«Я подданная русских захолустий…»
«Я подданная русских захолустий…»
* * *
Я подданная русских захолустий.
И тем права пред Богом и людьми.
И приступам провинциальной грусти
моя любовь к Отечеству сродни.
Пусть кажется кому-то экзотичной,
как в зимний день июньская гроза,
моя великорусская привычка
прищуривать нерусские глаза.
Вдали от многолюдных перекрестков
постигла я на стылых сквозняках
кровавый привкус русского вопроса
на опаленных временем губах.
Ладонь отвергла дедовскую шашку,
но не снискала мира на земле...
Сгорает век томительно и тяжко.
Мои пути потеряны во мгле.
Лицо слезой кровавой умываю,
впадая временами в забытье...
Но ни на что вовек не променяю
Божественное подданство свое!
* * *
Куцая смешная кацавейка.
Очи родниковой чистоты.
Девочка со станции Налейка.
А в руках у девочки - цветы!
Захудалой станции истому
не колеблет детское «Дарю!..»
Лишь ворчит смотритель станционный:
«Лучшей продавай. Хоть по рублю!»
Рядом тетка продает картошку,
дядька - пиво, бабка - пирожки...
Всякий здесь торгует понемножку.
Кто чем может. Чем кому с руки.
Эх, судьба-злодейка, жизнь-копейка!
Уж не первый день, не первый год
Богом позабытая Налейка
придорожным бизнесом живет.
Каргала, Смышляевка, Соседка,
Варежка - да всех не перечтешь! -
Свет и Ночка! Разве ваша сметка
вам позволит сгинуть ни за грош?
Оттого, торгуясь лишь для виду,
я потом в пути, не зная сна,
все твержу, как древнюю молитву,
захолустных станций имена.
* * *
«Во всех ты, Душенька, нарядах хороша...»
Богданович
Когда я, задыхаясь от бессилья,
в бреду кошмарном окунусь во тьму,
ты мне приснишься, юная Россия,
царевною в шатровом терему.
В сорочке из холстины белоснежной
и сарафане, сшитом по косой,
Склоненная над прялкою прилежно,
С тугою светло-русою косой.
Не модницей-кокеткой, - Бога ради! -
блистающей французским декольте.
И не на пролетарской баррикаде
с измятой прокламацией в руке.
Примерь расшитый вешними шелками
прабабкин сарафан, моя душа...
И ты поймешь: лукавили веками,
что ты во ВСЕХ нарядах хороша!
* * *
И царь, и кузнец, и строитель, и плотник...
Но ропщут угрюмо деды:
«Табачник. Скобленое рыло. Щепотник,
у нас отторгавший брады!..»
Кружатся над Русью имперские вихри,
врываются в сон золотой.
Крепись, император Петрушка-антихрист!
Державный топор под рукой.
Опять на душе неприютно и тяжко -
вокруг то дурак, то подлец.
«Наполни мой кубок, ты где, Алексашка?» -
«Я тут, - подлетает, - мин херц!»
Противиться воле царевой не смея,
замкнувшись молчком в терему,
посконная Русь, как жена Евдакея,
глядит в непроглядную тьму.
* * *
Степь примеряет вешние ручьи...
Немудрено, что мне опять не спится,
волжаночки - подруженьки мои,
уралочки - родимые сестрицы!
Пестравочка, Сакмара, Кондурча,
Кривуша, Орь, разбойница Татьянка
спросонья недовольствуют, ворча,
разбужены весною спозаранку.
Довольно стыть в крещенском сладком сне!
Мы сотой части песен не пропели.
О, как звонкоголосы по весне
речушки, тихоструйные доселе!
Пусть наша песнь порой не дорога
российскому степному междуречью,
но все ж его колючие снега
питают наше грешное наречье.
* * *
Не тычьте мне в глаза, хохол и русский!
Не льстите мне, татарин и уйгур!
Что взгляд мой на Россию слишком узкий -
я с детства на нее смотрю вприщур.
Я пристально прицеливаюсь глазом...
Так издревле ордынцы на Руси
приценивались к северным алмазам,
лежащим у нее на небеси.
Им завсегда внушало чувство страха
нависшее над бритой головой
тяжелое, как шапка Мономаха,
созвездие Медведицы Большой.
* * *
Ракитов куст. Калинов мост.
Смородина-река.
Здесь так легко рукой до звезд
достать сквозь облака.
И - тишина... И лишь один
здесь свищет средь ветвей
разгульный одихмантьев сын
разбойник-соловей.
Почто, не зная почему,
ступив на зыбкий мост,
вдруг ощетинился во тьму
мой верный черный пес?
И ворон гаркнул в пустоту:
«Врага не проворонь!»,
когда споткнулся на мосту
мой богатырский конь.
Здесь мой рубеж последний врос
на долгие века...
...Ракитов куст. Калинов мост.
Смородина-река.
* * *
Михаилу Андреевичу Чванову
Табынская Икона Божьей Матери!
Дожди хлестали твой пресветлый лик.
Вилась дорога поминальной скатертью.
Вела за ледяной Карасарык.
Рубцом легла передовая линия
последней бранной воле вопреки,
где, как лампасы яицкие синие,
катайские сияют ледники.
...Ужель забыл про атамана Дутова
высотками застроенный Форштадт?
Яицкий ветер не окреп покудова,
и корни русские во льдах азийских спят.
Прощаю вас, дома многоэтажные,
за то, что, вырастая без корней,
вы вознеслись, надменные и важные,
над стороной растоптанной моей.
Средь суеты станичной вдруг почудится:
не помнящий ни дедов, ни отцов,
сидит малец на лавочке и щурится
на цепь чужих заснеженных венцов.
Но если приглядеться вдаль внимательно -
сверкнет во мгле мерцающий ледник...
Табынская Икона Божьей Матери,
то светит Твой неугасимый лик!
* * *
Богу - свечка. Черту - кочерга.
Рай - воцерковленным. Вольным - воля!..
А тебе - раздетый донага
бесприютный ветер в чистом поле.
Одичалый ветер-нелюдим
вновь и вновь грозит тебе бедою.
Коль споймаешь - будет он твоим,
буйный ветер, что пропах враждою.
Он таков. Ему не привыкать,
не найдя на Родине приюта,
щедро мир раздором засевать,
пожинать плоды вражды и смуты.
В храме свечи слезные гасить.
Биться сизым соколом в оконца.
По станицам бешено клубить
вихри, заслоняющие солнце.
Много ль, право, надобно ему?
Приголубь да обогрей дыханьем.
Да засунь в пустую котому,
да утешь, как дитятко, сказаньем.
Ибо в мире все растет во сне.
Спи, родимый, чутким сном объятый!
Вырастешь - и на большой войне
будешь своей Родине солдатом.
_______________________________
Диана Елисеевна КАН – поэт, член Союза писателей России. Автор книг «Високосная весна», «Согдиана», «Бактрийский горизонт», «Подданная русских захолустий», «Междуречье». Родилась в военном городе-гарнизоне Термез (Узбекистан), в семье кадрового офицера Советской Армии. С 1983 года жила в Оренбурге. Закончила МГУ им. Ломоносова и Высшие литературные курсы. Лауреат всероссийской литературной премии «Традиция» Правления Союза писателей России за серию публикации стихов о России (2002). Лауреат всероссийской премии «Имперская культура» в номинации «Поэзия» (2007). С 1997 года, после окончания Высших литературных курсов (семинар поэта Юрия Кузнецова), живет в Самарской области.
