На обсуждение Королевского совета был поставлен вопрос, должен ли король выслушать просительницу или нет. С самого начала спросили у нее, зачем она пришла и с какой целью. Она ответила, что скажет об этом только королю...

Ну да: женщина в брюках выглядит симпатичнее, чем мужчина в юбке, с этим никто спорить не будет. Вот только британская публика плохо оценила шутку прекрасных дам. И Жанне де Арк тоже могло бы «влететь» за этот маскарад...

Эту часть повествования лучше начинать не с главной героини, а с человека, который со временем был совсем забыт, притом — не вполне заслуженно. Мы знаем его как синьора по прозвищу Синяя борода, как некое пугалище с гравюр Густава Доре...

Авторы средневековых романов вкладывали в слово «рыцарь» столько положительных значений, что людей настоящих было почти не видно. Посмотришь в одну сторону — там pruesse, что значит «храбрость». Посмотришь в другую, а там — loyaute, что значит «верность». В третью сторону лучше вообще не смотреть — там сплошная франшиза и того, и другого, и даже чего-то третьего.

К тому, что в её стране идёт война, Жанна де Арк привыкла с детства, притом война была не только где-то на реке Луаре, но и прямо здесь, за речкой и огородами.

Дома её называли по-крестьянски — Жаннетой. Зато у неё было сразу семеро крёстных — словно она была не крестьянкой, а дворянкой. Кроме того, при французском дворе был, по крайней мере, один знатный сеньор, носивший такую же фамилию, как у неё, и считавшийся её родственником. Однако она никогда своей фамилией не пользовалась.

В 1916 г., когда дела на фронте шли все хуже и хуже, а царь слабел от наркотических зелий, которыми ежедневно опаивали его по наущенью Распутина, «старец» стал всесилен, как дьявол. Мало того, что назначал и увольнял он министров и генералов, и помыкал епископами, так он вознамерился низложить государя и заключить сепаратный мир с Германией.

Гришка умел показывать «фокусы». Он мог довольно точно определить дату или час, — например, кто, когда приедет в гости — или мог угадать лицо, которое ждут в царском Селе. Немаловажную роль здесь сыграли его странные народно-целительские способности: пару раз Григорий чуть ли не спасал жизнь болевшего гемофилией цесаревича Алексея.