Он был совестью народа…

Владимир КРУПИН

15 марта – 80 лет со дня рождения Валентина Григорьевича Распутина (1937 – 2015)

Он был совестью народа…

Памяти писателя и друга

.

Как ни вытесняет современная электроника книги, они сохранились и сдаваться не собираются. В них, в отличие от призрачных текстов виртуального пространства, есть осязаемость. Их можно взять в руки, перелистать, открыть на любимых страницах. В них есть магнитная сила. Рука сама тянется к книжным полкам. А как иначе? «Прощайте, друзья мои», – сказал Пушкин перед смертью, обратясь к книжным шкафам. Пушкин в книге и Пушкин в электронном варианте – это очень и очень разное. Как без его книг?

И вообще, как без народных сказок, былин, без Творений святых отцов, без Державина, Тютчева, Гончарова, Достоевского, Шмелёва, Есенина, Шолохова, Твардовского?

И в этот почётнейший список ещё при жизни по праву вошёл наш современник, признанный классик Валентин Григорьевич Распутин.

Его книги – достойное завершение литературы двадцатого века, новое подтверждение того, что русская литература – ведущая в мире. Почему? Она выращена Православием.

Одно только название повестей: «Деньги для Марии», «Вверх и вниз по течению», «Последний срок», «Прощание с Матёрой», «Пожар», «Дочь Ивана, мать Ивана», одно их перечисление вызывает в нашем сознании образ нашей России. Любовь к ней – главное в творчестве Распутина.

В чём я не соглашусь ни с критиками, ни с автором, так это в том, что «Вниз и вверх по течению», «Последний срок», «Живи и помни», «Прощание с Матёрой», «Пожар» у Распутина – повести, а остальное – рассказы.

Да, как рассказчик Распутин силён необыкновенно. Он в малое пространство текста вгоняет столько переживаний, откровений, событий, людей, характеров – диво! Причём все его рассказы «крепчают» от перечтения.

Проверьте на себе. Давние рассказы «Мама куда-то ушла», «Рудольфио», «Тётка Улита»; да все-все открывают новые глубины русской жизни, безграничной для познания любящим сердцем.

Так вот, в чём я не согласен. В том, что «Уроки французского», «Василий и Василиса», «Изба», «В ту же землю» называются рассказами.

Ну ладно, автор по врождённой своей скромности так их назвал. Но мы же видим, что это совершенно не рассказы, а повести. Здесь такая концентрация жизни, такие, выражаясь по-достоевски, «эссенции», что какие же это рассказы?

Главный герой «Уроков французского» – маленький мальчик, который, как и рассказчик, как я знаю из его жизни, приехал учиться из деревни в среднюю школу. Одинокий, без какой-либо поддержки, голодающий ребёнок не желает, чтобы ему помогал кто-то из взрослых. Поэтому молодой учительнице французского языка, которой стало жаль мальчика, приходится идти на хитрости, чтобы хоть как-то поддержать своего бедного ученика.

После публикации этого произведения в 1973 году произошла удивительная история. Настоящая учительница писателя увидела в образе Лидии Михайловны (учительницы из рассказа) себя, а в одиннадцатилетнем мальчике – Валентина Григорьевича, своего бывшего ученика. Про посылку с макаронами, которую учительница как-то отправила тогда ещё школьнику Валентину, женщина уже забыла. Этот её поступок говорит о бескорыстной помощи и жертвенности ради других.

«Уроки» – это всем нам уроки доброты и любви, сколько пролито слёз над фильмом Евгения Ташкова, особенно над тем эпизодом, когда мальчишка, воспитанный голодом и холодом, бежит за машиной и кричит: «Мама!».

Может быть, только в «Уроках» писатель немного приоткрылся, показал свою ранимую, доверчивую душу.

Да ещё в позднем рассказе «Видение». Я так люблю этот рассказ, что хотел бы побольше процитировать из него. Но вот хотя бы это, об осени:

«Горячо рдеют леса, тяжелы и душисты спутанные травы, туго звенит, горчит воздух и водянисто переливается под солнцем по низинам; дали лежат в отчётливых и мягких границах; межи, опушки, гребни – всё в разноцветном наряде и всё хороводится, важничает, ступает грузной и осторожной поступью... И всё роняет, роняет семена и плоды, устилая землю. “Бабье лето” теперь помолодело: весна вдвигается в лето, а лето в осень, в сентябре ещё зелено, ядрёно, крепко, осенью ещё и не пахнет, а снежный саван между тем приготовляется без промедления. Через неделю после Покрова ударит мороз...».

Это рассказ, в котором всё от первого лица, в котором невидимая, но прочная стена перехода от земной жизни к вечности настолько растворена, что страшно за автора.

Так вот, о повестях «В ту же землю», «Василий и Василиса» и особенно о «Избе». В ту же землю, из которой пришли, из которой созданы, все мы ложимся. Да даже и это по нынешним временам стало у всех по-разному. Читавшие рассказ знают эту историю, когда женщине, уже немолодой, не на что похоронить мать и она – тайком! – хоронит мать на новом месте. И вскоре видит, как к свежей материнской могиле добавляются две, потом ещё, вот оно, новое русское кладбище, на котором нет «новых русских».

«Василий и Василиса», как помните, экранизированное произведение. И какой же это рассказ, когда в нём такой романный охват событий, такой великий женский характер! Не простившая мужу гибель недоношенного ребёнка, Василиса всю жизнь продолжает любить Василия, он это понимает перед смертью, когда она плачет над ним.

Но вот «Изба». Если суждено быть русской литературе наступившего века, то она выйдет не из «Шинели» Гоголя, не с «Матрёниного двора», а из распутинской избы. Вспомним, как в «Прощании с Матёрой» Дарья убирает свою избу перед тем, как отдать её на сожжение. Пересказывать не нужно, надо перечитать и представить, что такое изба для нас – это всё. В ней всё такое живое, такое кровно родное, и вот всё это должно погибнуть.

Я когда первый раз читал, то вспомнил рассказ из средневековой литературы. Сына приговаривают к смерти. Мать просит за него правителя. Правитель непреклонен – сына должны казнить. А мать накануне сказала сыну: «Если буду стоять в белом платье, когда тебя повезут на казнь, то значит, тебя помилуют, а если в чёрном – казнят». И мать надела белое платье. И со спокойной душой восходил её сын на эшафот.

Так и изба Дарьи, обманутая приборкой, прихорашиванием, думала ещё жить долго-долго, пока не поднесли к ней горящий факел поджигатели.

И вот изба Агафьи. «Изба осталась сиротой, наследников у Агафьи не оказалось». Но изба крепкая, мощные её стены выдержат морозы, крепкая крыша не пропустит влаги, огород около избы даст картошку и овощи, можно жить. И можно, и нужно. Примечательно, что автор проводит избу Агафьи сквозь пожар. Его устраивают приблудшие безвольные люди Катя с Ваней. Добрые люди спасают и их, и избу.

«Агафьина изба встречала и провожала зимы и лета, прокалялась под жгучей низовкой с севера стужею, стонала и обмирала до бездыханности и опять отеплялась солнышком... Тут, в Агафьиной ограде, было над чем подумать... Здесь можно было вволюшку повздыхать, и столько здесь копилось невыразимых воздыханий, что тучки в небе задерживались над этим местом и полнились ими, унося с собою жатву людских сердец».

Уносили, добавим, к престолу Небесному. Старуха, похоронившая мать в рассказе «В ту же землю», после похорон идёт в церковь. Больше некуда. В мире воцарился дьявол – деньги. У старухи, у таких, как она, денег никогда не бывало и не будет, она свободна от зависимости золотому Тельцу. Она идёт к Господу. И ещё неумело своими загрубевшими от работы пальцами «возжигает» и ставит перед святыми иконами свечи.

Впервые, но пришла в храм, неумело, но поставила свечи. И увидела, как «в высокое окно косым снопом било солнце, чисто разносилось восторженное ангельское пение».

…Один из рассказов писателя называется «В непогоду». Штормовые ветры, метели описаны так, что именно мы сами виноваты в затяжном непогодье.

А так оно и есть. Святитель Иоанн Златоуст напрямую связывал климат и нравственное состояние людей. Да, давно в России непогода. И переживать это нелёгкое время нам помогают книги Валентина Распутина. Потому что его герои среди нас, герои сильные характером и сильные душой.

Книги Валентина Распутина – молитва за Россию её верного, высокоодарённого от Господа талантом сына.

.

***

.

Я познакомился с Валентином Григорьевичем осенью 1972 года, когда приехал в Иркутск на совещание молодых писателей. Он мне сразу показался добрым, эрудированным и очень деликатным человеком – с ним можно было побеседовать на любые темы.

Но если речь заходила о России, русском народе и хоть как-то была направлена на то, чтобы унизить Родину писателя, Валентин Распутин становился жёстким защитником своей страны, её традиций и веры.

Распутин умел и пошутить. Помню, в 1972 году от Союза писателей мы были с ним в Финляндии. Я был коммунистом, Валя оставался беспартийным.

По мнению спецслужб, мы вели себя в Финляндии слишком вольно. На одном приёме неловко пошутили: «У нас в Москве пасмурно, а у вас – солнце. Значит, Господь больше любит капитализм». За неудачную шутку, которую тут же напечатали западные газеты, нас лет девять не выпускали за границу.

Валентин Григорьевич, кстати, Запад не любил, называл живших там людей роботами. Помню, он возмущался: «Нельзя же всё так зализывать!». Ему по душе был Ближний Восток.

Произведения Распутина ставили в театрах вместе с работами Шукшина и Вампилова. Как-то мы с ним пошли в один театр на спектакль «Прощание с Матёрой». На сцену после декоративного пожара выбежали герои постановки, намазавшие себя сажей, один страшнее другого и даже краше африканца. Но не было в этом спектакле любви к России, что его весьма расстраивало, он был раздосадован увиденным.

В 1970-1980-е годы мы жили бедно. Бывало, он выручал меня деньгами, но когда я ему пытался вернуть долг, то он отказывался. В этом случае я его упрашивал взять хотя бы половину суммы. Когда собиралась писательская компания, то он всегда за всех платил, но не от того, что был богат, а его великодушное сердце желало избавить друзей от необходимости тратиться.

Валентин Распутин озарял столицу сначала своими короткими приездами, а затем каждый год он зимовал в Москве, только летом отправляясь на малую родину, в Иркутск.

В Москве мы с ним виделись почти каждый Божий день, вместе отправлялись в поездки по стране и за рубеж.

На душе было радостно от того, что на земле живёт такой писатель и человек, и Господь даровал мне счастье с ним дружить.

.

***

.

Всегда не переставал удивляться его оптимизму и жизнелюбию. Но, Боже мой, сколько он испытал, сколько перестрадал! На него столько свалилось горя, бед и несчастий, болезней, что под их тяжестью многие бы рухнули.

Господь, давая каждому из нас жизненный Крест, знает наши силы, и Крест не по силам не даёт. Значит, как же надеялся Господь на раба Божия Валентина, что попустил ему такие страдания! Голод и нищета детства и отрочества, нехватки и лишения юности, тяжелейшее становление писательской жизни.

Распутина, закалённого сибирской русской жизнью, воспитанного в высоконравственной трудовой семье, человека скромнейшего, не сломили ни огонь испытаний, ни мутные воды современности, ни медные трубы всесветной славы.

…Израненный отец мало пожил после войны, росли без него. И мама до старости не дожила. Рано ушёл из жизни младший брат.

Одиннадцатилетним мальчиком Валентин был вынужден уехать из родной деревни, чтобы продолжить обучение в средней школе. Новая школа находилась в районном центре, который был в десятках километров от деревни писателя.

Уже тогда, совсем маленьким мальчиком, он осознал свой долг перед семьёй. И долг этот заключался в том, чтобы получить образование. Представьте, как тяжело было ребёнку находиться так далеко от своей семьи и понимать, что он должен учиться. А учился он отлично.

Об этом жизненном пути, уже будучи взрослым мужчиной, Валентин Григорьевич написал в «Уроках французского».

.

***

.

О людях, наделённых добротой, совестью, честью, милосердием, и писал Валентин Распутин.

Теперь уже навсегда в нашем сознании могучие распутинские старухи, мощь и красота Байкала, преданные жёны и верные мужья, уже всегда будет наше сердце сжиматься, представляя гибель русских деревень, нашествие чужеродного сознания.

Конечно, тяжелее становится жить тем, кто любит прозу Распутина. Читаешь и уже живёшь не только своей жизнью, а страданиями и радостями героев писателя.

Да какие они герои, это ты и я, это наши соседи, наши матери, деревни и сёла, посёлки и города.

Из читателей распутинских книг никогда не выйдет «новых русских». Почему? Потому что для бизнеса, для капитала совесть очень не нужна. Даже лишняя.

Проза Распутина – это прямая линия от русской классики Достоевского и Бунина к нам и от нас уходящая в будущее. Она показывает, что единственно верное направление литературы – реализм.

Он не исключает и других вкраплений. У того же Распутина можно увидеть и элементы мистики («хозяин» Матёры), и романтизм («Наташа»), символизм («Пожар»), но как все мы созданы по образу и подобию Божию, так и литература должна следовать своим первым образцам: Писанию, летописям, Словам, былинам, преданиям, сказаниям...

И обязательно быть современной и своевременной. И в бегущем дне появятся отблески вечности, когда этот день проживается как часть вечности. Уходить же в прошлое, в историю, – значит оставлять свой окоп на передовой и прятаться в тылу.

Если сравнить количественно написанное Валентином Григорьевичем с другими писателями, то заметно, что написал он меньше многих. Да, так. Но сказал больше, вот в чём дело.

Русский язык радостно подчинился прозаику и помог высказать то сокровенное, чем живёт народ.

И как ни надрываются ненавидящие Россию говорящие и пишущие, веры им нет.

А в Распутина поверили сразу и навсегда. Потому что каждое его слово обеспечено страданиями за Россию, любовью к ней.

.

***

.

В нашем детстве не только взрослые помогали детям, но и сами дети старались помочь друг другу, поддержать в трудной ситуации.

Конечно, не обходилось и без драк – но как же мальчишкам не выяснить отношения?

Сколько было нищеты тогда, вы не можете себе даже представить! Послевоенное время было очень тяжёлым, голодным, но мы никогда не сердились на государство, потому что понимали, что всем тогда было трудно. Радость мы находили в мелочах и благодарили Бога за каждый мирный день.

Я считаю, что если бы не было у Валентина Григорьевича радости в детстве – не было бы и такого выдающегося писателя. Он был уверен, что детство формирует человека как личность, рождает в нём многие человеческие качества: сострадание, терпение, выносливость.

Валентин Распутин стал настоящим мужчиной, он многое умел делать руками, хорошо владел топором, любил собирать грибы и ягоды. Очень любил русскую деревню.

Он вообще очень любил Россию и её природу. Во многих его произведениях природа словно оживает, меняется вместе с событиями и чутко реагирует на происходящее в душах героев.

Валентин Григорьевич очень переживал о том, что современный человек не только стал чрезвычайно далёк от природы, но и губит её.

.

***

.

А внешне у Распутина всё было, как в сказке: взлёт от судьбы Золушки к члену Президентского совета, к орденам и медалям, званиям, премиям. Герой соцтруда, секретарь Правления СП СССР, депутат Верховного Совета, почётный академик Российских и зарубежных академий…

И поездки на все континенты, во все стороны света, сотни книг, спектакли во многих театрах, переводы на десятки языков планеты… Хватило бы всего этого на десятерых.

Его тянули в политику, как могучего писателя. Но по натуре Валентин Григорьевич, повторяю, был мягким человеком.

Ему приходилось идти в политику, чтобы ретивые хозяйственники «реки вспять не повернули» и рядом с озером Байкал не построили очередной бумажный комбинат.

Своим примером он показал людям, что природу нужно любить, сохранять и оберегать.

.

***

.

Помню, когда он получил звезду Героя Социалистического Труда, то сунул её в карман и забыл. Это была вовсе не поза, не игра, а проявление скромности...

Его отношение к Горбачёву и Ельцину – развалили  СССР! – было  самое негативное.

Как-то он с несколькими другими членами Президентского совета пошёл с прошением по одному важному вопросу к Горбачёву.

Дверь в кабинет президента оказалось такой массивной, что Распутин заметил: «Михаил Сергеевич, тут никакой народ дверь не откроет».

Оставили в подарок книги, но Горбачёв к ним потом, по всей видимости, даже не притронулся.

.

***

.

Да, Распутин объездил полмира, но любить и восхищаться своей Родиной и русскими людьми не перестал.

В своих произведениях он говорит о православной силе и мощи русского народа, рисует не столько сильные характеры героев, сколько сильную духовную личность.

…Он не терпел каких-то злых взглядов в сторону России. Ему совершенно претило то, что творится сегодня: когда традиционные нравственные ценности стали насмешкой в глазах части общества, когда стыд стал пороком, а гордость за Родину – чем-то нелепым.

Ему была всегда неприятна мысль о том, что молодые девушки стремятся выйти замуж не по любви, а по расчёту, также как молодые люди ищут профессию не по душе, а для наживы. Он считал это путём в бездну.

.

***

.

Валентин Григорьевич любил молиться в храме Божием, регулярно принимал участие в церковных таинствах.

Несмотря на то, что Валентин Григорьевич принял крещение в зрелом возрасте, когда ему было уже за сорок, он всегда был верующим человеком.

Вспоминаю осень 1980 года, именно в ту осеннюю пору Валентин Григорьевич крестился в Ельце, а крестил наш общий духовник – схииеромонах Нектарий, в миру Николай Александрович Овчинников, бывший военный врач. Он был настоятелем красивейшего Елецкого собора.

Никто не знает, но возвращение Оптиной пустыни Церкви – это прямая заслуга Валентина Григорьевича.

Распутин защищал православные святыни, поэтому не остался в стороне, когда произошёл инцидент с группой «Pussy Riot». Вместе с нашими коллегами опубликовал заявление деятелей культуры «Молчать не позволяет совесть».

Его совесть никогда не молчала. Он всегда выступал за цензуру нравственную. Валентин Григорьевич всегда возмущался высказыванием, какое допустил как-то один высокопоставленный чиновник, заявив о том, что мат – это норма русского языка:  ведь он радел за чистый, возвышенный русский язык. Я за 43 года не слышал от него ни одного матерного слова.

.

***

.

Распутин приходил на помощь ближнему, и если сам не мог помочь, просил о помощи других.

Тысячи и тысячи писем, сотни статей и предисловий. Бесчисленное количество встреч и звонков, когда устраивал чьи-то дела.

Сколько же корыстных людей пользовались его добротой! Помогал и им, и никого, истинно по-христиански, не упрекнул.

А скольких молодых писателей вывел, что называется, в люди!

И сотни, и сотни заседаний, съездов, пленумов, постоянные поездки по стране, выступления…

Это ведь только со стороны кажется, что фруктово жить писателю, когда он идёт к микрофону, а зал встаёт, устраивает овацию.

А каково ему, если он Распутин?!

Совестливый, мучающийся и перед тем, как говорить, и после того, как уже выступил. И может быть, кто-то подумает, что вся, без исключения, писательская братия его любит так же, как читатели? Или, может быть, уже исчезли из жизни зависть и злоба?

Только при его помощи и только благодаря Распутину вырос над Ангарой, в Усть-Уде, храм. Весь золотой, светящийся, он оживотворил пространство, а колокольный звон и молитва одухотворили его.

В Усть-Уде Распутин закончил десятилетку. Радостно было видеть писателя среди земляков. Деточки и взрослые вышли на сцену, настойчиво вызвали на неё Валентина Григорьевича, и исполнили трогательную песнь о своём знаменитом земляке, а знаменитый земляк стеснялся такого внимания. Воистину: чем человек значительней, тем он незаметней.

.

***

.

Он никогда не роптал на Бога, даже тогда, когда ему было по-настоящему тяжело.

Мало кто знает, что у Валентина Григорьевича в Красноярске умер первый ребёнок, мальчик. Жили бедно, ютились с женой Светланой Ивановной – дочерью писателя Молчанова-Сибирского – в бараке. Маленький сынишка простыл, и врачи не смогли его спасти.

Спустя годы, в 2006-м, снова случился серьёзный удар: в авиакатастрофе погибла его любимая дочь Мария. Валентин Григорьевич страшно горевал. Все разговоры были только о Маше.

Ещё через несколько лет умирает жена.

А его самого дважды не просто избивали, а в прямом смысле убивали. Сколько больниц прошёл, сколько операций!

Только сибирское здоровье, только могучая наследственность, только молитвы за него помогали выкарабкаться Валентину Григорьевичу.

А ещё и, может, это главное – любовь к нему тех, кто любит Россию.

…В последние годы жизни Распутин тяжело болел. Его произведения хоть и издавали, но и в  90-е, и в 2000-ные почти никто из издателей не платил гонораров.

Однако Валентин Григорьевич не унывал. Видел, как тяжело живут люди, особенно пенсионеры, а для него всегда было важно оставаться народником и державником. Совестью народа. Он считал, что на всё воля Божия.

.

***

.

Сегодня безбожная Европа погружается в пучину грязи, сметая с лица земли традиционные ценности, чистую любовь и уважение. Нашей стране пытаются навязывать чужие традиции, перевирают историю и хулят святыни. Сможет ли Россия противостоять сегодняшнему врагу?

Я думаю, что сможет, – даже несмотря на то, что с уходом Валентина Григорьевича мы осиротели, наша земля потеряла одного из своих защитников. Но, к счастью, остались его книги, которые будут вдохновлять нас на подвиг и любовь к своей Родине.

Книги Распутина говорят одно: спасение России в возрождении традиционных духовных и культурных ценностей. Все остальные пути перепробованы.

Неужели мы не прислушаемся к голосу крупнейшего писателя XX и начавшегося XXI века. Или опять обойдёмся без пророка в своём (в своём!) Отечестве?!

Он отработал за десятерых. И не в обиду будет сказано тем писателям, которые демонстративно отходили от забот общества, говоря о своём высоком призвании мастера слова.

Но где теперь их слово, книги? Кого они сделали счастливыми, кому помогли?

Авторы живы, книги забыты.

Конечно, общественная деятельность лишила нас ненаписанных страниц Распутина, зато написанные окрепли, оттого что сердце писателя было неравнодушным. Я думаю, что если Господь нам подарил такого замечательного человека, значит, Господь в нас верит.

.

.

Как ни вытесняет современная электроника книги, они сохранились и сдаваться не собираются. В них, в отличие от призрачных текстов виртуального пространства, есть осязаемость. Их можно взять в руки, перелистать, открыть на любимых страницах. В них есть магнитная сила. Рука сама тянется к книжным полкам. А как иначе? «Прощайте, друзья мои», – сказал Пушкин перед смертью, обратясь к книжным шкафам. Пушкин в книге и Пушкин в электронном варианте – это очень и очень разное. Как без его книг?

И вообще, как без народных сказок, былин, без Творений святых отцов, без Державина, Тютчева, Гончарова, Достоевского, Шмелёва, Есенина, Шолохова, Твардовского?

И в этот почётнейший список ещё при жизни по праву вошёл наш современник, признанный классик Валентин Григорьевич Распутин.

Его книги – достойное завершение литературы двадцатого века, новое подтверждение того, что русская литература – ведущая в мире. Почему? Она выращена Православием.

Одно только название повестей: «Деньги для Марии», «Вверх и вниз по течению», «Последний срок», «Прощание с Матёрой», «Пожар», «Дочь Ивана, мать Ивана», одно их перечисление вызывает в нашем сознании образ нашей России. Любовь к ней – главное в творчестве Распутина.

В чём я не соглашусь ни с критиками, ни с автором, так это в том, что «Вниз и вверх по течению», «Последний срок», «Живи и помни», «Прощание с Матёрой», «Пожар» у Распутина – повести, а остальное – рассказы.

Да, как рассказчик Распутин силён необыкновенно. Он в малое пространство текста вгоняет столько переживаний, откровений, событий, людей, характеров – диво! Причём все его рассказы «крепчают» от перечтения.

Проверьте на себе. Давние рассказы «Мама куда-то ушла», «Рудольфио», «Тётка Улита»; да все-все открывают новые глубины русской жизни, безграничной для познания любящим сердцем.

Так вот, в чём я не согласен. В том, что «Уроки французского», «Василий и Василиса», «Изба», «В ту же землю» называются рассказами.

Ну ладно, автор по врождённой своей скромности так их назвал. Но мы же видим, что это совершенно не рассказы, а повести. Здесь такая концентрация жизни, такие, выражаясь по-достоевски, «эссенции», что какие же это рассказы?

Главный герой «Уроков французского» – маленький мальчик, который, как и рассказчик, как я знаю из его жизни, приехал учиться из деревни в среднюю школу. Одинокий, без какой-либо поддержки, голодающий ребёнок не желает, чтобы ему помогал кто-то из взрослых. Поэтому молодой учительнице французского языка, которой стало жаль мальчика, приходится идти на хитрости, чтобы хоть как-то поддержать своего бедного ученика.

После публикации этого произведения в 1973 году произошла удивительная история. Настоящая учительница писателя увидела в образе Лидии Михайловны (учительницы из рассказа) себя, а в одиннадцатилетнем мальчике – Валентина Григорьевича, своего бывшего ученика. Про посылку с макаронами, которую учительница как-то отправила тогда ещё школьнику Валентину, женщина уже забыла. Этот её поступок говорит о бескорыстной помощи и жертвенности ради других.

«Уроки» – это всем нам уроки доброты и любви, сколько пролито слёз над фильмом Евгения Ташкова, особенно над тем эпизодом, когда мальчишка, воспитанный голодом и холодом, бежит за машиной и кричит: «Мама!».

Может быть, только в «Уроках» писатель немного приоткрылся, показал свою ранимую, доверчивую душу.

Да ещё в позднем рассказе «Видение». Я так люблю этот рассказ, что хотел бы побольше процитировать из него. Но вот хотя бы это, об осени:

«Горячо рдеют леса, тяжелы и душисты спутанные травы, туго звенит, горчит воздух и водянисто переливается под солнцем по низинам; дали лежат в отчётливых и мягких границах; межи, опушки, гребни – всё в разноцветном наряде и всё хороводится, важничает, ступает грузной и осторожной поступью... И всё роняет, роняет семена и плоды, устилая землю. “Бабье лето” теперь помолодело: весна вдвигается в лето, а лето в осень, в сентябре ещё зелено, ядрёно, крепко, осенью ещё и не пахнет, а снежный саван между тем приготовляется без промедления. Через неделю после Покрова ударит мороз...».

Это рассказ, в котором всё от первого лица, в котором невидимая, но прочная стена перехода от земной жизни к вечности настолько растворена, что страшно за автора.

Так вот, о повестях «В ту же землю», «Василий и Василиса» и особенно о «Избе». В ту же землю, из которой пришли, из которой созданы, все мы ложимся. Да даже и это по нынешним временам стало у всех по-разному. Читавшие рассказ знают эту историю, когда женщине, уже немолодой, не на что похоронить мать и она – тайком! – хоронит мать на новом месте. И вскоре видит, как к свежей материнской могиле добавляются две, потом ещё, вот оно, новое русское кладбище, на котором нет «новых русских».

«Василий и Василиса», как помните, экранизированное произведение. И какой же это рассказ, когда в нём такой романный охват событий, такой великий женский характер! Не простившая мужу гибель недоношенного ребёнка, Василиса всю жизнь продолжает любить Василия, он это понимает перед смертью, когда она плачет над ним.

Но вот «Изба». Если суждено быть русской литературе наступившего века, то она выйдет не из «Шинели» Гоголя, не с «Матрёниного двора», а из распутинской избы. Вспомним, как в «Прощании с Матёрой» Дарья убирает свою избу перед тем, как отдать её на сожжение. Пересказывать не нужно, надо перечитать и представить, что такое изба для нас – это всё. В ней всё такое живое, такое кровно родное, и вот всё это должно погибнуть.

Я когда первый раз читал, то вспомнил рассказ из средневековой литературы. Сына приговаривают к смерти. Мать просит за него правителя. Правитель непреклонен – сына должны казнить. А мать накануне сказала сыну: «Если буду стоять в белом платье, когда тебя повезут на казнь, то значит, тебя помилуют, а если в чёрном – казнят». И мать надела белое платье. И со спокойной душой восходил её сын на эшафот.

Так и изба Дарьи, обманутая приборкой, прихорашиванием, думала ещё жить долго-долго, пока не поднесли к ней горящий факел поджигатели.

И вот изба Агафьи. «Изба осталась сиротой, наследников у Агафьи не оказалось». Но изба крепкая, мощные её стены выдержат морозы, крепкая крыша не пропустит влаги, огород около избы даст картошку и овощи, можно жить. И можно, и нужно. Примечательно, что автор проводит избу Агафьи сквозь пожар. Его устраивают приблудшие безвольные люди Катя с Ваней. Добрые люди спасают и их, и избу.

«Агафьина изба встречала и провожала зимы и лета, прокалялась под жгучей низовкой с севера стужею, стонала и обмирала до бездыханности и опять отеплялась солнышком... Тут, в Агафьиной ограде, было над чем подумать... Здесь можно было вволюшку повздыхать, и столько здесь копилось невыразимых воздыханий, что тучки в небе задерживались над этим местом и полнились ими, унося с собою жатву людских сердец».

Уносили, добавим, к престолу Небесному. Старуха, похоронившая мать в рассказе «В ту же землю», после похорон идёт в церковь. Больше некуда. В мире воцарился дьявол – деньги. У старухи, у таких, как она, денег никогда не бывало и не будет, она свободна от зависимости золотому Тельцу. Она идёт к Господу. И ещё неумело своими загрубевшими от работы пальцами «возжигает» и ставит перед святыми иконами свечи.

Впервые, но пришла в храм, неумело, но поставила свечи. И увидела, как «в высокое окно косым снопом било солнце, чисто разносилось восторженное ангельское пение».

…Один из рассказов писателя называется «В непогоду». Штормовые ветры, метели описаны так, что именно мы сами виноваты в затяжном непогодье.

А так оно и есть. Святитель Иоанн Златоуст напрямую связывал климат и нравственное состояние людей. Да, давно в России непогода. И переживать это нелёгкое время нам помогают книги Валентина Распутина. Потому что его герои среди нас, герои сильные характером и сильные душой.

Книги Валентина Распутина – молитва за Россию её верного, высокоодарённого от Господа талантом сына.

.

***

.

Я познакомился с Валентином Григорьевичем осенью 1972 года, когда приехал в Иркутск на совещание молодых писателей. Он мне сразу показался добрым, эрудированным и очень деликатным человеком – с ним можно было побеседовать на любые темы.

Но если речь заходила о России, русском народе и хоть как-то была направлена на то, чтобы унизить Родину писателя, Валентин Распутин становился жёстким защитником своей страны, её традиций и веры.

Распутин умел и пошутить. Помню, в 1972 году от Союза писателей мы были с ним в Финляндии. Я был коммунистом, Валя оставался беспартийным.

По мнению спецслужб, мы вели себя в Финляндии слишком вольно. На одном приёме неловко пошутили: «У нас в Москве пасмурно, а у вас – солнце. Значит, Господь больше любит капитализм». За неудачную шутку, которую тут же напечатали западные газеты, нас лет девять не выпускали за границу.

Валентин Григорьевич, кстати, Запад не любил, называл живших там людей роботами. Помню, он возмущался: «Нельзя же всё так зализывать!». Ему по душе был Ближний Восток.

Произведения Распутина ставили в театрах вместе с работами Шукшина и Вампилова. Как-то мы с ним пошли в один театр на спектакль «Прощание с Матёрой». На сцену после декоративного пожара выбежали герои постановки, намазавшие себя сажей, один страшнее другого и даже краше африканца. Но не было в этом спектакле любви к России, что его весьма расстраивало, он был раздосадован увиденным.

В 1970-1980-е годы мы жили бедно. Бывало, он выручал меня деньгами, но когда я ему пытался вернуть долг, то он отказывался. В этом случае я его упрашивал взять хотя бы половину суммы. Когда собиралась писательская компания, то он всегда за всех платил, но не от того, что был богат, а его великодушное сердце желало избавить друзей от необходимости тратиться.

Валентин Распутин озарял столицу сначала своими короткими приездами, а затем каждый год он зимовал в Москве, только летом отправляясь на малую родину, в Иркутск.

В Москве мы с ним виделись почти каждый Божий день, вместе отправлялись в поездки по стране и за рубеж.

На душе было радостно от того, что на земле живёт такой писатель и человек, и Господь даровал мне счастье с ним дружить.

.

***

.

Всегда не переставал удивляться его оптимизму и жизнелюбию. Но, Боже мой, сколько он испытал, сколько перестрадал! На него столько свалилось горя, бед и несчастий, болезней, что под их тяжестью многие бы рухнули.

Господь, давая каждому из нас жизненный Крест, знает наши силы, и Крест не по силам не даёт. Значит, как же надеялся Господь на раба Божия Валентина, что попустил ему такие страдания! Голод и нищета детства и отрочества, нехватки и лишения юности, тяжелейшее становление писательской жизни.

Распутина, закалённого сибирской русской жизнью, воспитанного в высоконравственной трудовой семье, человека скромнейшего, не сломили ни огонь испытаний, ни мутные воды современности, ни медные трубы всесветной славы.

…Израненный отец мало пожил после войны, росли без него. И мама до старости не дожила. Рано ушёл из жизни младший брат.

Одиннадцатилетним мальчиком Валентин был вынужден уехать из родной деревни, чтобы продолжить обучение в средней школе. Новая школа находилась в районном центре, который был в десятках километров от деревни писателя.

Уже тогда, совсем маленьким мальчиком, он осознал свой долг перед семьёй. И долг этот заключался в том, чтобы получить образование. Представьте, как тяжело было ребёнку находиться так далеко от своей семьи и понимать, что он должен учиться. А учился он отлично.

Об этом жизненном пути, уже будучи взрослым мужчиной, Валентин Григорьевич написал в «Уроках французского».

.

***

.

О людях, наделённых добротой, совестью, честью, милосердием, и писал Валентин Распутин.

Теперь уже навсегда в нашем сознании могучие распутинские старухи, мощь и красота Байкала, преданные жёны и верные мужья, уже всегда будет наше сердце сжиматься, представляя гибель русских деревень, нашествие чужеродного сознания.

Конечно, тяжелее становится жить тем, кто любит прозу Распутина. Читаешь и уже живёшь не только своей жизнью, а страданиями и радостями героев писателя.

Да какие они герои, это ты и я, это наши соседи, наши матери, деревни и сёла, посёлки и города.

Из читателей распутинских книг никогда не выйдет «новых русских». Почему? Потому что для бизнеса, для капитала совесть очень не нужна. Даже лишняя.

Проза Распутина – это прямая линия от русской классики Достоевского и Бунина к нам и от нас уходящая в будущее. Она показывает, что единственно верное направление литературы – реализм.

Он не исключает и других вкраплений. У того же Распутина можно увидеть и элементы мистики («хозяин» Матёры), и романтизм («Наташа»), символизм («Пожар»), но как все мы созданы по образу и подобию Божию, так и литература должна следовать своим первым образцам: Писанию, летописям, Словам, былинам, преданиям, сказаниям...

И обязательно быть современной и своевременной. И в бегущем дне появятся отблески вечности, когда этот день проживается как часть вечности. Уходить же в прошлое, в историю, – значит оставлять свой окоп на передовой и прятаться в тылу.

Если сравнить количественно написанное Валентином Григорьевичем с другими писателями, то заметно, что написал он меньше многих. Да, так. Но сказал больше, вот в чём дело.

Русский язык радостно подчинился прозаику и помог высказать то сокровенное, чем живёт народ.

И как ни надрываются ненавидящие Россию говорящие и пишущие, веры им нет.

А в Распутина поверили сразу и навсегда. Потому что каждое его слово обеспечено страданиями за Россию, любовью к ней.

.

***

.

В нашем детстве не только взрослые помогали детям, но и сами дети старались помочь друг другу, поддержать в трудной ситуации.

Конечно, не обходилось и без драк – но как же мальчишкам не выяснить отношения?

Сколько было нищеты тогда, вы не можете себе даже представить! Послевоенное время было очень тяжёлым, голодным, но мы никогда не сердились на государство, потому что понимали, что всем тогда было трудно. Радость мы находили в мелочах и благодарили Бога за каждый мирный день.

Я считаю, что если бы не было у Валентина Григорьевича радости в детстве – не было бы и такого выдающегося писателя. Он был уверен, что детство формирует человека как личность, рождает в нём многие человеческие качества: сострадание, терпение, выносливость.

Валентин Распутин стал настоящим мужчиной, он многое умел делать руками, хорошо владел топором, любил собирать грибы и ягоды. Очень любил русскую деревню.

Он вообще очень любил Россию и её природу. Во многих его произведениях природа словно оживает, меняется вместе с событиями и чутко реагирует на происходящее в душах героев.

Валентин Григорьевич очень переживал о том, что современный человек не только стал чрезвычайно далёк от природы, но и губит её.

.

***

.

А внешне у Распутина всё было, как в сказке: взлёт от судьбы Золушки к члену Президентского совета, к орденам и медалям, званиям, премиям. Герой соцтруда, секретарь Правления СП СССР, депутат Верховного Совета, почётный академик Российских и зарубежных академий…

И поездки на все континенты, во все стороны света, сотни книг, спектакли во многих театрах, переводы на десятки языков планеты… Хватило бы всего этого на десятерых.

Его тянули в политику, как могучего писателя. Но по натуре Валентин Григорьевич, повторяю, был мягким человеком.

Ему приходилось идти в политику, чтобы ретивые хозяйственники «реки вспять не повернули» и рядом с озером Байкал не построили очередной бумажный комбинат.

Своим примером он показал людям, что природу нужно любить, сохранять и оберегать.

.

***

.

Помню, когда он получил звезду Героя Социалистического Труда, то сунул её в карман и забыл. Это была вовсе не поза, не игра, а проявление скромности...

Его отношение к Горбачёву и Ельцину – развалили  СССР! – было  самое негативное.

Как-то он с несколькими другими членами Президентского совета пошёл с прошением по одному важному вопросу к Горбачёву.

Дверь в кабинет президента оказалось такой массивной, что Распутин заметил: «Михаил Сергеевич, тут никакой народ дверь не откроет».

Оставили в подарок книги, но Горбачёв к ним потом, по всей видимости, даже не притронулся.

.

***

.

Да, Распутин объездил полмира, но любить и восхищаться своей Родиной и русскими людьми не перестал.

В своих произведениях он говорит о православной силе и мощи русского народа, рисует не столько сильные характеры героев, сколько сильную духовную личность.

…Он не терпел каких-то злых взглядов в сторону России. Ему совершенно претило то, что творится сегодня: когда традиционные нравственные ценности стали насмешкой в глазах части общества, когда стыд стал пороком, а гордость за Родину – чем-то нелепым.

Ему была всегда неприятна мысль о том, что молодые девушки стремятся выйти замуж не по любви, а по расчёту, также как молодые люди ищут профессию не по душе, а для наживы. Он считал это путём в бездну.

.

***

.

Валентин Григорьевич любил молиться в храме Божием, регулярно принимал участие в церковных таинствах.

Несмотря на то, что Валентин Григорьевич принял крещение в зрелом возрасте, когда ему было уже за сорок, он всегда был верующим человеком.

Вспоминаю осень 1980 года, именно в ту осеннюю пору Валентин Григорьевич крестился в Ельце, а крестил наш общий духовник – схииеромонах Нектарий, в миру Николай Александрович Овчинников, бывший военный врач. Он был настоятелем красивейшего Елецкого собора.

Никто не знает, но возвращение Оптиной пустыни Церкви – это прямая заслуга Валентина Григорьевича.

Распутин защищал православные святыни, поэтому не остался в стороне, когда произошёл инцидент с группой «Pussy Riot». Вместе с нашими коллегами опубликовал заявление деятелей культуры «Молчать не позволяет совесть».

Его совесть никогда не молчала. Он всегда выступал за цензуру нравственную. Валентин Григорьевич всегда возмущался высказыванием, какое допустил как-то один высокопоставленный чиновник, заявив о том, что мат – это норма русского языка:  ведь он радел за чистый, возвышенный русский язык. Я за 43 года не слышал от него ни одного матерного слова.

.

***

.

Распутин приходил на помощь ближнему, и если сам не мог помочь, просил о помощи других.

Тысячи и тысячи писем, сотни статей и предисловий. Бесчисленное количество встреч и звонков, когда устраивал чьи-то дела.

Сколько же корыстных людей пользовались его добротой! Помогал и им, и никого, истинно по-христиански, не упрекнул.

А скольких молодых писателей вывел, что называется, в люди!

И сотни, и сотни заседаний, съездов, пленумов, постоянные поездки по стране, выступления…

Это ведь только со стороны кажется, что фруктово жить писателю, когда он идёт к микрофону, а зал встаёт, устраивает овацию.

А каково ему, если он Распутин?!

Совестливый, мучающийся и перед тем, как говорить, и после того, как уже выступил. И может быть, кто-то подумает, что вся, без исключения, писательская братия его любит так же, как читатели? Или, может быть, уже исчезли из жизни зависть и злоба?

Только при его помощи и только благодаря Распутину вырос над Ангарой, в Усть-Уде, храм. Весь золотой, светящийся, он оживотворил пространство, а колокольный звон и молитва одухотворили его.

В Усть-Уде Распутин закончил десятилетку. Радостно было видеть писателя среди земляков. Деточки и взрослые вышли на сцену, настойчиво вызвали на неё Валентина Григорьевича, и исполнили трогательную песнь о своём знаменитом земляке, а знаменитый земляк стеснялся такого внимания. Воистину: чем человек значительней, тем он незаметней.

.

***

.

Он никогда не роптал на Бога, даже тогда, когда ему было по-настоящему тяжело.

Мало кто знает, что у Валентина Григорьевича в Красноярске умер первый ребёнок, мальчик. Жили бедно, ютились с женой Светланой Ивановной – дочерью писателя Молчанова-Сибирского – в бараке. Маленький сынишка простыл, и врачи не смогли его спасти.

Спустя годы, в 2006-м, снова случился серьёзный удар: в авиакатастрофе погибла его любимая дочь Мария. Валентин Григорьевич страшно горевал. Все разговоры были только о Маше.

Ещё через несколько лет умирает жена.

А его самого дважды не просто избивали, а в прямом смысле убивали. Сколько больниц прошёл, сколько операций!

Только сибирское здоровье, только могучая наследственность, только молитвы за него помогали выкарабкаться Валентину Григорьевичу.

А ещё и, может, это главное – любовь к нему тех, кто любит Россию.

…В последние годы жизни Распутин тяжело болел. Его произведения хоть и издавали, но и в  90-е, и в 2000-ные почти никто из издателей не платил гонораров.

Однако Валентин Григорьевич не унывал. Видел, как тяжело живут люди, особенно пенсионеры, а для него всегда было важно оставаться народником и державником. Совестью народа. Он считал, что на всё воля Божия.

.

***

.

Сегодня безбожная Европа погружается в пучину грязи, сметая с лица земли традиционные ценности, чистую любовь и уважение. Нашей стране пытаются навязывать чужие традиции, перевирают историю и хулят святыни. Сможет ли Россия противостоять сегодняшнему врагу?

Я думаю, что сможет, – даже несмотря на то, что с уходом Валентина Григорьевича мы осиротели, наша земля потеряла одного из своих защитников. Но, к счастью, остались его книги, которые будут вдохновлять нас на подвиг и любовь к своей Родине.

Книги Распутина говорят одно: спасение России в возрождении традиционных духовных и культурных ценностей. Все остальные пути перепробованы.

Неужели мы не прислушаемся к голосу крупнейшего писателя XX и начавшегося XXI века. Или опять обойдёмся без пророка в своём (в своём!) Отечестве?!

Он отработал за десятерых. И не в обиду будет сказано тем писателям, которые демонстративно отходили от забот общества, говоря о своём высоком призвании мастера слова.

Но где теперь их слово, книги? Кого они сделали счастливыми, кому помогли?

Авторы живы, книги забыты.

Конечно, общественная деятельность лишила нас ненаписанных страниц Распутина, зато написанные окрепли, оттого что сердце писателя было неравнодушным. Я думаю, что если Господь нам подарил такого замечательного человека, значит, Господь в нас верит.

.