котором пишут и говорят?» Родился талантом? Понятно. Бог поцеловал при рождении в темечко? Тоже понятно. Но в какой момент это проявилось в человеке? И часто это связано с какой-то драмой жизни. Именно так было у Коста Хетагурова.
Он родился в 1859 году в горном селении Нар на территории Северной Осетии в семье прапорщика российской армии Левана Елизбаровича Хетагурова. Свою мать Коста не помнил. Мария Губаева умерла через какое-то время после родов. А через пять лет после смерти жены Леван Елизбарович привёл в дом новую женщину, которая была дочерью местного батюшки и которая сразу невзлюбила приёмного сына. О мачехе мальчик отзывался холодно, часто убегал из дома к своим родственникам. Воспитанием его больше занималась родственница отца Чендзе Дзепарова. 
В школу Коста пошел в родном селе, позже переехал во Владикавказ, где стал учиться в прогимназии. Но уже в 1870 году вместе с отцом перебрался в Кубанскую область со столицей в Екатеринодаре (сегодня это Краснодар). Леван Хетагуров, будучи главой местной династии, перевёз туда и многих селян, где они основали село Георгиевско-Осетинское.
В 1871 году Коста поступил в губернскую гимназию в Ставрополе, где проучился десять лет и где впервые стал писать стихи. Сначала на родном осетинском, потом на русском. Первый сборник поэта вышел в свет в 1899 году и назывался «Осетинская лира». В нём впервые в истории Осетии того времени были опубликованы стихи для детей. Написаны они были на осетинском языке. Позже поэт опубликовал много произведений и на русском языке, сотрудничая со многими периодическими изданиями Северного Кавказа. 
Однако, несмотря на такое большое творческое наследие, до сих пор не стихают споры о том, является Коста Хетагуров или нет родоначальником осетинской литературы?

Родоначальник или нет?

Давайте немного отвлечёмся от литературы и порассуждаем, в принципе, о нашем восприятии чего-либо.
Трудно сказать, как воспринимали окружающий Мир люди в древности, но хочется верить, что лишённые достижений Цивилизации и смартфонов, это восприятие было более глубокое и мудрое, чем сейчас. С развитием общества и технологий «с испокон веков» понимание Мира стало не очень глубоким, а достаточно поверхностным. Понятно, что любой общественный «социум» имеет свои «атрибуты», и это накладывает на оценку людьми всего происходящего.
Мы говорим о Солнце, как о звезде, рассуждая о том, когда оно погаснет, не задумываясь о том, что благодаря Солнцу, происходит фотосинтез растений и водорослей океана, выделяется кислород и, таким образом, возможна наша биологическая форма жизни на Земле.
Сто пятьдесят лет мы говорим об Эйнштейне, только понимаем ли мы его? Кто знает, что известная формула Е=mс2, с которой начались исследования в области разработки атомной бомбы, была открыта малоизвестным учёным-самоучкой Олинто де Претто, родившимся в итальянском городке Скио в 1857 году. Главным занятием неизвестного физика было управление имениями семьи, в свободное же время он занимался наукой, делая между делом гениальные открытия. Гений Эйнштейна заключался в том, что он сумел подняться над всеми знаниями и открытиями, объединив их в единую систему.
Ну, а понимание литературы? Здесь то же самое. Даже говоря о Пушкине, мы разве, скажем, вспоминаем его гениальную (хотя и эротическую) поэму «Царь Никита и сорок его дочерей»?

Царь Никита жил когда-то
праздно, весело, богато,
не творил добра, ни зла
и земля его цвела …

Кстати, очень мудрое начало. Но нас не это интересует, а то, был ли, (и если был, насколько?) Александр Сергеевич близок к декабристам? Сергей Шнуров пошёл ещё дальше. Он призывает понять и сказать детям в школах, что Пушкин – это «наше не всё». И мы это слушаем.
Кого сегодня заинтересовал бы поэт Иван Иваныч Рубинштейн, какие бы гениальные стихи у него ни были? Мало того, что Рубинштейн, так ещё и Ваня… Но если сказать, что это поэт, который пишет стихи для самой гениальной певицы современности Бузовой, всплеск лайков и интереса зашкаливал бы за миллион.
Так происходит и в оценке творчества Хетагурова. Тех, кто о нём пишут, интересует не столько его талант и само творчество, сколько вопрос: «Пушкин он или нет для Осетии?». Вопрос этот муссируется из-за того, что некоторые филологи утверждают, что первое крупное стихотворное произведение на осетинском языке издал поэт Александр Кубалов. Произошло это в 1897 году. В советские времена Кубалова арестовали в 1937 году, и через несколько лет он умер в сталинских застенках.
Только, если мы ведём разговор о настоящей литературе, так ли уж важно, кто первым опубликовал какое произведение? Или лучше просто обратиться к творчеству поэта Коста Хетагурова?
В качестве примера вот одно из его стихотворений …

Многоточия

Высокий барский дом... подъезд с гербом старинным...
Узорчатый балкон... стеклянный мезонин...
Закрытый экипаж... ямщик с пером павлиным
И с медною трубой кондуктор-осетин...

Швейцар с подушками... лакей с дорожной кладью...
Уложена постель... увязан чемодан...
Шкатулка с письмами... с заветною тетрадью...
Вуаль пунцовая и стройный гибкий стан...

Толпа друзей, родных... улыбки... пожеланья...
Формальный поцелуй... платок для мелких слёз...
Последнее «прощай», воздушные лобзанья...
Протяжный звук трубы... неровный шум колёс...

Густая пыль столбом... и понеслась карета...
Завод... чугунный мост... базар... застава... степь...
Безумная!.. Постой!.. Не покидай поэта!..
Не разрывай надежд и грёз заветных цепь...

Не разрозняй аккорд могучий песнопенья,
Не разрушай алтарь и жертвенник святой
Чистилища души и храма вдохновенья, –
Вернись, несчастная!.. Безумная, постой!..

1887 г.

Или вот это …

На смерть горянки

Не рыдайте безумно над ней –
Она цели достигла своей, –
Тяжесть жизни, нужда и невзгоды
С колыбели знакомы уж ей...
Хорошо умереть в её годы...

Ничего, что она молода, –
Кроме рабства, борьбы и труда,
Ни минуты отрадной свободы
Ей бы жизнь не дала никогда...
Хорошо умереть в её годы.

Приютят её лучше людей
Под холодною сенью своей
Тесный гроб и могильные своды...
Не рыдайте безумно над ней! –
Хорошо умереть в её годы.

1889 г. (?)

И ещё одно …

О. В. Р.

Твоё ли сердце диктовало 
Тебе всё это? Нет, оно, –
Клянусь тебе, – оно не знало 
Иль больно кровью истекало,
Когда блуждало так перо...

Тебя я лживою такою 
Не знаю, – и не смей писать 
Мне блажь чужую той рукою. 
Что на свиданиях с тобою 
Люблю так страстно целовать!

Почему-то, читая стихи Коста Хетагурова, хочется плакать. Почему? Кто знает. Может, потому, что у самого поэта плачет душа? И эти чувства вызывают стихи кавказца, осетина, пишущего на русском языке. Пишущего на русском, как на своём собственном языке, хотя многие другие поэты и писатели Кавказа писали на родном языке и давались в переводе.

Теперь попробуем представить себе уровень Хетагурова-прозаика, заодно узнав об осетинском быте до революции. Для этого достаточно посмотреть отрывок из его неоконченного рассказа:

«Сегодня я окончил свои вечерние занятия несколько позже обыкновенного и пришёл домой, когда мой племянник уже сладко спал в двух сдвинутых глубоких креслах. Но вы не подумайте, дорогие читатели, что кресла, которые служат кроватью моему пятилетнему Бибо, могут быть такие же красивые, такие же чистенькие, какие вы привыкли видеть в гостиных своих родителей. Нет, милые дети, – я занимаю комнату во втором дворе пятиэтажного дома и, чтобы попасть в неё, нужно сперва пройти двое ворот, подняться осторожней на 74-ю ступеньку грязной каменной лестницы и, войдя в ободранную дверь, наглотаться предварительно кухонного аромата, а затем чуть ли не ощупью пробраться по тёмному узенькому коридору и, наткнувшись на маленькую дверь, постараться найти её ручку... Теперь судите сами – осмелится ли такая комната мечтать о сколько-нибудь хороших креслах? Конечно – нет! Вы убедитесь в том ещё более, если узнаете, что моя комната имеет всего 6 аршин длины и 3 аршина ширины, что из единственного её окна можно любоваться только на грязно-коричневую стену соседнего флигеля и что она “ходит” за 9 рублей в месяц с “небелью”, прислугой и с самоваром. В дополнение сказанного я могу вам перечислить и остальную мебель моей комнаты: кроме кресел, которые днём стоят по обе стороны не в меру подвижного стола, напоминающего собою, благодаря остаткам зелёной холщовой материи (а может быть, до такой степени истёртого сукна) на его складной поверхности, обыкновенный игорный стол, мою комнату украшают – довольно хорошей работы стул, к сожалению, с подгулявшей уже спинкой, и комод, не уступающий, должно быть, годами не только креслам, но и деревянной кровати, служащей необходимой принадлежностью “комнаты с небелью”; небольшая этажерка довершает незавидную обстановку незавидной комнаты.
Всё это, любезные читатели, я говорю между прочим; главное же, что я хочу вам передать, это точный перевод письма, написанного моим маленьким племянником к его маме и найденного мною сегодня, по возвращении домой, на знакомом уже вам столе...»

Закончим сегодня наш начальный разговор о творчестве поэта и писателя Коста Хетагурова вот чем. В наши дни об отношениях России с народами Кавказа говорят много. Между тем, важно понимать всю историческую гамму этих взаимоотношений. И тут Коста Хетагуров, уже как публицист, может оказать неоценимую помощь.

Один маленький отрывок из его публицистического очерка.

«Особа (Этнографический очерк)

Отец мой, скончавшийся в 1892 году 82-летним стариком, был живым свидетелем последней эпохи того невозвратного прошлого в истории Осетии, которое несет название о́соба.
По словопроизводству особа грузинского происхождения и может быть переведено выражением осетинщина.
В течение последнего полустолетия русское влияние на Кавказе так изменило самобытность туземцев, и в частности осетин, что последние словом особа стали характеризовать явление отсталое, не соответствующее современным требованиям жизни.
Правильное и всестороннее изучение кавказских туземцев в связи с их прошлым является весьма существенным фактором в деле наиболее успешного развития края. Интеллигентные туземцы, – их теперь немало, – могли бы в этом случае оказать и правительству, и своей родине, несомненно, крупную услугу. Ещё несколько десятков лет – и заглянуть в прошлое туземцев Кавказа, доживших с незапамятных времен до XX столетия без своей собственной письменности, будет совершенно невозможно. Приступая с своей стороны к подобного рода попытке, я заранее прошу извинения за безыскусственную передачу того, что с фактической стороны не подлежит сомнению. Будучи членом той среды, которую я намерен здесь описать, позволю себе привести ниже несколько биографических сведений из жизни отца моего, воспоминаниями и записками которого я пользовался, а также из моей собственной жизни.
Руководствуясь глубоким убеждением, что правильное изучение Кавказа для нас, туземцев, должно быть особенно дорого, я всякую разумную поправку в моих личных выводах приму с большой признательностью.

… Нарская котловина. 

До проведения в пятидесятых годах XIX столетия Военно-Осетинской дороги верховья Алагирского ущелья, или так называемая Нарская котловина, замкнутая высочайшими снеговыми вершинами гор Адай-хох, Зикара, Тепле и их отрогами, оставалась совершенно изолированной от остального мира. Перевалы Мамисонский, Рукский и Зикарский (все в Закавказье) только в летние месяцы были доступны для переправы пешком с навьюченным ослом или лошадью. Касарское ущелье, по которому теперь извивается Военно-Осетинская дорога, и Куртатинский перевал были ещё менее доступны.
Представляя довольно плодородную субальпийскую котловину, площадью в горизонтальном сечении более 600 кв. вёрст, пересечённую в разных направлениях восемью более или менее глубокими ущельями с превосходными пастбищами на водоразделах, а прежде и лесами, эта горная трущоба как нельзя больше отвечала тому идеалу изолированности и неприступности, которым не мог не дорожить всякий, кого судьба забрасывала на Кавказ, на эту арену нескончаемых ожесточённых войн…»

К слову сказать, очень любопытное повествование о Кавказе человека, жившего там и писавшего о нём. Впрочем, Коста Хетагуров был не только писателем и поэтом. Он был также и самобытным художником. И удивительным человеком. Его отношение к женщинам требует особого разговора.
Но это уже другой разговор …

Продолжение следует