Свеча

Памяти зверски убитых 2 мая в Одессе

.

* * *

Это здание свечки-огарка,

Это пепла густого набат,

И подруга моя санитарка,

И домашний её медсанбат.

Лик впечатан в пол размозжённый,

В крест окна и в железобетон.

Это город мой обожженный,

Где на всех не хватило бинтов.

Будет страшно, замедленно сниться

Крик в церковные купола,

Но надежды нет дозвониться –

Отказали колокола.

То молчанье мрачней утраты.

Не звонили они по ком,

Знает двор, безымянные парты

И всё небо над вечным огнём…

.

* * *

Город спит под конвоем снов.

Город видит туннели дул.

Город гонят вдоль мостовой,

Чтобы он никуда не свернул,

Чтоб он двигался в массе тел

К точке ада, адом ведом,

Был насаженным на вер-тел,

В чреве мёртвой кипел живьём,

Слушал плоти сжигаемый зов,

Ликованья победной орды,

И не вышел уже из снов –

Из последней своей беды.

А меня там давно уже нет.

И в окошке моём луна.

И в будильнике ждёт рассвет.

А во сне у меня – война.

.

* * *

Чёрное море

Чёрное небо

Шепчут молитвы

Священник и ребе

Держит мужчина

В разбитом окне

Связку тюльпанов

(Дочке? Жене?)

Чёрное море

Чёрное небо

Чёрная лестница

Чёрного склепа

Блик на стене

Проступил и остыл

Пусто гестапо

Пепел и пыль

Чёрное море

Чёрное небо

.

Город-маяк

Капитана тебе бы

.

* * *

…животом запрокинувшись к Господу,

упираясь ногами в пол,

она, выгнулась на столе,

ощущая биенье в утробе,

пока горлом шёл из неё вопль,

где душа отрывалась от плоти, а во гробе

её шевелилось замурованное дитя.

И подумалось ей из предсмертного забытья,

что, наверное, снятся ему кошмары,

что страдает на этом кресте ни за что,

и молила Господа, чтобы Тот снизошёл,

и cочилась вода из плохо отжатой швабры.

Кто-то снизу не выдержал: – Да кончай же её скорей!

Горечь уксуса с желчью. Подумала: «как же теперь?

пять комнат остались неубранными…

пять комнат неубраны на этаже».

Кто-то тронул дитя копьём, и в душе

Отозвалось эхом:

– Уже.

.

* * *

Одесса в цвету. Развороченных улиц безлюдье.

На булыжниках солнечных зайчиков чехарда.

Пароходов тоскливое перегудье

Провожает время, отчалившее навсегда.

На скамейках воркуют на идише старые голуби.

По витрине извилистой трещиной Лета стекла.

И клюют воробьи с поминальной нептичьей скорбью

Второмайскую чёрствую булочку в блёстках стекла.

Минотавр

.

В этом здании

мраком завис угар,

и вповалку лежит

млад и стар,

а над ними – выхлопы

победных литавр.

В этом здании живёт минотавр.

.

Ты туда не ходи

ни за что, никогда,

даже если приснится

гнилая вода,

и потянутся руки,

и станут просить –

не ходи, не смотри,

отвернись и проснись.

Помолись

за обласканный свой аватар,

Напиши –

это сон про военный кошмар,

И вдыхай в пепелище курящийся лавр.

.

И полюбит тебя минотавр.

Молитва

.

Упокой, Господи, души убиенных,

Пусть не плачут, не стонут, не бросаются в окна,

Образумь их, введи им покой в вены,

Чтобы в них текло Твоё небо токмо.

Упокой их, Господи, вразуми их души,

Объясни, что всё это теперь уже в прошлом,

Ничего не вернёшь и что так лучше,

И что нужно жить, кто ещё не отжил,

Что придут, замажут, заклеят, зачистят.

Никаких следов. Будет милый скверик.

И пойдёт всё по-прежнему. Как тогда. Почти что.

Убеди их там, Господи, если кто не верит.

И пусть в полночь они не стучатся в совесть,

Не выводят свои имена на стенах

Ни огнём, ни кровью, ни крестом, ни прописью.

Упокой же, Господи, души убиенных!

.

Заклятье

.

Их жгли, а они превращались в море,

Катились по городу огненным штормом,

Оставляя на каждом камне историю,

Чтоб она пришла в обугленно-чёрном

На порог их дома, на край их парты,

На страницу учебника, где не всё замяли,

С дымящимся лацканом для награды,

На котором плавятся ордена и медали,

И чтоб каждый, кто был в тот час там с факелом

В руках ли, в сердце, кто держал на прицеле,

Агонию тел, что ад выталкивал

В амбразуру окна, – чтоб под ним горели

Волны Чёрного моря, чтоб не смел он

В них погружаться, а его дети и внуки,

Войдя в те воды, становились пеплом

По щиколотки, по пояс, по плечи, по руки.

И пусть это будет мерилом истины,

И пусть не будет ясней аллегории,

Чтобы, отхлынув туда, где Немыслимое,

Всегда возвращалось к Городу море.

.

Памятник

.

Лица тех, что ветра не остудят,

Лишь Ему опознать удалось.

Обелиском свеча там будет,

А по ней – оползающий воск.

А под нею – полутелами

Возвышаться будет амвон.

А над нею – крылатое пламя.

А поодаль – реквием волн.

И придёт к ней каждый, кто помнит,

И к подножью её приползут

Те, на ком клеймом преисподней

Несмываемой крови мазут.

И когда на ожогах террора

Пепел слёз взойдёт в тишине,

С мостовых, как шаги Командора,

Донесутся шаги Ришелье.

Он сойдёт с постамента, увитый

Тогой ран и побед, чтобы в срок

Неизвестному Одесситу

С головы возложить венок.

Будет пламень над городом виться,

Как биенье живое. И в нём

Распознают черты и лица,

Что пытались стереть огнём.

И посланьем будет к потомкам

В небесах золотая волна,

И зажжёт её новый Потёмкин,

И на тех – самовластья – обломках

Впишет Город жертв имена.

***********************************************

Вместо послесловия

.

После того, как на ФБ появилось четвёртое стихотворение цикла («Животом запрокинувшись к Господу…»), вокруг него разгорелся спор по поводу подлинности образа убиенной и правомерности «использовать в искусстве такую мифологию» («Женщина, по мнению экспертов, немолодая и вовсе не беременная, просто задохнулась от угарного дыма. Наверное, в судорогах. Вера, не стоит создавать мифологию в таких серьезных делах», – написала организатор этой дискуссии). На это откликнулся Анатолий Добрович. Привожу полностью его письмо с его согласия.

.

Светлана, для меня несомненно, что это сильные стихи. Со своеобычной поэтикой. С новизной образа Богородицы. Вы ведь поняли, что Уборщица - это убитая Богоматерь, дитя которой погибло, не успев родиться? А ведь КТО должен был (мог бы) родиться! Так убийство Уборщицы поднимается до общечеловеческого символа – и становится воплем, воем к небесам. А теперь спросим себя: что нам за дело, доказывается ли документально, что убитая в Одессе уборщица действительно была беременной, или же это лишь видимость, связанная с особенностью фотосъемки? Но как было «на самом деле» – проблема репортера, а не поэта. Образ может отталкиваться и от факта, и от фальсификации факта, но образ – он сам по себе, и поэту «божиться, что не соврал» ни перед кем (кроме Судьи Небесного) не пристало.

Вы ставите вопрос, «правомерно ли использовать в искусстве такую мифологию». Какую мифологию? Не понимаю вопроса. А что, убийства в одесском Доме профсоюзов – это «мифология»? Постановочные фотокадры, что ли? О мифологии стоит говорить разве что применительно к информационной войне вокруг событий. Согласно совсем уж оголтелым представителям про-киевской пропаганды, антимайдановцы Одессы сами себя сожгли в Доме профсоюзов, а пытавшихся вырваться добивали палками… ну, российские диверсанты-провокаторы, дабы перекинуть потом вину на Правый сектор. Не знаю, как Вы, Светлана, а я этот миф воспринял бы со смехом – если бы не было так жутко. Про-российские пропагандистские мифы для меня столь же «убедительны».

Но, опять-таки, при чем тут поэт? Вера Зубарева написала бы эти стихи и в том случае, если бы Уборщица была про-майдановкой, а убили ее – анти-майдановцы. В этом ли суть? Мне неизвестно, каковы политические воззрения автора стихотворения, но обратите внимание: она их держит при себе, «ни на кого не работает» и работать вряд ли станет. Она оплакивает очередное крушение милосердия в нашем мире. Так что снимайте вопрос, Светлана. Ваш – А.

.

***********************************************

.

Письма с фронта (отрывки)

.

Из письма И.С.:

.

Мы с несколькими воцерковленными женщинами, когда сказали, что бандеровская колонна двинулась в нашу сторону, пошли в Пантелеймоновский храм просить, чтоб звонили в набат. Это нас спасло. Пока ходили, все случилось. … А в Пантелеймоновском нам сказали, что «главного» нет на месте, а без него ничего не решают. Как будто в обком пришли. Прихожанки там просто в голос завыли – в их сознании такое равнодушие их отцов родных не может вместиться.

Одесса, 2 мая, 2014

.

Из письма Л.Ш.:

.

… у меня есть перевязочные пакеты и бинты – много, может там надо…

Одесса, 2 мая, 2014

.

Из письма И.С.:

.

Выпрыгнувших из окон и еще живых людей подонки добивали железными молотками и кричали: «Ну что, тварь, Россия или Украина?» И попутно докладывали о своих подвигах по телефону тем, кто отдал приказ.

Матери и родные пытаются прорваться сквозь тройное оцепление – трупы все в здании, идет «следственный эксперимент». Их не пускают, много потасовок. Н., воспользовавшись журналистским удостоверением, прорывается. Идет по этажам, где свалены тела. Выйдя, говорить не может. Да и не надо – уже везде есть фото.

Одесса, 3 мая 2014

.

Из письма И.С.:

.

Что слышно… Война, похоже. Люди не простят убийства своих близких и друзей. Не простят лжи, которая еще хуже убийств и которая к ним приводит.

.

Если бы хоть половина ментов была здесь накануне и хоть как-то пыталась помочь горевшим людям! Но сверху был приказ «не вмешиваться», это я сама слышала, лично.

Одесса, 3 мая 2014

.

Из письма И.С.:

.

Хорошая новость. Объявили сбор денег для раненых. За несколько минут было собрано не меньше 10 тысяч. Это МОЯ Одесса, настоящая.

Одесса, 3 мая 2014

.

Из письма Л.Ш.:

.

Я не спала в ту ночь…

Когда пошли первые фотографии и видеозаписи, подумалось: что может быть страшнее?

Оказалось – может. Это комментарии под снимками обугленных трупов.

Это радость при виде чужой смерти. Нет, даже не радость. Радость – это что-то светлое, чистое. А это – злорадство.

В комментариях к страничке Вадима Негатурова, одесского поэта, погибшего на Куликовом поле, ВКонтакте кто-то выложил фото жареного окорочка…

Есть ли разум у этих людей, есть ли сердце?

Одесса, 4 мая, 2014

.

Из письма Л.Ш.:

.

«…в здании более 100 убитых, трупы не вывозят, милиция заявила что ведется следствие, еще два дня трупы будут там! почему? да по тому что в здании много трупов и там минимум 5 детей! трупы будут постепенно вывозить – это сообщил милиционер, у которого осталась совесть – это достоверная информация !!! большинство убитых прятались в комнатах от дыма, их застрелили, они не сгорели и не задохнулись, а некоторых так просто разрубили топорами…»

Кровь стынет в жилах…

я уже не знаю, кому верить, просто разум в это верить отказывается…

В Одессу прибыло спецподразделение нацгвардии. Разрешено усиливать и пополнять его местными силами.

Что дальше…

Как не свихнуться от всего этого…

Одесса, 5 мая, 2014

.

Из письма Л.Ш.:

.

Я сегодня ехала проститься с поэтом одесским Виктором Гунном.

Людей хоронят в закрытых гробах – изувечены и потом уже сожжены.

На Куликовом была – надо было увидеться со знакомым – передать лекарства и т.п., там море цветов… люди идут и идут…

Знакомый мой стоял там с самого начала Антимайдана. Послушала его и … в церковь потом пошла.

Верочка моя, Верочка

Забивали людей не одесситы, приезжее зверьё.

Количество погибших до сих пор неизвестно.

Одесса, 5 мая, 2014

.

Из письма И.С.:

.

Все, от начала до конца – профессионально поставленный спектакль, где все оказались пешками – и друзья и недруги. Дьявол хитер, а мы по-прежнему беспечны и доверчивы.

Одесса 7 мая, 2014

.

Из письма И.С.:

.

На Куликовом снова собрались люди, сломали заграждения и подняли над Домом профсоюзов флаг Победы.

Одесса, 9 мая, 2014

.

Из письма О.У.:

.

…и ещё страшно то, что сейчас многие стали рассуждать так… тренд этого сезона: войны без жертв не бывает… как будто смерть, убийство, зверство становится нормой…

Одесса, 21 мая 2014

.

Из письма И.С.:

.

Вчера судьба свела с Т., который сказал, что точно знает, что в Доме профсоюзов погибло больше 300 человек, включая шестерых детей. Трупы спешно вывозили всю ночь и сжигали в крематории на Таировском. Эту же цифру анонимно подтверждают некоторые источники в МВД.

Одесса, 13 июня 2014

.

Из письма А.Г.:

.

Сегодня выяснилось – среди тех, кого не могли опознать со 2-го мая – журналист Дмитрий Иванов.

Не знала его лично, но пересекались многократно в городе…

Одесса, 24 июня, 2014

.

Из письма И.Н.:

.

Все сложно, Вера, сложно и неоднозначно. В тот день мы с С.М. были рядом, и не знали, что он внутри… Диме – земля пухом.

Одесса, 24 июня, 2014

.

Из письма Е.К.:

.

Среди погибших – сын моего однокурсника, его зовут Андрей Бражовский, ему было 26 лет, и Вадим Негатуров, одесский поэт, ему 55 лет, мы вместе поступали в университет, он на мехмате учился.

Одесса, 24 июня, 2014

.

Из письма И.Н.:

.

Трагичным был весь день. От первого убитого на Дерибасовской-Преображенской. Остался сиротой 10-летний мальчишка.

Одесса, 24 июня, 2014

.

Из письма Веры Зубаревой:

.

Мы все осиротели в этот день.

Филадельфия, 24 июня, 2014

.

Вера Зубарева поэт, писатель, литературовед и режиссёр, автор 16 книг поэзии, прозы и литературной критики на русском и английском языках, лауреат многих международных премий. Родилась в Одессе. Проживает в Филадельфии. В 1995 году защитила докторскую диссертацию по теории чеховской комедии в Пенсильванском университете, где в настоящее время преподаёт чеховскую комедию, а также искусство принятия решений в литературе, кино и шахматах. Лауреат многих международных премий. В 2012 году была объявлена первым лауреатом премии имени Беллы Ахмадулиной. Является главным редактором сетевого журнала «Гостиная» и президентом «Объединения Русских ЛИТераторов Америки» (ОРЛИТа). Член Южнорусского Союза Писателей.

5
1
Средняя оценка: 2.84273
Проголосовало: 337