Полвека фабрике талантов
Полвека фабрике талантов
Свою историю легендарная Физико-математическая школа им. М. А. Лаврентьева при НГУ начала в январе 1963 года, ровно 50 лет назад. Сегодня её нынешний директор и выпускники вспоминают достижения прошлых лет и обсуждают будущее ФМШ.
Сначала было ничего
— Оглядываясь на события пятидесятилетней давности, нелегко ответить на самый элементарный вопрос: что подтолкнуло Михаила Алексеевича Лаврентьева на создание учебного заведения, аналогов которому на тот момент не было, — говорит директор Специализированного учебно-научного центра Новосибирского государственного университета Николай Яворский. — Со слов его сына Михаила Михайловича, это было связано с культурой Востока. Якобы буддистские монахи ходили по городам и весям в поисках талантливых детей. Тех, кого они отбирали, приглашали в храм, где наставники передавали им высокое знание. Так родилась идея обучения талантливых ребят: нужно собрать детей отовсюду, пригласить их в храм науки, где с ними работали бы ведущие учёные. Но это не единственная версия. Согласно другой, Мария Склодовская-Кюри в начале 30-х годов прошлого века говорила, что кадры для науки нужно готовить со школьной парты. Идея, как мы видим, не новая, однако до 60-х годов XX века она не была реализована.
Для набора первых учеников ФМШ была объявлена всесибирская олимпиада. Отличившихся ребят пригласили в летнюю школу, где с ними занимались ведущие учёные Академгородка.
— Правда, после немного растерялись, поскольку разрешения на открытие школы ещё не было. Свою роль сыграл авторитет Михаила Алексеевича, который в прошлом работал в оборонной отрасли. Его идею поддержала вся оборонка, даже председатель военно-промышленной комиссии. Однако делу это не помогло. И 21 января 1963 года школа начала работу без официального разрешения. Даже когда закончился учебный год, разрешения не было. Помог случай. В марте 1963 года Дмитрий Фёдорович Устинов, уйдя с поста председателя комиссии Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам, стал первым заместителем председателя Совета Министров СССР. В августе, когда председатель правительства был в отпуске, он подписал постановление правительства СССР об учреждении физматшколы. Получается, что рождение нашей школы тесно связано с историей военно-промышленного комплекса страны.
Потрясает смелость Михаила Алексеевича. Представьте себе, что такое пригласить несколько десятков школьников в никуда. Не было ни учителей, ни ставок, ни лицензирования, ни аккредитации. Даже непонятно было, какой документ выдавать по окончании. Ведь времена были суровые, и за такие поступки можно было получить по полной. Но всё обошлось. Потом, после выхода постановления правительства от 23 августа 1963 года, стали открываться другие физматшколы: в Ленинграде, Киеве и Москве. У нас тогда уже состоялся второй набор. Если оглядываться на мировой опыт, то до этого момента нигде не велась такая целенаправленная работа с одарёнными детьми в естественнонаучной области. Только во второй половине 60-х годов в Америке начали создаваться специализированные школы в естественнонаучном направлении. То, что сейчас является мировым трендом, началось с новосибирского Академгородка.
Наука «строится» на ошибках
— Моим учителем по физике в ФМШ был академик РАН Владимир Евгеньевич Захаров, тогда он только окончил НГУ, — вспоминает один из первых выпускников физматшколы, член-корреспондент РАН, доктор физико-математических наук, заведующий лабораторией Института ядерной физики им. Г. И. Будкера СО РАН профессор НГУ Василий Пархомчук. — Самым интересным было то, что он, учитель физики, вместе с нами решал задачи, и порой путался в решениях. Но, зайдя в тупик, мы всегда выкарабкивались. Такие уроки были самыми настоящими мастер-классами того, как делается наука. Ведь когда мы решаем какие-то задачи в науке, ответов заранее не знаем, бывает, что и ошибаемся. Такие уроки лично для меня были важнее любой отлично подготовленной лекции. То, что учитель запутывался в формуле, нас сильно подзадоривало. Мы осознавали, что можем предложить свой вариант решения. Представляете, как это важно для мальчишек! Учёных можно критиковать за неверное применение каких-то педагогических приёмов, но если вдуматься в суть природы ученичества, то в этом нет чего-то страшного. Во все времена ученики участвовали в создании сапог, одежды или каких-то изделий вместе со своими учителями, они вместе ошибались и переделывали. Люди науки более полезны для одарённых детей, чем профессиональные педагоги. Я, например, приехал в физматшколу с убеждением, что физика — это законченная наука, учебник по ней написан сто лет назад и добавить туда что-то новое невозможно. Преподавание в ФМШ в корне изменило мои представления.
— Когда начались мои занятия в ФМШ, долгое время я не мог отделаться от странного ощущения: математика, которую мы изучали в школе, — это настоящая математика, а то, что нам читали в физматшколе, — это игры разума, что-то не нужное в жизни, — делится своими воспоминаниями выпускник ФМШ 1991 года, доктор физико-математических наук, замдиректора Института гидродинамики им. М. А. Лаврентьева СО РАН профессор НГУ Сергей Головин. — Уже потом, когда учился в университете, я понял, что это рабочий инструмент, который надо знать, уметь им владеть. Новые формы обучения — семинары, лекции, экзамены — отличались от того, что было в школе, и сначала это несколько «било по мозгам», но потом пригодилось в студенчестве. Ещё один интересный момент: в ФМШ приезжали ребята, которые в своих школах шли на медали, а тут получается, что вокруг тебя все такие, и если ты выделяешься, то не обязательно в лучшую сторону. Так, в ФМШ в первом семестре я получил свою первую тройку по физике. Физматшкола, как промежуточная форма обучения между школой и университетом, крайне полезна. Сдав первую сессию в НГУ на пятёрки, я удивился, так как не ставил перед собой такой цели.
Чем измерить интеллект?
Николай Яворский признаётся, что у школы грандиозные планы на будущее, однако при этом оговаривает, что современная ситуация коренным образом отличается от того, что было двадцать—тридцать лет назад.
— Сегодня в обществе другая доминанта, мотивация детей и подготовка в школах намного ниже, чем раньше, хороших учителей всё меньше. Это ставит перед нами новые задачи. Прежде всего, надо восстановить то, что утеряно: физматшкола уже начала работу с педагогами Новосибирской области. Система специализированных классов, которые открываются в различных школах, позволяет собрать учителей, готовых работать с одарёнными детьми. Результат этой работы уже есть — например, в прошлом году наша область была признана лидером на всероссийской олимпиаде. Процент ребят из Новосибирской области, занявших призовые места, самый высокий по стране.
ЕГЭ — это ещё одна нагрузка на наших ребят, нужно научить их сдавать тесты. Быть аккуратным и точно излагать свои мысли — далеко не все «звёздочки» ФМШ могут это делать, — говорит Николай Иванович. — Всё это отнимает время от учебного процесса, его и так не хватает. Возможно, для наших ребят это и лишнее, но — необходимое. Не исключено, что вскоре НГУ войдёт в ТОП-100 вузов мира, в этом случае серьёзно изменится и наша жизнь. Хотя бы потому, что обучение будет вестись на английском: преподавателям и детям надо будет в совершенстве владеть этим языком. Есть ещё одна важная компонента, которая нас заботит: надо дать шанс талантливым детям быстрее идти вперёд. Но обучение простроено так, что сделать это трудно. Более того, количество лет обучения только увеличивается — всё это затормаживает талант. Мы хотим предложить, чтобы наиболее талантливые выпускники поступали сразу на второй курс. Специфика физматшколы в том, чтобы увеличивать интеллектуальный потенциал России, но такое направление в современном образовательном пространстве, увы, не учитывается. Всем нужно измерять. ЕГЭ и количество побед на олимпиадах — это измерители, которые зачастую ставятся во главу угла. Сегодня измеритель, а не знания становится целью, при этом, увы, забывается истинная цель обучения.
