Лучше лица человеческого ничего нет

О книге журналиста Евгения Потупова «Путешествие с Евгением Евтушенко»; Москва; Кругъ; 2021. – 452 с., ил.

О Евтушенко пишут, размышляют. Пытаются соединить в некую систему несистематизирующееся, упорядочить неупорядочивающееся. Исследования, посвящённые его поэзии, в итоге, приходят к исследованиям его характера, поступков, событий в его жизни. В этом-то главная особенность Евтушенко – он и его стихи находятся на очень малом расстоянии друг от друга. Стихи, практически, – он сам. Тут скажут: это можно сказать о любом поэте! Но ничего подобного. Редко о каком поэте можно составить мнение по его стихам и не промахнуться. Потому что поэтический отклик избирателен, у каждого свой выбор тем, свои склонности. Поэт, как всякий человек, – продукт своего времени и, как всякий человек, откликается на происходящее вокруг. Все пойдут на митинг, и он тоже пойдёт, а стихотворение напишет вовсе не о митинге, а о чём-то совсем постороннем, например, о наступлении зимы. Но человек Евгений Евтушенко точно совмещён с поэтом Евгением Евтушенко. Они видят одно и то же, им интересно одно и то же, они пылко, хоть каждый по-своему, откликаются на события в мире, стране, городе, литературном сообществе, семейном кругу… Исходя из такого понимания взаимодействия человека и поэта, можно не только узнать о поэте, читая его стихи, но узнать о стихах, читая о событиях из жизни поэта. Книга журналиста Евгения Потупова «Путешествие с Евгением Евтушенко» рассказывает о Евтушенко-человеке, но при этом самым естественным образом рисует ясный портрет Евтушенко-поэта.

Обдумывая название книги, размышляя о её авторе, невольно вспоминаешь мудрость Ветхого Завета: «Время разбрасывать камни, и время собирать камни…» Автор книги, в силу своей профессии увлечённый коллекционированием фактического материала о знаковых личностях уходящих времён, убеждённо собирает камни. Десятилетиями ждавшие расшифровки аудиокассеты с разговорами Евгения Евтушенко превращаются в уникальные книги. Но не о поэзии, хотя и стихи в них не забыты, а о человеке, что не менее важно. О его характере, об оценке им происходящих событий, о непосредственных реакциях на увиденное в пути. 

«Путешествие с Евгением Евтушенко» – очередная книга, в основу которой положены записанные на плёнку в 1994-м и 1999-м годах в поездках по Брянщине и Украине дискуссии с Евгением Евтушенко, споры, обсуждения стихов на мастер-классах, застольные речи, доверительные беседы. Особенно увлекательна живая болтовня поэта с попутчиками, с представителями местной власти и литераторами, со случайными встречными. В непринуждённом общении Евтушенко раскрывается как человек нечванливый, необидчивый, интересующийся и мировой обстановкой, и красотами местности, всматривающийся в лица людей, откликающийся на впечатления быстрыми стихами. В массиве книги затронуты сотни имён как близких поэту людей, его современников, так и персон мировой истории, как представителей литературной среды, так и непричастных к ней, как друзей, так и тех, с кем отношения закончились конфликтом.

Фактором, провоцирующим поэта на разговор, спор, на высказывание мнения по тому или иному вопросу, побуждающим обратиться к эпизодам биографии, является сам автор книги, Евгений Потупов, с пишущим устройством наготове. Здесь восхищает не только терпение Евтушенко, крайне редко молящего о прекращении записи, но и эрудиция, широта интересов самого интервьюера, предлагающего темы, по которым было бы особенно любопытно узнать мнение собеседника, или легко подхватывающего мысль, затронутую поэтом. 

Обсуждая отношения в писательской среде, Евтушенко говорит о необходимости объединения союзов в один, сожалеет, что помимо разделения на союзы, писатели и сами по себе разрознены, что при таком невнимании к современникам можно пропустить новых талантливых писателей, и они пройдут незамеченными: Никто не читает друг друга. Занимаемся исключительно борьбой друг с другом… Потому что нет профессионального разговора… Это когда-то должно завершиться. Ещё не скоро, может быть, это произойдёт. Но, во всяком случае, необходимость в этом назрела. 

О сложных идеологических и психологических временах переворота времён ГКЧП: …Когда я стал секретарём… он приехал ко мне, его трясло от страха… Это было самое отвратительное чувство, которое я испытывал: что меня кто-то боится. 

Или же возникает разговор о приоритетах в живописи, например, какая лучшая картина в Третьяковке: А мне больше всего, я вам скажу, мне больше всего нравится «Тройка». Я считаю, что это самая сильная русская картина… Перовская, да. Когда трое детей везут бочку. Это вся Россия. 

Или заходит дискуссия о существовании высших сил, диктующих поэту строки, как это было с Даниилом Андреевым, по памятным местам которого ведёт дорога: Существует много такого, что мы называем сверхъестественным… Чем глубже мы будем погружаться в эти тайны, тем будет всё труднее.

Евтушенко рассказывает запомнившийся ему момент в поездке по Грузии после её отделения. Одновременно трогательная и забавная для заметного человека ситуация, когда он не был узнан: …Видели, что я просто русский. Не знали, кто я такой, даю вам слово. Потому что это нельзя было сыграть… Они просто подходили, слышали русского человека. Они столько времени не слышали русскую речь. 

Есть необычайно яркий рассказ о том, как в душе поэта борются два противоположных чувства, ощущение счастья и стыд из-за того, что счастье настигает в тот момент, когда случилась беда с другом: …Кроны деревьев были пронизаны такими золотыми столбами света, внутри которых кружилась такая же золотая мошкара или какая-то пыльца. …И вдруг меня захватило такое ошеломляющее чувство счастья просто от того, что я это вижу. Что я – часть этой природы, этой земли… И тут мне что-то стало стыдно. Потому что перед этим у меня была в гостях… жена… одного моего грузинского очень близкого друга, которого 27 сентября прошлого года видели, как его вели за верёвку… по улицам Сухуми, и она даже до сих пор ничего не знает об этом… Но всё равно, мы… право на счастье имеем, но просто мы не должны от собственного счастья тупеть и быть бесчувственными к чужим несчастьям.

Способность Евтушенко смотреть на обстоятельства с юмором проявляется в рассказе о выступлении в Братске: ...Посмотрите, что боролось? Первый солнечный день, когда можно было картошку посадить… В этот день у меня было выступление. И ещё день был нерабочим. Вот как боролись… то, что приезжает Евтушенко, и… картошка. 

На страницах разговоров то и дело вспыхивают обсуждения стихов, поэт высказывает мнение, делится своими мыслями о стихосложении, о рифме: Вот русский народ, он… Вот… есть такая рифмовка, которой я восторгаюсь и привожу:

Мою голову раскрытую
Остудит ветерок.
А мою любовь забытую
Осудит весь народ.

Народ и ветерок нельзя рифмовать. Но вы посмотрите, как это сделано… всё рифмуется – за исключением конца. И поэтому, какая музыкальность у этой рифмы! Рифма не обязательно должна быть изысканной какой-то. Вообще, её может не быть. Но если уж начинаете рифмовать, и у вас так всё хорошо идёт – прекрасно, звонко, хорошо… И вдруг: глухо и, вообще, куда-то совсем невпопад. Уже в ведро эти звонкие капли не попадают. Они мимо ведра уже будут… Просто чуть-чуть лени есть – и всё.

В отличие от официальных интервью, эти, записанные на плёнку, свободные разговоры позволяют увидеть характер Евгения Евтушенко во всём многообразии его реакций, настроений, откликов, пристрастий и убеждений. В книге много фрагментов, показывающих увлечённость поэта фотографией. Главный интерес для него представляют не пейзажи или жанровые сцены, а люди. «Лучше лица человеческого ничего нет», – говорит он. В аудиозаписях неоднократно возникает речь о фотосъёмке, когда Евтушенко, снимая на фотоаппарат, комментирует свои действия, балагурит, уговаривая и устанавливая полюбившуюся модель. Продолжая эту мысль, можно сказать, что и образ самого Евгения Евтушенко становится отчётливее и контрастнее, будучи отражённым в самых разных путевых занятиях и встречах. Возможно, кто-то знал поэта ближе, кто-то может оспорить те или иные его заявления, и имеет на это право, но работа Евгения Потупова – своеобразный многогранный портрет поэта, дающий верный отблеск и на его творческое наследие.

Путешествия, представленные в книге, происходят в тяжёлые для России девяностые годы. На страницах неизбежно фиксируется и закрепляется срез времени 25-летней давности, сегодня покрытый культурным слоем, многое похоронившим и исказившим. Вместе с Евтушенко в одной из поездок участвует его двадцатилетний сын Саша, живущий в Англии, который сочувственно наблюдает российские обстоятельства. То и дело разговор касается отсутствия зарплаты, продуктов, необходимых вещей… Здесь уместны слова Бориса Романова из его статьи «Евгений Евтушенко: двойной портрет», опубликованной в НГ-Экслибрисе: «Евтушенко – неугомонный концертирующий поэт и поэт-странник. Может быть, он и не «бездомный русский скиталец», о котором говорил Достоевский, но всё же его прямой наследник. «Ибо русскому скитальцу необходимо именно всемирное счастие, чтоб успокоиться: дешевле он не примирится…» 

Действительно так. Форма, в которой дано изложение, – бесхитростная хронология, переход от одного населённого пункта к другому, от одного увиденного места к другому. Дорога нанизывает на себя человеческие судьбы, судьбы городов, сёл, стран, ещё недавно бывших одной страной. Выстраивается поучительная монотонность: увидел – обсудил, поведал… и немедленно вспоминаются «Путешествие из Петербурга в Москву» или «Кому на Руси жить хорошо». Перекличка с Некрасовым особенно остра. Не зря в стихотворении Евгения Евтушенко «Поэт в России больше, чем поэт», памятном уже одной этой строкой, есть обращённые к Некрасову строки. 

Дай, Некрасов, уняв мою резвость,
боль иссеченной музы твоей –
у парадных подъездов и рельсов
и в просторах лесов и полей.
Дай твоей неизящности силу.
Дай мне подвиг мучительный твой,
чтоб идти, волоча всю Россию,
как бурлаки идут бечевой.

Возникает образ России, утверждается тема сострадания и служения ей. Возможно, в этом стихотворении, написанном в 1965 году, Евтушенко впервые для самого себя озвучивает смысл своего настоящего предназначения. «Дай мне подвиг мучительный твой…» Просьба, обращённая к предшественнику слишком значительна, чтобы остаться только словами. Такая просьба непременно превращается в клятвенное обещание не свернуть с пути, который укажет Некрасов. У Евгения Евтушенко огромный арсенал стихов политического содержания. Да и по книге Е. Потупова видно, как часто поэт обращается к обсуждению грандиозных трагедий России, варварских акций в мире, столкновений и катастроф. Даже живя в Америке, Евтушенко хорошо осведомлён о происходящем дома. От его внимания не уходят конфликты внутренней жизни. Он следит за политическими лидерами, знаком со многими из них. 

В одном из путевых разговоров упоминается статья Льва Аннинского, которую поэт находит лучшей на то время статьёй о себе и зачитывает её концовку: …Он полюбил эпоху самозабвенно. И она ему ответила взаимностью. Что не помешало ей самозабвенно лупить его. Таков был стиль времени. Он дрался в ответ, спорил, когда его называли любимчиком, сравнивал себя с ломом, крушащим стены, с тараном, проламывающим преграды. Он был «ужасное дитя» матери-эпохи. Таковым, надо думать, он и войдёт в её историю. 

Действительно, свойство живо реагировать на современность, быстро отражать её в стихах и открыто формулировать своё отношение к ней, – одна из самых узнаваемых черт в портрете поэта, убедительно представленном в книге «Путешествие с Евгением Евтушенко». 

5
1
Средняя оценка: 2.68841
Проголосовало: 138