«Сочного сена брожение тёплое…»

***

Снилась мне дорога – люлькой журавлиной,
В утренних колосьях – с солнцем на краю,
С жеребячьим ветром, кроткою рябиной.
Снилась мне дорога в молодость мою.

Снилась та, чьи губы пахнут пьяной вишней,
Волосы лугами пахнут и рекой.
Мимолетным ливнем выкрашены крыши,
Ласточки-стригуньи жгутся под рукой.

Там берёза в ливне бьётся, словно жерех.
И с непроходимой юностью в глазах
Я смотрю, как волны рушатся на берег
Да в восторге небо хрипнет на басах.

Но уже до яблонь дотянулась пальцем
Иневая осень, августом звеня.
В кипячёной дрожи проливных акаций
Вот мне и приснилась молодость моя.

***

Сочного сена брожение тёплое…
Тихо качаюсь на пышном возу.
Мимо ограды к высокому тополю
Отбушевавшее лето везу.

А по зиме, когда небо под севером,
Я окунусь в этот пряный стожок,
Где обнялись тимофеевка с клевером
И обронила луна сапожок.

Вот и проснутся июльские всполохи,
Ляжет по небу мерцающий плёс,
Небо горячее высверкнет порохом,
Вздёрнет ночные рубахи берёз.

Млечного сена пуховые ворохи…
И до утра уже, и до утра,
Слушая звёздные теплые шорохи,
С Таней уйдём обнимать клевера.

Клевером, клевером, веером, веером
Ветер распустит павлиньи хвосты.
Взглянешь – и звёзды посыплются с севера.
Свистнешь – и спрячутся росы в кусты.

Эко, зимой-то – забыть леденящее
И просвистеть перепёлкой в туман.
Что же ты, сердце, такое пропащее,
Что упоительно веришь в обман?

Как собирал эти звёзды-горошины –
Млечный, небесный, томительный плёс.
Полно, давно уже травы покошены,
Всё улеглось уже, всё улеглось…

***

Вечер-вечер, синеплечий окоём.
Мокрым яблоком – луна перед конём.
Он губами её трогает едва,
И по лугу расплывается трава.

И на цыпочках цепочкой по росе
Звёзды плавают в серебряном овсе.
И берёза выбегает босиком,
Омывается вечерним молоком.

И Танюша выбегает босиком,
Омывается вечерним молоком.
И тогда меня берут в желанный плен
Золотые полнолуния колен.

О тебе, моя берёза под луной,
О тебе, туман пролётный, заливной,
О тебе, открытый небу светлый дом,
Не забуду помолиться перед сном.

На родине

Как хорошо мне. Я ещё не понял,
Как хорошо мне здесь, в родном краю.
Здесь ветер волен, да и я тут волен,
И с облаков – небесных колоколен –
Слетает день на родину мою.

И жизнь – тепла. Друзья приедут в гости,
Обнимемся – баян на разворот.
Живых дождей серебряные гвозди
Оплавятся – и лужа у ворот.

Тут всё понятно: лисья ласка леса,
На курьих ножках бабкина изба.
Вдали от мёртвых выбросов прогресса
По-человечьи сложится судьба.

Здесь жить светло, хоть нелегко, конечно,
Сдружиться с сорняками у плетня.
Но звонко распевается скворечня
Под струны уходящего дождя.

***

Я вырос в городе уездном
В пятидесятые года
С каким-то чувством бесполезным,
Что счастье будет навсегда.

В саду мелькала кепка деда.
Я с ним на пасеку ходил.
И зеркальцем велосипеда
Мне зайчик солнечный светил.

Вареньем пахло, огородом.
И в тишине по вечерам
Гармонь бродила за народом,
И мы шныряли по садам.

Открыты, чисты, незлобивы
Мы ликовали, – боже мой! –
Когда в весенние разливы
Летел Гагарин над страной.

Трубили в горны пионеры,
Знамёна яркие несли.
Мы жили в счастье, но без веры,
А значит, слабыми росли.

И вот теперь, когда сломались,
И век, и песня, и страна,
Мы в новой жизни потерялись
Безвольно, горестно, сполна.

Не встали мы с тобой ни разу
За лес и песню у реки,
Когда банкирчик пучеглазый
Всю даль скупал за медяки.

Звенят чеканные монеты
И воровской жирует класс,
А счастья – нету, счастья – нету
Ни у него и ни у нас.

Из детства

Сижу у реки и ловлю облака
И лодки, как длинные тени.
Корявые ножки гнилого мостка
Озябли в воде по колени.

Ловлю облака, но они по воде
Уходят, минуя коряги.
Сопит водяной, и в его бороде
Зелёные плавают ляги.

Горит костерок на другом берегу
И тихие кони пасутся…
И осами росы сидят на лугу
И жалят, когда прикоснутся.

Приду с окуньками, кота накормлю,
А утром под щебеты птичьи
Проснусь и пойму, что бессмертно люблю
Весь мир этот в звонком величье.

Томятся грушовка и белый налив
На розовом блюде щербатом.
И яблочный воздух, волною наплыв,
Скользит по щеке ароматом.

И снова – в луга, по росе молодой,
К стрекозам, к речному затону…
И бабушка тихо качнёт головой:
– Никак тебе нет угомону! –

И волны по солнцу бегут босиком.
Вот так же и время промчится…
Я это узнаю не скоро, потом,
Успею ещё огорчиться.    

Моление о крестьянах

…Сохрани же, Господь, нашу светлую, щедрую землю
От пожаров, потопов и прочих негаданных бед.
Вот и я твою боль за грехи человека приемлю,
Потому, что страшнее, наверное, хищника нет.

Но не все так грешны. Эти люди в деревне у леса
Виноваты лишь в том, что доверились власти чинов –
Не смогли отстоять свои вольные чистые веси
И увязли в морщинах полей и развилках дорог.

Пожалей их, Господь. Без того им по жизни досталось
То пахать, то косить, отправлять сыновей на войну.
Кроме этой избы с огородом у них не осталось
Ничего.
Ничего не могу им поставить в вину.

Сохрани им любовь к этим пажитям, рыжим болотам,
Буеракам и песням в исчерченных плугом полях.
Здесь полынь на меже пахнет кровью и дедовским потом,
И ладонями бабушки теплится мята в лугах.

***

Затерялась Русь в Мордве и Чуди
Сергей Есенин

Расскажи мне, река… На охрипшем в ветрах крутояре
Сколько стрел просвистело и песен угасло в веках?
На поречных лугах гомонят до полночи татары,
И потеет конина, шипит в раскалённых углях.

Только пляска кривая теней, да подлунная птица…
Петушиным пушком догорают седые угли.
И черствы, что копыта, под утренним заревом лица –
Пролетают войска серым ветром дорожной пыли.

Миновали века. Но наследство – оно неизбежно.
Мне навстречу бежит татарчонок, а тоже, ведь – Русь.
Так же листья ему шелестят сокровенно и нежно,
И в глазах его светит такая рязанская грусть!

Не сама ли земля – хоть каких ты кровей и замесов –
Тайным током любви, словно пульсом втекает в виски.
Вот пшеница плывёт, разбиваясь волною у леса,
Облака над холмами роняют свои лепестки.

Хорошо на заре править лодку в кувшинках – на заводь,
И ловить молодых ветерков быстротечную грусть.
И тогда наплывает, как песня, далёкая память.
И росою на сердце мерцает рассветная Русь.

***

Уезжала… И небо, – как мел… 
А уехала – вдаль посмотрел, 
И открылось мне столько всего,
Чтоб тебе о любви рассказать!

У тебя молодые глаза.
Как легки над холмом небеса!
И летят паутинки в сентябрь,
Как морщинки родные у глаз.

Только вслушайся в даль тишины.
Твои губы зарёй зажжены,
Твои плечи – покатость холмов
Над затоном неспешной реки.

Нежной кожи волнительный шёлк,
Словно тёплый степной ветерок.
И летит мне навстречу, летит
Лёгкой ласточкой чёрная бровь.

В нашем доме и свет, и уют. 
Засмеёшься – и птицы поют.
А взгляну на луга за рекой
И опять я увижу тебя.

Ты идёшь в заревых жемчугах. 
И плывут небеса в пирогах.
И до самого края земли
Одинока дорога вдали.

***

Горит звезда над синим бором.
Луга политы молоком.
И день уходит за угором
Перепелиным говорком.

Качнётся люлькою дорога,
И в лунных перьях ходит рожь.
Для счастья надо так немного,
Когда судьбу свою поймёшь.

Вот этот путь меж трав безвестных,
Цветов неброских, но родных,
В пыли дорог, в дождях небесных
И серых сёлах холстяных.

Вот этот путь в холмах и падях,
Где Русь навстречу сквозь леса
Несёт в берёзовых окладах
Озёр живые образа.

Вот этот терпкий век от века,
Но напоивший песней грудь,
В огне рябин и перьях снега
Неутолимый русский путь.