Я поеду домой…

***
Пришли  времена: обступают  нас  маски, не лица.
Предательство – нормой считается, доброе –  злом,
И  силы иссякли, осталось одно лишь: молиться
Под небом, где тёмная сила сидит за столом.

Унять своё сердце, что слова не знало: измена.
Мы  жизнью  своею построили эти пути,
Мосты  и дороги крепили идущим на смену,
Но  «смена» пришла, и спешит уничтожить мосты.

Беда, коль вандалы глумятся над  воином, павшим
В бою за Отчизну, и ворон уже  за спиной,
А  «наши» то, где? И вокруг почему то «не наши»?
И  дом разделился на части, мой дом – не чужой.

Как выжить? Ведь если –  не вор ты, то – жертва,
И, коль не подлец, суждено тебе жертвою стать…
Одно только  держит так крепко еще среди смертных,
Что  я  не успела всю правду о жизни сказать.

***
В пустом, никчёмном разговоре
Сгубив, что бережно несла,
Что сокровенно ожидала,
Как  чудо  жизни берегла,

И вот – словечка не сказала
Вам  главного, опять ушла,
А  мне отмеренное время
Закончилось, и тьма легла,

День отгорел,  и солнце село,
Легло в сиреневую даль,
И вспыхнула, и заалела
Под сердцем новая печаль.

Она опять легла глубоко,
Вокруг – ни звука, ни души,
И  мне сентябрь тоской высокой
На плечи руки положил:

Ты опоздала, опоздала.
Уплыл корабль, ушёл экспресс,
И  самолёта след растаял,
Но  –  золотой – остался лес.

Из всех прижизненных открытий,
Одно всех горше: уходить.
Вслед  ничего не говорите.
Вам  это  предстоит открыть.

Молодая!

Этим летом жила  я  в деревне,
И нашла там рецепт очень древний:
Тишиною  я душу спасала,
И слезою  росы  омывала.

Как с дитём, с  нею  я говорила,
Но, как рана саднящая, ныла,
И  болела душа, и страдала,
Чтоб  спасти меня, я  ж – пропадала.

Что ни делала, тучи  сгущались.
Осень  август в кольцо окружала.
Всё  кричало: «Пропала!  Пропала!»
Приезжали врачи, совещались:

Непонятно, и  что с нею  сталось,
Недостаточность  солнца, усталость?
Двухсторонний обрыв терпения,
Иль, обидами отравление?

Ну, откуда взялось столько боли,
Надорвалась душа, и,  неволю
Покидая, ушла,  улетела
Высоко, так  отчаянно, смело,

Но.., вернулась, видать, пожалела,
И –  в  почти  бездыханное  тело,
Удивлённая, новой  –   влетела.

Ах,  какое прекрасное лето,
Всё цветёт,  всё теплом  обогрето.
Птицы, к самому солнцу  взлетая,
Мне поют.   И  я –  вот:  молодая!

И… прочитаю

Открою страницу я и прочитаю
всю жизнь твою в стихотворенье одном:
как падал, вставал, как до смертного края
дошёл, и  как выжил, узнаю о том,

как  подло  тебя подкосили, убили
словами, в упор. Испытала я всё:
как предали, походя, в  корень срубили,
как  вычеркнули, и смолчали потом.

Тебе  улыбались, и дружбу водили,
и ели твой мёд, твоё пили вино,
и в доме твоём, как любимые, жили,
в саду твоём пели. Со мною давно

всё это уже было, было, ой, было,
поэтому знаю, как больно тебе.
И  всё  я  забыла, но камнем застыло
надгробие дням  тем горючим. Теперь

что толку лить строки об этом из  сердца,
пусть реки льют струи, пусть хлещут дожди,
пусть солнце восходит, чтоб  утром  согреться
поэты могли у зари на груди.

***
Смотрите чаще на небо.
Особенно,
Когда невмоготу.

И когда душа поёт,
Благодарите
Небо.

И когда смотреть
Больше некуда –
Смотрите на небо!

·

« США обвинили  СССР  в начале войны против Германии»
Из  заявления, данного в  интернете
на сайте Посольства США в  Эстонии

23.08 2011

Огонёк

Май.  Девятое.  Как же  берёзы
Снова –  зелены, мир под  луной.
Но горючи, горьки  наши  слёзы
О  погибших той  страшной  войной.
О пропавших, сожжённых, убитых,
Всех, навеки ушедших от нас.
Нет,  никто, и ничто не забыто.
А кто сможет забыть, к тому час,
День –  приступят, и счёт свой предъявят,
Только  счёт тот  уже  оплатить
Невозможно. Ничем не исправить
Всё забывшим – вины.  Кто простит?
Всё простит – только  Бог. Он, конечно,
Так велик,  всё Он может  прощать.
Ну, а мы, кто порою той вешней
Родились, чтобы голод познать,
И,  от всех утаив  похоронку,
Только  помнить  живого отца,
Да молиться украдкой, тихонько,
Веря в то, что придёт, до конца –
Не зимы, не войны – целой  жизни,
Той, в которой  лишь  верить и ждать,
Нам дано…  Ещё  видеть  на тризне
Чёрным  горем убитую мать…

Дар был нам, лебеды  и  мякины
Не едавшим  вкуснее, познать
Хлеба вкус,  как он невыносимо
Ароматен.  И, всё ж, не прощать,
Но жалеть  как   умели, я помню:
Немцам  пленным, голодным, несли
Наши бабы во вдовьих ладонях
Сухари…  Больше –  дать  не могли.
Это нам всё с избытками было:
Бед,  лишений  и  горя дано,
Все не дожили, не  долюбили
Наши  мамы, отцы…  Суждено
Нам родиться в военные годы,
Чудом выжить, и  после войны
Мы   –  Победы нечастые  всходы –
Всё же были  на  свет  рождены.
Чтобы этому чуду случиться,
Помогал сам Великий Творец –
Ведь,  чтоб нам  в этот  мир  появиться,
Должен  был   наш  вернуться  отец.
Мы наследство бесценной Победы,
Возрождали  в  труде, как в бою,
Жилы  рвали, не гнули нас беды,
Мы  Отчизну спасали свою.

Отчего  ж  со  слезами  уходят
Победители, дети войны?
Тьма глумлений упала, сегодня,
Ищут даже  убитых –  вины,
Всех, кто жизнь отдавал, чтоб  восстала
Из  невиданных  миром руин,
Обвинили, без боя – не стало
Всех  врагов  победившей –  страны.
И  всё глубже развал год за годом,
А ведь с нашей Великой страной
Мир считался.  Мы, с  поднятой гордо –
Жили  в  мире  людей –  головой.
Кто посмел бы  унизить хоть словом
Человека Советской страны?
Нет,  Европа  не  знала такого,
И Америке были видны
Наша сила и доблесть, а  люди
Жили с верой, надеждой, и знал
Каждый: он защищён, его любят.
У народа  был  –  идеал.

***
Май. Девятое. Слышится песня
«День Победы», … «Как был он далёк…»,
В храмах – свет:  «Возродись, и  воскресни»,
И  всё ярче в душе  огонёк!

·

Брянску

Этот ветер, и ночь, и метель – всего
Повидала, по  сердце  в снегу  я.
Так случилось: всю жизнь я любила его,
А он любит  всю жизнь –  другую.

Как сказать и кому: васильки и луга,
И берёзы из самого детства –
Всё, что помню, что знаю, ему берегла,
И куда теперь это всё  деть мне?

Я читаю тебя между знаков и строк,
Я  давно о тебе всё знаю,
Как заученный насмерть священный урок,
Потому что – я – замерзаю.

Я  спасусь, только надо всю жизнь забыть,
Золотые её крупинки
Подвели меня: свили канат, не нить,
Привязали к Брянским тропинкам.

Что за люди идут по твоей судьбе?
Что за души – все нараспашку?
Я  поеду, поеду  домой,  к себе,
Погадать  на белой  ромашке.

***

Да   что  ты  сомневаешься?  Не спишь?
Вслед –  силам  светоносным   я   не внемлю.
Прислушайся:  сквозь  зоревую  тишь,
Кто  так поёт?  Кто  – нашу славит  землю?!

Среди  зелёнки  нежной – соловей,
Невзрачный, серый, маленький  комочек,
Всё покоряя песнею своей
Невиданной красы, бурлит, клокочет,

Звенит  над  миром, снова молодым
От   этой песни,  созданной зарёю.
Не  ждёт он платы…

И – рассеян дым
Над  грешною  и  нежною  землёю.

***

За  что, за что мне эта  вся награда,
Превыше счастья, логики и сил:
Стихов  приходы, грозы, водопады,
Надежды возвращенье  из  могил,
И  новая, немыслимая жизнь,
Бурля,  и ничего не обещая,
Всей  требует  отдачи, удержись
Попробуй,  на луче, что  лишь играет,
Сверкает  радугой, манит,  смущает,
И  ровно  ничего не обещает.

За что, за что мне эта красота,
И вечное над миром  звёзд сиянье,
И неба неотступность, высота,
И – даром,  просто даром – мирозданье?
За  то, наверно, что в единый миг
Порвётся нить дыханья  человека.
Но   тайна  в  том,  что  нескончаем мир,
Поверивший: любовь  дана навеки.

***

Если б можно было  не болеть,
Ни за что бы сердце не болело,
Но –  нельзя, ну, кто бы стал хотеть,
Чтоб  оно  болело, и не пело?

Было б можно: взять, и – полюбить,
Все бы и влюбились, ради Бога,
Но, увы,  любовь изобразить
Можно, а любить  дано немногим.

Если б можно всё перетерпеть,
Все бы и неволюшку терпели.
Но зачем? Ведь можно жить и петь
Вольным,  молодым  душой и телом.

Было  б можно: взять, и  умереть,
Все  бы, может, умерли  сегодня.
Но – нельзя. И, Слава Богу! Смерть –
Это дело, всё-таки,  Господне.

Потому и радуюсь всему:
Утру, солнышку  и  снежным горам,
Не желая боли никому,
Всем пою я, кто в беде и в горе

Песню  ветра  и  травы  в тиши,
Чистотою  голоса  и  сердца,
Вот он жар, огонь моей души,
Хоть чуток попробуйте согреться.

Я уезжала…

Я уезжала, и раненым
Сердцем пыталась понять:
Поле, и речка туманная
Между плакучими ивами,
Яблони,  хата, и мать –
Грустные и молчаливые –
Все  мне хотели  сказать
Что-то, но  так  и  не сказанной
В сердце осталась печаль
Та,  что всю жизнь  неотвязною,
Грустью, тоскою непогасною
Я  по судьбе пронесла:

Мне  не спасти заболоченных
Брошенных сёл, деревень,
Хат и окон заколоченных,
Где дикий хмель на плетень
Лёг всей  тропической силою,
Спутал  лианами грудь.
Милая, милая, милая,
Невыразимо любимая,
Как из забвения  вызволить,
Как тебя  заново выстроить,
Эй, кто ни будь, кто  ни будь!

Что ж я кричу, окаянная,
Где тут такой – кто-нибудь,
Выйдет из чащи поганая
Сила  какая-нибудь.
То-то ей выпадет радости
Всласть над бедой хохотать,
Лучше  травою мне стать,
В землю корнями врастать,
Зори,  луга  мои преданы,
И  против  силы неведанной
Я не смогла устоять.

Ни молодой, ни здоровою,
Сильной, богатой и умною
Новою буйной весной
Я не вернулась домой.
Не привезла я сокровища,
Силушку не привезла.
Новых земель не прибавила,
Всё, что имела, оставила,
И никого не спасла.

Я уезжала…

Чужая   беда

Сумеешь  постичь  ты себя тогда,
Когда  обожжённой  душою,
Сердцем  поймёшь:  никакая беда
Не бывает чужою.

Лист оторвался от ветки, сильней
Ветром его закружило,
Сына не стало, кровинки  моей.
Но  я –  не одна. Могилы

Вот они рядом, так ясно  горят
Звёзды над нами  большие,
Тихо мерцая,  они  говорят:
Беды все – не чужие.

Боль всех живущих на свете  –  одна:
Жили бы в мире дети.
Но боль – не звезда, она  не видна.
А сколько  её  на  свете.

Каждой слезинки  горючую соль,
Каждого крика моленье –
Возьми, моё сердце, вбери всю боль,
Чтоб научиться  уменью

С ложью бороться, набраться  сил,
Веры  и  чистоты…
Шёпот  столетий   нам  повторил:
Нету   чужой беды.

Веру  свою  укрепить,  сохранить
Призван  давно наш род.
Жизнь – только вспышка,
Короткий миг, но никогда не умрёт

Тот, кто среди  суеты и забот,
Алчности и вражды
Сердце – горящей свечой  понесёт,
Нету  чужой  беды!

Надежда

А когда разгорелась драка,
Не на шутку пошли бои,
Я  к своим,  за подмогой,
однако,
Огляделась, а  где  тут  свои?

Кому  душу  всю доверяла,
Хлеб делила  – напротив  стоит,
Целит в самое сердце, он знает,
Где  больнее  всего, а бои

Полыхают  и слева, и справа,
Даже с  тыла, окружена.
Но, живая,  стоит упрямо
Недопетая  песня  моя,

Не сдаётся, и места  для гнева
Нет в ней, что  ей  мирские дела,
Страсти, злоба?  Её  напевы –
Храма  Спаса  колокола.

И  под звоны ль не устоять  мне,
Где в Отечественную  войну,
Мой отец,  мать, и деды, и братья –
Так  стояли:  жизнь – за страну,

Нашу землю святую, родную,
И  большую: всем было в ней  место,
Были братьями все, и горю я,
Как свеча: почему же не вместе

Мы сегодня, как  было  прежде,
Когда кровом, защитой – дом
Всем был – крепкий?
Но есть надежда,
Что врага мы – переживём.

Я поеду домой…

Я поеду, поеду домой этим летом,
Поеду в деревню, которой уж нет.
Только в душу мне глянет
зрачком пистолета
Печная труба через крыши скелет.

Вот и  хата моя:  никуда не пропала,
Под старой ракитою кротко стоит,
Это по миру  я, это я  заплутала,
А хата моя в два окошка глядит.

Это я, как тот горький, пропащий Герасим,
А хата все смотрит  глазами щенка,
Даже с камнем на шее не гаснет. Так ясен
Тот взгляд сквозь  вину, сквозь страну,
сквозь века.

Я поеду, поеду домой этим летом,
Поеду, мне б только дорогу найти,
Только стежки засыпаны снегом и светом,
И в детство мое мне никак не войти.

Я поеду домой…