Чтобы не сбились ориентиры…

Конституция (основной закон) Союза Советских Социалистических Республик утверждена Чрезвычайным VIII съездом Советов Союза ССР 5 декабря 1936 года. 
Статья 121. Граждане СССР имеют право на образование. Это право обеспечивается всеобще-обязательным восьмилетним образованием, широким развитием среднего общего политехнического образования, профессионально-технического образования, среднего специального и высшего образования на основе связи обучения с жизнью, с производством, всемерным развитием вечернего и заочного образования, бесплатностью всех видов образования, системой государственных стипендий, обучением в школах на родном языке, организацией на заводах, в совхозах и колхозах бесплатного производственного, технического и агрономического обучения трудящихся.

Красные дни календаря. Для меня, прожившей полжизни в Советском Союзе, праздничные даты прошлого века волной воспоминаний переносят в эпоху иного социального фона. 

…Вот и 5 декабря, День Конституции 1936 года, по-прежнему горит алым цветом в моём сознании.
Говорят, праздник приходит, когда ты его назначишь и устроишь. 
Встречаю поутру соседа и поздравляю, не называя повода. Он сразу реагирует: «Да, сегодня у меня и личный праздник. В День сталинской Конституции я твёрдо решил, кем стану. Это было в 1953-м году». 
Пропустить такой шанс я не могла. Зная, чем занимался Евгений Прокофьевич Филиппов, рассказ предстоял увлекательнейший. Подполковник, ветеран Вооруженных Сил, кандидат математических наук, этот человек всю жизнь отдал укреплению обороноспособности нашей Родины. 

Татьяна Улитина

– С детства мечтали стать учёным? 

– Не могу сказать, что в выборе профессии какую-то роль сыграла судьба. Но так получилось, что после Великой Отечественной войны наша семья оказалась в Вильнюсе. Мне тогда было десять лет. Город поразил меня чистотой, иной культурой быта. В Литве фашисты фактически не мародёрствовали, надеялись, что эта территория им достанется. Поэтому крестьянские хозяйства с избытком снабжали городское население. Я был шокирован рыночными рядами. 
Такой же восторг вызвала у меня гимназия. Наши педагоги были ведущими республиканских соревнований по физике, химии, увлечённо давали свои предметы. 
В девятом классе к нам пришёл выпускник нашей школы, слушатель Балтийского высшего военно-морского училища, которое базировалось в Калининграде. Мы слушали его, разинув рты. Тогда твёрдо решил, что стану морским штурманом. 
Это было 5 декабря. 
Стало известно, что конкурс в училище большой. Я узнал, что, кроме оценок, нужно бы ещё чем-то удивить приёмную комиссию. Морское моделирование было моим хобби. В кружке по моделированию взялся за крейсер «Киров». Радиоуправляемая модель, всё как на настоящем корабле. 
Я целый год вырезал пушечки, ставил аппаратуру. И не зря: на республиканских соревнованиях в 1954 году занял первое место. В числе двадцати пяти лучших физиков, химиков, авиамоделистов от Литвы я поехал в Москву на ВДНХ. Конечно, в документах на поступление в училище это было отмечено.
Успешно сдал экзамены. Когда началось распределение по факультетам, оказалось, что штурманскую группу, в которую я хотел попасть, уже полностью сформировали. Мне предложили на выбор ещё две – минно-торпедную или артиллерийскую. Но мечта была только о штурманской. Комиссия тогда выдвинула ультиматум: «Если не пойдёшь в одну из предложенных групп, придётся отправиться на срочную службу на флоте». 
Тут мой характер проявился. Я твёрдо сказал, что пойду на флот, а после демобилизации буду поступать на штурмана ещё раз. 

– Неужели не жалко было терять годы? 

– А как же мечта? После моего страстного заявления в приёмной комиссии возникла пауза. Начальник училища говорит: «Я посмотрел его документы, они очень хорошие. Давайте возьмём его дополнительно». 
Все рассмеялись, но взяли. Потом узнал, почему смеялись. Оказалось, начальник приёмной комиссии был моим однофамильцем. Наверное, в этом было какое-то везение, но, конечно, сработали мои документы и твёрдая позиция. 
По окончании училища высокие оценки давали мне право выбора флота. Я предпочёл Северный. Но по тем временам это ничего не решало. Каждый штурман за службу обязан был знать навигационную обстановку и пройти по всем флотам – Балтийскому, Северному, Тихоокеанскому, Чёрному и Каспийскому. 

– Пока не видно предпосылок для резкой перемены в профессии. Как диплом штурмана надводных кораблей привёл Вас в НИИ-4, крупнейшую организацию Министерства обороны, решавшую проблемы научного обеспечения строительства РВСН и развития стратегического ракетного вооружения?

– Всё произошло без моего участия. Перед отъездом на место службы нам, выпускникам, объявили: никто никуда не едет. Прошёл слух, что нагрянула комиссия из Москвы. Экстренный сбор. Полковник выходит к нам с пачкой дел и говорит: «Вот эти товарищи (в число которых попал и я) отправляются в отпуск, а через месяц ко мне в Москву, в отдел кадров Министерства Обороны на Фрунзенской». 

– У Вас были предположения, что бы это значило?

– Единственный ориентир – отобрали лучших. Понятно было, что готовят к какой-то важной деятельности. Да мы в то время даже в мыслях не могли предугадывать, не то чтобы дискутировать на эту тему. Секретность была сумасшедшая.
В назначенный срок я явился в Министерство Обороны. Со мной поговорили и дали направление в Болшево. Я даже не знал, где эта точка на карте. Так и не стало ясно, куда я послан и зачем. 
Это был 1959-й год. 
К этому времени НИИ-4 уже отдали ракетным войскам. 
Знакомство с местом работы было уникальным. Всеми направлениями руководили серьёзные люди. Они чётко представляли, какой нужен результат. Например, к нам, новичкам, в класс пришел первый Главнокомандующий Ракетными войсками, маршал, Герой Советского Союза Митрофан Иванович Неделин. Он лично рассказал, чем мы будем заниматься. Это было новое направление в программировании и баллистике.

– Не жалко было расставаться с мечтой о морях?

– Перспективы завораживали. Это подкреплялось и положением – меня, лейтенанта, приняли на майорскую должность.
 Я такой был не один. В институт прислали выпускников всех высших военно-морских училищ с баллом диплома не ниже 4,7. С флота собрали триста человек. Из всех военно-воздушных академий тоже забрали этот выпуск. Хрущёв тогда выдвинул задачу – нужно создавать ракетные войска. Флот и авиация подождут. 
Подбирали молодёжь, которая умела добывать знания из книг, обучаться в процессе работы, креативных, как сейчас говорят. 
Нам сразу сказали, что придётся переучиваться. Шесть месяцев на специальных курсах только по программированию.
Вычислительные машины первого поколения рассмешили бы сегодняшних специалистов. Нужно было кодировать каждую операцию. И это в НИИ-4, который был самым крупным вычислительным центром не только в Советском Союзе, но и в Европе.

– Вас не смутил приказ взяться за дело, о котором вы не имели представления?

– Я военный человек. Приказали – выполняй. Но была еще гордость за то, что мне доверили новое, совершенно секретное дело, однозначно повышавшее обороноспособность страны. 
Я любил учиться. Преподавали нам ведущие специалисты НИИ-4, вычислительную технику читали эрудиты из Института прикладной математики Академии Наук. 
Срочно повышать качество программирования диктовала международная обстановка. Появились межконтинентальные ракеты. По старинке обороняться от них уже не было возможности. Раньше траекторию полёта на отдельном участке в несколько десятков секунд считали на счетных машинках-арифмометрах чуть ли не полтора месяца. Вся надежда была на новые ЭВМ. 
Уровень математического обеспечения был таков: считали на двух машинах-двадцатках (м-20), то есть двадцать тысяч операций в секунду. Сравните: сейчас уже триллионы. Позже пошли пятидесятки. Активный участок траектории на двадцатке считался уже только пять минут, так что прогресс был налицо. По нашим расчётам ракете задавались мозги, составлялось полётное задание.
Насколько это было стратегически важно, мы судили по вниманию к нам высшего руководства страны и именитых учёных. НИИ-4 регулярно посещали ректор МГУ Иван Георгиевич Петровский вместе с академиком Мстиславом Всеволодовичем Келдышем. Келдыш, математик от Бога, был очень демократичен в общении. Он руководил интеллектуальной частью проекта. Мне лично посчастливилось присутствовать при таких встречах, правда, в качестве помощника. 

– Центр управления полётом первого искусственного спутника Земли был именно в Болшеве, не так ли? 

– Да, Сергей Павлович Королёв ещё не имел такого оснащения. Это были военные направления. Не только первые спутники, но и полёты Юрия Гагарина и Валентины Терешковой управлялись из Болшева. ЦУП передали в Калининград Московской области только в 1963 году. Теперь это город Королёв. 

– Вернёмся в то время, когда вас, новоприбывших, отправили познавать азы программирования. Что потом?

– Отучились шесть месяцев. Сложнейший материал осилили не все. В институте оставили только тех, кто хорошо сдал экзамены. 
Воодушевившись нашими успехами (Келдыш и Петровский называли нас «головастиками»), наставники решили дать нам усиленную математическую подготовку. Открыли при МГУ так называемый инженерный поток. Нам читали только университетский курс высшей математики. 

– Вечерами учились?

– Обучение шло по индивидуальным планам, так как от службы мы не освобождались. Можно было время прогонки задачи на ЭВМ получить в любой отрезок суток. Конечно, мы были люди военные, и всё воспринимали как само собой разумеющееся.
Что такое сдавать курс в МГУ, мы узнали потом. Ты сидишь перед автором учебника! Программу расписали по пунктам. Гоняли по всему материалу без исключения. Индивидуальный экзамен иногда длился до пяти часов. У таких экзаменаторов только рот открыл – они уже понимали, знаешь ты материал или пора назначать новую встречу. 
Из трёхсот человек инженерного потока до диплома дошли двадцать пять. 
Петровский, вручая нам дипломы, сказал: «Я бы вам дал ещё и по медали «За трудовое отличие». 
Подойдя к диплому, я уже имел материал для кандидатской диссертации. Тема – моделирование специальных процессов. Через некоторое время мне предложили должность начальника лаборатории. Оставался в профессии вплоть до демобилизации. 

– Было кому уступить место? 

– Несколько десятилетий мы, конечно, потеряли. Это ведь коснулось не только образования. Однако на сегодняшний день картина изменилась. Возвращается правильный подход. 

– И всё же вариант «чего нет, то купим» за последние тридцать лет накрепко засел в головах.

– На какие деньги купим? Сначала нужно что-то заработать или продать. Один талантливый специалист может дать работу тысячам людей.
 И в наше время процент исключительных талантов был невелик. Способную молодёжь нужно искать, как это было в годы нашей юности. Важно, чтобы система обучения велась под контролем людей, заинтересованных в результатах образования. 

…Вот такой получился у меня праздник. Старый праздник 5 декабря – День Конституции СССР.