Не стало Юрия Соломина

11 января 2024 года на 89-м году ушёл из жизни художественный руководитель Малого театра, народный артист СССР Юрий Соломин.

По сообщениям СМИ, Соломин скончался в своём доме на Спиридоньевском переулке в центре Москвы. По предварительным данным, причиной смерти стала почечная недостаточность, которая развилась на фоне инсульта. 6 ноября 2023 года Юрий Соломин был экстренно госпитализирован – он потерял сознание во время прогулки, скорую помощь вызвали прохожие. Находился в анестезиологии-реанимации для больных с острым нарушением мозгового кровообращения. По сообщениям СМИ, актёру поставили диагноз «ишемический инсульт» с поражением правой височной области, случившийся на фоне хронических заболеваний. 4 декабря состояние артиста улучшилось – из реанимации его перевели в отделение неврологии, 9 января выписали из больницы…

Советский и российский актёр и режиссёр театра и кино, педагог Юрий Мефодьевич Соломин родился 18 июня 1935 года в Чите в семье музыкантов. С 1988 года – художественный руководитель Малого театра России, в который был принят в 1957 году после окончания Театрального училища имени М.С. Щепкина (курс Веры Пашенной). Среди ролей, сыгранных на сцене, – Хлестаков в гоголевском «Ревизоре», Федя Протасов в «Живом трупе» Толстого, Войницкий в «Дяде Ване» Чехова, Сирано де Бержерак в пьесе Ростана, царь Фёдор в трагедии «Царь Фёдор Иоаннович» А.К. Толстого. На счету артиста более 50 ролей классического и современного репертуара. С 1980 года работал и как режиссёр.
В кино дебютировал в фильме Анненского «Бессонная ночь» (1960), но всесоюзная известность пришла после роли Павла Кольцова в «Адъютанте его превосходительства» (Госпремия РСФСР имени братьев Васильевых, 1969). Среди лучших киноработ фильмы, снятые в 70-х: Телегин («Хождение по мукам»), Владимир Арсеньев («Дерсу Узала», удостоен «Оскара»), майор Звягинцев («Блокада»), Трактирщик («Обыкновенное чудо»), Генрих Айзенштайн («Летучая мышь»), а также Владимир Александрович («Свет в окне», 1980), Виталий Славин («ТАСС уполномочен заявить», 1984), доктор Градов («Московская сага», 2004), отец Исаева («Исаев», 2009). Юрий Соломин – режиссёр фильмов «Скандальное происшествие в Брикмилле», «Берег его жизни», «В начале было Слово» и музыкального телеспектакля «Таинственный ящик».
Удостоен звания Героя Труда РФ (2020), награждён орденами Дружбы народов, Почёта, полный кавалер Ордена «За заслуги перед Отечеством». Лауреат множества международных и отечественных наград за актёрское мастерство. Обладатель Медали имени Михаила Чехова.
Гражданская панихида состоится на Исторической сцене Малого театра 15 января в 11.00. Юрий Соломин будет похоронен на Троекуровском кладбище.

***

Уверена, в эти дни каждый, кому выпало в жизни пообщаться с этим мудрецом, вспоминает об этих встречах, рассказывает о них своим друзьям. В наших архивах также нашлось несколько материалов, посвящённых Юрию Соломину, предлагаем вашему вниманию интервью с народным артистом СССР, опубликованное в журнале «Союзное государство» в номере за январь-февраль 2015 года. 

ЮРИЙ СОЛОМИН: «РУССКОЙ ДУШЕ ВСЕГО-ТО СТО ЛЕТ»

Артист отдал сцене без малого 70 лет, из них 36 лет руководил Малым театром. 
За эти годы Юрий Мефодьевич поставил в Малом несколько спектаклей, сыграл десятки ролей. Своими лучшими театральными ролями считал ростановского Сирано де Бержерака и главных героев в чеховском «Дяде Ване» и в «Царе Фёдоре Иоанновиче» Алексея Толстого. Соломин был лучшим Фамусовым нашего времени («Горе от ума»). Широкому зрителю известен по фильмам «Адъютант его превосходительства», «Блокада», «Обыкновенное чудо», «ТАСС уполномочен заявить», «Летучая мышь» и множеству других. 

– Юрий Мефодьевич, на пресс-конференции вы обмолвились, что в России осталось разве что пять театров, включая Александринку в Петербурге, по-настоящему чтущих традиции русского национального театра. Что имели ввиду?

– Прежде всего, то, что мы с вами и молодёжь, воспитанием которой полвека занимаюсь в Щепкинском училище, страна, да и весь мир – стали другими. С уважением отношусь к государствам, сохраняющим свои традиции. Мы же ими разбрасываемся. Грешу на реформу в образовании. Наше образование было одним из лучших в мире. Посмотрите, сколько на Западе нобелевских лауреатов с русскими корнями, ими гордятся другие страны. В гуманитарных вузах, и в театральных в особенности, у нас и сейчас хорошо преподаётся литература, история музыки, то есть преподносится весь комплекс широкого профильного образования. А без кругозора не может быть артиста.
Наш театр не страдает от отсутствия зрителей. На открытии мы играли «Горе от ума», потом «Маскарад», и всю неделю были аншлаги. Наверное, всё-таки не фокусы интересуют людей в театре. Зрителям хочется глубины. Поиска смысла, а вся классика об этом. Когда ставим классику, всегда обращаю внимание на ремарки – на то, что Шекспир, Мольер, Дюма написали в скобочках. Вот драматург пишет: «задумчиво», чем создаёт авторскую концепцию спектакля. Мы придаём подобным вещам большое значение. За что, наверное, критики и называли нас «музеем».
Когда говорят о русском национальном театре, обязательно заводят разговор о непонятной «русской душе», а объяснить, что это такое, никто не может. А что непонятного? Читайте русских классиков, и всё станет ясно. Эта самая «душа» проникла в нашу актёрскую систему и школу, и нам без неё уже никуда. Особенно в Малом, где моим педагогом была Вера Пашенная, ученица Александра Ленского. По его системе и обучаем студентов. Ленский всегда предлагал ученикам самим приготовить роль своей мечты и добивался того, чтобы душа артиста со всей полнотой раскрылась в отрывке.
Вопрос о «русской душе» волновал меня с 18 лет, и я спрашивал у Веры Николаевны, что же это такое. И она сказала: «Не мучайся, сейчас ты этого не поймёшь – рано. Артист, уходя со сцены, должен оставлять кусочек сердца…» Прошло много десятков лет. Возникли «новые» литература, музыка, театр… Уж не знаю, будут ли через десять лет говорить о «русской душе». А про «кусочек сердца» мне всё разъяснили японцы. Мы трижды по их просьбе возили на гастроли в Японию чеховские спектакли, идущие на нашей сцене. Играли «Вишнёвый сад», поставленный ещё Игорем Ильинским, «Лешего», «Чайку», а также «Царя Фёдора Иоанновича» А.К. Толстого. Однажды продюсер Абэ-сан, отметив, что в афише нет «Трёх сестёр», предложил поставить. И убедил-таки, хотя я никогда об этой вещи не думал. Спектакль идёт уже десять лет, а на гастролях с ним произошла интересная история. «Три сестры» у нас идут на круге – сцена, где происходят события в прозоровском доме, плавно вращается.
«Но в Японии круга нет, – сказал продюсер. – Значит, не повезём». – «Нет, я очень хочу, перезвоню вам…» И, действительно, перезвонил через месяц: «Мы делаем поворотный круг». Знаю, что это обошлось очень дорого. Абэ-сан заплатил почти столько же, сколько стоили наши гастроли. 
Вопрос: почему Чехова знают и любят на всех континентах? Ответ мне дали тоже японцы. На чеховский спектакль они пришли с книжечками, несмотря на бегущую строку с переводом. Оказывается, в книжке – пьеса Чехова. «Они хотят разобраться, потому что любят Чехова. Он писал о нас», – сказал продюсер. «Как о “вас”? Он до вас не доехал». – «А душа?..» В самом деле, Чехов во всех пьесах описывает треугольник с несчастными взаимоотношениями людей, понятный и в Африке, и в Латинской Америке, и в Азии, и в Европе. Или возьмите Островского, он год от года становится всё популярнее. Только не надо ничего менять в его пьесах на потребу тем, кто пришёл развлекаться. 

– Почему Сирано, царь Фёдор Иоаннович и дядя Ваня у вас любимые роли?

– Потому что это великие роли, после которых артист делается на ступеньку выше в профессиональном отношении. Были и другие работы: Федя Протасов из «Живого трупа» Льва Толстого или Иван Петрович из «Униженных и оскорблённых» Достоевского. Несмотря на то, что все авторы такие разные, эти персонажи объединяет глубокая сердечность и склонность к сочувствию. Не побоюсь сказать: после спектаклей «Царь Фёдор Иоаннович» и «Дядя Ваня» я оставлял на сцене тот самый «кусочек своего сердца». 
Или «Горе от ума» мы играем более десяти лет, и не потому, что он нужен школьникам, изучающим Грибоедова. Зрителям есть над чем задуматься, когда они слышат, например, рассказ Фамусова о гувернантке, которая уходит лишь потому, что в другом доме ей предложили больше денег. Чацкий, поживший за границей и попавший в этот паноптикум, или Молчалин, не совершающий никаких гадостей, но какой же мерзкий приспособленец!.. И когда режиссёр заостряет внимание на подобных «житейских» проблемах, таких, оказывается, современных, зрителей это захватывает. Причём декорации очень скромные, но костюмы и причёски выдержаны в духе того времени. Все центральные роли играли молодые артисты, а в небольших ролях выходили наши «первачи» – Панкова, Быстрицкая, Еремеева, князя Тугоуховского и сейчас играет Каюров.

– Если роль Фамусова можно изначально назвать вашей, то о Доменико Сориано из «Филумены Мартурано» такого не скажешь. Находите ли сходство между русским и итальянским национальными характерами?

– Мы с Ириной Муравьёвой и не пытались играть итальянцев. Часто говорили на эту тему с режиссёром Стефано де Лукой. Он показал нам телеспектакль, где играл сам Эдуардо де Филиппо, и играл совсем не так, как Марчелло Мастроянни в фильме «Брак по-итальянски». Они с Софи Лорен играли комедию, ничего общего с пьесой не имеющую, так что мы пытались идти по правде действия. Кто-то написал в отзывах: «Они играют так, как будто это происходит в России, и как будто они – русские». Хотя в темпераменте наших артистов никто не сомневается. 

– У вас много знаменитых иностранных друзей и коллег: Куросава, Жанна Моро… Все они в разных интервью восхищались русской культурой. Как вы считаете, сейчас русская актёрская школа в цене?

– Наша актёрская школа никогда не проигрывала тому же Голливуду. Но если нас будут продолжать убеждать, что именно «современно» сегодня в искусстве, то эта школа умрёт. Если персонажи станут «по-современному» болтать без нутра, – какой это будет театр? Как без душевной боли играть Федю Протасова или Сирано? Понятие «русской души» сегодня затрепали за рубежом, но, наверное, им виднее. Понятие это родилось не вчера и не десять лет назад, а как минимум сто, когда мир был потрясён дягилевскими «Русскими сезонами». Иностранцы пытаются понять русскую душу и через Достоевского, но они видят Раскольникова, который пришёл и убил топором старуху, а ответить на вопрос, почему он это сделал, и как это произошло, могут не всегда. Чтобы это понять, надо двигаться по ступенькам к сердцевине образа.
Вот царь Фёдор, которого я играл почти три десятилетия, в одной из сцен пытается примирить Шуйского с противниками: «Ну что же вы ругаетесь?!» И как его играть – слабым и недоразвитым?! Нет, я играл Фёдора умным, добрым и жалостливым. Я и Николая II играл добрым в «…И аз воздам» – помните, наверное, как гремел по Москве этот спектакль? Любопытна история пьесы. Записки медика, лечившего от гемофилии цесаревича Алексея, попали в руки литератора Сергея Кузнецова, а тот передал их нынешнему ректору Щепкинского училища Борису Любимову. Любимов увлёк темой молодого режиссёра Бориса Морозова, и тот с группой актёров создал спектакль. Это были 1989–1990 годы, вопрос с расстрелом царской семьи ещё недостаточно прояснился. Мы играли «…И аз воздам» пять лет – с аншлагами. Потрясали зрители: стояла гробовая тишина. Однажды партнёр даже спросил: «А в зале-то есть кто-нибудь?..»

– Что ещё вас волнует в современной жизни?

– Проблема бездомных животных. Последнее время по каналу Discovery всё больше наблюдаю американцев, которые умеют их защищать. А что творится у нас… У меня на даче живут три собаки: две от Маклая – немецкой овчарки, снимавшейся со мной в «Московской саге», и один, совершенно непородистый, которого внучка щенком принесла с улицы. Я ещё ей сказал: «Нет-нет, никого не нужно, есть две и хватит» – очень уж я переживал, когда Маклай умер. И вот этот дворняга Валет вырос, умнейшая собака, видели бы вы, как он воспитывает младших собак – Толяна и Джульку! Они – семья. У меня и пять кошек есть. Часть живёт на даче под Королёвом, мы с женой (Ольга Николаевна Соломина умерла в 2019 г. – Ред.) и внучкой их опекаем, а кот – огромный породистый красавец Плутон, весом 7,5 кг, которого подарили внучке на день рождения, – вместе со старой кошкой Дусей живёт с нами в квартире.
Хочу ещё взять собаку, которая «выгуливала» бы меня. Был у нас актёр Пётр Константинов, он перешёл из Театра Советской Армии. Сидим как-то перед выходом на сцену. «Чего такой грустный?» – спрашиваю. – «Собака у меня умерла». И рассказал, как она у него появилась. «Помню, почувствовал себя плохо, пошёл по врачам, они – рентген, анализы, а толку никакого. И тут уборщица посоветовала зайти к одному доктору. Ему было под 80. Когда я вошёл в кабинет, он дремал. Поговорили о том о сём и стал я уходить. А он вдруг говорит: «Мой вам совет – заведите собаку». А жил наш актёр один, его навещала дочка. И когда он рассказал о совете доктора, она через пару дней привезла ему щенка спаниеля. «И эта собака, – сказал Константинов, – выгуливала меня 14 лет».

ТАМ, ГДЕ ЦВЕТЁТ БАГУЛЬНИК

Ещё вспоминается, как в Малом театре отметили 85-летие всенародного любимца, которое пришлось на разгар пандемии – 18 июня 2020 года. 

В Инженерном корпусе Третьяковки тогда показали документальные фильмы Дениса Бродского «Его Величество Актёр» и «Память крови», посвящённые Юрию Соломину. В центре картины «Память крови» – рассказ о гастролях Малого театра в Читу в 2017 году. Землякам Соломина тогда привезли три спектакля по Островскому: «Не все коту масленица», «Сердце не камень» и «Волки и овцы», но гастроли в фильме проходят фоном, главное, на экране видим глаза Его Величества Актёра – глаза царя Фёдора, Феди Протасова, Мольера, «Адьютанта его превосходительства».
Через 45 лет разлуки с родным городом артист встречается с земляками, вспоминает о своих родителях, учителях, друзьях. Фильм сделан в подчеркнуто камерной манере, Юрий Мефодьевич на наших глазах как бы знакомится с городом заново. А показать на экране эмоции человека после долгой разлуки с малой родиной – задача сложнейшая. Режиссёру Денису Бродскому и оператору Алексею Галкину удалось найти единственно верную интонацию и не сфальшивить ни кадром.
Снимать начали в аэропорту, потом в самолёте, потом в городе – у двух домов, где жил Юрий Мефодьевич в детстве, у роддома, из которого они с отцом принесли Виталия, на центральной площади, у почты, с которой выпускник 5-й школы отправил заветное письмо-заявку в училище имени Щепкина. Снимали также в школе и у Дома пионеров, где актёр впервые вышел на сцену, у кинотеатра «Родина», где Мефодий Викторович, отец, смотрел «Бессонную ночь» – первый фильм с участием старшего сына. Актёра и режиссёра узнавали на улицах, подходили, радостно приветствовали. В школе встретил земляка из параллельного класса, ну а в Доме офицеров в необыкновенно душевной атмосфере состоялся творческий вечер Юрия Соломина. 
Камера беспристрастно фиксировала все встречи, дав возможность зрителям самим сделать выводы. Взаимопонимание с главным героем, одним из инициаторов картины, установилось сразу. Заработала та самая «память крови», которая всех нас начинает волновать на определённом этапе жизни, заставляя вспоминать события детства и юности и сопоставлять их с собой нынешним.
Чита подарила кинематографистам и кадр, без которого картина бы не состоялась. Когда, по предложению Юрия Соломина, приехали на смотровую площадку, с которой, как на ладони, видна Чита, увидели пса, обычную дворовую собаку, которая сидела и в одиночестве взирала на город. Ветер трепал её шерсть, и какая-то грусть была разлита в воздухе – это ли не подарок города детства убеждённому собачнику Юрию Соломину?..

Во время поездки артист постоянно вспоминал своё детство, в котором «настоящим чудом были люди». Рассказал, как узнал, почему многие забайкальцы, его отец в том числе, не воевали. Оказалось, что коренных жителей специально оставляли в Забайкалье, потому что в 400 км от Читы, на границе с Китаем, стояла Квантунская армия, союзник Германии. А эти люди, которым было за 45 и более, знали местные горы, лес и реки, и в случае чего могли быть проводниками. Коснулся проблемы воспитания: «на гениальность не натаскивали, развивали постепенно, меня и сейчас устраивают наши учебники и литературные пособия». Поделился, как знакомит с «малой родиной» за границей: «Что такое Крым, представляете? Так вот, в учебнике по географии у нас было написано, что Забайкалье превосходит Южный берег Крыма по прозрачности воздуха и количеству солнечных лучей в году».
С благодарностью вспоминал учительницу начальных классов Наталью Павловну Большакову, которой показывал дебютную «Бессонную ночь» и которая до самой кончины ставила ему отметки за роли в каждом новом фильме. Вспоминал учительницу химии Елизавету Ивановну Кулакову, строгого классного руководителя и завуча. К доске Соломина она вызывала раз в четверть. «Подходила к окну, и, смотря вниз с четвёртого этажа, говорила: “Ну, артист, иди к доске”. А я – ни в химии, ни в физике ни-ни, и два моих друга-отличника, сидевшие на первой парте (один в 80-х стал лауреатом Госпремии, космосом занимался), изо всех сил мне подсказывали. Учительница наверняка слышала, но мужественно смотрела вниз. Потом, не глядя на меня, шла к столу, брала ручку: “Тройки хватит?” Я радостно кивал: “Да-да-да!”». Именно Елизавета Ивановна, зная, что ученик твёрдо решил поступать в Щепкинское училище, отвела его в госпиталь Забайкальского военного округа, к мужу-главврачу, и ему сделали искусную косметическую операцию, шрам на экране был не виден. О том, что абитуриент попал на курс Веры Пашенной всем известно, как и то, что ведущие артисты Малого театра, народные артисты России Людмила Полякова и Василий Бочкарёв были среди его первых учеников. 
О многом вспомнил Юрий Мефодьевич в тех комментариях, но самым ярким воспоминанием стал цветущий багульник. 
«…В Чите прежде всего мне пришлось искать могилу отца. Такого кладбища я не видел нигде: Чита лежит как бы в чаше, вокруг горы и сопки, а когда мы приехали – 15 мая, – там цвёл багульник. Огромнейшие кусты розового цвета, от которых всё вокруг становилось розовато-зеленоватым. Помню, как восьмиклассниками мы бегали в лес и ели эти цветки, это было так вкусно!.. Ощущение осталось на всю жизнь. И когда подлетали к Чите, и я увидел цветущий багульник, для меня это стало первым потрясением. Вторым было то, как пол-Читы помогало мне искать могилу отца. Нашли за неделю, благодаря, конечно, директору Читинского театра Юрию Ивановичу и всему коллективу.
Сделать это было непросто, потому что кладбище, без каких-либо оградок, находилось на одной из сопок. Ты идёшь в лес, видишь одну могилу, вторую – тропинок нет, и – начинается тайга. Но на каждой могиле, поверьте мне, цветёт багульник. В Москве я увидел, как продают эти недорогие венички, какая-то женщина ещё спросила: “Зачем вы палочки-то покупаете?!” А я пять этих “палочек” принёс домой, поставил в воду, и они расцвели… Не берусь описать то чувство, которое рождается во мне, когда смотрю на этот цветок. Вот с таким чувством и приземлился в Чите в 2017 году...
P. S.
Говорил о багульнике, а думал о том, с какой легкостью забываем то хорошее, что было в нашей жизни, и хватаемся за новое, хотя не знаем, что из этого получится. Впрочем, нашему поколению уже кое-что понятно: не могу смотреть телевизор, летом имел возможность ознакомиться досконально, до сих пор не могу прийти в себя. Что преподносят молодёжи!.. Не за себя волнуюсь – за правнуков: когда Федя и Юра вырастут, будет ещё хуже, но не будет уже меня».

Беседовала с народным артистом и подготовила публикацию Нина Катаева.