«...И русский поэт. Современный»

Ольга Крутикова. «В белом серебре». Стихи. Рассказы. – Благовещенск: ООО «Издательская компания РИО»; ООО «Типография», 2022. – 160 с. 

За прошедшие годы в общественном сознании сложилось множество стереотипов, обусловленных теми или иными объективными причинами, но зачастую не отражающих реальность в её полноте и многообразии. Не избежала этого и современная литература. В результате разделения по политическим и идеологическим признакам писатели органично разделились на, говоря условно, «патриотов» и «западников» (в самом широком понимании как первого, так и второго термина). Не секрет, что и в советское время эта линия разделения существовала, но в прежнюю эпоху эти понятия имели в большей степени мировоззренческое содержание, поскольку, при всех своих различиях, существовали в единой советской системе координат. В политизированные постсоветские годы противоречия между этими двумя категориями получили более осязаемый, более реальный характер, и в то же время приобрели удобную для использования форму стереотипов. Например, писатель-патриот, в соответствии с таким стереотипом, должен подчёркнуто  тяготеть к классическому литературному канону, испытывая при этом  подозрение к любым новшествам, колеблющим или нарушающим  целостность этого канона; в то же время, писатель-западник должен как минимум снисходительно относиться к традиции в любом проявлении, испытывая постоянное и нескрываемое тяготение к новым тенденциям и веяниям. Эта «оппозиция», естественная и уместная в политических противостояниях, живому литературному процессу нанесла и продолжает существенный ущерб, поскольку она создаёт формальные ограничения для свободной эволюции русской поэтической школы.  В какой-то момент проблема качества текста в литературе оказалась отодвинутой на второй план, и её практически полностью подменила проблема идеологической ориентации. Последствия этого оказались весьма существенными, если посмотреть на качество современной российской литературы любого жанра и направления. 
Также не секрет, что в регионах России духовная жизнь зачастую более раскрепощённая и естественная, более отзывчивая и на живую актуальную идейность, и на внешние новшества (новшества, которые зачастую объективно отражают изменения форм мировосприятия и самовыражения). Поэт может быть истинным патриотом по мировоззрению, и при этом отдавать должное новым творческим идеям, которые отличают современную эпоху. Нравится нам или нет, но мир стремительно изменяется, и истинный поэт должен соответствовать своей эпохе – не только духовно, но и средствами художественного стиля, и формами поэтического сознания. Для того, чтобы стать в определённой степени голосом своей эпохи, поэт должен брать от неё всё, что ему необходимо для того, чтобы пробиться к сознанию и душе читателя. Закрываться в статичной благонамеренности – путь заведомо тупиковый. Говорить на эту тему можно долго, находя всё новые аргументы, но самое убедительное – когда открываешь книгу поэта, своим творчеством как бы иллюстрирующего идею творческой свободы в рамках вполне традиционного патриотического мировоззрения. 
Новая книга Ольги Крутиковой, поэтессы и прозаика из Благовещенска, при сравнительно небольшом объёме и стилевом многообразии производит очень цельное впечатление. Автор хорошо владеет поэтической речью, используя богатые возможности русской метрики – от классических размеров до современных, с длинной строкой и «блуждающим» ударением, и всё это получается у неё достаточно убедительно и естественно. Стихи Ольги Крутиковой многообразны не только ритмически, но и тематически, но и интонационно, и эмоционально – лирические откровения чередуются с философскими размышлениями; небольшие, но ёмкие сюжеты обладают, помимо внешней красоты, очень душевными интонациями. Читая книгу, порой кажется, что автор играет формами и смыслами, демонстрируя свои возможности и дарования, которые несомненны. Процитируем стихотворение, открывающее книгу: 

Во мне ничего человеческого нет, 
Ну, кроме этой оболочки разовой, 
Выданной мне на несколько лет 
Оставить немного стихов и рассказов вам. 
Я холю её как могу, но вчера 
Пробили часы старинные, 
И взяли и выросли два крыла, 
Белые, лебединые. 
И что с ними делать? Куда бежать? 
В какие морские глубины? 
К Пушкину – с коршуном воевать? 
К Врубелю на картину? 
Ох, путник случайный, в окно не гляди, 
Иди, будто мимо колодца. 
Душа, как в бочке, в моей груди 
Царевною-Лебедью бьётся. 

Тонкая самоирония, органично сочетающаяся с исповедальной нотой, задаёт тон книге и проходит через неё до конца. Это даёт автору возможность сохранить внимание читателя и сразу установить доверительные отношения с ним. Способность взглянуть на мир с улыбкой вызывает искреннюю симпатию и становится невольным проводником всего того, что поэт хочет донести до своей аудитории. Следует сказать, что именно чрезмерная серьёзность и пафосность зачастую не позволяет поэтам преодолеть дистанцию между собой и читателем, и в результате самые благие и высокие порывы остаются на уровне благонамеренных высокопарных деклараций. Современность содержит в себе столь высокую степень напряжения, внутреннего и внешнего, что ирония (в том числе и самоирония) способна спасти от пошлости и безумия. Но многие авторы традиционной направленности как бы стесняются этого качества, требующего определённого внутреннего раскрепощения. До этого качества нужно расти. 

Сегодня воздух – чистым серебром, 
И я одна в своём саду цветущем. 
Перенеси меня одним рывком 
В серебряное лето, Всемогущий. 
Сожми в своей божественной горсти, 
Телепортируй в этот век старинный – 
Левкоев белых Анне принести 
И роз жемчужных молодой Марине... 

При высокой культуре поэтического языка и искусном владении стихотворной формой Ольга Крутикова не избегает в своих стихах современных слов, иногда даже иноязычных. Например, в процитированном выше стихотворении демонстративно непоэтическое слово «телепортируй» выступает в обрамлении лексики из классического ряда – но эта разнородность не только не оскорбляет традиционной образности, но даже оживляет её, заставляя прочувствовать и понять её по-новому. Очень эстетское, красивое стихотворение, в котором в равной степени «работают» и звукопись, и образность, и контрастность стилевых признаков. На протяжении всей книги это качество находит своё подтверждение, как характерная особенность авторского стиля Ольги Крутиковой. 

Бог с утра затевает побелку,  
Пишет поверх малиновым «Welcome», 
Всем, кто проснулся – дарует румянец. 
День начинает бразильский свой танец, 
Крутит в часах сумасшедшие стрелки. 
Я не спала, я сижу, как китаец, 
Делаю копию на Цветаеву. 
И чтобы никто не заметил подделки. 

В стихотворениях Ольги Крутиковой изящно сочетаются несочетаемые, казалось бы, элементы стиля – и в ходе этого взаимодействия происходит формирование очень поэтичной и при этом убедительно современной стихотворной речи. Происходит сложный синтез, обновляющий традиционный язык поэзии, но не деформирующий его глубинную национальную суть. Это очень важно для современной поэзии. Среди поэтов-традиционалистов стабильно присутствует некоторое недоверие ко всякого рода новаторским тенденциям, которые проходят под общим определением «модернистских». Это устойчивое недоверие имеет под собой убедительную основу, поскольку на протяжении многих лет под видом новаторства в нашу поэзию протаскивались всевозможные разрушительные и антигуманистические приёмы и направления. Но следует понимать, что жизнь литературного языка не стоит на месте, она развивается вместе с жизнью народа. Перед современным русским поэтом стоит трудная, но возвышенная и благородная задача – взять из современного языка те новшества, которые обладают позитивным потенциалом, являются плодотворными и не прерывают, а обогащают и продолжают традицию, и сделать их средством стихотворной практики, чтобы говорить с читателем на одном языке, но без понижения уровня и иных компромиссов. Для того, чтобы выполнение этой задачи было успешным, недостаточно только желания и сознательного усердия (хотя и эти качества необходимы) – нужно ещё, чтобы поэту было имманентно присуще чувство языка в его живом состоянии, в направлении как языкового прошлого, так и будущего. Тогда новаторские тенденции не будут восприниматься читателем как сомнительные «вольности» – в идеале читатель вообще не будет фиксироваться на них, воспринимая язык стихов как целостное явление. Только такой подход может дать возможность преодолеть дистанцию между классическими образцами и современной поэзией, не впадая в крайности эпатажа и надуманного «нонконформизма». 

К прохожим редким, безучастным 
Меня неистово ревнуя, 
Глядит циклопом одноглазым 
Многоэтажка, где не сплю я. 
И зорче хищников крылатых 
Следит, и глаз её не гаснет. 
Не знает, что не виноваты 
Они в моей тоске неясной.
В моём мозгу неутомимом, 
Там, где-то в области височной, 
В своей тоске необъяснимой,
Живя уже полгода точно, 
Не объясняя пребыванья, 
В ночи печальной и сиротской 
Ведёт своё повествованье 
Иосиф Бродский. 

Процитированное стихотворение показывает, как искусно и ненавязчиво автор развивает тему «Рождественского романса» И. Бродского, когда вначале читатель ещё не осознаёт этой игры, и только по ритмическому рисунку начинает припоминать (расслышивать, узнавать) что-то знакомое, улавливать намёки и созвучия, разбросанные по тексту, и только ближе к концу стихотворения испытывает прозрение и связанное с ним эстетическое переживание. Следует сказать, что влияние Бродского на современную поэзию (особенно на её молодых представителей либеральной ориентации), воспринятое механистично и через либеральные стереотипы, сыграло на определённом этапе злую шутку: очень многие поэты сделали ставку на соблазнительную технологию и её кажущуюся простоту, и навсегда потеряли собственный голос. В случае с Ольгой Крутиковой мы видим, как талант и чувство слова успешно перемалывают, перерабатывают мощное формалистическое воздействие и стихи обретают авторскую полноту и завершённость. Непосредственность чувства и стихотворное мастерство взаимодействуют с лексическим материалом на пределе возможности, не теряя внутреннего равновесия и не удаляясь от «берегов», указанных русской литературной традицией. Это делает её стиль, с одной сторону, живым и пронзительным, а с другой – стабильным и вызывающим чувство надёжности. 
В поэзии Ольги Крутиковой находит достойное отражение главная тема сегодняшнего дня. Будучи связана с Украиной родственными связями, русская поэтесса не может оставаться равнодушной к тому, что происходит сегодня по злой воле. Ольга Крутикова выражает свои чувства и мысли, не впадая в риторику, а пользуясь исключительно средствами яркими образными средствами. 

Утро врывается в город фугасом. 
Свет над Донбассом. 
В небе – котёл и не видно границы. 
Что это? Гаубицы? Зарницы? 
За горизонтом вспышка за вспышкой. 
Может, солнце наружу вышло? 
Что за раскаты здесь час за часом? 
Свистами пуль, как лихим контрабасом, 
Снайперы бойко играют туш. 
Пусть ослепит их 
Свет над Донбассом, 
Свет над Донбассом, свет над Донбассом 
Детских невинных душ. 

Конечно, значительное место в книге занимает любовная лирика. И в этой ипостаси поэтесса сохраняет присущие ей качества – лёгкую самоиронию, стилевую сдержанность, бережное отношение к слову и одновременно внутреннюю раскрепощённость. Казалось бы – что нового можно сказать о любви? Только повторить выработанные за всю историю человеческих взаимоотношений общеизвестные алгоритмы, и хорошо, если это удастся сделать с той или иной степенью убедительности... Но любовная лирика Ольги Крутиковой показывает, что искренность чувства и владение словом дают возможность сохранить индивидуальность при выражении вечных, общечеловеческих категорий. 

Пожалуй, распишусь в непостоянстве 
Своей натуры. Скоро всё пройдёт. 
И я от вас очнусь, как после пьянства. 
Не сразу. Где-то, может, через год. 
И наконец-то мне поесть захочется. 
Я вспомню: люди в мире есть и яркий свет. 
Но в день, когда моя любовь закончится, 
Я, несомненно, сдохну как поэт. 

Книга Ольги Крутиковой разделена на шесть разделов, каждый из которых объединён неким общим настроением, преобладающим чувством, прозрачной темой. Последний, шестой раздел включает в себя три прозаических рассказа, также характеризующих автора как талантливого человека. Остаётся пожелать Ольге Крутиковой новых творческих достижений. 

В оформлении использована картина М.А. Врубеля «Царевна Лебедь»