«Твоя любовь при жизни мне светила»

«Твоя любовь при жизни мне светила»

2 декабря в Малом зале ЦДЛ прошёл вечер, посвящённый столетию поэтов-фронтовиков Алексея Недогонова (1914–1948) и Сергея Смирнова (1912–1993) «Твоя любовь при жизни мне светила». Это – один из доброй сотни вечеров, которые провёл поэт, председатель Фонда им. М.Ю. Лермонтова Анатолий Парпара. За многие годы его вечера  собрали воедино неравнодушных к русской словесности и истории соотечественников. Особо важны такие встречи сегодня для студентов и школьников, поскольку эпоха замечательной фронтовой поэзии, да и всей советской классики представляется им отдалённым материком, и мы приближаем его, потому что на поверку – на нём, оказывается, есть жизнь.

Сергей Смирнов прошёл войну рядовым в Панфиловской дивизии, после войны работал в газете «Правда», позже был членом редколлегий журналов «Москва» и «Крокодил». С 1949 г. вёл в Литературном институте семинары поэзии, был членом правления СП РСФР в 1958 – 1990 годах. Лауреат Государственной премии РСФСР им. М. Горького.

О своём отце Сергее Смирнове на прошедшем вечере рассказала Наталья Смирнова-Алеева. Она начала разговор с мысли о том, что во все времена почиталась добродетель: верность. И её отец, прежде всего, был всегда верен своей Родине. Эта верность светла и проста, как его солдатские письма, написанные жене – на бересте в землянке. Теперь их хранит дочь поэта.

Что для нас трофеи-самокаты,

Разные шелка да зеркала,

Если на ладони у солдата

Вся судьба Отечества была!

Сергей Смирнов, действительно, по воспоминаниям дочери, не принёс трофеев с войны, вернулся с одним вещмешком, где были его кружка и ложка. Наталья Смирнова-Алеева рассказала такой эпизод из военных будней отца. Однажды пришлось ему перебегать поле, а с самолёта стрелял немец. Солдат встал. Понимал, что если упадёт – будет изрешечён. Самолёт пролетел – воин побежал. Снова зашёл самолёт, опустился ниже, и солдат увидел улыбающееся, в конопушках лицо немца, который поливал его огнём. И так трижды. Но Сергей Смирнов выжил, добежал до леса. И сегодня я вижу в этом воспоминании непреходящий образ воина – славянина. И неважно – защищал ли он вчера сербские святыни, прошёл ли две Чеченские войны или воюет сегодня за свою землю на Донбассе.

У Сергея Смирнова, который сорок лет преподавал в Литинституте, было кредо: «Настоящие вещи начинаются с преодоления самого себя и с огромной мобилизованностью. Правда не терпит неправды, и только с этим чувством надо идти вперёд и брать новые высоты. И писать надо тонко, словно в руках у тебя – гусиное перо, о чём бы ты ни говорил»:

Осень –

русская,

синяя,

Озимь –

хрусткая,

в инее.

Сколько грусти

И прелести

В этом хрусте

И шелесте!..

Поразительно прост и мягок русский стих, он врачует душу и выстраивает жизненное пространство.

Алексей Недогонов – лауреат Сталинской премии первой степени, присуждённой ему посмертно, рано и трагически ушедший из жизни, близок по своему мировосприятию Сергею Смирнову. Он участвовал в Советско-финляндской войне 1939–1940 гг. рядовым 241-го стрелкового полка, был тяжело ранен в руку под Выборгом. За время Великой Отечественной войны Недогонову – воину и корреспонденту – пришлось пройти Польшу, Румынию, Болгарию, Венгрию, Австрию, Чехословакию в составе 1-й гвардейской армии Западного фронта, затем 3-го Украинского фронта. Он воевал почти семь лет, чтобы после сказать:

Звезд тишина неизменная.

Сумерек зыбкая просинь.

Первая послевоенная

милая русская осень…

…В пору такую караичи

к лунным лучам приторочены,

в пору такую, играючи,

пробуют усики заячьи

танковый след вдоль обочины...

Поэт, переводчик, литературный критик Григорий Певцов, говоря на вечере о творчестве Недогонова, отметил, что стихи его не парадные, не публицистические, но это – лирика, которая одухотворяет и очеловечивает природу, врачует человеческую душу.

Александр Межиров так отзывался об Алексее Недогонове в письме Анатолию Парпаре от 15.01.1970 г., которое и зачитал ведущий вечера: «Все мы писали тогда грубым стихом, вдалеке от мастерства, но Недогонов был природный мастер. Его стих, необыкновенно изящный, изысканный, воплощённая пластика, звучал необычно, являя пример врождённой поэтической культуры. И сам Алексей был похож на свои стихи: стройный, худощавый, с тонкими чертами лица. Глаза живые, добрые, слегка лукавые, таящие в себе опыт, «неутешительное знание», едва уловимую усталость. Ему была свойственна элегантность во всём, в уменье носить небогатое платье и красиво держать в руке бокал с вином».

По мнению литературоведа, искусствоведа, доктора исторических наук Лолы Звонарёвой, выступившей на вечере, поэзия Смирнова и Недогонова сохраняет свет и тепло, и именно этот свет в русском искусстве сегодня востребован во всём мире. Лола Звонарёва – организатор многочисленных международных литературных программ и конкурсов, уверенна, что в XXI в. будут выходить поэтические энциклопедии со стихами поэтов-фронтовиков, которые непременно тронут сердца будущих поколений.

О том времени, когда в журнале «Огонёк», где Анатолий Софронов был в 1953– 1986 гг. главным редактором и публиковал неизвестных поэтов – ныне любимых нами, рассказала вдова писателя Эвелина Сергеевна.

На вечере также выступили писатель Андрей Поздняев, поэты Александр Кувакин, Валентин Орлов, доктор исторических наук Евгений Хаванов. Гости вечера смогли увидеть портреты поэтов-юбиляров, их подлинные боевые награды из домашних архивов, прикоснуться к томикам стихов, выходивших при их жизни.

Павел Шубин, Александр Межиров, Александр Твардовский, Константин Симонов и многие другие поэты наряду с Алексеем Недогоновым и Сергеем Смирновым ещё не ушли с передовой и способны защитить нас сегодня от разрушительной нелюбви к слову.

На мои вопросы любезно ответил поэт и драматург Анатолий Парпара:

– Для  чего  сегодня  необходимо  напоминать о творчестве фронтовых поэтов?

– Напоминать не нужно, но желательно делиться с людьми своей любовью к русской поэзии. От этой дружеской любви и возникает доброе желание познать и сродниться с творчеством поэтов, прошедших ад войны и создавших дивные стихи, которые волнуют сердце и взрослым, и детям уже много десятилетий. Именно русская культура родила такое незабываемое по таланту и честности явление, как фронтовая поэзия.

– Что для Вас лично значили С.В. Смирнов и А.И. Недогонов?

– И значили, и значат, и будут значить очень многое. Несмотря на то, что они старше меня на четверть века, меня многое связывает с ними. Алексей Иванович дружил с Сергеем Васильевичем: их, ростовчанина и ярославца, познакомил московский завод на Филях (ныне Космический центр им. Хруничева). Но и я работал на этом же заводе и занимался в литобъединении (ныне им. Недогонова), которое они создали в 1934 году.  И публиковал свои первые стихи, как и они, в заводской многотиражке. Сотрудники завода, друзья Недогонова и Смирнова, рассказывали мне, заводчанину, о талантливых поэтах. Их рассказы утверждали меня в том, что и мне удастся когда-нибудь оседлать Пегаса. Они учились в Литинституте – я тоже некоторое время посещал лекции профессоров этого уникального учебного заведения.

Недогонов вскоре после окончания учёбы ушёл добровольцем на советско-финскую войну и потом прошёл все четыре года Великой отечественной войны, закончив её в чине капитана.

Я восхищаюсь личным мужеством воина и журналиста.

Фронтовая судьба Смирнова ещё неожиданней. Сергей Васильевич, несмотря на белый билет инвалида, добился всё-таки, чтобы панфиловцы приняли его в свою ещё не знаменитую дивизию и закончил свой боевой путь в Латвии. Он гордился тем, что исполнил полностью свой долг перед родиной-матерью. И был удостоен боевых наград, так же, как и его друг Алексей.

Конечно, мне, двухлетнему мальчику, который на Смоленщине в 1942 году перенёс расстрел и сожжение материнской деревни Тыновки, двадцатидвухлетнему матросу, защищавшему Кубу – «остров свободы» в 1962 году от американских супостатов, близки были эти выдающиеся граждане и поэты России. И я буду помнить их, рассказывать о них в этой жизни, и не забуду в иной.

Ирина УШАКОВА

Фото автора

2 декабря в Малом зале ЦДЛ прошёл вечер, посвящённый столетию поэтов-фронтовиков Алексея Недогонова (1914–1948) и Сергея Смирнова (1912–1993) «Твоя любовь при жизни мне светила». Это – один из доброй сотни вечеров, которые провёл поэт, председатель Фонда им. М.Ю. Лермонтова Анатолий Парпара. За многие годы его вечера  собрали воедино неравнодушных к русской словесности и истории соотечественников. Особо важны такие встречи сегодня для студентов и школьников, поскольку эпоха замечательной фронтовой поэзии, да и всей советской классики представляется им отдалённым материком, и мы приближаем его, потому что на поверку – на нём, оказывается, есть жизнь.

.

Сергей Смирнов прошёл войну рядовым в Панфиловской дивизии, после войны работал в газете «Правда», позже был членом редколлегий журналов «Москва» и «Крокодил». С 1949 г. вёл в Литературном институте семинары поэзии, был членом правления СП РСФР в 1958 – 1990 годах. Лауреат Государственной премии РСФСР им. М. Горького.

О своём отце Сергее Смирнове на прошедшем вечере рассказала Наталья Смирнова-Алеева. Она начала разговор с мысли о том, что во все времена почиталась добродетель: верность. И её отец, прежде всего, был всегда верен своей Родине. Эта верность светла и проста, как его солдатские письма, написанные жене – на бересте в землянке. Теперь их хранит дочь поэта.

.

.

Сергей Смирнов, действительно, по воспоминаниям дочери, не принёс трофеев с войны, вернулся с одним вещмешком, где были его кружка и ложка. Наталья Смирнова-Алеева рассказала такой эпизод из военных будней отца. Однажды пришлось ему перебегать поле, а с самолёта стрелял немец. Солдат встал. Понимал, что если упадёт – будет изрешечён. Самолёт пролетел – воин побежал. Снова зашёл самолёт, опустился ниже, и солдат увидел улыбающееся, в конопушках лицо немца, который поливал его огнём. И так трижды. Но Сергей Смирнов выжил, добежал до леса. И сегодня я вижу в этом воспоминании непреходящий образ воина – славянина. И неважно – защищал ли он вчера сербские святыни, прошёл ли две Чеченские войны или воюет сегодня за свою землю на Донбассе.

У Сергея Смирнова, который сорок лет преподавал в Литинституте, было кредо: «Настоящие вещи начинаются с преодоления самого себя и с огромной мобилизованностью. Правда не терпит неправды, и только с этим чувством надо идти вперёд и брать новые высоты. И писать надо тонко, словно в руках у тебя – гусиное перо, о чём бы ты ни говорил»:

.

.

Поразительно прост и мягок русский стих, он врачует душу и выстраивает жизненное пространство.

Алексей Недогонов – лауреат Сталинской премии первой степени, присуждённой ему посмертно, рано и трагически ушедший из жизни, близок по своему мировосприятию Сергею Смирнову. Он участвовал в Советско-финляндской войне 1939–1940 гг. рядовым 241-го стрелкового полка, был тяжело ранен в руку под Выборгом. За время Великой Отечественной войны Недогонову – воину и корреспонденту – пришлось пройти Польшу, Румынию, Болгарию, Венгрию, Австрию, Чехословакию в составе 1-й гвардейской армии Западного фронта, затем 3-го Украинского фронта. Он воевал почти семь лет, чтобы после сказать:

.

.

Поэт, переводчик, литературный критик Григорий Певцов, говоря на вечере о творчестве Недогонова, отметил, что стихи его не парадные, не публицистические, но это – лирика, которая одухотворяет и очеловечивает природу, врачует человеческую душу.

Александр Межиров так отзывался об Алексее Недогонове в письме Анатолию Парпаре от 15.01.1970 г., которое и зачитал ведущий вечера: «Все мы писали тогда грубым стихом, вдалеке от мастерства, но Недогонов был природный мастер. Его стих, необыкновенно изящный, изысканный, воплощённая пластика, звучал необычно, являя пример врождённой поэтической культуры. И сам Алексей был похож на свои стихи: стройный, худощавый, с тонкими чертами лица. Глаза живые, добрые, слегка лукавые, таящие в себе опыт, «неутешительное знание», едва уловимую усталость. Ему была свойственна элегантность во всём, в уменье носить небогатое платье и красиво держать в руке бокал с вином».

.

По мнению литературоведа, искусствоведа, доктора исторических наук Лолы Звонарёвой, выступившей на вечере, поэзия Смирнова и Недогонова сохраняет свет и тепло, и именно этот свет в русском искусстве сегодня востребован во всём мире. Лола Звонарёва – организатор многочисленных международных литературных программ и конкурсов, уверенна, что в XXI в. будут выходить поэтические энциклопедии со стихами поэтов-фронтовиков, которые непременно тронут сердца будущих поколений.

О том времени, когда в журнале «Огонёк», где Анатолий Софронов был в 1953– 1986 гг. главным редактором и публиковал неизвестных поэтов – ныне любимых нами, рассказала вдова писателя Эвелина Сергеевна.

.

На вечере также выступили писатель Андрей Поздняев, поэты Александр Кувакин, Валентин Орлов, доктор исторических наук Евгений Хаванов. Гости вечера смогли увидеть портреты поэтов-юбиляров, их подлинные боевые награды из домашних архивов, прикоснуться к томикам стихов, выходивших при их жизни.

Павел Шубин, Александр Межиров, Александр Твардовский, Константин Симонов и многие другие поэты наряду с Алексеем Недогоновым и Сергеем Смирновым ещё не ушли с передовой и способны защитить нас сегодня от разрушительной нелюбви к слову.

.

На мои вопросы любезно ответил поэт и драматург Анатолий Парпара:

– Напоминать не нужно, но желательно делиться с людьми своей любовью к русской поэзии. От этой дружеской любви и возникает доброе желание познать и сродниться с творчеством поэтов, прошедших ад войны и создавших дивные стихи, которые волнуют сердце и взрослым, и детям уже много десятилетий. Именно русская культура родила такое незабываемое по таланту и честности явление, как фронтовая поэзия.

– И значили, и значат, и будут значить очень многое. Несмотря на то, что они старше меня на четверть века, меня многое связывает с ними. Алексей Иванович дружил с Сергеем Васильевичем: их, ростовчанина и ярославца, познакомил московский завод на Филях (ныне Космический центр им. Хруничева). Но и я работал на этом же заводе и занимался в литобъединении (ныне им. Недогонова), которое они создали в 1934 году.  И публиковал свои первые стихи, как и они, в заводской многотиражке. Сотрудники завода, друзья Недогонова и Смирнова, рассказывали мне, заводчанину, о талантливых поэтах. Их рассказы утверждали меня в том, что и мне удастся когда-нибудь оседлать Пегаса. Они учились в Литинституте – я тоже некоторое время посещал лекции профессоров этого уникального учебного заведения.

Недогонов вскоре после окончания учёбы ушёл добровольцем на советско-финскую войну и потом прошёл все четыре года Великой отечественной войны, закончив её в чине капитана.

.

Я восхищаюсь личным мужеством воина и журналиста.

Фронтовая судьба Смирнова ещё неожиданней. Сергей Васильевич, несмотря на белый билет инвалида, добился всё-таки, чтобы панфиловцы приняли его в свою ещё не знаменитую дивизию и закончил свой боевой путь в Латвии. Он гордился тем, что исполнил полностью свой долг перед родиной-матерью. И был удостоен боевых наград, так же, как и его друг Алексей.

Конечно, мне, двухлетнему мальчику, который на Смоленщине в 1942 году перенёс расстрел и сожжение материнской деревни Тыновки, двадцатидвухлетнему матросу, защищавшему Кубу – «остров свободы» в 1962 году от американских супостатов, близки были эти выдающиеся граждане и поэты России. И я буду помнить их, рассказывать о них в этой жизни, и не забуду в иной.