Максим Спиридонов: «Слепота — это возможности!..»
Максим Спиридонов: «Слепота — это возможности!..»
В представлении большинства жителей нашей страны незрячие — это несчастные бедолаги с очень туманной перспективой на будущее. Рассказ о том, как слепой человек владеет компьютером, зачастую вызывает глубокое недоумение, смешанное с искренним восхищением. А вместе с тем среди людей, полностью лишённых зрения, нередко можно встретить видеоблогеров, путешественников и даже яхтсменов. Именно этим трём сферам деятельности посвятил свою жизнь мой сегодняшний собеседник — незрячий программист и многодетный отец Максим Спиридонов.
Беседу ведёт луганский писатель и журналист Артём Аргунов:
Незрячий яхтсмен Максим Спиридонов
А.Аргунов: Как давно ты занимаешься парусным спортом?
М.Спиридонов: Парусным спортом относительно недавно. Он пришёл в мою жизнь в 2021 году. Тогда я познакомился тоже с незрячим парнем, путешественником Владимиром Васкевичем. Он на тот момент ехал из Екатеринбурга в Санкт-Петербург, и был удивлён, что в «Северной Венеции», как Питер ещё называют, где много воды, до сих пор не развивается инклюзивный парусный спорт. И тогда он решил начать это направление. Он познакомился с нашей руководительницей Светланой Кулаковой, которая как раз организовала автономную некоммерческую организацию «Инклюзивные решения» и придумала проект «Паруса возможностей». Светлана познакомила Васкевича с Забалуевым Александром Николаевичем, руководителем ассоциации «Сантер 760», — так называются яхты, на которых мы начинали тренироваться, — и он поддержал проект. На спонсорских началах, так скажем, наша команда начала заниматься. Забалуеву стало интересно, насколько незрячие способны управлять парусами, чем могут быть полезными, эффективными и так далее. И собственно, Вова пригласил меня в мае 21-го года впервые выйти под парусом. Я понял, что это возможно. Впечатления были, конечно, невероятные. Есть мечты, о которых даже не говоришь вслух, потому что они кажутся какими-то дикими: слепой под парусом или слепой на крыльях куда-то там полетел. Ну как бы из серии «невероятное». И я, конечно, был сильно впечатлён открывшейся возможностью. Мы вышли. А дальше начались тренировки.
Что они из себя представляют?
Тут тоже есть забавный момент. У нас были две штилевые тренировки, когда ветра не было совершенно. Ну, это всё равно что играть в футбол без мяча. И на следующий день звонит наш тренер Григорий Штыллер: «Ребята, Александр Николаевич сказал: надо идти в гонку». Я, конечно, в этот момент выпал в осадок. Я говорю, мы вообще ничего не знаем, даже терминологии, ветра не видели — какая гонка!.. Он отвечает: «Ну, шеф говорит: “Надо”, значит надо». И мы вышли первым составом: я и слабовидящий парень Владимир Худяков — сидели на управлении парусами. С нами был наш тренер Григорий. И на руле сидела девочка — Кристина, фамилию забыл. Значит, тренер и Кристина зрячие, Володя слабовидящий, а я — полностью незрячий. И таким составом мы вышли в гонку. Причём среди незрячих нет отдельных регат, каких-то гонок. Мы гоняемся на общих основаниях, вместе со всеми. Не все даже в курсе, что где-то там есть яхта с незрячими членами экипажа. Гонка была двухдневной. С утра до вечера в море, потом высаживаемся на берег, отдыхаем. И в первый же день был шторм. Волны-барашки, яхта под креном. Всё это ещё непонятно как новичку. А непонятное — оно всегда настораживает и пугает. И честно говоря, после первого дня я вечером несколько напрягся: а надо ли он мне вообще, такой вид экстрима?.. Я днём чуть не вывалился за борт. Там была серия поворотов, мы немного атаковали, и я запутался в себе, в ногах, в яхте, во всём на свете. Меня Гриша успел за жилет втянуть обратно на борт. А на второй день вышли, погода была поспокойней, и я понял: нет, всё, я как бы влюблен, я — яхтонутый. Это тот спорт, который я ни за что не оставлю. И удивительно, что мы таким составом — 2 опытных члена экипажа: Гриша с Кристиной, 2 неопытных: я и Володя, ещё и слепой с полуслепым, — заняли пятое место из тринадцати. Там, напомню, боролись зрячие экипажи. Мы, конечно, были очень сильно впечатлены. Руководитель яхт-клуба был удивлён, что после штилевых тренировок ребята вышли в шторм, выжили, ещё и в людях пришли, как говорится, не на последних местах. Конечно, нужно отдать должное нашему тренеру и рулевому за их большой вклад и профессионализм. Даже таким вот составом они смогли привести нас в пятёрке. И всё — закружило, понеслось.
Поначалу было, конечно, очень сложно — зрячие капитаны не верили, что слепых можно тренировать, что с нами интересно и безопасно, что мы хотим и любим учиться. Но со временем в клубе не осталось ни одного капитана, кто боялся бы с нами выходить. Когда наш основной тренер был в отъезде, нас брали другие капитаны и точно также учили. Два года мы тренировались под крылом Александра Николаевича Забалуева. Каких-то ярких достижений там особо не было. Были интересные моменты, было очень много регат. На сегодня я, наверно, больше, чем в 25 гонках участвовал. То есть 1 сезон — это примерно 10 регат, плюс могут быть дополнительные.
На сегодняшний день какие у тебя самые важные достижения в этой сфере?
В 23-м году, к сожалению, распалась ассоциация «Сантер 760», и нас под крыло взял университет речного и морского флота им. адмирала Макарова в Санкт-Петербурге. У них здесь тоже свой флот. Нашёлся серьёзный капитан — раньше на больших судах ходил, а сейчас студентов обучает. Теперь вот и незрячих. И сразу, как открылся сезон, мы заняли четвёртое место в кубке памяти адмирала Макарова. Также в прошлом году мы заняли третье место в гонке «Orange race» и второе место в «Балтийце». Причём «Балтиец» — это достаточно мощная гонка. Если в регатах обычно классы соревнуются между собой, — там, условно говоря, один класс, и внутри этого класса все яхты одинаковые, идентичные, — то в «Балтийце» все гоняются за всеми. Там прям по суровому. Больше 100 яхт обычно бывает. В общем, крупное питерское событие, и мы там заняли второе место. То есть уже почувствовали себя спортсменами: есть награды, есть медали. И также мы нашли спонсора, который проспонсировал нам несколько дальних походов. Ну как дальних? Однодневных походов на порты под Кронштадтом. Примерно 3 часа хода туда и 3 часа обратно. Мы уже несколько раз ходили в такие походы, разбивали там пикник, постигали парусное дело.
Как вообще выглядит парусный спорт вслепую?
В принципе, он ничем не отличается. Незрячие, как правило, занимаются конкретно парусами. Обычно используются два Паруса: стаксель, который стоит на носу лодки, и грот, который находится посредине, вот этот большущий. И тем, и другим могут заниматься незрячие. У нас так и происходит. На руле обычно сидит зрячий человек. Хорошо, если это не просто рулевой, но и тактик. Нам ведь нужно понимать природу ветра, чтобы своевременно решать — где и кого можно подрезать, где лучше срезать. В том году нас начали тренировать держать курс, то есть сидеть на руле, ощущая своим лицом, своим телом собственно ветер. Это практикуется и зрячими капитанами — в случае, когда приборы отказывают, как-то же нужно навигировать в море. И тут у незрячих есть сильная сторона — мы лучше ощущаем, сильнее чувствуем, на большее обращаем внимание. А так всё, больше, в общем-то, ничем и не отличается. Мы знаем все команды, мы хорошо натренированы для того, чтобы не косячить, чтобы вовремя переносить парус, вовремя его забирать, вовремя ставить. Ведь в спортивных гонках очень важно всё делать синхронно. Например, когда лодка меняет свой курс, важно, чтобы экипаж синхронно шагнул с левого борта на правый, тем самым придав ей скорость, потому что на повороте яхта обычно замедляет ход. А когда происходит хаотичное перемещение, яхта начинает гулять, и скорость вообще падает.
Скажи, находясь на яхте, ты используешь какие-то специализированные устройства? Или, может, есть ситуации, где всякий раз необходимо прибегать к помощи зрячих коллег?
К помощи специализированных устройств — в основном нет. Единственное, когда сидишь на руле, проще, если в руках есть смартфон с говорящим компасом, потому что ветер чувствовать надо уметь. Тут нужно тренироваться и тренироваться. Тем более есть такой нюанс: когда лодка идёт бакштагом, то есть когда ветер заходит с кормы в паруса — это самое сложное, потому что приходится садиться лицом к корме. Соответственно, у тебя нос за спиной, намного тяжелее управлять. Но если сидеть затылком, ветер не ощущается. Яхта же, получается, идёт со скоростью ветра. Я помню первый такой момент, довольно странный, когда мы шли галсами, то есть ветер заходит то сбоку, то с кормы, и кажется, что скорость очень большая. Ветер дует, волны бьют, и кажется, что несёшься, несёшься, несёшься!.. А потом мы встаём в полный курс, ветер дует с кормы, и всё — штиль, тепло, спокойно.
Что, кроме непосредственного решения необходимо незрячему, чтобы заняться парусным спортом?
Здесь самое главное — найти заинтересованных людей, суметь доказать им, что это возможно. Не боящихся капитанов найти трудно, как я уже рассказывал. Поначалу, конечно, всё тяжко. На самом деле спорт этот далеко не в новинку. Насколько я помню, флагманами, являются Канада и Израиль, где практикуется спорт незрячих яхтсменов. У них на яхте вообще находится лишь один зрячий человек, его должность называется «вперёдсмотрящий». А на руле, на парусах сидят слепые. Яхта у них компьютеризирована: стоят лазерные дальномеры, есть специальная система, чем-то напоминающая самолётную «свой-чужой», которая помогает расходиться. А ещё буи издают звуки, на которые ребята и ориентируются. Но в нашей стране это всё пока лишь зарождается. Хотя уже много где есть. Слышал, что в Челябинске есть инклюзивный парусный спорт, и там, по-моему, даже колясочники гоняют. А самый известный проект — это «Паруса духа» Олега Колпащикова из Екатеринбурга. Они на парусном катамаране бороздят моря и океаны. У них уже международка — и в Турцию ходили, и в Грецию ходили, куда только не ходили. Поэтому пришло желание — идём в яхт-клуб, общаемся с руководством, общаемся с капитанами, говорим, что можем и хотим. Тем более сейчас медиапространство основательно заполнено примерами. Главное — суметь влюбить. Ведь у нас, на сколько я слышал, инклюзивный парусный спорт пока нигде не закреплён, не входит ни в одну федерацию. Всё на любительских, на добровольных началах.
А какие-то предварительные навыки необходимо иметь, или просто захотел человек, встал с дивана и пошёл?
Да, в принципе, так и есть. Остальное всё учится на практике.
А как же физическая подготовка?
Она нужна, конечно, потому что паруса тянуть — нагрузка о-го-го!.. Помню, была история: яхта находилась в броучинге — это когда лодка ложится на бок, руль выходит из воды, и, соответственно, она становится неуправляемой. И вот мы, значит, держимся за релинги — перильца, втроем тянем парус, чтобы вернуть устойчивость яхты. Сзади капитан матерится, потому что у него лодка неуправляемая. Мы боимся, как бы нам втроем с этим парусом не улететь, как на воздушном змее. Вот тогда мы трусанули, будь здоров. Тут ещё, кстати, важна координация движений. То есть нужно понимать, что яхта — это вещь подвижная, она двигается во всех трёх измерениях. Она качается с боку на бок, с кормы на нос, она подпрыгивает на волнах. И нужно иметь хорошую вестибулярку, чтобы точно выполнять все задачи и не вывалиться за борт.
Опиши свои ощущения, когда, полностью не видя, ты оказываешься на яхте в открытом море. Что обычно чувствуешь?
О, это какой-то душевный подъём, это восторг, прилив сил!.. Выходишь в море, начинаешь всё ощущать: вот ветер засвистел в парусах, в квантах, вот лодка закачалась, вот волны, брызги полетели в лицо!.. И твой любимый экипаж, как вторая семья. Возникает такое чувство счастья, появляется такая уверенность в себе, потому что ты находишься в том месте, где ты нужен, где ты можешь, где на тебя надеются, у тебя есть задачи, которые нужно выполнять… Это что-то невероятное. Это самые-самые, наверно, сильные эмоции, которые можно получить!
Ты также занимаешься наземным путешествием. Расскажи об этом: где довелось побывать? Как выбираешь маршруты? С кем предпочитаешь путешествовать?
На сегодня мы с моей незрячей супругой — обычно путешествуем вдвоём, — побывали в Эстонии, Латвии, Германии, Польше, Испании, Турции. В нашей стране мы были в Петрозаводске, в Карелии, под Питером. Потом я был в Казани, Ульяновске. Из стран мне больше всего понравилась Испания, потому что там Барселона, море, тепло, вино и женщины. Как там может не нравится? А у нас в стране после Питера, — это мой самый любимый город, — после Питера мне очень понравилась Казань. Она какая-то самобытная, она другая. Ты вроде бы в России, а в тоже время — как будто бы нет. Совсем другая культура. В Петрозаводске тоже очень понравилось. И вообще, когда мы едем в путешествие, у нас есть некий чек-лист, который мы заполняем. Мы никогда не берем с собой никакого сопровождения, потому что оно лишает изюминки. Ведь путешествие — это не только посмотреть, в нашем случае пощупать: и какие-то достопримечательности, и какие-то модели достопримечательностей, попробовать местную кухню, посетить местные мероприятия, ещё это же ведь выход из зоны комфорта. Это преодоление, это решение каких-то задач, что, собственно, порождает приключения.
Как ты обычно готовишься к очередной поездке?
Обычно как я делаю? Во-первых, гуглю: что есть для незрячего в том или ином городе, что есть иммерсивного. Иммерсия — это по сути вовлеченность. То есть иммерсивный театр — это театр, где действия происходят вокруг зрителя, который не отделён от сцены. А по сути, сидит на сцене, и актёры бегают вокруг него, касаются его. С точки зрения незрячего человека иммерсивность — это первое, на что нужно обращать внимание. Кроме, конечно, инклюзивных мероприятий или тактильных выставок, музеев и всего такого прочего. Потом мы бросаем клич в соцсетях, — обычно в тематических группах города или страны, куда хотим приехать. Кратко рассказываем о себе: приедут, мол, незрячие путешественники… Пишем о том, зачем и как мы это делаем. И дальше говорим: если есть желание встретится с незрячими путешественниками, показать свой город, погулять, что-то описать своими словами, сводить в интересные места, мы только рады. И откликается на самом деле огромное количество людей, которые зачастую и организовывают весь культурно-развлекательный досуг.
Наверняка в пути сталкивался с различными трудностями. Что первое приходит на память?
В Барселоне у нас был случай. Приехали на железнодорожный вокзал, и там у них почему-то не оказалось англоговорящих сопровождающих. Мы, естественно, не знаем испанский. Всё, что нам оставалось, твердить: «Жиро́на, Жирона, Жирона». И надеяться, что нас понимают. Нас привели в кафе, напоили кофе. Мы уже подумали: может, так кафе у них называется. Но в итоге нас посадили в поезд до Жиро́на. Самое главное — не нервничать, не волноваться.
Ещё помню, когда мы возвращались со свадебного путешествия в Турции, то сотрудники аэропорта Анталии про нас попросту забыли. То есть специальные сопровождающие прошли с нами все процедуры, оставили в зале вылета, сказали, что вернутся, когда самолёт подадут, и не пришли. Как позже выяснилось, в Анталии это вообще нормальное явление.
И как удалось выбраться из ситуации?
Здесь мы, конечно, немножко тупанули. Когда ситуация стала накаляться: самолёт подали, за нами никто не идёт, а рядом ещё были русскоговорящие туристы, мы могли попросить людей помочь добраться до самолёта. И пусть бы забывчивые сотрудники аэропорта нас потом искали. Но не хотелось вот этого геморроя, и мы остались ждать. Народ весь сменился, появились носители какого-то непонятного языка… В итоге мы кое как нашли женщину, которая, махая руками, подвела нас к каким-то сотрудникам аэропорта. Пока они там допетрили, что к чему, выяснилось, что самолёт улетел. Твою бабушку! Я даже начал думать о том, сколько месяцев придётся мыть посуду, чтобы заработать на обратный билет… Потом нас привели в турецкую полицию, а там все тоже сидят на расслабоне, никуда не торопятся. В итоге мы прождали ещё минут 40. Они всё куда-то звонили, какие-то люди подходили, уходили, на турецком что-то обсуждали. Наконец прибежал представитель авиакомпании. На чистейшем русском говорит: «Ребята, сейчас всё порешаем!..». Берут нас двоих четверо сопровождающих, и мы бежим по аэропорту, забегаем в какой-то самолёт. Салон уже полный, духотища стоит — бедные люди!.. Особенно — дети. Я так, знаешь, немножко стесняясь, спрашиваю: «Во сколько этот самолёт должен вылететь?». А мне отвечают: «Он где-то час назад должен был вылететь!..». И я понимаю, что это наш самолёт. Его то ли задержали, то ли вернули… Так стыдно было!..
А ещё ты — видеоблогер. Вопрос банальный, но всё же: как вслепую снимать видео?
Это целая наука. Во-первых, мне помогает то, что до восьми лет я видел. Я знаю, как работает человеческое зрение, как выглядит мир, цвет, свет и прочее. И мне в этом плане чуть-чуть проще. То есть я имею представление, что такое картинка и что такое видео в принципе. Во-вторых, у меня есть очень хороший приятель, он зрячий и время от времени меня консультирует: как держать камеру, на каком расстоянии, о чём нужно помнить. Временами, когда мне важен фон, я могу сделать фотографию и отправить близким, чтобы рассказали, что у меня за спиной. Ещё можно использовать приложение «Be My Eyes», которое как раз помогает незрячим что-либо распознать. Во время съёмки я стараюсь запоминать, где именно был в тот или иной момент, что снимал. На видео я часто проговариваю себе подсказки типа: вот здесь нужно будет обрезать, вот здесь особо обратить внимание, обязательно добавить фильм. При монтаже они очень помогают. Другое дело — невозможно контролировать то, что происходит вокруг. Допустим, я стою, приветствую зрителя, а у меня за спиной в двух метрах мужик на дерево ссыт. Вот это невозможно отследить, и меня это каждый раз напрягает. А так, конечно, понимаю, что монтаж выходит топорный — это в основном подрезка, клейка и работа со звуком. Ну, звук, конечно, сослепу делать можно, в этом нет ничего трудного. А картинка… Но меня все успокаивают, что на самом деле во времена Tik-Tok сейчас все снимают как получится, в основном на смартфоны, и мало кто изголяется с профессиональным монтажом. Такая изюминка — естественность, не постановочность.
Как вообще родилась идея видеоблога?
Она возникла, когда я пришёл в проект «Мир на ощупь» — это 5 смоделированных пространств: гостиная, улица, магазин, музей и кафе. Все они затемнены, там нет вообще никакого света. Туда зрячие люди приходят для того, чтобы прочувствовать себя в шкуре слепого, познакомиться с его жизнью, разрушить какие-то стереотипы, получить вдохновение и мотивацию. Ведь мало кто действительно знает, на что способен незрячий человек. В первую очередь, на нас смотрят как на инвалидов, а не как на специалистов, причём независимо от того, насколько сильные у нас резюме. И я понял: благодаря таким проектам как «Мир на ощупь», благодаря незрячим блогерам и блогерам других категорий инвалидности, как раз и развенчиваются вот эти мифы. Я сначала решил завести блог на «Дзене». Потом стал параллельно его вести в VK, Telegram. И писал, писал, писал. А потом захотелось снять видео. Подумал: почему бы и нет?..
А что лично для тебя означает слепота?
Мне кажется, это возможности. Ведь всё, что бы ты ни делал с приставкой «слепой»: залез на Эльбрус слепой, переплыл Ламанш слепой, оно всё тебя обособляет, делает уникальным. Я никогда не рассматривал отсутствие зрения как какую-либо слабость. Я стараюсь на это смотреть с точки зрения возможностей, потому что мне, честно говоря, жаловаться грех. У меня есть семья, есть работа, хобби, спорт, увлечения. Было бы у меня зрение, и что? Может, тогда у меня и не было всего этого. Есть вещи, которые накладывают гораздо больше ограничений. Например, взять человека, который передвигается на коляске. Для него выйти из дома — это же целая история. Слепой человек всё-таки мобилен. Он может пойти куда хочет. Мы общаемся голосом, нам не нужен переводчик с жестового языка, например. Всё, конечно, познаётся в сравнении, но по мне быть незрячим — это, наверное, наименьшее зло. Иногда ставят в противовес отсутствие слуха. Может, я неправ, но мне кажется, что наша жизнь всё-таки больше построена на аудиале: всё равно мы общаемся голосом, мы взаимодействуем голосом, мы службу спасения вызываем голосом, в магазине, с прохожими мы взаимодействуем голосом — очень много, где мы используем речевое общение.
В какой сфере деятельности тебе хотелось бы себя попробовать, да не даёт отсутствие зрения?
Честно говоря, не знаю. Ну смотри, я выучился на программиста — эта сфера полностью доступна, я в ней работаю. Видеоблогерство, — в принципе, меня устраивает так, как есть. Если бы у меня было зрение, я бы, наверно, пошёл в операторы. Причём не телевизионщиком, потому что самые скучные съемки — это телевидение. Они снимают, чтобы снять, потому что надо. Как-то в их работах не чувствуется душа, а чувствуется вот эта шаблонность, поточность какая-то. Самые интересные съёмки — это блогерство. У блогеров есть и креатив, и душа, они делают для себя. Единственное, наверное, что меня печалит в отсутствии зрения — это невозможность каких-то одиночных походов. Например, взял рюкзак, палатку и пошёл в лес, на озеро, или, скажем, взял маленький парусник и махнул на выходные куда-нибудь. Всё равно вся жизнь завязана на каких-то глазах, всегда нужен зрячий человек. Если я, например, захочу уйти в морской поход, мне обязательно нужен зрячий капитан, а это дополнительные хлопоты, расходы. А так вот смотришь блогеров: Роман Шкловский, например, один из известных, кто сам собрал по чертежам свою парусную яхту. На выходные он просто грузит яхту в прицеп, выезжает на какое-то водохранилище, спускает её на воду и пару дней ходит под парусом. Прелесть же! Это вот меня печалит в отсутствии зрения. В условиях города, мегаполиса ты абсолютно мобилен, автономен, можешь делать всё, что угодно. Но как только вопрос встаёт про природу, здесь мы уже упираемся в необходимость иметь зрячих проводников. Если слепой уйдёт в лес, то там вариантов окончить свой путь гораздо больше, чем даже в мегаполисе. Либо тебя медведь съест, либо ты на змею наступишь, в овраг упадёшь — миллион возможностей. В конце концов, просто заблудишься.
