Слова

Светлана КОППЕЛ-КОВТУН (Украина) 02 декабря 2015 44

Слова

Стихотворения Светланы Коппел-Ковтун

Читаю знаки...

Читаю знаки — весточки свободы

в любви Твоей, Господь. Фрагменты

ликов, что хранят сердца простые

и лица. В них судьба взрастает

и расцветает ликами — цветами

родного дальнего.

Туманом даль одета,

и письмена Твои как млечный почерк

сокрыты — не согреты.

Кто согреет?

Пути Господни —

млечные пути —

написаны в сердцах,

но не согреты.

Согреет кто?

Чудо

Чудо долго не длится:

если в дом постучится

чудно,

помни, что чудо —

это просто причуда.

Прихоть неба, и только:

не законна нисколько.

Чудо

жаждет случиться,

а не впустишь —

умчится,

птицей в небо умчится

и с тобой не случится.

Я словам доверяю больше...

Я словам доверяю больше, чем людям —

слова не подводят.

Слова — верны себе, мне,

истине...

Слова — бескорыстны,

правдивы,

а люди — лживы.

Люди ищут способы обмануть слова

и людей.

И находят. Но при этом теряют

истину,

себя,

и меня.

Антипрокруст

* * *

Господи,

он — слишком взрослый,

а я — слишком ребёнок.

Наше общение —

сплошное недоразумение.

А вдруг он тот самый Инквизитор?

* * *

Я боюсь прокрустовых кроватей,

мягко застеленных и не очень.

Я боюсь нимбов, царапающих

Твои Небеса и моё небко.

Я боюсь тех, кто знает, но не думает,

кто верит, но не чувствует.

Я боюсь друзей, которые не отличаются от врагов,

и рабов, которые не свободны.

Я боюсь говорящих краденными словами,

особенно правильными.

Но в любви нет страха...

Прости мне, Господи!

* * *

Между формой и бесформенностью — я.

Узкий путь — не узкоколейка...

Форма всё время стремится к Прокрусту.

Поиграй со мной, Господи!

Смысл, как кролик

между букв и слогов

прошмыгнул

в открытое окно

слóва.

И опять,

и снова...

Блеск в глаза,

и пелена упала:

я всегда,

всегда

про это знала.

Облаком

распушена печаль:

ничего не жаль.

Песней или птицей

вознесусь...

Господи,

я слишком многим снюсь!

Я, наверное,

когда-нибудь вернусь

громом...

Подари мне глоток красоты

Подари мне глоток красоты —

слишком грустно вблизи предзакатья.

Жизнь похожа порой на цветы

на чужом плохо скроенном платье.

Отразиться бы в зеркале грёз,

рассмотреть всё, что было и будет,

побродить средь подружек-берёз

по дорогам неведомых судеб.

Забытья непростая строка

заплутала в чужих предголосьях.

Ей неведома песня — пока,

не по голосу многоголосье.

Слова — легкие, как облака....

Слова — легкие, как облака,

и тяжелые, как горе, —

падают на мои плечи

и укрывают голову,

словно шалью...

Слова притворяются птицами,

чтобы парить в моём небе,

не привлекая внимания

посторонних.

Слова становятся воздухом,

чтобы я дышала ими,

когда задыхаюсь

от недостатка

чистоты.

Слова — мои друзья,

прикрывающие меня в опасности,

поющие со мной — в радости,

плачущие — в страдании.

Слова говорят за меня,

когда я молчу —

чтобы жизнь звучала,

несмотря ни на что,

вопреки всему.

Слова, которые не хотят говорить,

сидят тихонечко рядом, насупившись,

и молчат. Или прячутся

под одеялом, столом, в стакане —

они умеют прятаться.

Они могут даже уйти, хлопнув дверью,

чтобы потом пролиться дождём

и напитать чью-то землю, превратив её в чернозём,

и вырастить на ней подсолнухи.

А чем подсолнухи хуже стихов?

Да ничем,

стихи — те же подсолнухи...

Небесная река

Крикливою вороною на ветке

я вам пою, когда себя не слышу,

когда мелодий дождевые струи

не поливают ноты жизни свыше.

Волшебной музыки изысканные звуки,

как демиурги, шум не мой нарушив,

талантами дарят мечты и руки,

воссоздают расстроенную душу.

Как будто небо вдруг сошло напиться —

небесная река во мне струится.

Слушай голос,

не слушай шторм —

ветер шумный пусть учится петь.

Сильный голос —

то дар ветров;

перекрикнуть их — перепеть.

Пересилить — как перекинуть

мост над пропастью

на века.

Полноводная, ярко-синяя

в сером небе поёт река.

Голос-логос

Целясь в цель,

обретаю слог,

голос-логос.

Как будто Бог

слово дарит

и цельность вмиг.

Ветхий днями

меня настиг.

Целое,

белое —

пелена.

Проступает

пути

вина.

Логос — суть,

голос — путь:

не

свернуть.

Тише...

Кормилице небесным молоком

О.С.

Сердце моё разрывается

от горя и счастья,

но побеждается нежностью.

Ты говоришь мне:

«Тише, тише...»

И крик становится тишиной,

а тишина — птицей,

чтобы подпевать тебе:

«Тише, тише...»

Громко, очень громко

звучит твоя тишина —

громче страха.

Я прорастаю в тебя,

как в небо:

тихо-тихо.

Песня

О хрупкость бытия,

о хрупкость песни,

как не разбить тебя

о глупость жизни?

Как не солгать

ни словом,

ни движеньем,

ни жаждою?

Томлюсь воспоминаньем.

Мне голос тайны

слышится яснее

как впечатленье Бога.

Миг и вечность —

всего лишь шаг навстречу.

Песня длится

как Слово,

как Любовь Его —

предвечно.

Когда слова, свои утратив смыслы...

Когда слова, свои утратив смыслы,

сравняются с землёй, —

словами станем мы.

Иль чернозёмом...

Всё равно — траве,

трава равна сама себе,

и только.

Вонзится боль копьем

в траву и небо,

и в слово, что срослось

с забытым завтра.

Не вспомнить:

не рыдать,

не рыть нам землю,

вонзая пальцы в тело.

Нет, не вспомнить!

Забыто всё,

печаль теряет слёзы.

Утрата эта —

худшее из зол.

Если голос есть...

Если голос есть,

значит есть и весть:

голос — для говорения.

Кто сумел неска́занное

прочесть,

примет благословение.

Если длится слог —

вслух читает Бог:

в слове ищут прозрения.

Разъедает губы

солоность строк:

правда слова — спасение.

Читаю знаки...

Читаю знаки — весточки свободы

в любви Твоей, Господь. Фрагменты

ликов, что хранят сердца простые

и лица. В них судьба взрастает

и расцветает ликами — цветами

родного дальнего.

Туманом даль одета,

и письмена Твои как млечный почерк

сокрыты — не согреты.

Кто согреет?

Пути Господни —

млечные пути —

написаны в сердцах,

но не согреты.

Согреет кто?

Чудо

Чудо долго не длится:

если в дом постучится

чудно,

помни, что чудо —

это просто причуда.

Прихоть неба, и только:

не законна нисколько.

Чудо

жаждет случиться,

а не впустишь —

умчится,

птицей в небо умчится

и с тобой не случится.

Я словам доверяю больше...

Я словам доверяю больше, чем людям —

слова не подводят.

Слова — верны себе, мне,

истине...

Слова — бескорыстны,

правдивы,

а люди — лживы.

Люди ищут способы обмануть слова

и людей.

И находят. Но при этом теряют

истину,

себя,

и меня.

Антипрокруст

* * *

Господи,

он — слишком взрослый,

а я — слишком ребёнок.

Наше общение —

сплошное недоразумение.

А вдруг он тот самый Инквизитор?

* * *

Я боюсь прокрустовых кроватей,

мягко застеленных и не очень.

Я боюсь нимбов, царапающих

Твои Небеса и моё небко.

Я боюсь тех, кто знает, но не думает,

кто верит, но не чувствует.

Я боюсь друзей, которые не отличаются от врагов,

и рабов, которые не свободны.

Я боюсь говорящих краденными словами,

особенно правильными.

Но в любви нет страха...

Прости мне, Господи!

* * *

Между формой и бесформенностью — я.

Узкий путь — не узкоколейка...

Форма всё время стремится к Прокрусту.

Поиграй со мной, Господи!

Смысл, как кролик

Смысл, как кролик

между букв и слогов

прошмыгнул

в открытое окно

слóва.

И опять,

и снова...

Блеск в глаза,

и пелена упала:

я всегда,

всегда

про это знала.

Облаком

распушена печаль:

ничего не жаль.

Песней или птицей

вознесусь...

Господи,

я слишком многим снюсь!

Я, наверное,

когда-нибудь вернусь

громом...

Подари мне глоток красоты

Подари мне глоток красоты —

слишком грустно вблизи предзакатья.

Жизнь похожа порой на цветы

на чужом плохо скроенном платье.

Отразиться бы в зеркале грёз,

рассмотреть всё, что было и будет,

побродить средь подружек-берёз

по дорогам неведомых судеб.

Забытья непростая строка

заплутала в чужих предголосьях.

Ей неведома песня — пока,

не по голосу многоголосье.

Слова — легкие, как облака...

Слова — легкие, как облака,

и тяжелые, как горе, —

падают на мои плечи

и укрывают голову,

словно шалью...

Слова притворяются птицами,

чтобы парить в моём небе,

не привлекая внимания

посторонних.

Слова становятся воздухом,

чтобы я дышала ими,

когда задыхаюсь

от недостатка

чистоты.

Слова — мои друзья,

прикрывающие меня в опасности,

поющие со мной — в радости,

плачущие — в страдании.

Слова говорят за меня,

когда я молчу —

чтобы жизнь звучала,

несмотря ни на что,

вопреки всему.

Слова, которые не хотят говорить,

сидят тихонечко рядом, насупившись,

и молчат. Или прячутся

под одеялом, столом, в стакане —

они умеют прятаться.

Они могут даже уйти, хлопнув дверью,

чтобы потом пролиться дождём

и напитать чью-то землю, превратив её в чернозём,

и вырастить на ней подсолнухи.

А чем подсолнухи хуже стихов?

Да ничем,

стихи — те же подсолнухи...

Небесная река

Крикливою вороною на ветке

я вам пою, когда себя не слышу,

когда мелодий дождевые струи

не поливают ноты жизни свыше.

Волшебной музыки изысканные звуки,

как демиурги, шум не мой нарушив,

талантами дарят мечты и руки,

воссоздают расстроенную душу.

Как будто небо вдруг сошло напиться —

небесная река во мне струится.

Слушай голос,

не слушай шторм —

ветер шумный пусть учится петь.

Сильный голос —

то дар ветров;

перекрикнуть их — перепеть.

Пересилить — как перекинуть

мост над пропастью

на века.

Полноводная, ярко-синяя

в сером небе поёт река.

Голос-логос

Целясь в цель,

обретаю слог,

голос-логос.

Как будто Бог

слово дарит

и цельность вмиг.

Ветхий днями

меня настиг.

Целое,

белое —

пелена.

Проступает

пути

вина.

Логос — суть,

голос — путь:

не

свернуть.

Тише...

Кормилице небесным молоком

О.С.

Сердце моё разрывается

от горя и счастья,

но побеждается нежностью.

Ты говоришь мне:

«Тише, тише...»

И крик становится тишиной,

а тишина — птицей,

чтобы подпевать тебе:

«Тише, тише...»

Громко, очень громко

звучит твоя тишина —

громче страха.

Я прорастаю в тебя,

как в небо:

тихо-тихо.

Песня

О хрупкость бытия,

о хрупкость песни,

как не разбить тебя

о глупость жизни?

Как не солгать

ни словом,

ни движеньем,

ни жаждою?

Томлюсь воспоминаньем.

Мне голос тайны

слышится яснее

как впечатленье Бога.

Миг и вечность —

всего лишь шаг навстречу.

Песня длится

как Слово,

как Любовь Его —

предвечно.

Когда слова, свои утратив смыслы...

Когда слова, свои утратив смыслы,

сравняются с землёй, —

словами станем мы.

Иль чернозёмом...

Всё равно — траве,

трава равна сама себе,

и только.

Вонзится боль копьем

в траву и небо,

и в слово, что срослось

с забытым завтра.

Не вспомнить:

не рыдать,

не рыть нам землю,

вонзая пальцы в тело.

Нет, не вспомнить!

Забыто всё,

печаль теряет слёзы.

Утрата эта —

худшее из зол.

Если голос есть...

Если голос есть,

значит есть и весть:

голос — для говорения.

Кто сумел неска́занное

прочесть,

примет благословение.

Если длится слог —

вслух читает Бог:

в слове ищут прозрения.

Разъедает губы

солоность строк:

правда слова — спасение.