Маленький эльф большой литературы, вспоминая Николая Николаевича Ершова (1937-2010)
Маленький эльф большой литературы, вспоминая Николая Николаевича Ершова (1937-2010)
13 октября 2022 года учёному, литературоведу, профессору Туркменского государственного университета имени Махтумкули, верному рыцарю русской литературы, русского Слова исполнилось бы 85 лет
Я пишу о нём с чувством трепетного волнения и некоторой неуверенности, точнее, то, что я хочу предложить читателю, может, не вполне даст разгадку к пониманию творческой личности Николая Николаевича Ершова, его профессионального мастерства. Это всего лишь штрихи, воспоминания, и не только мои, которые врезались в память и остались навсегда.
Сидя перед белым листом, я представляю взгляд светлых, по-детски доверчивых глаз Николая Николаевича, его беззащитную улыбку, и мне неловко начинать с каких-то незначащих пафосных слов (как он это не любил!), или с трафаретного пересказа его биографии.
Это был взыскательный незримый суд, на который я выносила ещё не написанную статью. Конечно, по доброте души он ни словом не упрекнул бы меня, но в глазах появилась бы лёгкая грустинка.
Если бы я могла задать вопрос: «Как мне о вас писать?», – то он ответил бы не думая: «Правду! И только правду! Правду писать легко и приятно. Помните у Булгакова?».
Правда в том, что он был очень прост и доступен. К нему, профессору, можно было легко подойти и задать любой вопрос на литературные темы, поговорить о поэзии, об искусстве. Он моментально загорался, забывая о времени, об усталости и о собеседнике, вознаграждая ярким информационным и эмоциональным монологом.
Николай Николаевич обладал необыкновенным обаянием. Оно покоряло всех, кто имел счастье встречаться с ним – его коллег, студентов, слушателей.
Такая была сила словесного изображения, что каждый подпадал под власть созданной им литературной реальности, пропущенной через ум, душу и воображение. И восхищенные магией его дара, все слушали, затаив дыхание.
Н.Н. Ершов в юности. Ашхабад
***
1970-е… Когда Николай Николаевич Ершов входил в аудиторию, мы, студенты факультета русской филологии Туркменского государственного университета имени Горького (ныне Махтумкули), забывали обо всём, что нас до этого занимало, так завораживала манера его преподавания.
Это не были семинарские занятия в обычном традиционном смысле. Всё было иначе. Он вроде был всё тот же, лёгкий шаг, добрая улыбка, но другой.
Не то чтобы худощавый, невысокий человек исчезал, он внезапно преображался. Слушая его, мы уже не видели его, погружаясь в мир воображаемых образов, ощущений, вдохновенных ритмов. Мы жили судьбами героев художественных произведений, порой вызывающих слёзы на глазах, восхищались литературным языком, живописностью пейзажа, сюжетными линиями.
И неважно было то, что многое мы читали, но, узнаваемое, оно открывалось для нас как бы впервые. И не было между преподавателем и нами типичной стандартной границы, а был редко встречающийся в учебной среде тот уникальный контакт, который воспринимался нами как чудо, как праздник.
***
Авторский текст, диалоги героев, их реплики обрамлялись Николаем Николаевичем в выразительную, художественную речь, раскрывающую стилистические и жанровые особенности произведений, психологический характер типажей.
И всё это было таким занимательным и реалистичным, словно он находился в непосредственной близости, на одной волне с авторами.
Читал ли он прозу или поэзию – удивлял мастерством живого творчества, отличительной особенностью которого была зримость звучащего слова. Слово было носителем образа, мысли.
В своей блестящей манере рассказчика он вводил в упоительный мир русской литературы, созданный его волшебным воображением мир художественных образов. В этом было его призвание. Его жизнь. Его любовь.
Веря в очистительную силу литературы, Николай Николаевич считал необходимым в рамках изучения творчества русских классиков обсуждение актуальных, философских, нравственно-эстетических понятий, таких как смысл бытия, добро и зло, ложная и истинная красота, верность идеалам, призвание человека, любовь, счастье, труд, которые вызывали большой интерес у молодых, вступающих в жизнь.
Особенное внимание он уделял вопросам осмысления и отражения писателями важнейших явлений социально-общественной, культурной и литературной жизни X1X – ХХ веков, отмечая такие черты творчества, как народность, величие мировосприятия, стилистическая и новаторская новизна, жизненная и созидательная сила.
В ходе практических занятий – работы над различными по жанру и художественной неповторимости литературными текстами, Николай Николаевич приобщал студентов к навыкам литературоведческого анализа.
Особая любовь была к поэзии, потому что сам был Поэтом, поэтически воспринимавшим свою жизнь, свое окружение. Он мог по памяти неустанно читать Бальмонта, Маяковского, Блока, восхищаясь и восхищая поэтическим ощущением мира, колдовской энергией стиха, семантической и синтаксической оригинальностью.
Это было похоже на процесс бескорыстного и щедрого дарения художником своего лирического мироощущения, взволнованности души, испытывающей жгучую потребность реализации. Поэзия была как магический кристалл обнаженных смыслов, где жила частичка вечности.
А наши заинтересованные лица, горящие глаза – зажигали его, окрыляли его, убеждая в том, что он нужен, дорог, интересен, что могучая стихия слов проникла в каждое сердце, одарив его счастьем.
…Николай Николаевич увлекательно играл свой «театр одного актера». Это ощущение внезапно возникшего чуда описал ашхабадский писатель Икар Пасевьев в своей статье «Пробуждая души»: «…слышал многих лекторов – порой весьма именитых. Но честное слово, такого не слышал никогда. Это шёл спектакль театра одного актера, где игрались все роли.
И как! Я достоял до звонка – хотелось увидеть этого актёра. Из аудитории вышел невысокий человек с совершенно детскими светлыми глазами и улыбкой и седоватыми лёгкими взъерошенными волосами».
Встреча с коллегами. Ашхабад
***
«Маленький эльф большой литературы», – так любя, ласково называли его коллеги.
Галантность манер, доброжелательность, учтивость, эрудиция и юмор не могли не покорить сердца женской половины факультета русской филологии. Они просто обожали его.
Талантливый человек талантлив во всём, говорят, так и Николай Николаевич не только великолепно читал стихотворения, но и сам писал. Любил посвящать их своим блистательным по уму, знаниям и душевным качествам коллегам – женщинам факультета. Можно только поразиться, столько в его стихах-посвящениях было нежности, теплоты, дружеского участия, лёгкого юмора!
«Дорогой, дивной Гениальной Ларисе в славный, светлый День рождения от кафедрального поэта Н.Н. Ершова и всех, всех друзей по кафедре с любовью самой чистой, искренней и неизменной!» – так начинается поэтическое послание имениннице, отразившее душевное расположение, искреннюю сердечность и добрую улыбку старшего товарища, друга.
В Новый год, на заре родилась Мартыняк!
То провиденье Божие, вечности знак!
С Мартыняк начинается радостно год,
Свежесть зимних рассветов и солнца восход,
Чудо женской улыбки, заветной мечты,
Хрупкость лёгких снежинок, что прозрачно-чисты!
С ней стихами Ночная Звезда говорит,
Лунный свет свою нежную ласку дарит!
Сказку чудную, грёзы волшебного сна,
Утро детства в Душе воскресает Она!
Слышишь? Счастье стучится?
То бессмертия знак
На лебяжьих крылах принесла Мартыняк!
Встреча с коллегами. Ашхабад
Лариса Николаевна тепло отозвалась на мою просьбу о встрече – ведь Николай Николаевич занимал в её жизни огромное место. Ей посчастливилось быть и ученицей его, и коллегой, вместе обсуждать лекционные и семинарские занятия, темы литературных кружков, так как она, следуя его примеру, тоже вела такой кружок, вместе проводить литературные вечера, пушкинские балы. Отношения «учитель – ученица» приняли не только творческую окраску, но со временем приобрели душевную, почти родственную теплоту.
«Под поэтическим его крылом я просуществовала много лет», – сказала она в беседе.
Из интервью Ларисы Николаевны Мартыняк, завуча совместной туркмено-российской средней общеобразовательной школы имени А.С. Пушкина:
«Все 26 лет работы на кафедре русской литературы Туркменского госуниверситета, включая пять лет обучения, я была бесконечным слушателем Николая Николаевича. Нас связывали тёплые человеческие взаимоотношения, которые зародились ещё в годы моего студенчества. С первого курса я стала заниматься в кружке русской литературы, который вёл вечерами Николай Николаевич. Это не были занятия в традиционном понимании, точнее, это можно назвать погружением в удивительный мир литературы, и оно было таким увлекательным, и мы, студенты, порой засиживались допоздна. Шли по ночному Ашхабаду от университета до проспекта Свободы вместе с Николаем Николаевичем. Всю дорогу он читал стихи любимых поэтов, мы забывали обо всем на свете, помню, я еле успевала на последний троллейбус. Я была его ученицей, а он моим учителем. Свои поэтические послания он так и подписывал “Твой старый учитель". Он был вне возраста, вне времени, Вечный рыцарь русской литературы.
У него были великодушное сердце и зоркий глаз художника. Он видел и открывал в человеке то, что было неведомо ему самому, о чём человек даже не догадывался – талант и красоту души. Всех преподавателей – женщин факультета он возвысил. Мы все были музами его поэзии.
Он был невысок ростом, но этого никто не замечал, настолько он был больше самого себя, наш Николай Николаевич. Внутреннее духовное величие было определяющим. Он был большим ребёнком. Любил шутить, иронизировать, иногда пародировал нас, что вызывало добрую улыбку. Даже, будучи на стажировке в МГУ, он показывал пародии на коллег, что, когда мы приезжали на стажировку, нас сразу узнавали, настолько точно и верно он изображал.
С открытием туркмено-российской школы, куда меня пригласили, Николай Николаевич стал дружить с нашей школой. Написал гимн школы. До сих пор на всех праздничных мероприятиях ученики с гордостью исполняют эту торжественную песню, славящую дружбу русского и туркменского народов. С этим гимном мы участвовали в 2005 году на Всероссийском образовательном форуме, и удостоились звания «Лучшая школа русского зарубежья».
***
Н.Н. Ершов с будущей супругой А.Н. Неженец. Ашхабад. ЦПКиО имени XX- летия ВЛКСМ, 1972
Николай Николаевич очень трепетно относился к семье, к детям, которых просто обожал. Гордился тем, что выбрал в жёны её – Аллу Николаевну, и выбрал потому, что она носитель такой нежной фамилии – Неженец. И просил оставить за собой эту фамилию.
И к сестре, учёному-языковеду, доктору педагогических наук, профессору Туркменского государственного университета Евгении Николаевне Ершовой (1924–2017), и к племянникам относился с большой любовью.
Н.Н. Ершов с внучкой Олесей Ершовой. Ашхабад
***
Стихи Николая Николаевича – спасительная молитва. Это как духовное завещание всем нам, его ученицам, ученикам. Он щедро дарил людям своё духовное богатство, ничего не требуя взамен.
Страдал, что мир несовершенен. Спасал мир своей верой в то, что красота спасёт мир. Был поистине духовным спасителем.
Его стихи стали мне духовной опорой в дни страшного горя – потери старшей дочери. Не расспрашивая ни о чём, не влезая в душу, своими стихами уводя от тяжёлого потрясения, тихо-тихо возрождал к жизни.
***
О нём можно говорить бесконечно. Он вечен. Чем дальше дата его ухода от жизни, тем он ближе мне, необходимей.
…Русская литература, русская поэзия были любовью, судьбой Николая Николаевича.
Однажды, в далёком детстве, услышав вечный Зов Прекрасного, всего себя посвятил его служению, видя в нём смысл всей жизни.
Николай Николаевич полагал литературу не предметом, а искусством, главным эстетическим ориентиром жизни человека, формирующим его нравственные ориентиры: «Дело в том, чтобы в любые времена, в том числе и в наше непростое время, люди оставались людьми. А литература, я считаю, большое нравственное лекарство. Если её не преподавать формально, а пропускать через душу. Ведь литература – не сумма знаний, а средство пробудить в человеке совесть».
Свою миссию преподавателя он видел в том, чтобы научить студентов не только размышлять, но и чувствовать. Он был убеждён, что литература воспитывает в людях благородство, учит великодушию, прощению, верности своим убеждениям.
Не хочется повторяться, но он всем своим обликом излучал благость, свет, поистине, он был воином света, утверждающим господство светлого Слова, светлого искусства.
Его душевная доброта, культура, интеллигентность, неизменный интерес к жизни, к литературе, к искусству – театру, музыке, а он был их знаток, создавали вокруг него особую поразительно благоприятную ауру, привлекая сердца людей.
Встреча с коллегами. Ашхабад
***
«Николаю Николаевичу Ершову – драгоценному моему учителю от ученицы» – так адресовала поэму «Селена или Лунный свет» Любовь Рыжкова-Гришина, опубликованную в газете «Рязанское узорочье».
Поэт, прозаик, филолог родилась в Туркмении. Здесь прошли её детство, школьные годы. Здесь она окончила филологический факультет Туркменского госуниверситета. В 1984 году переехала в Россию, в Рязань.
Долгие годы длился эпистолярный диалог Рыжковой-Гришиной с Николаем Николаевичем Ершовым. Но это был не просто диалог, а духовное общение двух людей, родственных душ. Об этом говорят письма Рыжковой-Гришиной, любезно предоставленных Аллой Николаевной.
«Ваши письма – чистая Литература. В них ярко проявляется Ваша романтическая душа. А вернее сказать – романтический дар. Изумительные сравнения, блистательные эпитеты… Каждое письмо воспринимается как ёмкая метафора, отражающая (в первую очередь) Ваше глубокое понимание мира, Вашу преданность Литературе».
«И стихи Ваши мне дороги – и потому что это Ваши стихи, и потому что Вы, будучи истинным филологом, прекрасно знаете цену русскому слову. Они тонки, как кружевное полотно, изящны, ажурны, неграмогласны. Они как абрисы предметов и …чувств. И не наговаривайте на себя, что Вы не поэт. Вы, Николай Николаевич, поэт самый настоящий. Вы художник слова, художник чувства. И тончайший ценитель искусства, каких вообще мало! Мне приятно говорить Вам это, и мне отрадно знать, что я училась у Вас, слушала Ваши мудрые лекции. Мало кто из преподавателей остается в нашей памяти так надолго и так много значит в нашей жизни!».
«Спасибо Вам за добрые слова, очень важные для меня слова поддержки. Ваши письма очень много значат для меня. Они как ласточки, прилетающие из далёких тёплых краёв и несущие это тепло и согревающие меня».
Как видно из писем, она относилась к Николаю Николаевичу с глубочайшим доверием и уважением. Чувством духовной близости обусловлен характер и стиль их диалога. Это разговор двух людей, понимающих друг друга и связанных одной любовью – Литературой.
Она делилась с ним своими творческими планами, сожалела, что не может подарить свои новые книги, приводила список написанных произведений – поэм, прозы, эссе. А отправляя статью, точнее, главу из книги, писала:
«Очень хочу знать Ваше мнение. Не щадите меня, если с чем-то будете не согласны».
Окунаясь с головой в атмосферу духовного общения, она не забывала поинтересоваться его здоровьем. В 2006 году она писала ему:
«Очень волновалась за Вас. А молчание Ваше, казалось, таит в себе какую-то опасность. Вы только не болейте! Нам болеть пока нельзя – слишком много надо ещё сделать!»;
«…слишком много людей, которым Ваше самочувствие небезразлично, и присутствие Ваше на Земле – необходимо! Я тоже из их числа, и мне Вы не просто дорого, Вы уже давно – часть моей жизни. Чистый родник, к которому я время от времени припадаю. Здесь я нахожу прохладу и утоление жажды… Здесь звучит чистая речь и слышен голос мудрого сердца…
А как образен Ваш язык! Здесь “звездный полёт” и “волшебный свиток”, “усталых веков серебро” и “ангел лазурный”! Изумительно! Говоря Вашими словами, все Ваши письма – это “волшебная грация ритма”».
Встреча с коллегами и учениками. Ашхабад
***
С.В. Обухов – старший преподаватель кафедры русского языка Туркменского национального института мировых языков имени Довлетмаммета Азади: «Не будет преувеличением, если скажу, что Николая Николаевича Ершова знала вся республика, не только представители системы образования. Когда мне приходилось бывать на курсах повышения квалификации учителей, неизменно слышал: «Как Николай Николаевич? Передавайте ему привет!» И неудивительно, он пользовался большим авторитетом, ведь многие учились у него, а другие читали и использовали в своей работе методические разработки для преподавателей школ, вузов, которые выходили отдельной брошюрой или публиковались в журнале «Русский язык и литература в туркменской школе». Он часто выступал по телевидению, читал публичные лекции, где популяризовал русских писателей и поэтов.
В 1974 году после окончания факультета русской филологии ТГУ меня оставили работать на кафедре. Хоть я и любил литературу, сам писал стихи, но конкуренции с Николаем Николаевичем я бы не выдержал и потому взялся преподавать исторический цикл русского языка – древнерусский, старославянский языки, диалектологию. Стал каждый год ездить со студентами на хлопок. Там и произошло тесное знакомство. Однажды всю ночь проговорили, точнее, Николай Николаевич читал стихи поэтов серебряного века Бальмонта, Сашу Черного и выразил своё понимание их поэзии. У меня был свой взгляд. Он не стал спорить, просто сказал: «Ну что же, у тебя своё видение». Каждый остался при своем мнении. Вежливость и учтивость у него были в крови.
Необыкновенный человек! Я такого ни до, ни после не встречал. Как все талантливые люди, был всецело погружён в свои мысли. Иной раз идёшь по коридору, а навстречу он, пока не окликнешь, не заметит, пройдёт мимо. В памяти много разных ярких событий, связанных с ним.
Однажды ко мне обратилась наша бывшая коллега с просьбой помочь подготовить школьницу к олимпиаде по русскому языку, которая должна состояться в Санкт-Петербурге. Я с ней позанимался, но были вопросы и по литературе. А литературу лучше Николая Николаевича никто не знает. Я созвонился с ним, объяснил ситуацию. «Хорошо. Пусть приходит». Проходит часа два, звонок в дверь. «Что случилось, Николай Николаевич?» А это было летом. Жара несусветная. Он пешком от своего дома, а расстояние приличное, надо сказать, пришёл, потому что забыл донести до сведения ученицы какую-то мысль. «Не подскажешь, как с ней можно связаться?» Ответственный был до невозможности».
***
Многим, чем владел Николай Николаевич Ершов – талантом, знаниями, обаянием, тонкостью чувств, прежде всего, – он был обязан своей семье, известной своими московскими корнями, культурой, интеллигентностью, замечательными человеческими качествами.
Говоря о родительском доме, нельзя не упомянуть об особой атмосфере его. В этом доме властвовали книги, знания, культура. Здесь бывали известные как туркменские, так и московские языковеды, историки, писатели, художники, артисты.
Бабушка Анна Кирилловна Мединская (Пенская) окончила в своё время Институт благородных девиц, владела многими языками, была заядлой театралкой, любительницей классических пьес.
Весьма возможно, от неё перешла тяга к искусству и к Николаю Николаевичу. Благодаря ей он выучился читать в четыре года.
Отец Николай Евгеньевич Ершов (1889, Москва – 1953, Ашхабад) был юристом, занимал ответственный пост в Верховном Суде ТССР. Он окончил знаменитую Поливановскую гимназию в Москве, которая славилась сильным профессорско-преподавательским составом, принадлежавшим, по словам Андрея Белого, «к лучшему московскому, культурному кругу». Отсюда его прекрасное знание латыни и греческого языков. Когда выдавалось свободное время, любил рисовать и музицировать. Учился в Лазаревском институте.
***
Николай Николаевич Ершов родился в октябре 1937 года. Вот как вспоминала рождение брата профессор Евгения Николаевна Ершова:
«И вот 13 октября родился мой братик. Он был прехорошенький, но очень маленький. Видимо, тяжёлая окружающая обстановка отразилась на ребёнке. Маме пришлось бросить работу, чтобы вместе с бабушкой выхаживать его.
Соседки пришли посмотреть ребенка. Одна из них воскликнула: “Ай! Какой красивый мальчик. Только нос маленький. Ты, Оля, делай массаж – вот так”. И она стала ритмично тянуть себя за нос. “А как назвали?” – спросила другая соседка. – “Я слышала: Кока… Это как будет потом? Мама ответила: “Николай”. “Вай! Культурный женщина, – осудила соседка. – Зачем давала ребёнку царский имя?! – Я думала Коккинак!” (Она имела в виду Владимира Коккинаки, знаменитого лётчика-испытателя)».
…Артистический талант в нём проявился в раннем возрасте. Кока (так в детстве называли Николая Николаевича) совсем ещё маленький, больше всего любил «показывать театр». Став постарше, с помощью бабушки, рисовал, раскрашивал и вырезал бумажных кукол. У него была неуёмная фантазия. В большинстве случаев сам играл все роли «на разные голоса».
Но не меньшая любовь у него была к животным. Думали, что Кока станет зоологом. Но победили рано проявившиеся артистические способности. Главными слушателями («роли» исполнялись им самим на разные голоса) и зрителями были дети соседей, а иногда и взрослые, друзья семьи, приходящие в гости.
…В восемь лет Николай добился признания, участвуя в республиканском конкурсе чтецов, завоевал первое место, за что был награждён большим мраморным письменным прибором, который с гордостью принёс домой.
Выдающийся туркменский актёр и театральный режиссёр, народный артист СССР Аман Кульмамедов прочил ему блестящую артистическую карьеру.
Семья Ершовых после землетрясения: справа налево – отец Н.Е. Ершов, сестра Е.Н. Ершова, мать О.К. Ершова, Н.Н. Ершов. Ашхабад, улица Крымская (ныне-Навои), у времянки, построенной «на полах» дома, где они жили, 1949
***
Но уже в юности, после окончания филологического факультета Туркменского государственного университета, преподавая русский язык и литературу в туркменских школах в предместьях Ашхабада – Гями, Ялкым, Аннау, Николай Ершов увлёкся педагогикой.
Ученикам прививал любовь к русской литературе, учил правильной русской речи, объяснял значение многих слов, фразеологических выражений, пословиц, что обогащало словарный запас туркменских детей.
Особое значение он придавал методике выразительного чтения, считая, что именно оно, живое, красочное, эмоциональное, поможет лучше понять язык.
Его очень любили дети, а не любить его нельзя было – открытый, отзывчивый, душевно распахнутый, располагающий к себе приветливым обращением, сам как ребёнок.
Детям нравилось, что он как равный был с ними, а ещё больше всего им было по душе, что они участвовали в «театральных постановках».
Н.Н. Ершов с внучкой Олесей Ершовой. Ашхабад
***
Материал, собранный в результате работы в школах, лёг в основу кандидатской работы Николая Николаевича Ершова «Методика обучения выразительному чтению на уроках русской литературы в старших классах туркменской школы (методика преподавания русской литературы в национальной школе), 1969.
Эта тема очень интересовала его, и он напишет немало научно – методических статей, методических разработок, в которых будут освещаться анализ художественных текстов, вопросы развития речи, эстетического вкуса, сведения об основных элементах выразительного чтения.
Н.Н. Ершов на встрече с делегацией писателей из России во время III Международной книжной выставки-ярмарки. Ашхабад, ТГУ, октябрь 2008
***
Начало педагогической стези было успешным. Его заметили и пригласили на кафедру русской литературы Туркменского государственного университета, где он проработал в течение более сорока лет.
Читал курсы русской литературы «золотого века» и «серебряного века», вёл спецкурсы и спецсеминары, и прежде всего по творчеству А. П. Чехова, руководил курсовыми и дипломными работами.
На факультете ввёл курс выразительного чтения для преподавателей, помогая теоретический лекционный материал наполнить эмоциональной энергией, чтобы те тезисы и мысли, которые они хотели бы донести до слушателей, могли оставить след не только в разуме, но и в сердце слушателей.
Долгое время вёл этот курс и историю русской литературы в театральной студии при русском драматическом театре имени А.С. Пушкина.
Активно публиковался в журналах и газетах Туркменистана, статьи были посвящены вопросам методики обучения русской литературы в туркменских школах, а также популяризации писателей – классиков русской литературы.
Выступал с лекциями по линии общества «Знание», вёл телевизионные передачи, где мастерски, как он один это умел, рассказывал о творчестве великих русских поэтов и писателей – Сергея Есенина, Владимира Маяковского, Александра Блока, Михаила Зощенко, Антона Павловича Чехова.
Это были и художественное чтение, и теоретические лекции для учителей, для людей, любящих литературу. Благодарные слушатели до сих пор хранят воспоминания о талантливом лекторе.
«Я работала в институте Туркменгипроводхоза с 1975 по 1982 год (стиль автора сохранен – Г.Н.). И это были годы, когда, начиная с 1977, во время обеденного перерыва, который длился 45 минут, мы собирались в актовом зале, любители в основном, но зал был почти полный. Николай Николаевич читал Зощенко – это был театр одного актёра. Читал стихи Маяковского, Игоря Северянина, Беллы Ахмадулиной, конечно Пушкина, Лермонтова. Я помню, как он читал “Мцыри” Лермонтова, у всех глаза были мокрые. Настолько впечатлило нас чтение. Это был праздник для нас, когда он приходил», – вспоминает сегодня Валентина Николаевна Никитина.
Она, очарованная слушательница, не могла тогда ещё знать, что не пройдёт и пяти лет, как она войдёт в семью Головкины, став супругой племянника Николая Николаевича Владимира Алексеевича Головкина. А дети Николая Николаевича и Аллы Николаевны Ольга и Олег станут её крестниками, а её мама Полина Ефимовна станет крестной самого Ершова, когда ему исполнится 61 год.
Н.Н. Ершов выступает на встрече с делегацией писателей из России во время III Международной книжной выставки-ярмарки. Ашхабад, ТГУ, октябрь 2008
***
Ради совершенствования своего природного артистического дара в 1962 году, имея диплом Туркменского госуниверситета с отличием, Ершов поступил в Государственный заочный народный университет искусств в Москве, на отделение художественного чтения, который тоже окончил с отличием.
…Занимаясь научной и преподавательской работой, он не изменил своему главному увлечению – на своём факультете создал студенческий театр, которым бессменно руководил в течение более 30 лет.
Репертуар театра был обширен: инсценировки по произведениям А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, А.Н. Островского, А.П. Чехова, В.В. Маяковского, М.М. Зощенко, А.А. Вознесенского.
Студенческий театр был любимым детищем Николая Николаевича. Тактично, умело руководил студентами, состав которых время от времени менялся. Без тени менторства, деликатно помогал молодым «артистам» выбирать пьесы, роли, находить новые краски для воплощения сценического образа. Он обладал редким свойством быть наравне с ними. Студенты сами создавали костюмы, делали декорации.
Театр Николая Ершова, как однажды определила одна из самых замечательных преподавателей факультета, профессор Э.М. Тулапина, – это университет в университете. Пожалуй, лучше не скажешь. Театр давал возможность понять и полюбить русскую литературу, воспитывал в участниках и слушателях – интеллигентность, доброту, душевную щедрость, художественный вкус.
Театром увлеклись и его дети – Ольга и Олег Ершовы. Уютная квартира превращалась в сценическую площадку, когда они с отцом репетировали роли.
Н.Н. Ершов выступает на круглом столе III Международной книжной выставки-ярмарки, который ведёт его племянник – московский писатель Н.А. Головкин. Ашхабад, Дворец выставок, октябрь 2008
***
Студенты боготворили своего наставника и за глаза называли «Ник-Ник».
Он был неразлучен со своими студентами. Ездил в советское время с ними на хлопок, где не только сам собирал хлопок, но скрашивал трудную студенческую жизнь литературными вечерами.
О пребывании студентов, преподавателей и самого НикНика на хлопке сложено немало анекдотических историй. Он не боялся быть смешным, так как любил хорошую шутку, юмор. Добрый смех. В любых ситуациях он оставался самим собой. И это ему удавалось.
…Ник-Ник – звучало как пароль для всех выпускников филфака ТГУ за многие десятилетия.
«Огромное человеколюбие, простота и искренность – вот что притягивает к нему студентов», – написала в «Своей газете» (учебная студенческая газета Туркменского госуниверситета), специально выпущенной к юбилею Н.Н. Ершова, студентка Г. Арзуманова, выразив всеобщее мнение.
***
Юбилейное празднество в честь 60-летия Николая Николаевича, устроенное в основном силами студентов показало, что усилия педагога – актёра – режиссёра не пропали даром.
В театрализованном действе студенты играли сценки из спектаклей, читали стихи, вальсировали, в паузах между номерами звучала классическая музыка.
Главное – было очень весело, царила лёгкая, доброжелательная и непринуждённая атмосфера.
Нет, правильней сказать – атмосфера любви. Было много цветов. Поздравить юбиляра пришли коллеги с факультета русской филологии, преподаватели с других кафедр, представители деканата, ректората университета, Института мировых языков имени Азади, Российского посольства.
Принимая букеты и поздравления, Николай Николаевич смущенно улыбался, кланялся, было видно, что он рад, но так далёк от подобных церемоний, пусть даже искренних.
…На своём юбилейном торжестве он сидел рядом со своей сестрой Евгенией Николаевной Ершовой, и они были так удивительно похожи мягкими, кроткими лицами, два прекрасных светлых человека, два выдающихся учёных, всю свою жизнь служивших науке, она – языкознанию, а он – русской литературе, и оба, посвятившие себя просвещению.
Огромная армия студентов, окончивших Туркменский государственный университет имени Махтумкули за более чем полвека, могут с гордостью сказать, что учились у Ершовых. Это как знак высшего качества!
Н.Н. Ершов с сестрой Е.Н. Ершовой. Ашхабад
***
Уже много лет среди самых дорогих моему сердцу семейных реликвий хранится подаренный несравненной Аллой Николаевной компакт-диск с надписью:
«Бальмонт, Мандельштам, Гёте в исполнении Н.Н. Ершова». Протягивая диск, она произнесла:
«Смотрите, слушайте, вспоминайте».
Мне ценен этот хрупкий кружочек ещё и тем, что он с фотографией Николая Николаевича. С особой теплотой и нежностью вспоминаю мечтательно-одухотворенное лицо Николая Николаевича, которое, несмотря на его открытость, всегда таило какую-то загадку.
Профессор Н.Н. Ершов. Ашхабад
***
Он умел и любил работать, и работа приносила ему огромное удовольствие. Был полон вкуса к жизни, умел быть счастливым, и делился этим счастьем с другими, умел радоваться чужому таланту, умел заражать своей любовью к литературе, искусству, умел помогать людям, вытаскивать их из беды. Разве может такой человек исчезнуть навсегда?! …Он жив и сейчас, сегодня. Ибо умирают только те, кто не оставил следа на земле, о ком забывают люди.
Когда я дописала последнюю строчку, на стол прилетела белая пушинка, может, это была весточка от него.
Фото из семейных архивов А.Н. Неженец и Н.А. Головкина.
