Авторы

...Говорят, что семнадцать были очень молоды и были из Второго кадетского корпуса или Дворянского полка, в котором родители испросили их досрочного выпуска, чтобы они могли участвовать в войне….
Говорят, что когда Светлейшего не стало, среди его бумаг, которые он непременно держал при себе, была и эта, с именами семнадцати…
Говорят, шесть лет спустя после войны родственники построили на месте захоронения семнадцати небольшую часовню, которую ежегодно посещали и продолжают посещать их потомки…
Говорят, в годы коллективизации райком партии потребовал у председателя колхоза снести это погребение и часовню, но тот категорически отказался сделать это…..
Говорят, в 1944 году, когда советские войска освободили эти земли, у часовни парадным строем прошла гвардейская дивизия, которой командовал один из потомков семнадцати…
Говорят, в лихие девяностые, в одной из телепередач, в которой, как и положено было в то время, маралась история нашей Родины, ее ведущий назвал гибель этих семнадцати - пьяной выходкой их командира, который понимая свою вину, не захотел сохранить жизнь своих подчиненных…
Говорят… Но Михаил Илларионович Кутузов так не думал. Он знал, почему мы тогда победили, верно понимая, почему мы еще будем побеждать…

И, пожалуй, был прав Александр Павлович, некогда первый гражданин государства Российского, что нет ничего хуже, чем вызов от собственного народа…

...Потом мужчина достал из портфеля военную фуражку с зеленым околышем, надел ее на голову и постоял у могилы, отдавая рукою честь погибшим. Когда они ушли, на краю села их догнала женщина. Она что-то говорила им и пыталась даже поцеловать руку у мужчины, но только он не дал ей сделать это. А женщина, которая была с этим мужчиной, обняла ее, поцеловала, и так они простились...

Все разбрелись к руинам своих бывших домов, в их воспоминаниях улица вновь наполнялась удивительными историями о тех временах, когда все жили тут в тесноте и очень скромно, люди разных национальностей, но говорившие на одном языке, в ладу между собой и соседями...

Меня зовут Ербол. Тулеген и Алтынай родили меня. Но я всегда называл их просто Тулегеном и Алтынай, так как едва научился ходить и прошел обряд «Тусау кесу» (перерезание пут) меня, как мальчика – первенца, отдали на воспитание дедушке Садыку...

Здесь, в ущелье, Сулейман зарезал Андрея. Он полоснул его по горлу кинжалом, с которого секунду назад сорвал крестик, и больше не смотрел на лицо солдата. Сулейман смотрел на его завязанные ноги, которые подогнулись, а затем медленно, по мере того, как жизнь покидала тело, выпрямлялись. И только потом, Сулейман вспомнил, что все это время он похлопывал ладонью по плечу солдата, что он обычно делал, когда резал скот или птицу, как бы прося у них прощения и желая, чтобы их души менее болезненно покидали их туши...

В кабинете Брежнев действительно был не один. Вместе с ним за столом сидели глава правительства Косыгин и министр иностранных дел Громыко, с которыми он просматривал видеозапись вчерашней церемонии награждения Леонида Ильича очередным орденом. Эта видеозапись, очевидно, нравилась хозяину кабинета, так как, с появлением Андропова в кабинете, он с явным сожалением отключил запись и пригласил рукой вошедшего к столу...

7 декабря 1941 года в 15 часов 32 минуты Нина Егорова поняла, что скоро умрет. Она узнала об этом в то время, когда из последних сил подошла к окну и приоткрыла одеяло, которым оно было занавешено...

...Я с Иваном приятельствовал. Это он только мне рассказал, что Героем стал, оттого, что плавать не умел. И что плакал много, когда с немцем бился, смерти боялся и ждал, а она обошла его. Да про то, как за банку меда едва под распыл не попал, так это он только мне сказывал, вот.