Бабье лето

Остывает земля после жарких летних дней. Холодное сияние солнца встречает нас по утрам. Весь мир окутан густой синевой небосклона, омыт чистой росой. Прохладный воздух разносит во все стороны тонкие, невидимые глазу нити паутины. Ворохами разноцветной палой листвы, словно пестрым ковром, устланы дороги. Деревья убраны в шитый из золота наряд. Очаровывает осень, завораживает взор. 

– Ох, и не легка женская судьбинушка, – протянула баба Варвара, грустно качая головой и сетуя на жизнь своей соседке, – молодость – она-то быстротечна, не успеешь глазом моргнуть – ан нет ее уже! – скупая слеза скатилась по сморщенной щеке и искристой капелькой упала на стол.
Варвара тяжело вздохнула, воззрившись на свое отражение в оконном стекле: седые пряди растрепавшись выбились из-под косынки, на лбу залегли три глубокие морщины, изможденное временем лицо осунулось. От былой красоты не осталось и следа. Только в глазах цвета бездонного океана, все еще светились тем юношеским блеском, как много лет назад. 

– Что, Варварушка, – голос соседки вывел старушку из сковавшего ее оцепенения, – все на судьбу жалуешься? – Анна пристальным взглядом сверлила подругу, да помочь она ей не могла. – Ну, не сложилось счастье твое женское. Да ты ж ведь сама в этом виновата! – уже не в первый, и даже не во второй раз заводился этот разговор.
Да что проку от него – молодость ведь не вернешь. Баба Анна с укором глядела в покрасневшие от слез глаза:
– Ты ж сама по молодости носом крутила, все перебирала женихами, – Аннушка стукнула кулаком по столу, – вот и доперебиралась – одна осталась. Ни мужа, ни детей.
– Не права ты, подруга, – баба Варя обхватила голову руками, понимая, что прошлое не вернешь, – не перебирала я, ты ж знаешь, я Сашку любила! – скрипучим голосом в отчаянии выкрикнула она, ударяя себя острым маленьким кулачком в грудь.

– Вот именно, что дура была, потому и любила. Тьху! – сплюнула на пол Анна. – Лучше б по сторонам глядела, того гляди и приглянулся бы кто из тех, кому ты по нраву была! – в очередной раз повела свои нравоучения Аннушка. – Тогда б и одна не осталась на старости лет. А то что с любви твоей? Не любил тебя Сашка, сама знаешь. Зря только ждала, молодость свою загубила!
Анна резко встала из-за стола и быстрым шагом направилась к выходу. Что уж теперь из пустого в порожнее переливать? Были у Варварки женихи по молодости, много было, только и успевали к ней юноши сватов засылать. А у нее, глупой, свет клином на одном сошелся. А тот, как на зло, в ее сторону и глядеть не хотел. Даром, что девка видная была – высокая, статная. 

– Да знаю я, что дурой была, – запричитала вслед подруге Варвара, да только та ее уже не слышала, скрывшись за входной дверью.
– Эх, если б смогла я хоть на мгновенье вернуть то время! Все бы по-другому было. Вышла б я замуж за первого встречного, того гляди и жизнь бы удалась! – так, всхлипывая и приговаривая, старушка и не заметила как погрузилась в глубокий дивный сон. В том сне голос свыше обещал ей вернуть совсем ненадолго молодость, как возвращается вдруг осенью летнее тепло, чтобы побаловать всех на короткое время, оживить начавшую уж было засыпать природу, чтобы затем она надолго уснула. 

Рано утром теплый солнечный лучик заглянул в покосившееся окошко, лизнул своим светом холодную гладь стекла, проник в дом, коснувшись руки спящей у стола женщины. От этого теплого прикосновения Варвара очнулась от глубокого крепкого сна, ленно зевнула, потянувшись всем телом, тряхнула задурманенной после тяжелой ночи головой, отгоняя от себя сонливость. Привычным жестом развязала косынку, с которой так и уснула, не сняв ее с головы. По плечам рассыпалась копна непослушных длинных волос.
– Что это такое? – в недоумении захлопала глазами Варя, – то ли чудится мне это, то ли марится? – она потерла глаза кулачками, не в состоянии поверить в увиденное.
Вместо седых локонов на высокую пышную грудь спадали черные как смоль густые кудри. 
Женщина мелко перекрестилась и тут же отдернула руку. Нежная гладкая розовая кожа на запястье так поразила ее, что Варя взвизгнула от восторга. Никакой дряблости, никаких морщин, не было больше на руках и старческих пятен. Варвара тут же схватилась с места и опрометью бросилась к сундуку, в котором лежало маленькое зеркальце.

– До чего же хороша! – выкрик радости вырвался из девичьей груди.
На нее из зеркала смотрела не та изможденная жизнью увядшая старуха, а полная молодости и красоты девица. 
– Что, Варварушка, уже спозаранку себя в зеркало рассматриваешь? – с укором прозвучал за спиной девки высокий женский голос.
От неожиданности Варя выпустила зеркало из рук, оно со звоном ударилось о бетонный пол, только мелкие осколки, словно искрящиеся брызги, разлетелись в разные стороны.
– Мама! – дрожащим от волнения голосом пролепетала девица, услыхав голос давно покойной матери. – Мамочка! – в волнении выкрикнула она, бросившись на шею самому дорогому человеку в ее жизни. – Как же я скучала по тебе! – покрывала она поцелуями лицо оторопевшей женщины.

– Да что ты, дочка? – ничего не понимающая мать ошарашено глядела на дочь, которая радовалась их встрече так, будто они очень давно не видели друг друга. – Ну, хватит, хватит, сумасшедшая! – весело рассмеялась женщина, отстраняясь от Вари. – Снова дурачишься! – махнула она рукой.
– Да нет же, мамочка, – радостно выкрикнула Варвара, схватив мать за руки и закружив ее по комнате. – Просто я такая счастливая! – девушка резко отпустила мать, продолжая кружиться на одном месте, широко раскинув руки в стороны.
Мать отлетела в сторону и тяжело плюхнулась на лавку:
– Все веселишься, – покачала она головой, – не от того ли ты, дочка, весела, что сватов ждешь? – хитро прищурившись она расплылась в довольной улыбке, в надежде, что хоть этого жениха ее дочь не прогонит.

Ведь сколько они с отцом стараются, все ждут – не дождутся, когда дочь их единственная за ум возьмется да замуж выйдет и внуками стареньких порадует. 
– Ох, вижу я, Варварушка, что в хорошем настроении ты, дочка, пребываешь! – густой отеческий бас разнесся по комнате и остановил неистовую пляску девушки. – Видать свадьбу скоро справлять будем! – мужик подбоченившись приблизился к Варе. – Ну, что, милая, пойдешь за Федота? – мужчина довольно крякнул, рассматривая сияющее счастьем лицо Варвары.
Он по-отечески поцеловал ее в лоб и ущипнул за румяную щечку.
– От чего же не пойду? – и без того алые щеки девицы еще больше зардели. – Пойду.
Не то, чтобы хотелось девке за Федота замуж, но она прекрасно понимала, что это ей шанс последний выпал жизнь свою горемычную исправить, чтоб на старости лет одной на свете не остаться. 

Настал вечер, пришло время сватов в гости ждать. Женщины суетливо бегали вокруг большого дубового стола, заставляя его различной снедью. Уж больно не хотелось матери Варвары перед дорогими гостями в грязь лицом ударить. Тем более что дочка уж и согласие свое на свадьбу дала. Вот и старалась женщина трапезу как можно лучше учредить, да по всем старинным обрядам, тем, что еще от дедов-прадедов. 
Блины в Варином доме напекли, кисели наготовили для почетных гостей – пшеничные с миндальным молоком. Уху стерляжью в центр стола поставили – жирную, наваристую. Рядом с ухой расстегаи появились – тертые, сочные. Чего на столе только не было: и кулебяки, и пироги подовые с разными начинками, и судак в рассоле, и щука запеченная, оладьи медовые, левашники с малиновым вареньем. Украшением стола стал молочный поросенок с гречневой кашей.

Пришли сваты, расселись по лавкам. Варвара на пришедших то и дело поглядывала из-под густых черных ресниц, стыдливо опустив голову.
– Неужто, мне замуж за Федота выйти придется? – девица насупила маленький вздернутый кверху аккуратный носик.
С нескрываемым недовольством рассматривала она жениха – рыжий, конопатый. «Теперь все на селе меня дразнить будут, что за рябого замуж пошла!» Из груди Вари вырвался тихий горький вздох. А тем временем родители Федота расхваливали сына, рассказывая какой он работящий, как сам отцовский хлев починил, о том, какой он расторопный – всюду поспевает, и в поле траву покосить, и мамке дров наколоть, да воды натаскать. 

– Ага, – подумала про себя Варвара, – еще б он не поспевал с такими-то ножищами! – она украдкой зыркнула под стол и воззрилась на длинные худые ноги юноши. – Ох! – очередной горький вздох вырвался из девичьей груди. – Будут все девки смеяться, что муж у меня торопыга – длинноногий, мосластый, нескладный!» – еще пуще понурила голову Варя.

А родители Федота все не унимались, похвалам их сына не было ни конца, ни края. Видите ли и хозяйственный он, и бережливый, с таким век жить – не тужить!
– Как же, бережливый, – хмыкнула в мыслях девица, – сказали бы попросту – жадный! Вон, в одной и той же рубахе уже третий год подряд ходит. Тоже мне, бережливый! Скупердяй. Вот так проживу с ним всю жизнь и копейки от него не увижу, раз он даже для себя скупится приличную одежу купить.

Чем больше хвалили сидящие за столом гости жениха, тем больше не нравился он невесте. В ее голове словно заноза сидел один единственный вопрос – идти, или не идти замуж за Федота? Вроде и родителям обещание дала. Да и время вспять мне силы свыше повернули, чтоб ошибку молодости исправить…
Пока размышляла об этом девка, смачно вгрызаясь острыми белыми зубками в бублик с маком, за окошком мелькнула чья-то фигура. 
– Ой, Сашка! – девичье сердечко бешено застучало в груди. – Он, родненький.

Как только любовь свою единственную увидала, так про все сразу и забыла, так и дала сватам от ворот поворот, не смотря на то, что Сашка в ее сторону даже и не взглянул.
Тут же все завертелось, закружилось, и комната, и гости, подхваченные вихрем. Вмиг все померкло во мраке.

Открыла глаза Варвара, сидя у пустого стола – ни яств, ни гостей. Ни родителей. Вокруг только звенящая тишина.
– Дура ты, баба! – прозвучал непонятный голос в ее голове. – Зачем на одни и те же грабли наступаешь? Вот снова ни с чем и осталась!
Варя обхватила костлявыми сморщенными руками седую голову и громко завыла.
– Как была дурой смолоду, так дурой и осталась!