Очерк Владимира Крупина об освободителе бандеровцев и жонглере полуостровом Крым — давний. Но как говорят: «Ни убавить, ни прибавить»… — Хотя нет. Крупин пишет: «Сын Хрущева приполз в США просить гражданства, а про дочку ничего не знаю». — Но за эти годы на сем древе вырос ещё «плод» — внучка (или правнучка — это одна из занятных семейных тайн) Хрущева — Нина. Русофобию она может преподавать и самому Каспарову.

Саша писал недлинно, боюсь сказать «кратко». И ушел за 19 дней до 37-летия... Как Моцарт и Пушкин. Этот шебутной юморист стал замечательным человеком и прекрасным отцом. В чем для родителей умудрение в кончине сына, могу попытаться «размыслить», от чего, несоизмеримо страшного, Господь его избавил, могу предполагать, но какое в этом послание обожающим отца малышам, вместить не умею. 

Май 1979 года в Москве был ласковым, то есть теплым, а то и жарким. Поэтому наша ТЭЦ при заводе ЗИЛ впустую сжигала газ, выбрасывая тепло в без того прогретый московский воздух. Я недавно — зимой — устроился кочегаром здесь, и не мог постичь этакого вредительства — зачем же сжигаем мы тут добро народное? Старые напарники объяснили: есть план, по которому наша ТЭЦ получает, скажем, 100 условных кубов газа в год. Если она сожжет только 90, то на другой год ей дадут не более 90. Поэтому экономить никак нельзя. 

Белгород всегда был приграничным. Ближайший город к нему — Харьков — в восьмидесяти километрах. Час на машине — и ты там. Ближайший российский — Курск — в два раза дальше. До известного времени можно было хоть каждые выходные мотаться на море в Крым, да хоть и в тот же Харьков — за дешевыми шмотками на «барабашку» да за дешевой водкой, которая, однако, была вкуснее местной. Но потом случилось то, что случилось...

В феврале 1986 года премьер-министр Швеции Свен Улоф Пальме обратился в шведский парламент риксдаг с петицией против «проявления апартеида в Стокгольме». Собственно, это была обыкновенная политическая «писюлька», не имевшая ни смысла, ни содержания. Сами подумайте: какой может быть апартеид в Стокгольме?..

После выборов президента стало неспокойно, тревожно в Белгороде. График сбился. Если вы понимаете, о чем я. Когда бомбят по два-три раза в день ежедневно, примерно в одно время, к этому привыкаешь. Знаешь, что сейчас будет, готовишься. Когда весь день тишина — тревожно. Что-то пошло не так. Каждый раз думаешь, неужели и правда подбили этого блуждающего по линейке вампира, но...

Воскресенье. Я был дома один. Планов была уйма. Надо всё успеть. Торопливо вышел на улицу. Завёл машину. Долго стоял, чтобы выехать со двора на проспект. Невольно посмотрел на окно своей квартиры. В этот миг откуда-то появилась птица и со всего размаху ударилась в наше окно, потом, расправив крылья, поднялась высоко в небо. Во второй раз к ней присоединилась другая. Они с силой ударялись клювами закрытое окно, потом поднимались высоко и опять летели к окну.

Бочка стояла на самой середине площади. С одной стороны действующий костёл, с другой недействующий, приспособленный под склад. Между ними магазинные ряды — крамы. Чуть поодаль райком партии и исполком. Неподалёку отсюда, на улице Адама Мицкевича, и наша школа. Почти во всех западно-белорусских городках центр одинаков — костёл, церковь, магазин, учреждения.
Мы подошли к бочке...