Согласен, друг: клин вышибают клином,
И не простым причем, а журавлиным.
Такое тоже иногда бывает —
Беспамятство тем клином вышибают
В пути от человека к человеку,
Под сводом памяти от века и до века,
От войска Невского у озера Чудского
До сталинградской армии Чуйкова,
У волжских круч, в окопах и руинах...
Такой размах у крыльев журавлиных.

У каждого человека своя судьба. Её не обойти и не объехать. Но у этих людей, к поколению которых принадлежал Иван Андреевич Молчанов, была и одна общая судьба, вобравшая в себя миллионы отдельных человеческих судеб. Эта общая судьба - Великая Отечественная война...

Мы долг свой, как святое дело
Исполнили у стен Москвы
Под канонаду, что гремела
В разрывах мёрзлой синевы.

И шквал огня и снежной пыли
Нас накрывал, грозя убить.
Мы умереть готовы были,
Но ни на шаг не отступить.

Штыки вперёд - мы шли на пламя
Сквозь посвист вьюги полевой.
Мы знали, что Москва за нами
И вся Россия - за Москвой.

…Опять на меня наступали, окружали сосны. В чёрных, как у карателей, шинелях А я, сжимая будто приросшие к ладоням вожжи, бегу рядом с телегой, где снопами навалены раненые. Матерюсь по-взрослому, задыхаюсь, как задыхается и моя бедная конячка. Вдруг -молния! И я, как мячик, взлетаю вверх. Кто-то кричит: “Мины!” Но взрыва не слышно. Его заглушает далекий, жалобный, разрывающий уши и душу, по-детскому беспомощный стон: “А-а-а…” И я, падая в бездну, тоже кричу…

Лето течет день за днем. Под солнцем наливается сухой спелостью пшеница, и Свету тянет гулять в поле. Ей нравится бродить здесь в одиночестве. Колосья пшеницы держатся на тонких стеблях. Света осторожно берет стебелек двумя пальцами, содрогаясь от мысли, что может сломать эту хрупкую жизнь. Девочка понимает, что поле лишь издали кажется огромным, а на самом деле оно состоит из отдельных колосков. Как и люди, они представляют собой большой народ, и голос одного колоска отзывается в другом...

Долгожданная Победа была самым счастливым, хотя и вместе с тем печальным днем («со слезами на глазах») в жизни каждого. Да и сейчас, спустя теперь уже более шестидесяти пяти лет со Дня Победы, для нашего поколения этот день остается священным праздником. Утром 9 мая 1945 года люди шли и шли на площадь Карла Маркса в центре Ашхабада. Возникали стихийные митинги. Кричали «Ура!», пели, танцевали. Обнимались с незнакомыми людьми и… плакали. Потом многие так же «стихийно» шли на телеграф, чтобы послать поздравительные телеграммы родным и близким. Но многих, кого хотелось бы поздравить, уже не было в живых...

«Победа. Стиль эпохи» 1945-1955». Альбом-каталог под таким названием вышел в самом конце прошлого года и сразу же стал раритетным изданием – всего 200 экземпляров, да и на эти книги деньги дали белорусы. Между тем, альбом уникален, музейные экспонаты, нашедшие в нем отображение, не просто хранятся в запасниках наших крупнейших музеев - а также Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны и частных собраний - но не показывались публике 50 лет! 90 процентов упоминаемых в книге авторов произведений искусства – лауреаты Сталинской премии. А ее просто так не давали...

Центральным событием мая 1941 года стал загадочный перелёт в Англию (а точнее, в Шотландию) ближайшего друга и соратника Гитлера – Рудольфа Гесса... История так и осталась непонятной и загадочной. По этому поводу высказано превеликое множество мнений и предположений. И кто мешает и мне лично изложить читателю своё предположение по данному вопросу?..

Если и есть на свете муза изгнания, то именно ею навеяны проникновенные строки из Данте, самого знаменитого изгнанника средневековья: «Земную жизнь пройдя до половины я очутился в сумрачном лесу…» Октябрьская революция, положившая начало Гражданской братоубийственной войне и «красному террору», завершилась массовым, почти библейским исходом из страны свыше двух миллионов российских граждан. Воистину, гениальное перо Данте не в силах описать страдания людей, ставших жертвами российского Армагеддона ХХ столетия. Как заметил Черчилль, «ни к одной из наций рок не был столь беспощаден, как к России…»

6 часов утра, 9 мая 2006 года. Автобус стремительно набирал скорость. За окнами мелькали улицы, зелёные посадки, дома родного теперь Чернигова. Мы ехали в мёртвый город, в город Припять, обнесённый колючей проволокой. И была уже 20-я годовщина трагедии, заставившей вздрогнуть мир: ядерный взрыв на Чернобыльской атомной станции 1986 года...

Даже в условиях разложения традиционного общественного мироустройства, в условиях всеохватной унификации и нивелировки, цивилизационно-культурная и региональная специфика сохраняется, хотя внешне она достаточно существенно «затирается», становясь менее заметной для неискушенного наблюдателя... Исторический опыт говорит о том, что каждая цивилизация создает свой собственный тип и собственные вариации посттрадиционных сообществ, что западнистские модели невозможно заимствовать у иных культур и цивилизаций – они вырабатываются самостоятельно, в ходе долгой и весьма мучительной трансформации того или иного социального организма...

Русскo-туркмeнские oтнoшeния бeрут свoё нaчaло с дрeвних врeмён. Пoлитичeские и экoнoмичeские oтнoшeния спoсoбствoвaли рaзвитию сoтрудничeствa в oблaсти культуры. Свoё стрeмитeльнoе рaзвитие этo сoтрудничeствo пoлучилo пoслe Oктябрьскoй рeвoлюции 1917 гoдa, в рeзультaтe чего в 1924 гoду oбрaзoвaлaсь Tуркмeнскaя Сoвeтскaя Сoциaлистичeскaя Рeспубликa в сoстaвe СССР...

Цвела весна, шел месяц май,
Сирени – кипенная сень.
И радость, радость через край!
Как долго ждали этот день.
И слезы по щекам текут,
Под крик победного «Ура!»
И Гитлеру пришел «капут!»
И на Восток домой, пора...
И привкус горечи за тех,
Кого уж больше не вернуть
И фронтовых сто грамм на всех
По кружкам, чтобы помянуть.
Мы помнить будем этот день
До искончания веков.
Сирени – кипенная сень.
И ликованье городов!..