«Ты помнишь, дружище?..»

Мама мыла раму

Ты говоришь, – все хорошо. 
А мне б отвлечься… 
Как будто день один прошёл – 
Минула вечность… 

Я думал, мне достанет сил – 
На дни и годы… 
Казалось, я не уходил, – 
Гостил поодаль. 

Казалось – сел не в тот трамвай, – 
Пустяк неловкий. 
И вот вернулся невзначай 
На остановку… 

А там – с мороженым лоток 
Все тот, ютится, 
И тот же, вроде, паренёк, 
Обнял девицу… 

Но… вот идёт мой школьный друг, – 
Он сдал заметно: 
Идет вальяжно, как и внук, 
Его трёхлетний. 

Но вот мой дом… В моём окне 
Другие рамы. 
И в нём, увы, не машет мне 
Рукою мама… 

Ты говоришь, – все хорошо? 
Ты прав. Отчасти… 
Казалось – только миг прошел, – 
Минуло счастье…

 

Зимняя зарисовка

Ночь поземкою по асфальту 
Шила гладью узор искристый, 
И снежинки кружили сальто 
Словно в цирке эквилибристы... 

Ткал вуаль из искринок ветер, 
И, укрытые той вуалью, 
Две судьбы, при фонарном свете, 
Снег и ветер в ту ночь венчали... 

Фонари освящали лица: 
Ты – повенчана... Ты – повенчан... 
Обещая, что будет длиться 
Ночь волшебная бесконечно... 

Что невенчанным всем на зависть 
Счастья им не минуть простого!.. 
…Но под утро они расстались, 
Не сказав о любви ни слова. 

 

Здравствуй, Серый!

Здравствуй, Серый! Ну как ты там? 
Как мечтал, благодать да тишь? 
Смотришь бодро не по годам... 
Улыбаешься и молчишь... 
Мы живём – не обидел Бог: 
Дочь растёт, да ворчит жена... 
Разделила со мною срок 
У казенных дверей сполна... 
Это сколько ж минуло лет, 
Как не виделись мы с тобой? 
Да!!! От Лены тебе привет! 
Разошёлся с ней тот «плейбой». 
Знаешь, в общем-то, недосуг 
Стало нынче вершить дела: 
Устаканилось всё вокруг –
Жизнь размеренная пошла. 
А вот помнишь, как мы могли: 
Ритм, басуха, бутыль вина, – 
Петь в два голоса «Журавли» 
И Макаровы «Три окна»?.. 
Помнишь, в восемьдесят втором, 
Жизнь планируя наперёд, 
Мы мечтали с тобой о том, 
Как двухтысячный встретим год?.. 
Не сложилось. Прости, браток. 
Разошлись мы с тобой в пути. 
Веришь, раньше никак не мог 
Я могилу твою найти...

 

Диалоги в немом кино

Диалоги в немом кино, – 
Только взгляды да жесты рук... 
С ним не дружит она давно, 
Он давно ей уже не друг... 

Он – солиден и неуклюж. 
Не на выданье и она... 
У неё – на диване муж. 
У него – у плиты жена... 

Ей расслабиться нет причин, 
И ему вроде тоже нет: 
У неё справил свадьбу сын, 
У него – дочь ушла в декрет... 

Закрывается ресторан – 
Посетителей просят прочь... 
Он не спать будет до утра, 
И она – не заснёт всю ночь. 

У недружбы особый счёт... 
Не его, не её вина, 
Что зачем-то, не первый год 
Он не с ней, и не с ним она... 

Так не дружат они давно, 
Вот такая беда, старик... 
Диалоги в немом кино – 
Выразительнее, чем крик...

 

Аллюзия

Столкнулись рюмки в поцелуе 
И нежно застонал хрусталь… 
Как двадцать лет назад, в июле… 
Ах, нет… ведь это был февраль? 

Ах, да… Тебя же звали Ирой? 
Тогда, за кухонным столом
Мы пили чай… в твоей квартире, 
Тот, настоящий, – «со слоном»? 

Ой, нет… не ты. Но как похоже 
Ты улыбаешься в ответ… 
Да! Называй меня Серёжей… 
Нет… не обиделся… Нет, нет! 

Какая разница? Я знаю, 
Что скоро ты предложишь мне 
Распить с тобой «по чашке чаю» 
К тебе поехав... разве нет? 

И станешь грустной, и к тому же 
Зажжёшь початую свечу, 
И не расскажешь мне о муже, 
И я о многом умолчу… 

И в недосказанности этой, 
В случайной схожести времён – 
Не будем мы искать ответов, 
И называть своих имён…

 

Был бы я геометром

Это моя стихия, – 
грустная роль в бурлеске – 
ровное искривляя – 
путать чужие мысли... 
Я ведь – не математик, 
чтобы, как Лобачевский 
строить пространство, где бы 
суть поменяли числа. 

Был бы я геометром 
(числа ведь – мимо сплетен?), 
я бы построил график, 
чувствами не калечась... 
Ноль, например, возвёл бы 
в некоторую степень 
и получил при этом, 
скажем, не ноль, а вечность. 

Но... Это ты умеешь – 
ноль умножать на числа... 
Правил, известных всюду, 
станешь ли ты бояться? 
Я же, считать, родная, 
полностью разучился, 
вот и остался верным 
роли своей – паяца....

 

Тушки усопших мух

В сотах пустых квартир 
сжался озябший мир.   
Зимний узор стекла – 
символ границ тепла... 
Между оконных рам – 
вымыть бы их пора! – 
Мой замирает взгляд: 
мухи спокойно спят. 

Вот и опять зима. 
День бестолково мал. 
Я посчитаю вслух 
тушки усопших мух. 
Спят и друзья мои – 
пчелки, да муравьи... 
Всякий, с кем я знаком, 
чуточку насеком. 

 

Катастрофа в моём Отечестве

В пору детства беспечно-шустрого, 
Да и позже, томимый зоною, 
Я беду – наперёд предчувствовал, 
И встречал в изготовке оную... 

Может, только лишь в силу этого, 
Дав дерьма глотнуть полной мерою, 
Жизнь дарила мне столько светлого, 
Чтобы я забывал про серое... 

Но былые забыв лишения, 
Вновь душа моя нервно мечется.... 
Будто чувствует приближение 
Катастрофы в моём отечестве...

 

Жаль вот – скорая нынче осень...

Коли сказками заморочен 
Я опасной бреду верстою, 
Между окриков и пощёчин, 
Значит, всё же чего-то стою. 

Хорошо, если б для острастки, 
Был и дом мой пути подобен, 
Раз не чувствую в ритме тряски 
Сотни выбоин и колдобин. 

Коль рукой раздвигаю ветки, 
Знать иду я не посерёдке. 
Если я не склевал объедки, 
Знать, найдётся закуска к водке.

Коль богатство моё – потери, 
Значит казнь для меня – крестины. 
Коль за мною захлопнут двери, 
Знать, и целиться будут в спину. 

Знать и выстрел не будет грозен – 
За спиной не пугает дуло... 
Жаль вот – скорая нынче осень... 
Слишком быстро весна минула... 

 

Если б часы поломались однажды

Жизнь не делима на эры и фазы, 
Не существуют века и эпохи... 
Если нажать на три клавиши сразу, 
Я не замечу вовсе подвоха...

Киев, Афины, Ерушалаим – 
Всё это только лишь смена иллюзий... 
Может, вселенную я разрушаю, 
Шар биллиардный отправивши в лузу?

Может, палач я, бесчувственный к плачу? – 
Что ж пробирает похмелье до дрожи?.. 
Может быть, звуки я слышу иначе, 
Коль поминутно мурашки по коже?

Все неизменно. В движении каждом 
Что-то во мне замирает всё чаще... 
Если б часы поломались однажды, 
Я бы не знал, что живу в настоящем...

Просится выдох. Нет воли для вдоха. 
Пусть оборвётся во мне то, что тленно, 
Раз уж не чувствую вовсе подвоха 
Клавиш, нажатых одновременно...

Вроде бы все – просто выдох, и точка. 
Веки прикрыть, и исчезнут заботы... 

Но перепугано шепчет мне дочка: 
«Папа, чего ты? Папа! Чего ты?..»

 

Символ боли

Нет пределов. Мы все на воле. 
Значит, плакаться нам негоже. 
Всё условно. И числа – тоже 
Чей-то вымысел, и не боле... 

Все единое – раздвоится, 
Чтобы самость свою измерить: 
Три, четыре, и семь, и девять – 
Повторенные единицы… 

Одного откровенья дети – 
Мы частицы единой плоти: 
Ноль – являющий бездну сотен, 
Отражением тьмы во свете... 

Всё условно. И числа – тоже 
Чей-то вымысел, и не боле... 
Единица – лишь символ боли, 
Той, что выразить ноль не может... 

 

Без такого врага, как ты...

Мой единственный визави, 
Настоящий мой, милый враг! 
Не умею я о любви 
Рифмоплетствовать... просто так. 

Ты пойми – я не лжец, не тать... 
Просто свёрстаны мы с тобой 
Как страницы – в одну тетрадь, 
И прошиты одной судьбой... 

Это смерть красна на миру... 
А любовь... Что ж марать листы? 
Только знаешь ли... я умру 
Без такого врага, как ты. 

Стратег никчемушной лжи
Правда-матка такое дело: 
Скажешь слово – ответ держи. 
Ты не верь мне, я лгу умело... 
Я стратег никчемушной лжи. 

Из дерьма я ваяю пули... 
Скажешь, – «да», я отвечу: «нет»! 
Если спросишь меня, – люблю ли? 
Улыбнусь, промолчав в ответ. 

Я иронией искалечен... 
Ты прости мне мою игру. 
Только знай: если «да» отвечу, 
Это значит, всерьез совру...

 

Тараканьи бега

Удивляется мир учёный: 
От летков разлетясь в июле, 
До сих пор не вернулись пчёлы 
По домам своим, то есть в ульи... 

А ещё, что довольно странно, 
Ибо – это ведь плюс, не минус? – 
Разбежались и тараканы, 
Не вернулись к себе под плинтус. 

Кем, куда и зачем влекомых 
Не хватает мне их, ребята – 
Не вернувшихся насекомых, 
Живших рядом со мной когда-то. 

Может это наивно слишком, 
Но, я, глядя на братьев меньших, 
И в своей телефонной книжке 
Не вычёркиваю ушедших... 

 

Коллегам по перу…

То, что издавна 
было издано, 
Колонтитулами украшено, 
Не намеренно, 
но похерено 
Достиженьями духа нашего... 

Нынче гражданам – 
всем и каждому, 
Из любой отдаленной волости, 
Дали клавиши... 
А слукавишь-ли 
Против даденой-то возможности? 

Вот и силы мы 
в клавиш символы 
Тиснем, с понтом «бредём по лезвию», 
Но растратили, 
как предатели 
Малость, вроде бы... а поэзию...

 

Где живые друзья ещё в титрах... 

Жаль, не вышло родиться не в этой стране, 
И поэтому лучше о грустном... 
Я живу в чёрно-белом горячечном сне, 
Величая похмелье искусством. 

И теряясь в истории прожитых лет, 
Миг за век принимаю, день – за год… 
Ах, на месяц попозже явиться б на свет, 
Да на тысячу миль бы на запад. 

Вот бы «выделить» прошлое, и на «delete» 
Надавить незаметно мизинцем… 
И создать новый файл – имя, свойства и вид – 
На своей чёрно-белой странице… 

Чтобы снова вдохнуть акварельность весны, – 
Сладкий привкус медовой палитры, – 
Чтобы снились цветные, киношные сны, 
Где живые друзья ещё в титрах. 

 

Ушедший ангел

Это было как будто уход в астрал… 
Тот, где тело с душою врозь: 
Он всегда приходил, если я желал, 
А порою без всяких просьб. 
Он не ведал запретов, не знал табу. 
Был со мной бесконечно прост. 
Напевал мне тихонько названья букв,  
Я лишь делал их перепост. 
Он шептал мне на ухо – едва-едва, 
Чтоб подслушать никто не смог 
Сочетания звуков, творя слова, 
А из них – сочетанья строк. 
Я себе наливал до краёв бокал, 
Прикурив – запивал взахлёб, 
И записывал всё, что он подсказал, 
Не забылось под утро, чтоб… 
Чтобы утром, пролистывая блокнот, – 
Поражаясь, что почерк нов! – 
Распознать письмена не из букв, а нот,
Или даже не нот – штрихов. 
Я спешил расшифровывать те штрихи, 
Не откладывал на потом. 
И читал удивленно его стихи, 
Алкогольный поправ синдром. 
Это было как будто уход в астрал, 
Где душою я неглиже… 
Наливаю себе до краёв бокал. 
Да блокнот потерял уже. 

 

Старые игрушки

Как дни – я воскресенья и субботы 
Не чту, за статус «красных» выходных, – 
Рутина неминуемой работы 
Традицией возложена на них... 

А батя мой... Он был иной закалки, 
Традицией считая пикники... 
Каких лещей мы брали на рыбалке... 
Как вкусно пахли дымом шашлыки! 

И вот – суббота... Я сбежал из дома – 
В рабочей форме, «полунеглиже» – 
Скрываюсь в старом, с детских лет знакомом, 
Отцовском запылённом гараже... 

Сегодня – не обычная уборка, 
И грустен предпродажный антураж: 
Уже семь лет, как продана «шестёрка», 
И вот пришёл черед: теперь – гараж... 

Здесь вещи, о которых все забыли, 
Лежат, пылясь – какой от хлама прок? 
И вдруг, на полке, под «коврами» пыли, 
С игрушками нашёл я закуток... 

В коробке проржавели автоматы, 
И щелкавший пистонами «наган»... 
Лежат безмолвно «русские солдаты», 
И сломанный когда-то барабан... 

А вот мой «ЗИЛ» – любимый... Бесколёсный... 
Я вытер пыль, и сжал его в руке... 
И – я же сам? – зачем мне прятать слёзы? – 
Прочёл на днище: «цэ рупь сорок кэ»... 

Признаюсь, я не видел слёз у бати, 
Хотя, не обошла его беда... 

Прости, отец, что плачу так некстати. 
Я счастлив был, поверь мне, в те года...

 

Ты помнишь, дружище?

Ты помнишь, дружище, вьетнамские кеды? 
Коленную выпуклость детских колгот? 
Настольный хоккей у блатного соседа?.. 
А ну-ка, напомни, какой это год? 

А помнишь те, вязаные рукавицы, 
Да-да, на резинке из старых штанов? 
Сестёр разлучённых серьёзные лица 
В наивном, как сказка, индийском кино? 

Как строили мы во дворах «халабуды», 
И не были метры хрущёвок тесны? 
Ты помнишь, как пахли пожухлые груды 
Листвы подожжённой? А запах весны? 

Ты помнишь – мы жвачку жевали неделю, 
Обертку её, словно ценность храня? 
Ты помнишь «Орлёнок»? Вот это был велик!!! 
Его я на спиннинг потом поменял... 

Ты помнишь, «копейка» считалась машиной 
Престижного класса, – почти «Мерседес»! 
«Битлов» мы писали тогда на бобины... 
На деньги не спорили, – на интерес... 

На школьном дворе, помнишь, лихость былую 
И первый, с ночевкой в палатках, поход? 
И, помнишь, решались мы на поцелуи… 
А ну-ка, напомни, какой это год? 

Ну что, вспоминаешь? – и то уж немало! 
Давай-ка нальём за ушедших ребят... 
«Несчастное детство»? – Не прав ты, пожалуй! 
Счастливей – не будет уже у тебя!

5
1
Средняя оценка: 2.86039
Проголосовало: 308