После меня

Альгирдас БИКУЛЬЧУС (1934–2016)

Литва

Вильнюс

Родился в Литве. Поэт, публицист, переводчик. Литературный псевдоним Аль Озёрный. Широко публиковался в периодической печати и изданиях Литвы на литовском и русском языках. Рукописи хранятся в хранилищах Центрального архива и библиотеках Литвы. Имел учёную степень доктора социальных наук. Будучи доцентом Вильнюсского университета и Академии управления, преподавал в них экономические дисциплины. Автор 24-х книг и 400-сот статей по вопросам финансов и экономики. Будучи членом Союза Борцов за Свободу Литвы, Союза независимых писателей Литвы, несколько лет назад Альгирдас Бикульчус пришёл в ЛО «Логос» за помощью в покорении новой вершины – русского литературного языка. Здесь с остальными членами объединения беззаветно отдался служению музам поэзии. В 2012 году вышел в переводе на русский язык его сборник "По пылающему снегу".

Ушёл из жизни в 2016 году.

После меня

.

Оставляя в изящном сосуде цветы,

Созерцая их в поле средь ясного дня,

Я надеюсь, они растревожат мечты

Тех, кто вскоре увидит их после меня.

.

Когда пищу даю для извилин в мозгах,

Рассыпая слова – добрых дел семена, –

Я надеюсь, дадут они всходы в умах

Тех, кто в мире останется после меня.

.

И когда над стихами всю ночь напролёт

Хлопочу, не жалея ни сил, ни огня,

Я надеюсь, что друг мои строчки прочтёт –

Значит, жить они будут и после меня.

.

Перевод с литовского Алексея Гречука

.

Стихи Есенина

.

Погасли все люстры. И тотчас на сцену

Широкой походкою вышел актёр.

Почудилось вдруг: не актёр, а Есенин

Открыл перед залом российский простор.

.

Читал он стихи. Незаметно забылись

И злая судьба, разлучившая нас,

И многие годы, что в вечность уплыли.

Есенин – со мною, он здесь и сейчас!

.

Я вижу, средь скромной равнинной природы,

Где пламенем красным рябина горит,

Одетая в ветхий шушун старомодный,

Его дожидаясь, старушка грустит.

.

Стихи его нежность в душе пробуждают.

Желанья теснятся в моей голове:

Я в мыслях берёзку, как он, обнимаю,

Цветы мну, валяюсь на мягкой траве.

.

В прозрачной росе на восходе румяном

Меня охватила прохладою дрожь.

В полях под Рязанью на белых туманах,

Волнуясь, качается спелая рожь.

.

Ранимому сердцу в груди моей тесно.

Расстаться с поэтом никак не могу.

Мы слушаем вместе волшебные песни –

Поют их косцы на цветистом лугу.

.

Целует луна деревенские крыши…

В ночном пастухи разжигают костёр…

Как фыркают лошади, явственно слышу…

Закончив читать, поклонился актёр.

.

От божьего дара придя в восхищенье,

Овацией вспыхнул взволнованный зал.

Счастливое было у всех ощущенье –

В гостях сам Есенин у нас побывал.

Перевод с литовского Алексея Гречука

.

На воинском кладбище

.

В долгу неоплатном у братской могилы,

Как перед историей, скорбно стою –

Держу я отчёт о растраченной силе

По жизни, спасённой в смертельном бою.

.

Застыли в строю величавые туи

(Лишь ветер их кроны слегка шевелит) –

Земля, пышной хвоей бойцам салютуя,

Героев своих забывать не велит.

.

Чтоб выразить память о мужестве в битвах,

Нет праведных слов в философских томах –

Слов мудрых, как сказка, святых, как молитва,

Разящих, как выстрел, как сабельный взмах.

.

С душевным волненьем молюсь я негромко

У мраморных плит отгремевшей войны

О том, чтобы помнили наши потомки

Кровавую цену простой тишины.

.

Перевод с литовского Алексея Гречука

.

В Царскосельском лицее

.

А. С. Пушкину

.

В Царскосельском лицее

Я тебя навестил.

Ты пришёл по аллее…

Я тогда молод был,

.

Тоже метил в поэты,

И был максималист.

Ты читал мне сонеты,

Как поэт-лицеист,

.

О коллегах лицея

И про учителей,

Баловство и затеи

Царскосельских друзей,

.

Про родную природу,

Колдовство, чары слов

И про мысли свободу,

И призвания зов.

.

А в ответ – свои строки

Я тебе вслух читал.

Ты из давней эпохи

Им с улыбкой внимал.

.

И пусть нас разделяли

Тени прошлых веков,

Как друзья, мы гуляли

В сени пышных садов.

.

Память запечатлела

Нашу встречу навек.

Наша дружба доселе

Не ведёт счёта лет…

.

Сначала

.

Я опять начинаю сначала,

Как не раз уж бывало – с нуля

Будто боли испытано мало,

Будто опыт учил меня зря.

.

Не смогли отучить от доверия –

Ни трагических дней карусель,

Ни любимой закрытые двери,

Ни предательство близких друзей.

.

Неудачами пренебрегая,

Снова ярких проектов я полн,

У которых числа нет и края,

Как у ветра, у моря и волн.

.

Как у них, у меня нет покоя

И не будет, я знаю, пока

Моей творческой жизни история

Завершится, как эта строка.

.

Вильнюсу

.

Вильнюс, душою своей я твой пленник.

Мчатся, сменяясь эпохи и дни, -

Я однолеток твой и современник

Нынешних дел твоих и старины.

.

Реют в полёте полки Гедимина…

Прошлое мнится в сегодняшнем дне.

Давних и новых свершений картины

Ты представляешь восторженно мне.

.

Подвиги в них и дыханье свободы,

Боль поражений в неравной борьбе -

Запечатлели соборные своды

Всё, что в твоей совершалось судьбе.

.

В ауру улиц твоих погружаясь,

Чудо открытий предчувствую я.

Там, словно в глади Нерис отражаясь,

В окна любуется юность твоя.

.

Был ты и Вильно, и Вильна, и Вильнюс.

Но неизменно был мною любим -

Верным соратником. Что б ни случилось,

Я остаюсь гражданином твоим!

.

Перевод с литовского Евы Ахтаевой

.

Видение

.

Как только глаза я закрою –

В ущелье Арагва кипит,

Арагва бежит предо мною,

Скользит, извиваясь змеёю,

И кручи уходят в зенит.

.

Вновь вижу я грозные горы.

И деву на серой скале,

Белее пик горных уборов,

Изящней тенистых узоров

В ущелье при полной луне.

.

Видением тем очарован,

Его я напрасно зову.

И, вечным разбужено зовом,

Послушно оно лишь оковам

Волшебного сна наяву.

.

Арагва мой голос уносит

Ущельем извилистым вдаль,

Утёсы глаза грозно косят,

Искрясь, не тревожить гор просит

Вершин ледниковый хрусталь…

.

И нет мне ни сна, ни покоя.

Вскачь годы несутся: «Але!»

Но, только глаза я закрою,

Вновь дева над бурной рекою

Белеет на серой скале…

.

Поэзия

.

Спасибо, верная моя подруга,

Что научила волшебством владеть,

Миры творить такие друг для друга,

Подобных коим во вселенной нет.

.

Мы в них одни властители-владыки.

В них неразлучны мы – в руке рука.

Сияют белизной вершин их пики,

Не застилают небо облака.

.

Там жизненных событий быстротечность,

Тебе, Поэзия, благодаря,

Меня возносит, увлекает в вечность,

Восторги сверхпознания даря.

.

С Тобой ничто – вселенский мрак и холод,

И иногда враждебная среда,

С Тобой бессмертен я и вечно молод.

С Тобой – таким останусь навсегда!

.

В горы

.

Вновь зима, вновь белый снег искрится

И зовёт меня в объятья гор,

Чтоб от мелочных забот укрыться

Там, куда не залетает птица

И земля вступает с небом в спор.

.

Я хочу туда, где дивно ярок

Солнца свет и где не жгуч мороз,

Где снегов полотна – без помарок,

Запах воздуха – хоть пей из чарок,

Как у нас после весенних  гроз,

.

Где влюблённым в горы горным гномом

Я летал на лыжах и кружил

По просторным Приэльбрусья склонам,

Пусть домой вернулся с переломом,

Вряд ли раньше я счастливей был.

.

Икары

.

На крыльях из перьев Икар с дерзкой силой,

Поднявшись из тьмы, где томился в плену,

Направился к солнцу – со щедрым светилом

Мечтал возвратиться в родную страну.

.

Небесная власть о задумке прознала,

Икару закончить полёт не дала,

Лишением крыльев его наказала –

Морская пучина Икара взяла.

.

…Не стала легенда прекрасною былью.

Мечтатели в жизни совсем не в чести,

Но вечно Икары, лишённые крыльев,

Душой рвутся к солнцу – тепло принести.

.

Перевод с литовского Алексея Гречука

.

Не нужны мне праздники иные

.

Не нужны мне шумные застолья,

Неуютно мне среди гостей.

Праздники – когда не скрючен болью,

Праздник – если нет худых вестей.

.

В искренность нетрезвых слов не верю.

Пьяный бред и горькое вино

Мне напоминают о потерях:

Близкие мои ушли давно.

.

Я доволен жизнью и собою,

Мне дано немало бодрых лет.

Я обласкан щедрою судьбою,

На неё обиды в сердце нет.

.

Если вдруг на жизненном помосте

От удара навзничь упаду,

Соберу ушибленные кости

И своей дорогою пойду.

.

Жив я! – праздник самый интересный –

Без долгов, страданий и вины,

Потому мне, кроме жизни честной,

Праздники иные не нужны.

.

Перевод с литовского Алексея Гречука

.

Звёзды

.

Для ночного костра

Я сушняк собирал.

Среди стройных берёз белоствольных

Я огонь разжигал

И над ним колдовал,

Чтоб со мной тебе было спокойно.

.

Ради блеска в очах

И восторга в речах

Задымиться костру не давал я.

Чтобы тьму разгонять

И тебя  согревать,

Я поддерживал яркое пламя.

.

Выпадала роса…

И костёр угасал.

Угольки нам призывно мигали.

Помню ночь до утра…

Даже искры костра

В моей памяти звёздами стали.

.

Перевод с литовского Алексея Гречука

.

Материал подготовила Ева Ахтаева,

ЛО «Логос»

.

.

Оставляя в изящном сосуде цветы,

Созерцая их в поле средь ясного дня,

Я надеюсь, они растревожат мечты

Тех, кто вскоре увидит их после меня.

.

Когда пищу даю для извилин в мозгах,

Рассыпая слова – добрых дел семена, –

Я надеюсь, дадут они всходы в умах

Тех, кто в мире останется после меня.

.

И когда над стихами всю ночь напролёт

Хлопочу, не жалея ни сил, ни огня,

Я надеюсь, что друг мои строчки прочтёт –

Значит, жить они будут и после меня.

.

.

.

Погасли все люстры. И тотчас на сцену

Широкой походкою вышел актёр.

Почудилось вдруг: не актёр, а Есенин

Открыл перед залом российский простор.

.

Читал он стихи. Незаметно забылись

И злая судьба, разлучившая нас,

И многие годы, что в вечность уплыли.

Есенин – со мною, он здесь и сейчас!

.

Я вижу, средь скромной равнинной природы,

Где пламенем красным рябина горит,

Одетая в ветхий шушун старомодный,

Его дожидаясь, старушка грустит.

.

Стихи его нежность в душе пробуждают.

Желанья теснятся в моей голове:

Я в мыслях берёзку, как он, обнимаю,

Цветы мну, валяюсь на мягкой траве.

.

В прозрачной росе на восходе румяном

Меня охватила прохладою дрожь.

В полях под Рязанью на белых туманах,

Волнуясь, качается спелая рожь.

.

Ранимому сердцу в груди моей тесно.

Расстаться с поэтом никак не могу.

Мы слушаем вместе волшебные песни –

Поют их косцы на цветистом лугу.

.

Целует луна деревенские крыши…

В ночном пастухи разжигают костёр…

Как фыркают лошади, явственно слышу…

Закончив читать, поклонился актёр.

.

От божьего дара придя в восхищенье,

Овацией вспыхнул взволнованный зал.

Счастливое было у всех ощущенье –

В гостях сам Есенин у нас побывал.

.

.

В долгу неоплатном у братской могилы,

Как перед историей, скорбно стою –

Держу я отчёт о растраченной силе

По жизни, спасённой в смертельном бою.

.

Застыли в строю величавые туи

(Лишь ветер их кроны слегка шевелит) –

Земля, пышной хвоей бойцам салютуя,

Героев своих забывать не велит.

.

Чтоб выразить память о мужестве в битвах,

Нет праведных слов в философских томах –

Слов мудрых, как сказка, святых, как молитва,

Разящих, как выстрел, как сабельный взмах.

.

С душевным волненьем молюсь я негромко

У мраморных плит отгремевшей войны

О том, чтобы помнили наши потомки

Кровавую цену простой тишины.

.

.

.

.

В Царскосельском лицее

Я тебя навестил.

Ты пришёл по аллее…

Я тогда молод был,

.

Тоже метил в поэты,

И был максималист.

Ты читал мне сонеты,

Как поэт-лицеист,

.

О коллегах лицея

И про учителей,

Баловство и затеи

Царскосельских друзей,

.

Про родную природу,

Колдовство, чары слов

И про мысли свободу,

И призвания зов.

.

А в ответ – свои строки

Я тебе вслух читал.

Ты из давней эпохи

Им с улыбкой внимал.

.

И пусть нас разделяли

Тени прошлых веков,

Как друзья, мы гуляли

В сени пышных садов.

.

Память запечатлела

Нашу встречу навек.

Наша дружба доселе

Не ведёт счёта лет…

.

.

Я опять начинаю сначала,

Как не раз уж бывало – с нуля

Будто боли испытано мало,

Будто опыт учил меня зря.

.

Не смогли отучить от доверия –

Ни трагических дней карусель,

Ни любимой закрытые двери,

Ни предательство близких друзей.

.

Неудачами пренебрегая,

Снова ярких проектов я полн,

У которых числа нет и края,

Как у ветра, у моря и волн.

.

Как у них, у меня нет покоя

И не будет, я знаю, пока

Моей творческой жизни история

Завершится, как эта строка.

.

.

Вильнюс, душою своей я твой пленник.

Мчатся, сменяясь эпохи и дни, -

Я однолеток твой и современник

Нынешних дел твоих и старины.

.

Реют в полёте полки Гедимина…

Прошлое мнится в сегодняшнем дне.

Давних и новых свершений картины

Ты представляешь восторженно мне.

.

Подвиги в них и дыханье свободы,

Боль поражений в неравной борьбе -

Запечатлели соборные своды

Всё, что в твоей совершалось судьбе.

.

В ауру улиц твоих погружаясь,

Чудо открытий предчувствую я.

Там, словно в глади Нерис отражаясь,

В окна любуется юность твоя.

.

Был ты и Вильно, и Вильна, и Вильнюс.

Но неизменно был мною любим -

Верным соратником. Что б ни случилось,

Я остаюсь гражданином твоим!

.

.

.

Как только глаза я закрою –

В ущелье Арагва кипит,

Арагва бежит предо мною,

Скользит, извиваясь змеёю,

И кручи уходят в зенит.

.

Вновь вижу я грозные горы.

И деву на серой скале,

Белее пик горных уборов,

Изящней тенистых узоров

В ущелье при полной луне.

.

Видением тем очарован,

Его я напрасно зову.

И, вечным разбужено зовом,

Послушно оно лишь оковам

Волшебного сна наяву.

.

Арагва мой голос уносит

Ущельем извилистым вдаль,

Утёсы глаза грозно косят,

Искрясь, не тревожить гор просит

Вершин ледниковый хрусталь…

.

И нет мне ни сна, ни покоя.

Вскачь годы несутся: «Але!»

Но, только глаза я закрою,

Вновь дева над бурной рекою

Белеет на серой скале…

.

.

Спасибо, верная моя подруга,

Что научила волшебством владеть,

Миры творить такие друг для друга,

Подобных коим во вселенной нет.

.

Мы в них одни властители-владыки.

В них неразлучны мы – в руке рука.

Сияют белизной вершин их пики,

Не застилают небо облака.

.

Там жизненных событий быстротечность,

Тебе, Поэзия, благодаря,

Меня возносит, увлекает в вечность,

Восторги сверхпознания даря.

.

С Тобой ничто – вселенский мрак и холод,

И иногда враждебная среда,

С Тобой бессмертен я и вечно молод.

С Тобой – таким останусь навсегда!

.

.

Вновь зима, вновь белый снег искрится

И зовёт меня в объятья гор,

Чтоб от мелочных забот укрыться

Там, куда не залетает птица

И земля вступает с небом в спор.

.

Я хочу туда, где дивно ярок

Солнца свет и где не жгуч мороз,

Где снегов полотна – без помарок,

Запах воздуха – хоть пей из чарок,

Как у нас после весенних  гроз,

.

Где влюблённым в горы горным гномом

Я летал на лыжах и кружил

По просторным Приэльбрусья склонам,

Пусть домой вернулся с переломом,

Вряд ли раньше я счастливей был.

.

.

На крыльях из перьев Икар с дерзкой силой,

Поднявшись из тьмы, где томился в плену,

Направился к солнцу – со щедрым светилом

Мечтал возвратиться в родную страну.

.

Небесная власть о задумке прознала,

Икару закончить полёт не дала,

Лишением крыльев его наказала –

Морская пучина Икара взяла.

.

…Не стала легенда прекрасною былью.

Мечтатели в жизни совсем не в чести,

Но вечно Икары, лишённые крыльев,

Душой рвутся к солнцу – тепло принести.

.

.

.

Не нужны мне шумные застолья,

Неуютно мне среди гостей.

Праздники – когда не скрючен болью,

Праздник – если нет худых вестей.

.

В искренность нетрезвых слов не верю.

Пьяный бред и горькое вино

Мне напоминают о потерях:

Близкие мои ушли давно.

.

Я доволен жизнью и собою,

Мне дано немало бодрых лет.

Я обласкан щедрою судьбою,

На неё обиды в сердце нет.

.

Если вдруг на жизненном помосте

От удара навзничь упаду,

Соберу ушибленные кости

И своей дорогою пойду.

.

Жив я! – праздник самый интересный –

Без долгов, страданий и вины,

Потому мне, кроме жизни честной,

Праздники иные не нужны.

.

.

.

Для ночного костра

Я сушняк собирал.

Среди стройных берёз белоствольных

Я огонь разжигал

И над ним колдовал,

Чтоб со мной тебе было спокойно.

.

Ради блеска в очах

И восторга в речах

Задымиться костру не давал я.

Чтобы тьму разгонять

И тебя  согревать,

Я поддерживал яркое пламя.

.

Выпадала роса…

И костёр угасал.

Угольки нам призывно мигали.

Помню ночь до утра…

Даже искры костра

В моей памяти звёздами стали.

.

.