Музыка памяти

Прелюдия

Четвертый ряд, пятнадцатое место –
и память вышивает по кайме
недолгую прелюдию оркестра
и женщину, поющую во тьме.
Не говорю о таинствах и тайнах,
но жили в измерениях иных,
сошедшие с небес обетованных,
солистки филармоний областных.
А я – студент, влюбленный, как попало,
бегущий на концерты всякий раз,
не зная, с кем жила, кому трепала
нервишки и прически напоказ.
И целый год, шалея от восторга,
стипендию пуская на распыл,
конфеты я таскал из военторга
той женщине, которую любил.

Четвертый ряд, пятнадцатое место –
почти двенадцать месяцев подряд…
Но, как-то раз, по недосмотру, вместо
четвертого, я сел на третий ряд.
И жизнь моя вошла в иное русло,
по мере ускоряющихся дней.
Но женщина дарила мне искусство –
и я снимаю шляпу перед ней.

Ночная птица

Всю недолгую ночь напролет
между Южным и Северным полюсом
перелетная птица поет
о любви человеческим голосом.
И звезда от любви до земли
долетает ночными зигзагами,
и плывут по морям корабли
под красивыми гордыми флагами.
…Эта жизнь утечет, как вода,
но поет и поет непонятная
птица, женщина или звезда –
перелетная, послезакатная…

Две скрипки

1

Не умею вернуться в начало,
но, которую ночь напролет,
там, где первая скрипка звучала,
там последняя скрипка поет.
Всё кругом ненадежно и зыбко,
но Создателю честь и хвала,
потому что последняя скрипка
замечательней первой была.

2

Не всякий подарок от Бога
и по-человечески жаль,
что радости в жизни немного,
зато неизбывна печаль.
Судьба не щедра на улыбки,
но для музыкальных людей
Бог изредка делает скрипки
из долгой печали моей.

***

…выпила недорогого вина,
как-то неловко потом пошутила
и на меня посмотрела она
так, что дыхание перехватило.
Долго ли коротко, жизнь прожита –
я не ищу для себя оправданья.
Но вспоминается женщина та
и – перехватывает дыханье… 

Старый альбом

Листаю альбом незапамятных лет
и, кажется, чувствую кожей,
когда фотографии смотрят на свет
и судьбы толпятся в прихожей.
Какая проекция счастья была
тогда на супружеских парах,
какая прекрасная юность цвела
на тех фотографиях старых!

Пора бы, пора бы усвоить всерьез,
что молодость не повторится,
но в этом альбоме, ни горя, ни слез,
а только веселые лица!
Душа покидает родные места,
но даже в покинутом доме
блуждает улыбка счастливая та,
забытая в фотоальбоме.

Воспоминание о музыке

Под звездами,
кочующими с юга,
я жил тогда у черта на хвосте
и вольная, как музыка, подруга
раскачивала время в темноте.
В апофеозе нежности и боли
соединялись на одной струне
свободные диезы и бемоли,
сиятельно дарованные мне.
Потом я засыпал на сеновале,
а звезды кочевали по судьбе
и новые созвездия сияли
не для меня,
но сами по себе.

***

А. Р.

Отчего, скажи на милость,
на какой такой предмет
этой ночью мне приснилась 
песня юношеских лет: 
там красивая такая
отражается в трюмо
и поет, не умолкая,
Сальваторе Адамо.
Только время, априори,
человеку не судья –
Сальваторе, Сальваторе,
спета песенка твоя.
Что упало, то пропало;
мы не выкрутимся, но
даже то, чего не стало,
в зеркалах отражено.

***

Хочется праздника! – и по старинке,
после недолгих застольных трудов,
я с антресоли достану пластинки
семидесятых прикольных годов.
Помнишь, когда-то под музыку эту,
по-человечески навеселе,
солнечный зайчик плясал по паркету
так, что дрожало вино в хрустале.

Море судьбы не всегда по колено –
годы и беды пошли на-гора,
но повторяются песни Дассена
и Ободзинский поет, как вчера.
Что-то забудется, но, поневоле,
музыку памяти я сохранил.
Хочется праздника! – и с антресоли
я достаю благородный винил.