В этом городе областном…

Валентин НЕРВИН 15 мая 2018 245

В этом городе областном
даже воздух уже не тот…
Липа старая под окном
от усталости не цветет.
Мы состарились вместе с ней –
устаканились, отцвели.
Но в один из осенних дней -
на оставшиеся рубли -
я возьму проездной билет
в тот июнь, где, дыша тобой,
осыпается липов цвет
по-над городом и судьбой…

Человеческим законам
неподвластные пока,
над Кожевенным кордоном
вечереют облака.
Собираясь у излуки,
вечереет надо мной -
выше боли и разлуки,
выше радости земной.
Если к облаку подняться
по закатному лучу,
то такие песни снятся-
просыпаться не хочу.
То ли эхом, то ли стоном
отзывается строка:
над Кожевенным кордоном
вечереют облака.

Провинциальный старый двор,
подросток, по уши влюбленный, -
припоминаю до сих пор
любовный пыл неразделенный,
которым ты пренебрегла.
Какое ты имела право,
как, неразумная, могла
гулять налево и направо?..

Прошла веселая пора.
Традиционно, в эпилоге,
по справедливости, пора
подбить печальные итоги.
Ты получила поделом:
жила потом, как неживая,
не памятуя о былом
и на любовь не уповая.
…Припоминаю до сих пор,
когда мечта не по карману,
провинциальный старый двор,
не уцелевший по Генплану.

Когда идешь от университета
по закоулкам в сторону реки,
встречая заблудившиеся где-то
на вымерших задворках огоньки,
то понимаешь время по-иному.
Пусть некого и нечего спасать,
но хочется по воздуху ночному
- Здесь был Воронеж, –
просто написать.

Снова лето на семи ветрах
и – в тени воронежских холмов –
чахлые черешни во дворах
старых, неухоженных домов.
Удивляться, право, не с руки
виду запустения, хотя
супротив стоят особняки,
благосостояние растя.
Из автоматических ворот
выезжает сытый «Мерседес»
и символизирует народ
посреди черешен и чудес.

Около фонтана, в чебуречной,
где всегда роились алкаши,
говорили мы о жизни вечной,
в плане трансформации души.
Атмосфера этого кружала,
не переходя на эпатаж,
в некотором роде, освежала
серенький воронежский пейзаж.
Разливное пиво, чебуреки,
водовка, нечерная икра
и чудные люди-человеки,
не особо трезвые с утра.

Но… уже давно, по всем приметам,
жизнь пошла по новому пути:
боулинг стоит на месте этом,
алкашей в округе не найти.
Если наше прошлое – ошибка,
если даже горе не беда,
вспомните название «Улыбка» -
это у фонтана,
господа.

По соседству с огородами,
в третьем доме от угла,
за тесовыми воротами
эта девочка жила.
Не забуду, как украдкою
мы гуляли налегке
там, где вымощен брусчаткою
склон от улицы к реке.

Покатило время под гору
по булыжной мостовой,
разделило годы поровну
линией береговой.
За какими поворотами
та, которая жила
за тесовыми воротами,
в третьем доме от угла?

Я помню старый Первомайский сад:
аллею, на которую легла
пронзительная музыка цикад
и запахи полынного тепла;
скамейку с видом на пивной ларек,
улетные прогулки визави
и женщину, дающую урок
ночной садово-парковой любви.
…………………………………...
Цикады и свидетели молчат,
а в Первомайском, с некоторых пор,
выгуливает бабушка внучат,
крестясь на Благовещенский собор.

Над воронежскими плесами
слабый сумеречный свет,
на мосту от лета к осени –
двое сзади, наших нет.
Всё растрачено заранее –
до последнего тепла,
на случайное свидание
даже память не пришла.
Потому что, дело прошлое:
догорело на лету
наше лето заполошное
на Вогрэсовском мосту.

10.

Мы постарели, только и всего.
По разнарядке время не воротишь.
…Я вижу город детства моего –
он тоже называется Воронеж.
И мы существовали заодно
с его домами, парками, садами…
Два города сливаются в одно
пространство, разделенное годами.
Там человек у смертного одра
календари по памяти листает:
сегодня переходит во вчера,
но завтра никогда не наступает.

11.

Выхожу на Острожный бугор…
В.Н.

Там, где ночь в переулках петляла
по кругам жития-бытия,
в комсомольском прикиде гуляла
соловьиная юность моя.
Сколько было всего! - не упомнишь:
по воде разбежались круги,
на корню изменился Воронеж,
постарели друзья и враги.
Мы уйдем проходными дворами –
по недолгой осенней поре –
в тишину, где поют вечерами
соловьи,
на Острожном бугре…