«Я как будто потерялся…»

***

Эти поэты другого не знают,
Книг не читают, газеты – листают.
Ходят по жизни, громко трубя,
Если читают – только себя.
И на бескрайних полях интернета,
Бродят, горячей любовью согреты
Только к себе самому.
Лишнее им не к чему.
Книг у них много, редакторов много.
Да и в журналы открыта дорога:
Лучше у нас просто нет.
Вот вам – рacсeйский поэт.
Эти прозаики – слова кентавры,
Медные трубы, огонь и литавры:
Всюду пролезли, всюду прошли –
Литературу «спасли».
Букер, Нацбест, Поляна и Книга –
Прочие пусть все подавятся фигой.
Все уж предрешено: 
Страсти кипят как в «кино».
Пофестивалили и покутили,
Денежный приз и шорт-лист поделили.
С неба сорвали все «звёзды»,
Вот вам – рacсeйская проза...

***

Вы, уцелевшие в голод, суды и войну
Вы, расстилавшие на мотоциклах постели
Вы, исколесившие всю страну
Дерзко мечтали о том, чтобы дети наелись.
Вы, обломавшие зубы о соцреализм
Вы, одиночеству отданные на погребенье
Вы, упразднившие совесть как атавизм
И на троих разбавляющие воскресенье.
Мы, умиравшие на азиатских холмах
Мы, засыпавшие только с окурком гашиша
Мы, возмужавшие в громких семейных боях
И, как знамена, поднявшие рок-афиши.
Все мы живем в одном небольшом городке
Плачем, смеемся, а вечером сбегаем в хлебный
Только держись от меня, старина, вдалеке
Мы навсегда в этом мире друг другу враждебны.

***

…Я просыпаюсь утром в постели,
День за окном просыпается новый.
Только мыслишка в мозгу еле-еле:
– Нет, все по-прежнему – так же хреново...
Видимо, встали на небе планеты,
Марс ли, Юпитер ли, черт его знает.
Шлют мне свои озорные «приветы».
Март завершился, апрель наступает.
Со мною ошибка случилась на старте,
И я не бегу, а ползу еле-еле.
Всё то, что я не закончил в марте 
Теперь настигает меня в апреле…
Можно быть первым, 
Можно – сто первым,
Жить в нищете, 
Вcем давaть сдачи,
A можно любить и беречь свои нервы.
Или уплыть в ожиданье удачи. 
Но все рaвно, просыпаясь в постели,
Видя, как день разгорается новый –
Тa же мыслишка в мозгу еле-еле:
– Нет, все по-прежнему – так же хреново...

***

Покажите мне дорогу, на которой надо быть,
Пусть стараются цыганки мне удачу нагадать.
Просмолите мне пирогу, на которой надо плыть.
И накройте небо ночью, я под ними буду ждать.
Подарите мне икону, чтоб пред нею падать ниц,
Запишите мою душу в этот стройный райский хор.
И глаза мне завяжите, чтоб не видеть этих лиц,
И заткните уши ватой, чтоб не слышать разговор.
Я как будто потерялся и не знаю, как мне быть,
Не могу решить, что делать и куда теперь идти.
Отыщу в лесу избушку где бы можно было жить,
А следы засыплю пеплом, чтоб никто не мог найти.

Авитаминоз

На улице слякоть
И холод опять.
И хочется плакать,
И хочется спать.
И что-то неслышно кричит из окна
Душевнобольная весна.
А мне непонятно:
Где финиш, где старт.
Раскинулся в пятнах
Бесчувственный март.
А рядом мой пёс – чуть правей от меня.
Такой же больной, как и я.
Тоска притаилась
В холодных ветрах,
Она накалилась
В тугих проводах.
А мы еле-еле куда-то бредём.
По мартовской грязи вдвоём.
Но, может, вернётся
Снова апрель.
И вновь развернётся
Весны канитель.
И март перестанет пугать нас до слёз.
Как полиавитаминоз...

Март

В марте дни становятся чуть длиннее.
Только не знаешь радоваться или пугаться.
Ночи – короче, вроде чуток темнее:
Днём минус два, а ночью и все пятнадцать.
Утром натянешь всё, что найдёшь в комоде,
К вечеру паришься, будто в турецкой бане.
И не поймёшь, как жить при такой погоде:
Двадцать градусов в доме…
Сорок – в стакане...
Палку с земли поднимешь – она стреляет,
Жёлуди разбросав на снегу, как патроны.
Снег сам промёрз так, что совсем не тает.
И унизительное что-то сверху кричат вороны.
Всем объявили вчера, что весны не будет.
Все отменяется: солнце, тепло и зелень.
Снег ожидается вечный и грипп с простудой.
И за окном видок останется чёрно-белым.
Глядя на это, больше не веришь в возможность
В реке искупнуться и ягод поесть от пуза.
Тянутся вечные: холод и осторожность
Катетами бесконечной зимы-гипотенузы…

17 декабря, 1986

Нас по тревоге ночью подняли:
В охапку шинели, строем бежать.
С нас безоружных шапки рвали,
Но был приказ нам: Не отвечать!
В диком водовороте мчится
Прямо на нас ревущая рать.
А за спиной водометы, лица
И замполит орет: Не отвечать!
Нас слишком мало и наши заслоны
Слишком ничтожны, чтоб удержать.
А за толпой чьи-то матери, жены 
Молят неслышно: Не отвечать!
Копья и камни, холод и стужа
Не отвернуться и боком не встать.
Им ли он, 
нам ли, 
Всем ли так нужен
Приказ тот дурацкий:
Не отвечать!?
Нас по больницам искали мамы
Мы становились в шеренги опять.
Нас по тревоге подняли… 
С нами 
Вечный приказ: Не Отвечать!

***

Царя, полцарства за царя!
Чтобы воспеть, чтобы прославить,
При жизни памятник поставить
Почтить во всех календарях.
Царя, полцарства за царя!
Чтобы меж строк читать газеты,
Забыть о том, молчать об этом
Идти вперед за ратью рать.
Царя, полцарства за царя!
Чтобы в сомнениях и спорах,
Ночных, табачных разговорах
Понять, что жизнь прожита зря?
Царя, полцарства за царя!
Чтобы от товарища глухою
Отгородиться вдруг стеною
Когда за ним придет наряд.
Царя, полцарства за царя!
Чтобы однажды выйти твердо
Открыть глаза, прочистить горло,
И маршей траурных аккорды
Заменит вдруг мотивчик бодрый
И вся страна подхватит гордо
(А флаги как огни горят
С Апреля и до Октября):
Царя, Полцарства за Царя!

***

Мне на Пасху приснилось распятье Христа
На празднике собственной смерти.
А вокруг у подножья креста
Бесновались и прыгали радостно черти.
И безжалостно пламя все выше и выше 
Огнем пожирало распятье.
И над пепелищем веры безверье
Свое выносило проклятье.
Я проснулся с тяжелою ношей на сердце:
Страхом, а может быть, Верой?
Кто-то там свысока надо мной 
Потешался умело.
И когда заходила земля колуном 
И опали былые святыни
Мои Вера и Страх потянули меня в леденящую пропасть
– за ними…

***

Здесь монголы промчались с огнем и мечом,
А до них Теренкар с Бутакты*
Здесь купцы шли Великим Шелковым Путем
И разбили аул Шапрашты**.
Здесь казахи и русские встали стеной,
Уничтожив Кокандский форпост.
Здесь кочевники крыли юрты кошмой,
А Пугасов построил свой мост***.
Здесь две тысячи зданий сгорели дотла
Когда встала земля на дыбы.
Здесь от Сталина прятался Троцкий, едва
Уцелевший в горнилах борьбы.
Здесь тебя приглашают к чужому костру,
Что на стыке семи горных рек.
Здесь акыны ночами поют под домбру
И стоит Золотой Человек****.
Здесь обсохло мое молоко на губах
И промчались неспешно года
Город мой, Алматы, тебя вижу я в снах,
Но уже не вернусь никогда.

*Теренкар и Бутакты – древнейшие племена-поселения на территории Алматы (XII-XI в.в. д.н.э.)
**Шапрашты – один из родов Старшего жуза в системе генеалогии казахов. Расселялся в предгорьях Заилийского Алатау вблизи Алматы.
***Пугасов – Купец города Верного (Алматы) Никита Пугасов основатель старейшего в Семиречье торгового дома (1878 г.).
****Золотой Человек – условное название археологической находки, сделанной в 1970 г. В 50 км от Алматы. Представляет собой остатки сакского воина в золотой одежде.