Не поможет и Конвенция, когда у всех – семантическая деменция… (Когда кажется, что все вокруг сумасшедшие)

Однажды приходилось по работе разговаривать с психиатром. Воспользовавшись паузой, блеснула эрудицией из области психиатрии (как мне казалось), спросила: «Если человеку кажется, что все вокруг сумасшедшие, значит ли это, что человек сам – душевнобольной?» Психиатр ответил быстро, но неожиданно: «Нет, это значит, что вокруг действительно очень много сумасшедших!» Случай долго помнился как анекдот. Но в последнее время приобрел вполне серьезную окраску. Кажется, что сумасшедших вокруг становится все больше. Потому что говорить с людьми, обсуждать насущное становится все труднее.
.
Тяжело спорить с бывшими друзьями, тяжело в семье пролагать государственную границу, потому что общаться, как прежде уже не получается. И любить друг друга, и уважать – получается не у всех. Потому что неожиданно выяснилось: взгляды на политические события на Украине у всех – различные. И если вкусы относительно кино и моды все-таки не разъединяют, то политика может вдохновить на все. Вплоть до локальных военных действий на территории одной квартиры, рабочего офиса или даже странички в социальной сети. Общественная жизнь сегодня так глубоко разделила бывших друзей или соседей, что рано или поздно за успокаивающими каплями побежать в аптеку хочется всем нам. И это еще легкое психическое расстройство!
…В одно из посещений Киевского Майдана обращаю внимание на военно-полевой блиндаж в самом центре расстроившегося самодельного городка. В тесном домике, сколоченном из палаток и подручных средств, работают несколько психологов. Говорят, что здесь можно восстановить свое эмоциональное и душевное состояние, если чувствуешь: что-то пошло не так. На Майдане таких клиентов немало. Наталья Мороз, волонтер психологическо-психиатрической службы, рассказывает мне, что количество, да и качество ее клиентов, приходящих за помощью, меняется все время. После кровавых событий на Майдане здесь были люди после травматических ранений. Самостоятельно справиться со стрессом не могли. Приходили и те, кто жаловался на приступы агрессии, тревоги и страха. Был человек нормальный, адекватный, и вот вдруг начал испытывать приливы ярости. Причем, просветление после таких приступов наступало уже тогда, когда кто-то оттаскивал его, избивающего ногами других людей.
— У нас здесь первая помощь, — уточняет Наталья. — Приходит человек в ступоре. Не в себе немного, как будто потерялся в жизни. Мы можем его привести в чувство – чтобы он вернулся в себя, задышал, посмотрел вокруг. Но бывают и проблемы глубокие, где нужна длительная психотерапия, когда человек становится опасным для окружающих, или когда ему нужна срочно госпитализация. Если же говорить о тенденции, то можно заметить: сейчас количество приходящих за помощью к нам, пошло на спад. Может, отвлеклись люди: весна, погода изменилась, а может и адаптация произошла — к тревожным новостям. Люди уже не так остро на них реагируют. Но те, кто получил сильный стресс, конечно, могут ощутить последствия и во времени…
Впрочем, психологические проблемы могут возникать  сегодня не только у каждого отдельного человека, но и у всего общества в целом. Например, профессор Украинской военно-медицинской академии, психиатр Олег Сыропятов считает, что на Украине началась психическая эпидемия. «Есть такой термин, который применяется при расстройствах личности —  семантическая деменция. Люди не понимают смысла слов. Понятий, событий. Человек настолько охвачен эмоциями и не может перейти на рациональный уровень. Интеллектуальная оценка событий, которая должна предварять эмоции, выпадает…» Случалось ли вам разговаривать со своим оппонентом о событиях вокруг Украины? Вы обращали внимание, как собеседник внезапно переходит на крик и, кажется, не может воспринять встречные аргументы? Он, как бы, вообще не понимает слов и их значений. Семантическая деменция?
.
А вот еще одно интересное наблюдение. Украинский журналист Александр Роджерс пишет в социальной сети «Фейсбук»: «В последнее время на Украине широко распространилось явление, которое я не могу назвать иначе, как добровольной коллективной шизофренией. Большое количество людей старательно игнорируют объективную реальность... Все они слово в слово повторяют одни и те же  пропагандистские штампы. Реальность постоянно опровергается их воображением, но они то ли не понимают этого, то ли просто не сознаются. Что неизбежно приводит к когнитивному диссонансу в масштабах страны».
.
C психиатром Константином Анатолиевичем Гарькавым, главврачом Черкасского областного психоневрологического диспансера, мы разговариваем о практических вещах. Не только о том, почему мы все живем в состоянии пост-политического стресса. Но и как остаться психически здоровыми, когда это сделать не так уж и просто…
.
— Некоторое время назад в странах Восточной Европы, в том числе и на Украине, психологи изучали степень тревожности населения. И оказалось, что в 2005-2006 гг. именно в нашей стране была самая высокая степень психологического напряжения. Тогда это связали с событиями в конце 2004 года. Оранжевая революция, смена власти. Часть общества была расстроена тем, что случилось, у других были конкретные ожидания, которые не оправдались. И вот сейчас у нас наблюдается похожая ситуация. Но выражена она сильнее. Сегодня очень много людей нуждается в психологической помощи, причем не только те, кто были непосредственными участниками событий, но и те, кто сидел дома у телевизора. Более того, многие остаются там, на Майдане, потому что их вопросы, как они считают, не решены…
.
— Читала и такую версию: вот человек был на Майдане, ему казалось, что жизнь бурлит, что он сейчас — вершитель судеб. Он переживал необыкновенные эмоции причастности к истории. Но все завершилось. Он возвратился домой. И погрузился  в депрессию: эйфория закончилась, обрести то самое ощущение больше не удается. Опять ехать на Майдан?
.
— Потому что у каждого человека должна быть мечта или цель в жизни. Когда он осуществляет ее, на некоторое время появляется как бы некая пустота – до следующей мечты. Люди были там – у них был гигантский эмоциональный выброс. И вот все закончилось, нужно возвращаться назад. И есть подсознательный страх возвращения. Там они знали, что делать. Здесь — наступает бездействие. Не зря говорится: на войне, на передовой — легче, чем в тылу. Аналогичные ситуации впервые описаны как вьетнамский синдром у американцев, позже был афганский синдром, чеченский. Все, что связано с горячими точками, военными стрессами. Недавно по ТВ было выступление молодого боевика из Киева: по его речи, по его состоянию было ясно — у молодого парня возникла внутренняя потребность, необходимость воевать…
.
—  Понятно, он уже не может остановиться… Константин Анатолиевич,  сейчас многие прежде миролюбивые люди вдруг стали заявлять, что им хочется кого-то убить: какого-то политика. Говорят буквально: я бы его сама повесила, расстреляла, и т.д. И это очень характерные разговоры, распространенные. Люди более не стыдятся своей агрессии…
.
—  Люди чувствуют, что их нечто объединяет. Периодически вдруг появляются общие враги. И хочется с ними воевать.
.
— Но почему легче объединяются агрессивно настроенные?

.
— У них четко сформулирована одна цель: кого-то бить, наказать, избавиться. Есть общий враг, а «разом и батька легше бити». Люди труднее объединяются в миролюбивых целях. Потому что агрессия, она ассоциируется с инстинктом самосохранения. И надо учитывать: в обществе всегда есть определенное количество людей с психическими  расстройствами, с болезненными или околоболезненными особенностями характера. В силу этих особенностей, они оказывают большое влияние на окружающих. Их легче собрать на какое-то мероприятие. Тем более, если в группе таких зрителей появится какой-то организатор, зачинщик, который сознательно сможет использовать неосознанные ожидания этой толпы. Она может подчиниться,  даже если до этого все просто пришли «поглазеть». Это мы видим на массовых молебнах, например, когда используются громкая ритмичная музыка, напорная, ритмичная речь. К сожалению, человек слаб. А человек в толпе еще более слаб. Он подчиняется большинству…
.
— А можно защититься от таких психических воздействий? Я вижу по некоторым знакомым: вот человек целый день смотрел телевизор, и после этого он  обрушивается на своих родных, кричит, совсем перестает сдерживать себя…
.
— Трудно. В быту самое простой способ защитить себя — не смотреть все время телевизор. Посмотрите, что происходит. Случаются какие-то крупные, волнующие все общество события. Их не так много. Но если целый день на разных каналах без перерыва показывать и говорить о них, создается определенный настрой. Помните, в 2001 году были разрушены небоскребы в США? Само событие заняло несколько минут. Но когда запись рушившихся зданий, страдавших людей показывали целый вечер, часами — оно очень сильно воздействовало на психику зрителей. Вода камень точит, как говориться. А у нас это воздействие событий на психику людей длится уже давно. И, к сожалению, психические последствия будут длиться и длиться. Есть такое болезненное расстройство: посттравматическое стрессовое расстройство. Оно может возникать через какое-то время после психической травмы, через неделю, две, некоторые считают, что и через полгода. Человек внутренне продолжает переживать психическую травму. У него появляется тревога, страх, часто непонятный. Его мучают кошмарные сновидения, он отмечает сердцебиение, дрожь в руках, головные боли, вздрагивает, если кто-то рядом кричит, если сирена завыла, если кто-то заплакал… Каждый раз он как бы по-новому переживает стресс. Появление таких состояний психиатры сегодня ожидают в больших количествах.
.
— Какой же выход?
.
— Обращаться к психологам, психотерапевтам, психиатрам. В таких случаях очень помогают психологические методы воздействия – беседы по определенной методике. Да, произошел стресс. Но надо найти хорошее. Кто-то рядом умер, но ты — остался живой. Или: был стресс, люди погибли, да. Но уже все кончилось, и т. п. Человека нельзя оставлять одного, потому что он будет не один, а со своими переживаниями. Человек должен общаться — ходить в гости, в театр, не замыкаться в себе…
.
— А в спорах – как себя вести? Что делать семьям, где супруги оказались по разные стороны баррикад? Как реагировать, когда звонят друзья, и требуют назвать свою политическую позицию и так далее... Человек не хочет находиться в этом стрессовом поле, а его все равно втягивают.
.
— Я бы советовал, как минимум, не вступать в спор. Люди звонят – хотят об этом говорить, у них есть потребность. А ты — не хочешь. Значит, надо мирно согласиться. Психиатрия описывает такое явление, как болезненные идеи, которые не поддаются разубеждению. Самое неплодотворное в таком случае — стараться человека разубедить в его сверхценной, т.е. охватившей сознание в значительной мере или бредовой идее. Как правило, это заканчивается тем, что он только утверждается в своем: «раз они меня разубеждают, значит, я прав». Поэтому споров — избегать. Ограничивать себя от внешней информации. Мы должны быть хозяевами своего информационного пространства и  сами выбирать, что нам нужно.
.
беседовала Елена Буевич