Грань очевидного. Авторская программа Юрия Селиванова

Выпуск №133. Эти вечные немецкие грабли 

Полный провал немецкой танковой стратегии периода Второй мировой войны имеет закономерное продолжение на поле боя нынешней российской СВО.

Повод для подготовки данного материала возник, можно сказать, случайно. Если, конечно, не считать некоторого жизненного опыта, журналистской наблюдательности и военно-исторического образования автора этих строк. Попалась мне на глаза одна, на первый взгляд, вполне рядовая фотография с полей сражений нынешней украинской войны. На ней запечатлены подбитые западные бронемашины, а точнее американские БМП М-2 «Бредли». 

Кургузые, угловатые формы этих машин породили у меня острое ощущение «дежа вю». Подумалось, что нечто подобное и очень похожее в истории уже когда-то было. И действительно вот перед вами Т-III – основной средний танк гитлеровского вермахта образца 1941 года. 

Судя по этим двум фотографиям, западная танковая школа, в данном случае неважно – немецкая или англосаксонская, за последние 85 лет не очень-то преуспела. Выглядит так, что они просто поменяли название танка Т-III на БМП М-2 «Бредли». А остальное – все тот же угловатый, неуклюжий, извините за выражение – «дизайн», слабосильная пушчонка и декоративная «броня» какими были, такими и остались. Хотя нет, вру! В немецком «панцере» времен Второй мировой войны кофейного автомата точно не было!
Это конечно далеко не научное сравнение и некоторая разница, конечно же, есть. Но не зря сказал поэт: «Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок!»

А тут еще подоспела и более серьезная информация к размышлению – предварительные выводы наших военных специалистов о боевых качествах захваченной на Украине западной военной техники: 

«Специалисты оборонки, изучив трофейную технику НАТО, предварительно выяснили, что западные образцы имеют приемлемое бронирование, однако обладают посредственной подвижностью и излишней сложностью конструкции. Как отметил информированный источник, трофейная западная техника изучается широким пулом специалистов из различных компаний оборонно-промышленного комплекса России.
«На данный момент в ходе испытаний трофейной натовской техники получены предварительные результаты, которые в целом соответствуют ожиданиям. В частности, испытания показали, что западные образцы имеют приемлемый уровень бронезащиты, хотя и с наличием большого числа слабых мест из-за не отвечающего требованиям современного боя распределения защиты». 
С другой стороны, отметил он, натовская техника имеет крайне посредственную подвижность и маневренность, особенно на сложных и вязких грунтах, в том числе из-за низкой проходимости.
Еще одно слабое место западной техники – излишняя сложность конструкции, добавил собеседник. Речь, уточнил он, идет не сложности освоения техники, а о ремонтопригодности и техническом обслуживании.
«Ремонтопригодность у западных образцов крайне низкая, особенно в полевых условиях, а техобслуживание очень ресурсозатратное. И связано это в первую очередь с особенностями конструкции их техники, в отдельных случаях, прямо скажем, нерациональными», – пояснил источник, добавив, что изучение трофеев продолжается».

На первый взгляд оценка, тем более данная профильными специалистами, вполне адекватная, и к ней нечего добавить. Особенно если не лезть в технические детали.

Вот мы в них лезть и не станем. Тем более что на эту тему можно и нужно посмотреть под другим более широким, можно сказать, историко-философским углом зрения, который делает полученные узкими специалистами выводы куда более объемными и фундаментальными. То есть пригодными не только на данный момент, но и на обозримую перспективу.

Дело в том, что описанная выше картина – это не только и не столько моментальная фотография уровня западной военно-технической мысли. А скорее наглядная иллюстрация её исторически неизменной природы и, в этом смысле, хронической тупиковости. Именно поэтому наша стартовая аналогия между пусть относительно современными американскими БМП и старым немецким танком не такая уж вздорная, как поначалу может показаться. 

Западная военно-техническая школа, по многим основным показателям, если не по их большинству, действительно топчется на месте в течение многих десятилетий. Причем топтание отнюдь не свидетельствует о достигнутом этой школой некоем пределе совершенства. Скорее наоборот.

Вспомним ту же Вторую мировую войну. Главная военная ставка Германии того времени была связана с тяжелыми танками, эталонным образцом которых был Т-VI «Тигр». Так вот, когда читаешь про «плохую ремонтопригодность» современной западной бронетехники, связанную с её чрезмерной сложностью, про ее «крайне посредственную подвижность и маневренность, особенно на сложных и вязких грунтах», про «наличие большого числа слабых мест из-за не отвечающего требованиям современного боя распределения бронезащиты», то перед глазами буквально встают уже не абстрактные ассоциации, но конкретные исторические свидетельства 80-летней давности. 

«Тигр I» обладал недостатками, к которым относились: высокая сложность и стоимость производства, низкая ремонтопригодность ходовой части машины. Танк трудно было транспортировать и ремонтировать, он был очень труден в ремонте из-за нехватки запасных частей, а также у него имелось много дефектов в коробке передач. 
При транспортировке по железной дороге возникал целый ряд сложностей, а большой вес этих танков вызывал поломки обычно используемых буксирных средств и вызывал обоснованные опасения повреждения мостов, по которым двигались вагоны. 
В докладе инспекторы 502-го батальона тяжёлых танков от 29 января 1943 года информировали вышестоящее руководство: «В результате постоянных перемещений с места на место не только чрезмерно интенсивно эксплуатируется ходовая часть и моторы, но и не хватает времени на техническое обслуживание, что наносит существенный ущерб, поскольку «Тигры» оказываются неисправными именно тогда, когда они необходимы…» 
 Замена повреждённых подрывом на минах или артиллерийским огнём катков из внутренних рядов была утомительной и долгой процедурой. Также для демонтажа или замены повреждённой трансмиссии приходилось снимать башню. В этом плане «Тигр» заметно проигрывал советским ИС-2, которые после устранения «детских болезней» в ходе операций конца 1944 – начала 1945 годов совершали марши длиной свыше 1000 км, безотказно отрабатывая гарантийный срок. Известно, что заметное число «Тигров» оказались брошенными в ходе боевых действий на всех европейских театрах военных действий, когда обстановка вынуждала немцев бросать «Тигры» по ходу долгих и изматывающих маршей…

Большая масса существенно ограничивала область применения «Тигра», так как вне дорог трансмиссия машины оказывалась перегруженной и достаточно быстро выходила из строя. Несмотря на широкие гусеницы, удельное давление на грунт у «Тигра» было высоким, что ещё более затрудняло эксплуатацию машины на грунтах со слабой несущей способностью…» 

«Донесения, составленные немецкими офицерами сразу же после первых боев «Тигров I» в СССР, также подтверждают наличие механических проблем у этих танков. Так, 29 января 1943 года инспекторы 502-го батальона тяжелых танков информировали высшее начальство немецкой армии, что в последние дни «один Панцер VI был потерян из-за неисправности трансмиссии» после пробега всего лишь 65 километров. Подобный случай имел место и на следующий день с другим танком после пробега в 48 километров. И в довершение ко всему в тот же день произошло самовозгорание одного из этих гигантов. В свою очередь в тексте указанного донесения подчеркивалось, что с этими танками следует обращаться осторожно: «В боевых частях в целом создалось общее мнение, что Тигр может сделать очень многое. Но танкисты не понимают, как такая новая машина может иметь столько неисправностей и слабых мест». 

Разумеется, мы далеки от того, чтобы утверждать, будто за прошедшие 80 лет немецкая бронетанковая техника не претерпела вообще никаких изменений и что нынешний «Леопард 2» это всего лишь переименованный Т-VI «Тигр». Ибо это было бы просто глупо.
Конечно же, немецкая танковая мысль не стояла на месте. В конструкцию танков вносились изменения с целью повышения их основных боевых качеств.
Тем менее, можем уверенно утверждать, что всё это частности и детали по сравнению с главным, оставшимся неизменным. 
А именно с тем, что в своей основе главная ставка немецкой и, в целом, западной танковой школой осталась прежней. Тяжелый танк, который своей подавляющей мощью якобы способен не столько числом, сколько «умением», то есть только за счет превосходящих возможностей, уничтожить даже численно превосходящего врага. Именно эта ставка оказалась беспощадно битой в ходе Второй мировой войны и самым роковым образом сказалась на судьбе немецких танковых войск и вообще всего третьего рейха. 

«Танк изначально имел низкие перспективы с поправкой на соотношение количества танков и противотанковых средств (как артиллерии так и САУ) в любой момент времени каждый из немногочисленных «Тигр I» мог при попытке прорвать фронт встретить пушки и самоходную защищённую бронёй технику, способную поразить его как в лоб с минимальных дистанций, так и в борт со средних и дальних дистанций, даже если эти орудия выпускались ещё до войны, количеством многократно превосходя «Тигр I» и сопровождавших его».

Нынешние немцы своей ставкой на крайне ограниченное количество танков «Леопард 2», поставленных киевскому режиму, при явной надежде на их якобы «выдающиеся боевые качества», фактически повторили ментальную ошибку гитлеровских «сверхчеловеков», которые точно так же понадеялись на то, что при одном виде их грозных «Тигров» враг будет бежать со всех ног. 
А на самом деле получается так, что если в конструкциях танков за это время кое-что действительно изменилось, то в самом главном – а именно в глубинных движущих силах западной военной и бронетанковой мысли, то есть в менталитете самих её носителей, мнящих себя «юберменшами», «суперменами», «исключительными» и так далее, с присущими этому менталитету спесивостью, чванством и высокомерием, которые являются первоисточником их бесконечных заблуждений и провалов, –не изменилось ровно ничего. 
И бьют их с неотвратимой регулярностью именно потому, что никаких выводов эта заквашенная на собственном дутом величии публика не делает, над изъянами своего генотипа не работает и потому хронически наступает на одни и те же грабли. Так что наши исторические ассоциации были отнюдь не случайными, а вполне оправданными и закономерными.