Грань очевидного. Авторская программа Юрия Селиванова

Выпуск №126. Замкнутый круг Вечности 

Человечество должно быть благодарно Создателю, который устроил этот мир так, что в нем нет абсолютной конечной точки развития.

Тема цикличности и повторяемости исторических эпох существования Человечества, противостоящая идеологически заряженным концепциям «безбрежного светлого будущего» и якобы «неуклонного прогресса цивилизации», приобретает все большую актуальность по мере того, как современное глобальное общество все более явно катится под уклон и вступает в стадию угасания.
Грустная неизбежность чередования спадов и подъемов исторического масштаба была очевидна наиболее мудрым и прозорливым людям во все времена, начиная с библейских пророков. 

Ветхий Завет. Книга Екклесиаста. 

«9. Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем.
10. Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас
11. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после».  

Ровно то же самое осмысление цикличности и повторяемости Бытия было положено в основу и авторского труда «Генетический код всемирной истории», в котором на конкретных примерах была предпринята мной попытка доказательно обосновать библейские пророчества и сделать соответствующие выводы. 
Напомню вам финальный, обобщающий вывод этого рассуждения. Заранее прошу прощения за некоторую пространность этой цитаты, но на мой взгляд она того стоит: 

«Поиск Человечеством так называемой идеальной модели общественного устройства – это задача, у которой в принципе нет единственного верного решения. В этом смысле и «коммунизм» и «демократия» в равной степени могут быть как идеальными, так и абсолютно несостоятельными общественно-политическими системами. Всё зависит от конкретно-исторических обстоятельств и степени соответствия этим обстоятельствам той или иной общественно-политической модели. Общий принцип один – чем больше система приоритетов данного общества концентрируется на одной ценностной величине (неважно, позитивной или негативной), тем больше такое общество предрасположено к мобилизации своих ресурсов на избранном приоритетном направлении в рамках коллективистского, экстремального государства с жёсткой вертикальной структурой управления. 
И чем меньше общество склонно концентрироваться на таком едином приоритете, тем больше у него стимулов к развитию индивидуалистских, потребительских начал. Ни та, ни другая общественная модель в принципе ни плоха и ни хороша сама по себе. Хорошей или плохой она становится в зависимости от её соответствия объективным условиям существования данного общества, которые определяются субъективной оценкой его членов. 
Идеальной или близкой к таковой, согласно нашей концепции, является та общественная модель, которая в данное время и в данном месте полностью соответствует устремлениям носителей ценностных установок. В этом контексте будущее Человечества, точно так же, как и его прошлое, будет изобиловать бесконечным разнообразием общественных конструкций и государственных форм… 
Ничего принципиально нового в этой области человечество уже не придумает по той простой причине, что все мыслимые и немыслимые комбинации коллективизма и индивидуализма, лежащие в основе любого типа общественного устройства, уже когда-то существовали. И это обстоятельство должно не столько удручать, сколько радовать. Хотя бы потому, что даёт нам основание верить, что люди будущего не будут считать нас допотопными идиотами, не сумевшими отыскать «священный грааль» исторической истины. Ибо найти его, в известном смысле, не суждено никому. Как нечто раз и навсегда застывшее он просто не существует». 

Однако дальнейшее усугубление планетарного кризиса отнюдь не располагает к тому, чтобы считать данную тему исчерпанной и не требующей дальнейшего развития применительно к нынешним конкретно-историческим обстоятельствам. И не побуждающей к поиску сравнимых по характеристикам периодов исторического прошлого, которые позволят нам сделать более адекватные выводы относительно собственного будущего. Ибо прошлое для того и существует, чтобы мы убедились в справедливости библейской картины мира в виде замкнутого круга.   

С учетом такой необходимости, стоит, на наш взгляд, внимательно присмотреться к одной из самых мрачных и потому крайне малоизвестных широкой публике исторических эпох, которая так и называется – Темные века. Ибо именно в ней мы можем найти ответы, необходимые для осмысления текущего момента истории. 
Если не вдаваться в слишком большие детали, интересные только узким специалистам, это тот период времени, который следует непосредственно за крахом западной цивилизации античного периода, в лице, прежде всего, Древнеримской империи. И закономерность этой последовательности не вызывает сомнений. 
В полном соответствии с принципом цикличности Екклесиаста и теорией общественно-экономического коллапса, сформулированной автором этих строк, великая Римская империя разрушилась, достигнув кульминации своего могущества и богатства. Внешне звучит парадоксально, но, на самом деле, совершенно закономерно. 
Человек от природы слаб, склонен к телесным удовольствиям и податлив на искушения. Рим пал потому, что его элите и прочему городскому населению слишком хорошо и безбедно жилось. А это страшно расслабляет и ведет к упадку. Рим времен своего заката – это средоточие самых омерзительных пороков и извращений и полного отвращения к созидательному труду. Точь-в-точь в духе тех «нетрадиционных ценностей», которые свирепствуют на Западе сегодня.
Кстати, и сами Темные века – это не столько мировой, сколько еврпопейский феномен, поскольку все остальные цивилизации этому западному темпоритму не подчинялись и жили в своих измерениях времени.   

Падение высокоразвитой античной цивилизации в пропасть Темных веков сопровождалось тотальной деградацией достигнутого прежде уровня организации общества, образования, культуры и технологий. Западная Европа практически одичала и сильно обезлюдела. Города, бывшие ранее «центрами сборки» Римской империи, пришли в полный упадок, запустение и перестали быть востребованными одичавшим населением. Дошло до того, что новая варварская знать предпочитала селиться их пределами.

«Запад раннего Средневековья переживает упадок городов, симптомом чего становится переезд варварских монархов из городов в резиденции-латифундии. Большинство раннесредневековых грамот было подписано королями именно там. В сельских же резиденциях монархи предпочитали хранить свои сокровища. Минуя города, аристократы германцев путешествовали в сельской местности между виллами, оставаясь в каждой из них до полного исчерпания припасов». 

Само собой разумеется, ни о каком прогрессе науки, культуры и технологий в такой ситуации не было даже речи. Утрачено многое из того, что было создано целенаправленными усилиями и государственной волей в прежнюю эпоху. 

«В результате варварских вторжений и дезурбанизации – Тёмных веков европейской истории, – в V—VIII веках число потребителей литературы на латинском Западе значительно уменьшилось… Множество античных произведений было уже утрачено, а некоторые важнейшие рукописи, например, трудов Тацита, существовали в единственном экземпляре.
По подсчётам ученых, известны имена около 2000 авторов, писавших на греческом языке до 500 года н. э. Сохранились тексты только 253 из них, большей частью – фрагментарно, в цитатах или извлечениях. Аналогично известны имена свыше 700 латиноязычных авторов, живших до 500 года, но сохранились тексты только 144 из них. То есть сохранилось менее 10 % наследия античной литературы.
Лишь небольшая ее часть была переписана со свитков в кодексы (то есть книги). Произведения, непопулярные в период IV—V вв., погибли вместе с папирусами». 

Не думаю, что открою вам Америку, если скажу, что всё это очень похоже на то, что мы наблюдаем в мире сегодня. Аналогичные процессы деградации и даже прямого одичания происходят и набирают силу прямо на наших глазах – от прогрессирующего опрощения образования и культуры, до явного снижения творческих способностей современной цивилизации. Явно перешедшей из стадии эпохальных научных открытий и технологических прорывов в стадию штамповки все новых моделей айфонов, которые ничем особенно новым друг от друга не отличаются. 

Темные времена Средневековья были отмечены крахом государственности в её высоких, близких к совершенным форматах. Им на смену пришло хаотическое броуновское движение полудиких масс, конфликтное по своей природе. Именно поэтому та эпоха была временем практически непрерывных войн всех против всех. 

Глядя на хаотическую и бесконтрольную милитаризацию нынешнего мира и участившиеся вспышки больших и малых войн на фоне явной деградации прежних институтов мирового правопорядка нельзя не сделать вывод о том, что Человечество, понукаемое нынешним Западом, движется в аналогичном направлении. 

Ровно на те же мысли наталкивает и резко усилившаяся на фоне набирающего силу хаоса и тенденция к его обузданию в интересах определенных сил и в нужных им целях. Речь идет об усилении тоталитарных тенденций, как на Западе, так и в прилегающем к нему мире, вынужденном адекватно реагировать на предлагаемые ему «правила игры». 

И это вновь отсылает нас к практике Темных веков. Подавляющая роль, которую в те времена играла в Европе католическая церковь, вполне сравнима с современными форматами и инструментами нового западного тоталитаризма. 
Тем более что и цели у них тождественны – удержание масс в психолого-идеологической узде ввиду дефицита силовых средств принуждения из-за ослабления больших государств и их армий. 

Ровно то же самое и сейчас – Запад в военно-силовом отношении необратимо слабеет. И одновременно усиливается тоталитарное оболванивание подконтрольных ему популяций со всё более частым применением административно-полицейских мер подавления всякого инакомыслия и инакодействия. 

Нынешняя компания тотального запрета инакомыслия на Западе, в ходе которой «отменяются» целые цивилизации, например Русская, а местные СМИ становятся рупорами одномерной и крайне примитивной пропаганды, все это весьма мало отличается от Темного средневековья, когда церковь давила все инакомыслие, сжигала на кострах еретиков, а единственными разрешенными книгами были те, который одобрил папа римский. 

В общем, Екклесиаст был прав: все возвращается на круги своя, а нынешний Запад пребывает сегодня именно в том состоянии, когда вслед за крахом огромной мировой империи следует варварское лихолетье с массовым одичанием немногих выживших. 

И заметьте, все это и тогда и сейчас начинается именно на Западе, где эта империя находилась и где периодически возникает тот гибельный Мальстрём, который, постепенно расширяясь и усиливаясь, затягивает в себя все окрестные пространства и популяции, грозя им такой же незавидной судьбой. 

В те давние времена дольше и больше всех сопротивлялась этому водовороту тьмы Восточно-римская (Византийская) империя, «заквашенная» на несколько иных духовно-исторических корнях, нежели западная часть бывшего античного мира. В наше время, ее аналогом, в смысле противостояния Западу, становится Россия. Про которую еще наши предки говорили, что «Москва – третий Рим, а четвертому не бывать».

И этот оптимизм имеет под собой прочные историко-философские обоснования. Потому что на смену тьме всегда приходит рассвет, день сменяет ночь, а период деградации в истории Человечества всегда уступает место времени нового расцвета. Именно в силу этой закономерности Темные века были изначально беременны Эпохой Возрождения, а самые свирепые зверства средневековой инквизиции только приближали время обратного хода исторического маятника.

Ровно то же самое сегодня мы наблюдаем в мировом масштабе. Чем больше давления и беспредела со стороны Запада, тем более сильным и решительным становится мировое сопротивление ему. Оно обретает все более конкретные формы сложения сил свободолюбивых народов и государств, которые не хотят в очередной раз рухнуть в беспросветную тьму нового средневековья, которую уготовил всей планете привычный к этому Запад. 
Разумеется, это никак не отменяет объективных законов цикличности и повторяемости эпох. Однако возможность сглаживания их самых крайних и опасных для Человечества пиков эти же законы не только не отменяют, но и прямо допускают.