Проза

Телескоп

Телескоп

В бледном, акварельно размытом июльском небе парил белохвостый орлан. Распластанные крылья с шестью чёрными, острыми, как золингеновские ножи, перьями ловили восходящие потоки, мягко выправляя широкие сторожевые круги степняка…

подробнее
Борода

Борода

И однажды всё разъяснилось – она ясно увидела во сне своего рыжебородого Махмуда, который ворвался в их отчий дом с автоматом, застрелил отца, мать и братишку, а она спряталась за шкафом, дрожа всем своим маленьким телом, и её не заметили. Бандиты разграбили дом и ушли, а её потом нашли дальние родичи и забрали к себе…

подробнее
Последняя осень

Последняя осень

Время пришло, некуда стало торопиться. Молодость пролетела, когда хотелось самого себя перегнать и всегда быть с флагом впереди. Торопился жить, старался все дела переделать, которых всегда было непочатый край, всё хотел обнять необъятное, но прошли годы и настал момент, когда оглянулся и глазам не поверил, что жизнь-то проходит, а он не заметил её, не познал – эту самую жизнь, потому что кроме работы, ничего не видел...

подробнее
Гарем

Гарем

Что Пашка Жаров знал о гареме? Да ничего. По соседству с двухэтажным домом, обшитом досками и засыпанном шлаком, где он жил с родителями, в общежитии комбината проживало несколько татарских семей, у них было много детей, но девочек почему-то больше, чем мальчишек. В шутку рабочие называли эти семьи гаремами...

подробнее
Лёнька – дирижёр

Лёнька – дирижёр

Леонид Леонидович Шилов родился за несколько дней до окончания Второй мировой войны, в начале августа. Но мальчишкой, вроде в шестом классе, Лёнька, на полном серьёзе, рассказывал, что ещё весной в животе матери слышал праздничные салюты и мелодии в честь великой Победы...

подробнее
Портрет (окончание)

Портрет (окончание)

Мы с ним переписывались в восьмидесятых.
Теперь думаю: чаще надо было друг другу писать.
Перечитываю письма его – и вроде бы он жив, голос его слышу.
А когда стал я записывать свои воспоминания о былых годах, оказалось, что я мысленно беседую с Игорем...

подробнее
Павлываныч

Павлываныч

До пятидесяти четырёх своих лет он был обыкновенным Павлом Ивановичем Калятиным. Лишь когда остался на белом свете один как догорающая свеча, соседи по патриархальному переулку патриархального же городка стали подмечать за ним странные странности, и перед уходом на пенсию он уже устойчиво сделался для всех Павлыванычем. Да какие, собственно, странности?..

подробнее