Незнакомый мальчик Достоевский

Вы можете представить Достоевского ребенком? А новорожденным младенцем? Вот-вот, и мне сложно. Если, например, Пушкина или Лермонтова представить малышом проблем нет, то вот Достоевский видится сразу скорбным, сутулым, пожилым — как на портрете работы Перова. Да и памятники способствуют укреплению такого образа, — что перед Ленинской библиотекой (в Дрездене, кстати, такой же — уменьшенная копия), что во дворе Мариинской больницы… Да был ли он вообще ребенком, или родился — и сразу на каторгу?

11.11.2020 — его день рождения (в следующем году — круглая дата — 200 лет), и поэтому скажу несколько слов о недавно прочитанной, по сути детской книге, которая, признаюсь, немного скорректировала мои представления о великом русском писателе.
Федор Михайлович Достоевский родился в казенной квартире во флигеле Мариинской больницы на Божедомке в семье штаб-лекаря Михаила Андреевича Достоевского и его супруги Марии Федоровны (урожденной Нечаевой) и был вторым ребенком в семье. Всего у Федора было три брата и три сестры. Имя будущий писатель получил в честь деда по матери, Федора Нечаева. 
Главное достоинство этой книги о детстве Достоевского видится в том, что авторы уделили большое внимание воссозданию атмосферы “семейства чинных медиков” и довольно подробному описанию географии и, в частности, топонимики Москвы 20-30 годов 19 века. Подзаголовок “Московское детство Федора Достоевского” сразу акцентирует внимание именно на значимости Москвы (про “Петербург Достоевского” все помнят со школьных времен). А мальчик Достоевский, оказывается, рассматривал Москву в телескоп.
Одна из главок (а всего их 18) посвящена родословной Достоевских: отец родом с Украины, происходил из среды духовенства, но, отучившись в Московской медико-хирургической академии, женился и остался работать в Москве. Мать, на 12 лет младше отца, — из купеческой семьи; ее богатые и бездетные родственники Куманины все время оказывали помощь Достоевским, а после смерти родителей взяли на воспитание младших детей. 

“Семейство вместе с прислугой занимало квартиру во флигеле больницы, где у Достоевских было поначалу две, а затем три небольшие комнаты”.

Помню, еще в школьные годы во время экскурсии в музей, поразилась тому, какая же крохотная квартирка, тесное пространство! Как там помещались родители, семеро детей, няня Алена Фроловна, кормилица?.. Как становится понятно из книги, в этой “стесненной обстановке” казенной квартиры все было очень четко организовано и налажено; существовал точный распорядок дня, подчиненный графику работы отца. Авторы не скрывают противоречий характера Михаила Андреевича (его вспыльчивости, нервности), но показывают его прежде всего человеком трудолюбивым и ответственным. Много работая, отец дослужился до дворянского чина и смог скопить денег и на образование сыновей, и на покупку в 1831 году имения в Тульской области (Даровое и Черемошня). 

Описывая повседневную жизнь Достоевских, авторы в большой степени опираются на воспоминания младшего брата писателя — Андрея. Мы узнаем о семейных ритуалах (например праздновании именин отца) и о том, что начальное обучение было домашним: грамоте учила мать; латинской грамматике — отец; Закону Божию — талантливый наставник дьякон Хинковский; французскому — обрусевший француз Сушард, сменивший свою фамилию на перевернутую русскую — Драшусов. Позже старшие братья — Михаил и Федор — некоторое время посещали пансион этого Драшусова, а затем были отправлены на полный пансион в заведение Леонтия Чермака на Новой Басманной — одно из лучших училищ Москвы того времени, с прекрасными преподавателями.

Каченовский, товарищ по пансиону, вспоминал о Федоре:

“Это был серьезный, задумчивый мальчик, белокурый, с бледным лицом. Его мало занимали игры: во время рекреаций он не оставлял почти книг…” 

Достоевский-подросток читал Пушкина и Карамзина, Жуковского и Державина, Гете и Шиллера (в 1831 году смотрел в Малом театре постановку “Разбойников”), зачитывался Вальтер Скоттом. Пушкин был его кумиром, и в книге есть трогательный эпизод, когда, случайно узнав, что Пушкин в Москве, мальчик Достоевский выскакивает из дома и бежит к зданию архива в надежде увидеть поэта. 
Неожиданными для меня стали такие эпизоды из детства писателя (не баловавшего читателей описанием природы — если пейзажи, то городские), как прогулки по полям, клубничным лугам и аллеям цветущих лип в свежеприобретенном родителями имении. Достоевский и среднерусская природа? Вот уж, неожиданность.

“Ничего в жизни я так не любил, как лес с его грибами и дикими ягодами, с его букашками и птичками, ежиками и белками, с его столь любимым мною сырым запахом перетлевших листьев”, — напишет он годы спустя в “Дневнике писателя”. 

Удачна, на мой взгляд, и главка “Голубок в храме” — о той атмосфере христианской веры, в которой прошло детство Достоевского: ежевечернее чтение Ветхого и Нового Завета, ежегодные поездки в Троицкую лавру, его особое восхищение церковью Успения на Покровке. Знаменитые слова Достоевского: “Главный вопрос, (…) которым я мучился сознательно и бессознательно всю мою жизнь, — существование Божие”, — подтверждают значимость для него вопросов веры уже в детском возрасте.
Можно, конечно, упрекнуть авторов за избыточную фантазию при выдумывании диалогов братьев — Михаила и Федора, а также за порой чрезмерный пафос некоторых страниц, но эти недочеты растворяются в том заряде доброты и уважения, который несет книга. 
Для Юрия Нечипоренко это уже далеко не первый опыт описания детства и разгадывания натур будущих писателей. У него есть книги о детстве Гоголя, Пушкина, Ломоносова. И как заметил один из критиков, постепенно начинает складываться серия “Детство замечательных людей”.

Иллюстрации: Екатерина Голованова