«Вот было бы здорово нам опять познакомиться!»
«Вот было бы здорово нам опять познакомиться!»
«Бабушка Удава», «Как лечить Удава?», «Куда идёт Слонёнок» и «Влюблён по собственному желанию» — что, точнее, кто их объединяет? Иван Уфимцев.
Эти три весёлые истории о забавных приключениях четырёх друзей — болтливой Мартышки, застенчивого Слонёнка, всезнающего Попугая и задумчивого Удава — из цикла «38 попугаев», известного и любимого далеко не одним поколением зрителей, он поставил как режиссёр 40 лет назад. На легендарной киностудии «Союзмультфильм». В компании Леонида Шварцмана (художник-постановщик), Владимира Шаинского (композитор), Надежды Румянцевой (Мартышка), Михаила Козакова (Слонёнок), Василия Ливанова (Удав), Всеволода Ларионова (Попугай) и Бориса Владимирова (Бабушка Удава, «он» же Авдотья Никитична). Разлетевшиеся отсюда фразы стали крылатыми: «Раньше вы гуляли сами по себе…» — «А теперь мы будем гулять по Бабушке!» («Бабушка Удава»); «Мало — это когда всё съел и ещё хочется. А много — это когда больше уже не хочется»; «Я его зову, а он не отзывается». — «Странно, он обычно такой отзывчивый!» («Как лечить Удава?»); «Я больше не хочу быть например» («Куда идёт Слонёнок»). Кстати, «Бабушка Удава» на I Международном фестивале анимационного кино в Эшпиньо (Португалия) в том же 1977 году была удостоена первой премии.
А в «серьёзной кинокомедии» — именно так определён в титрах жанр художественного фильма, снятого Сергеем Микаэляном в 1982 году, — сыграл как актёр. Помните незадачливого любвеобильного художника, соблазнявшего умненькую, сердечную, но махнувшую на себя рукой библиотекаря Веру Силкову (Евгения Глушенко) и его комплименты: «Вы не ширпотреб, Вы — индпошив!»? Правда, озвучивал эту роль Георгий Вицин.
В его фильмографии около 40 мультипликационных фильмов, многие из которых, включая тех же десятисерийных «38 попугаев» (1976–1991) плюс «Чьи в лесу шишки?» (1965), «Осторожно, Щука!» (1968), «Жадный Кузя» (1969) — в содружестве с Михаилом Каменецким, «Лошарик» (1971), «Часы с кукушкой» (1973), — классика отечественной анимации. И ещё около 20 ролей в большом кино. Но самой эффектной стал созданный им образ графа Суворова в рекламном ролике банка «Империал». «Так ведь пост, матушка! — объяснял он Екатерине Великой. — До первой звезды нельзя! Ждём-с!»
Предлагаем вниманию читателей беседу с заслуженным деятелем искусств РСФСР (1991), народным артистом России (2004) Иваном Уфимцевым (1928–2010), которая впервые публикуется без сокращений.
"Следствие ведут Знатоки. Дело N14. Подпасок с огурцом" (1979)
— Иван Васильевич, любопытно, каким вы были в детстве и юности?
— Таким же тощим, как сейчас. Рос обычным пацаном — двор, компания. А ещё лет с пяти — вынь да положь мне театр. Кто в детстве мечтает стать режиссёром? Тем более — театроведом? Конечно, как и все в этом возрасте, — только артистом.
Во время войны работал на разных заводах Свердловска. В этом городе я родился. Потом меня приняли в школу актёра, открывшуюся в начале 1944 года при Свердловской киностудии, — наверное, тощих у них было мало… Окончил. И тут вдруг решил, что обманулся в своих ожиданиях — с такой физиономией, как у меня, в кино делать нечего. Поскольку сам это сообразил, я был к тому же, пожалуй, и очень умным.
Тогда же, в 1948 году, в Свердловске возобновили выпуск областной комсомольской газеты «На смену!». И меня взяли корреспондентом. Года полтора проснимал-прописал — журналистика не увлекла. Убедился: без театра жить не могу. Поехал в Москву, в ГИТИС. Опять же, по каким причинам, не знаю, меня зачислили в студенты на режиссёрский факультет. Затем пригласили в аспирантуру. Я долго не отпирался. Почему-то мне всегда везло. Преподавал: и ещё когда учился на киностудии студентам младших курсов, и в ГИТИСе, и во ВГИКе. Ставил спектакли в Русском драматическом театре в Минске, в Государственном академическом театре драмы им. Фёдора Волкова в Ярославле и, наконец, в Центральном детском театре в Москве.
— Какой счастливый ветер занёс вас на киностудию «Союзмультфильм»?
— Как-то летом в Центральном детском театре раздался звонок. «Иван Васильевич?» — «Я вас слушаю». — «Не хотели бы вы снять фильм на “Союзмультфильме”?» Я оторопел. Это всё равно, как если бы человеку, никогда не державшему в руках виолончель, предложили на ней сыграть. Но, очевидно, от растерянности согласился: «Почему бы не попробовать?»
Первый фильм «Вот какие чудеса…» (1964) — для взрослых — вышел комом. Меня чуть не выгнали со студии. А второй — «Чьи в лесу шишки?» (1965), тоже кукольный, но для малышей, который сделал с Михаилом Каменецким (до 1970 года мы с ним работали в содружестве), на I Международном кинофестивале анимационных фильмов в Мамайе (Румыния) в 1966 году неожиданно получил приз «Серебряный пеликан» за лучший детский фильм. И меня решили оставить. Так я там прижился. Сделал немало картин. Но, если бы сегодня кто-нибудь серьёзно спросил у меня: «Как делаются мультфильмы?» — я бы ничего не смог ответить. Правда, не знаю…
— И всё же позвольте вас озадачить подобным вопросом. Как обычно появлялись ваши фильмы?
— Сдуру!.. Однажды Григорий Остер, теперь классик, а тогда просто Гришка, притащил на студию «Союзмультфильм» сказку «38 попугаев». А там почему-то все нос от неё воротили. Сунули мне. Прочитал одну фразу:
— Ты? — удивилась Мартышка. — А куда ты ползёшь?
— Сюда. Сюда ползу, — проворчал Удав...
Казалось бы, ничего особенного, но она так мне понравилась! Просто обалдеть как! И я взял и сделал фильм. Хотя многие в один голос отговаривали меня от этой затеи. В итоге «38 попугаев» (1976) стали ездить по фестивалям, завоевывать какие-то призы.
— Ничего себе «какие-то»: первая премия — «Хрустальный кубок» — на III Международном фестивале анимационного кино «Аnimafest Zagreb» (Хорватия) в 1978 году, а годом раньше — диплом на 10-м Всесоюзном кинофестивале в Риге. Забегая вперёд, отметим, что и второй фильм с неразлучной четвёркой «Бабушка Удава» был удостоен первой премии на I Международном фестивале анимационного кино «Cinanima» в Эшпиньо (Португалия) в 1977 году…
— Что и говорить, мне невероятно повезло с командой. Великолепные актёры: Михаил Козаков, Василий Ливанов, Всеволод Ларионов, Надежда Румянцева. Мультипликатором был Юрий Норштейн. Лучший оператор — Александр Жуковский, который вместе с Юрой снял «Ёжика в тумане» (1975), а в 1981 году они приступили к работе над «Шинелью». Композитор — Владимир Шаинский. А художник-постановщик — Леонид Шварцман?!.
"Влюблён по собственному желанию" (1982)
— Вы друзья с Леонидом Ароновичем?
— И очень даже большие! Он удивительно хороший человек.
Кстати, для Михаила Козакова дебют на «Союзмультфильме» состоялся почти случайно. Он просто зашёл ко мне домой. Увидев эскизы нового мультфильма, предложил в нём что-нибудь сыграть. «Вот есть Слонёнок!» — «Ну что я там буду делать?» — недоверчиво прогнусавил мне в ответ. И тут же был утверждён на роль.
— Что ещё осталось за кадром в «38 попугаях»?
— Поначалу решили перенести действие сказки во двор. Придумали портреты героев. Один — отличник-очкарик, другой — ремесленник… Посмотрели — скучновато. И сделали кукол такими, какими теперь вы их знаете, — более или менее настоящими зверями.
— И сразу всё заладилось?
— Нет, не сразу. С Попугаем вышла такая чехарда. Сперва Шварцман нарисовал его как обычного попугая: с длинным хвостом, крыльями. Посадил на ветку. Кукольники смастерили куклу. И тут вдруг выясняется, что мультипликаторам, благодаря которым персонажи «оживают», работать с ней не с руки. Чего-то не хватает. Поразмыслили. Обрезали хвост, поставили болванку на лапки. И вот, нате-ка, перед нами тот, кого искали — хвастун, бахвал!..
Потом расставаться со всеми героями — Мартышкой, Слонёнком, Попугаем, Удавом — съёмочной группе стало очень жаль. И я попросил Гришу: «Придумай что-нибудь ещё». В итоге, с перерывами, сняли ещё девять серий: «Бабушка Удава», «Как лечить Удава», «Куда идёт Слонёнок» — это 1977 год; «А вдруг получится!..» и «Привет Мартышке» — 1978-й; «Завтра будет завтра» и «Зарядка для хвоста» — 1979-й; «Великое закрытие» — 1985-й и «Ненаглядное пособие» — 1991-й.
— Что же не больше?
— Не исключено, что дальнейшая работа превратилась бы в халтуру. За эти годы мы так набили руку, что очередной новый фильм могли бы делать с закрытыми глазами. От этого крайне устаешь.
Самое счастливое время — период замысла. Весь во власти фантазии, воображения. Идеи, догадки… А к финалу, когда фильм смонтирован, то, поверите ли, глаза бы мои на него не смотрели! Правда, если бы кто-то на худсовете отважился его забраковать, я бы ему горло перегрыз…
— У вас были проблемы с выпуском какого-нибудь фильма?
— О, и не однажды. Это сейчас — говори что хочешь, делай что хочешь. А тогда нас держали в узде. До выпуска фильм должен был пройти по меньшей мере шесть инстанций. Последняя — Госкино.
Как-то вызывают туда меня и редактора. «У вас фильм маленький, одночастный. И мысль должна быть маленькая». Пришлось что-то резать…
В серии «Куда идёт Слонёнок» цензоры не обошли такой эпизод:
— Ты куда идёшь? — спросила Слонёнка Мартышка.
— Не знаю, — сказал Слонёнок.
— Вот! Пожалуйста! — воскликнул Попугай. — Он идёт, а куда идёт — не знает. А почему?
— Почему? — похватила Мартышка.
— Ну, вы же сами сказали: иди. Я и пошёл! — вздохнул Слонёнок.
— А куда он пошёл? Есть ли у него цель? — воскликнул Попугай.
— Нет! — уверенно ответил Слонёнок. — Её у меня нет. Хобот есть. И уши. И ещё хвост…
— Я не про то! — сказал Попугай. — Когда Слонёнок идёт, он должен знать, что у него впереди!
— А я знаю, – сказал Слонёнок.
— Что?
— Хобот.
Боже мой, что тут было! Сколько негодования, сломанных копий!..
А фильм про Диогена по сценарию Лазаря Лагина, автора известного «Старика Хоттабыча», даже делать запретили. Категорически. Хороший взрослый юмористический сюжет пришёлся им не по вкусу.
— Кто придумал главного героя — цирковую лошадку из разноцветных жонглёрских шариков — из вашего чудесного мультфильма «Лошарик» (1971)?
— Генрих Сапгир и Геннадий Цыферов. Вы задели самое больное. «Лошарик» — это один из изумительных, истинно кукольных сценариев. И съёмочная группа собралась прекрасная. Однако тем, как сделан фильм, я недоволен. До сих пор не могу вспоминать об этом без сожаления. Хотя и горд тем, что «Лошарик» понравился тогда ещё не знаменитому композитору Альфреду Шнитке. Эх, взять бы другого художника! Впрочем, не буду кого-либо винить. Сам виноват, что проморгал.
Вообще, за исключением, может быть, двух-трёх фильмов, все остальные, что я сделал, — гроша ломаного не стоят.
— Согласиться с вами никак невозможно. Большинство из ваших фильмов — всего же их почти сорок — классика отечественной анимации. Кроме тех, что уже упоминались, вспомним, например, «Ну и Рыжик!» (1967), «Осторожно, Щука!» (1968), «Жадный Кузя» (1969), «Мой друг Мартын» (1970), «Часы с кукушкой» (1973), «Ёжик плюс Черепаха» (1981), три серии о приключениях Слонёнка (1984–1992) и столько же о трёх лягушатах (1987–1990), «Счастливый Григорий» (1987). Какой же всё-таки самый удачный?
— Пожалуй, один из последних — «Деревенский водевиль». Он был сделан лет пять назад. Но, думаю, никто его до сих пор так и не увидел…
Фабула такова: в деревенский дом попадает Пингвин. Живёт в холодильнике. Его обнаруживает маленький Спаниель и выводит во двор знакомить с остальными постояльцами. Тут и Пёс, и Корова, и профурсетки-Куры, и Петух, вообразивший себя невесть кем. Пингвин помогает им наладить жизнь. Наконец, они приглашают его в свою компанию. Есть и любовь: у Пингвина с Курицей роман. Опозоренный, без перьев, Петух удирает… По-моему, получился весьма симпатичный фильм.
А ещё после долгих уговоров стал держать за приличный «38 попугаев».
— Почему же «Деревенский водевиль» не дошёл до широкого зрителя?
— В наши дни это риторический вопрос. Я работал в советские времена, когда создатели мультфильмов не имели никакого понятия о том, что происходит с их картинами: по фестивалям они ездили без нас, призы и медали за них получали не мы. Но тогда нам хотя бы было известно, где наши фильмы можно посмотреть. А теперь мы и этого не знаем. Ну в каком кинотеатре Москвы представлен сегодняшний день российской мультипликации? Увы, этот день не виден…
— Почему вы избегали рисованных мультфильмов?
— Это не совсем верно. У меня можно найти и такие фильмы. Это короткометражки. Но делать их не люблю. И вот почему. Согласен: в сравнении с кукольным фильмом рисованный мобильнее, подвижнее, чище, изящнее, больше поддаётся метафоре, чудесам, трансформации, без чего немыслима мультипликация. И сам покупал бы билет в кино только на рисованный. Но в его производстве есть, если изъясняться примитивно, такая технологическая штука: придумал — нарисовали. Поправки, коррективы в процессе работы допустимы лишь минимальные, либо надо менять всё. Вот и остаётся локти кусать от досады, что что-то упустил, — поезд ушёл. Ведь если ты хоть немножко художник, то, естественно, часто недоволен тем, что сделал вчера…
Мне по душе кукольный фильм. Он даёт больший простор для импровизации, а для меня это самое дорогое в творчестве. Причём импровизировать можно каждый день. Кроме того, в кукле есть какое-то отдалённое подобие живого существа. И конечно, мне доставляет невероятное удовольствие работа с актёрами.
— Кукольных мультфильмов, вошедших в золотой фонд анимации, по сравнению с рисованными не так много: «Козлёнок, который считал до десяти» (1968) Владимира Дегтярёва, «Варежка» (1966), «Крокодил Гена», «Чебурашка» (1971) и «Шапокляк» (1974) Романа Качанова, «Пластилиновая ворона» (1981) и «Падал прошлогодний снег» (1983) Александра Татарского...
— Действительно, их меньше, чем рисованных. Процесс создания кукольного фильма — более трудоёмкий, кропотливый, занимает больше времени. Причём с «десятиминуткой» надо было уложиться в отпущенный срок — семь месяцев.
Кроме того, ведь отбирались-то лучшие фильмы. По принципу — что ближе детям. И здесь существовали подводные камни. Уже под конец жизни понял, что таится за ними. Режиссёру, занимающемуся постановкой фильмов для детей, ничто человеческое не чуждо. Ему тоже хочется медалей, премий, оклада повыше или хотя бы хорошей рецензии. Словом, всяких тщеславных и материальных знаков внимания за свой труд. Однако и медали, и рецензии дают и пишут вовсе не дети, а их родители. И вот, где-то на подсознательном уровне — ловишь себя на этом уже потом — срабатывает: сделаю-ка я так, чтобы и с мамой и папой поиграть, покажу, что я умный взрослый человек, не лаптем щи хлебал. Эти «ножницы» очень часто дают о себе знать. Не поддаться такому довольно тонкому обольщению весьма трудно. Но — по силам. Надо просто забыть о том, что тебе уже далеко за двадцать и ты что-то понимаешь в своём ремесле.
— Вам дети писали письма?
— Конечно, писали. Письма приходили даже от взрослых зрителей. В основном с одной и той же просьбой: сделать продолжение того или иного фильма.
— Для кого в первую очередь ставите фильмы?
— Для ребят до шести лет и… после пятидесяти. Одни — настоящие дети. Другие впадают в детство, вновь обретая с годами живое, обострённое восприятие — на основе чувства.
— Вам важно именно эмоциональное воздействие?
— Нет, не только. Хотя прежде вcего, вне сомнения, фильм должен пробиться к сердцу. Уверен, профессионально сделанная, искренняя картина обязательно найдёт отклик у зрителя. Я ведь потому и взялся, скажем, за сказки Григория Остера, что в их системе образов, в каждом герое, заложена, казалось бы, и простая, и сложная мысль. Иначе не представляю свою работу.
— То есть вы говорите о той самой трудно достижимой середине — уме, сведённом в сердце?
— Да-да, об этом. Вот фильм «38 попугаев». Возможно, сам ребёнок пока не догадается, о чём главным образом тут идёт речь. Но сидящие рядом с ним бабушка или дедушка подскажут: «Милый, в жизни не всё однозначно. Существуют не только метры и сантиметры, но и другие, отнюдь не менее важные и значимые “единицы” измерения». Или — сказка «Привет Мартышке», ненавязчиво подталкивающая его задуматься, что стоит за привычным словом «привет». Ведь встречая родителей в дверях дома, эта кроха глядит им не в глаза, а в руки: что там? какую принесли игрушку? Помните, что говорит в этом фильме Удав Мартышке? «Мартышка, вот тебе ещё мой привет!» — «Теперь у меня есть твой привет?» — «Есть!» — «Но я его не чувствую! Когда мне дают банан, я его чувствую! А твой привет — нет. Нигде!» — «Не может быть… У меня сегодня прекрасное настроение! Когда я передаю тебе привет, я делюсь с тобой хорошим настроением!»
С моей точки зрения — понимаю, меня можно заподозрить в старческом брюзжании, — в заграничных мультсериалах абсолютно отсутствует душа. Её заменяют высокие технологии и какая-то одна простенькая мысль типа «Если будешь храбрым — победишь!» — не спорю, не бесполезная для ребёнка. Но она так бессердечна, так выхолощена, в ней ничуть нет человечности! Российская мультипликация отличалась и, наверное, отличается от подобных лент тем, что в ней присутствует сердечность, искренность, душевная теплота. А какое искусство вне чувственной сферы?
Оставь герою сердце! Что же
Он будет без него? Тиран…
— это Пушкин.
— Где сейчас легендарные куклы-звёзды: Мартышка, Удав, Слонёнок, Попугай, Крокодил Гена, Чебурашка, Шапокляк, Девочка, мечтавшая о собачке, и её строгая Мама, зайчики, бобрята, белочки, лисята и все остальные?
— Кто его знает? Где-нибудь гниют…
— Вы серьёзно? Это не укладывается в голове...
— Зачем мне вам врать? Конечно, это ужасно! Отдать бы куклы в детские дома. С ними невероятно интересно играть! Их было немало. Как правило, для обычной «десятиминутки» изготовляется несколько экземпляров одной и той же куклы. Одной-единственной бедняжке не выдержать тех испытаний, которым она подвергается во время съёмки, — не меньше 150–200 тысяч прикосновений! На эту куклу работают много специалистов. Слесарь сооружает специальные металлические шарниры, с тем чтобы она была удобна в «обращении», могла легко «двигаться». Портной обшивает-одевает. Художник расписывает и так далее. Быть может, возни с ней даже больше, чем с киноактёром.
Так вот, в церкви Спаса Преображения на Песках, где размещалось наше Творческое объединение кукольных фильмов при той ещё советской власти, были оборудованы витрины с куклами. Это было нечто вроде музея. Туда, в Старопесковский переулок в районе Арбата, часто приходили экскурсии с детьми. Видели бы вы их ликующие, радостные лица! Потом нас выгнали из храма. И правильно сделали. Но что взамен? Один павильон в здании с рисованными мультфильмами. Денег не дали. «Какая мультипликация? Что вы, ребята?!.»
Кстати, англичане понимают, что такого качества мультипликата и такого душевного вложения в фильм, как в России, нигде в мире больше нет. Сегодня многие наши художники-мультипликаторы зарабатывают на жизнь тем, что делают для них фильмы. А потом англичане получают за эти ленты всевозможные награды…
— Съев подаренный банан, Мартышка подумала: «Как хорошо иметь друзей. Ты что-нибудь кому-нибудь подаришь — тебе кто-нибудь что-нибудь подарит. Красота». А кто ваши друзья?
— Стану называть их имена — попаду в неловкое положение. Это может прозвучать как бахвальство, или, мол, потёрся около знаменитых. А то, что они именно такие и есть, ни у кого сомнений не вызывает: Георгий Данелия, Игорь Таланкин, Вячеслав Бровкин, Всеволод Ларионов, Михаил Козаков, Надежда Румянцева, Ролан Быков…
— Вы чувствуете себя как рыба в воде не только на киностудии «Союзмультфильм» как режиссёр, но и на съёмочной площадке как актёр. Ваша последняя по времени роль — граф Александр Васильевич Суворов в одном из рекламных роликов банка «Империал»?
— Отнюдь нет. Сыграл первого канцлера Российской империи, сподвижника Петра I Гавриилу Головкина в первом фильме «Завещание императора» из новой исторической приключенческой киноповести «Тайны дворцовых переворотов, век XVIII-й» Светланы Дружининой. Там я тоже кривлялся. Вообще, у меня около двадцати ролей в большом кино.
"Визит дамы" (1989)
— Не назовёте, в каких фильмах?
— «Дневные звёзды» (1966) и «Звездопад» (1981) Игоря Таланкина, «Подпасок с огурцом» (1979) и «Без ножа и кастета» (1988) из телесериала «Следствие ведут Знатоки» Вячеслава Бровкина, «Влюблён по собственному желанию» (1982) Сергея Микаэляна, «Визит дамы» (1989) и «Тень, или Может быть, всё обойдётся» (1991) Михаила Козакова, «Повесть непогашенной луны» (1990) Евгения Цымбала, «На полустанке» (1992) — это короткометражка по рассказу Юрия Казакова Тамары Павлюченко…
Обожаю сниматься. Просто страсть как люблю! Я без ума от этой киношной атмосферы, разговоров с актёрами... Грим, костюмы, свет, хлопушка — восторг души! Так что мультипликация — это, наверное, самый длинный эпизод в моей жизни. Лишь эпизод…
