Как случайность и помощь СССР спасли союзников от разгрома в Арденнах

80 лет назад, 16 декабря 1944 года, немецкая армия начала против англо-американских войск наступление в Арденнах. Очень скоро тамошние горе-полководцы стали писать в своих мемуарах, что, дескать, «так все было и задумано – мы сами ожидали, когда Гитлер полезет в ловушку». Вот только паника, начавшаяся в рядах вояк Второго Фронта сверху донизу, никак не подтверждает этот бравурный оптимизм… 

Действительно, сей оптимизм, например, можно найти в воспоминаниях командующего силами союзников в Европе генерала Эйзенхауэра:

«…мы не ошибались ни относительно места его нанесения, ни относительно неизбежности такого шага со стороны противника. Более того, что касается общего реагирования на эти действия противника, то в данном случае у Брэдли (еще один американский генерал) и у меня имелся давно согласованный план ответных действий.» 

Что ж, в чем в чем, но в способностях к самовосхвалительным фантазиям американским хоть военным, хоть пропагандистам (даже если эти ипостаси совмещаются в одном лице, как в данном случае) не откажешь. 
Ну, правда, даже для большинства гитлеровских генералов планы Гитлера в Арденнах были неизвестны практически до самого начала операции, когда тот выступил перед ними в штабе генерал-фельдмаршала Рунштедта. А уж разведка союзников откровенно «прошляпила» передислокацию немецких ударных частей к критическим участкам их позиций. 
Потому как даже взятые «языки» из числа солдат Вермахта не могли рассказать о планах своего командования (так как последнее само о них не знало), а штабные аналитики у англичан и американцев, похоже, на правильные выводы оказались просто неспособны. К тому же погода в тот период стояла нелетная, авиаразведка оказалась несостоятельной, а «спутников-шпионов» тогда еще не было в природе.
Так что декларируемая Эйзенхауэром «осведомленность» чем-то напоминает патетический закадровый комментарий в одной из серий «17 мгновений весны», когда советский разведчик еще в 30-е годы встречается в ресторанчике «Элефант» со своей супругой. 
«Штирлиц не знал, что ему предстоит командировка в Испанию, но командование советской разведки об этом знало, а потому и подготовило ему встречу с женой».

Интересно, от кого наша разведка могла узнать секретную информацию из недр фашистских спецслужб, если о ней не знал даже такой важный ее агент, как Максим Максимович Исаев?! Не иначе, как от самого Шелленберга, видимо, а то и от Гейдриха или Гиммлера лично. 
Но это уже уровень «анекдотов про Штирлица», а не серьезного повествования. Понятно, что в драматическом сериале зрители такой «ляп» могут и не заметить, но когда на том же уровне начинает вещать целый генерал, в будущем президент США, становится немного смешно… 

***

На самом деле, немецкое наступление было неожиданным. Во всяком случае, ожидаемым отнюдь не в Арденнах – гористой местности с труднопроходимыми дорогами, особенно в зимнее время. 
Но именно на элемент неожиданности и был главный расчет Гитлера и его помощников. Ведь за 4 с лишним года перед этим Вермахту уже удалось неожиданным ударом приблизительно в этом же районе обойти почти неприступную «линию Мажино» и окружить английские и французские войска под Дюнкерком. Откуда их, бросающих всю военную технику, с трудом вывезли на рыбачьих шаландах в Англию. 
И то только потому, что фюрер не хотел слишком уж ссориться с англосаксами, которых он считал «почти арийцами», а потому готов был договариваться о достойном месте в рамках своей будущей «империи немецкой нации». Ну и, конечно, о возможных совместных действиях против «проклятых большевиков», для борьбы с которыми, собственно, его чудовищный режим и любовно «вскармливался» западными элитами в 30-е годы. 
Даром, что ли, уже в апреле 1941 года заместитель Гитлера по партии, Рудольф Гесс, якобы «спятив», улетел на истребителе в Англию договариваться об общем фронте против СССР? Правда, миссия вскрылась раньше времени, и эрзац-посла Черчиллю пришлось посадить под замок… 
Так что в декабре 1944-го шеф Третьего Рейха тоже пытался провернуть план «Дюнкерк-2», мощным ударом окружив в Бельгии миллионную англо-американскую группировку. И под угрозой ее уничтожения добиться от союзников если не образования антисоветской коалиции с ним, то хотя бы сепаратного мира или хотя бы перемирия. 
По сути, это была программа «военного заговора» против Гитлера, провалившаяся летом того же года из-за того, что портфель со взрывчаткой от полковника Штауфенберга был случайно отодвинут ногой одного из генералов, участвовавших в совещании с фюрером, и последний уцелел после взрыва. 
Эти «патриоты Германии» ведь тоже хотели сепаратного мира, в духе так талантливо описанного в тех же «17 мгновениях весны» – чтобы сосредоточить все усилия Вермахта на борьбе с Красной Армией. Но у них тогда не срослось. 
Не срослось и у Гитлера – для Запада он на тот момент был слишком уж одиозной фигурой, чтобы с ним можно было договариваться западным элитам, даже при наличии абсолютно «ручной» пропагандисткой машины «свободных и независимых» СМИ. Но как утопающий хватается за соломинку, так и фюрер верил в свою счастливую звезду, надеявшись на раскол среди союзников. А для большего успеха своей затеи ему требовалось их изрядно поколотить – ведь с позиции силы, пусть и относительной, договариваться всегда легче, чем с позиции слабости.

***

Можно сказать, что задача «поддать жару» англо-американцам Гитлеру почти удалась. В первые 9 дней наступления его войска прорвали вражеские позиции на 100 км по фронту и до 50 км по глубине. Да, у Вермахта было преимущество в танках, к тому же мощных, тяжелых, как «Тигр» и «Пантера» – 1800 против 1300 у союзников. 
Но при этом общая численность наступавших была всего-то от 240 до 500 тысяч человек против 800 тысяч «бойцов Второго Фронта». При этом значительную часть немецких войск составляли седые резервисты и безусые мальчишки из «Фольксштурма», а самолетов у немцев было всего то 800 штук против нескольких тысяч у противника. 
Но тем же «Тиграм» для наступления необходимо было горючее! А его в баки заливали от силы на 140-160 км марша – уж больно паршиво состояли дела у немецкого тыла, да еще после потери румынских нефтепромыслов Плоешти. 
Нет, танковая атака с таким жалким запасом топлива абсолютной авантюрой не была, более того, подобная тактика успешно использовалась в Африке генералом Роммелем, больше заправлявшим свои боевые машины не немецким, а трофейным английским топливом. И в Арденнах до одного из складов, где хранилось 11 млн литров горючего, немцы не добрались всего полкилометра. Что поделать, сам знаменитый «Лис Пустыни» к тому времени вынужден был покончить с собой по приказу Гитлера за участие в вышеописанном заговоре против него – фюрер не хотел объявлять предателем победоносного генерала, которого пропаганда Рейха, не без оснований, возвела на пьедестал «героя нации».

***

Но «шороху» немецкие войска тогда навели очень знатного! Якобы «отлично все знавшие и ожидавшие атаки», по мнению Эйзенхауэра, союзники элементарно растерялись. А потому и потеряли в ходе боевых действий около 100 тысяч человек, при том, что вражеские потери были сравнимыми, и даже меньше. А ведь речь шла об оборонительных боях, при которых потери наступающей стороны, при прочих равных условиях, должны превышать таковые у обороняющихся втрое.
Были там и откровенно позорные эпизоды, как, например, сдача в плен сразу двух американских пехотных полков. Правда, и оборона в течении нескольких дней против превосходящих сил врага Бостони – тоже. Но и она не отменяет картины откровенной неготовности командования Второго Фронта к вражескому контрнаступлению.
Собственно, в самом этот командовании начался сплошной разброд и шатание. Обострилось изначальное соперничество между англичанами и американцами. Первые были обижены, что главные командные должности принадлежат выходцам из-за океана, и стали очень настойчиво намекать на желательность назначение командующим победителя немцев под Эль-Аламейном, британского фельдмаршала Монтгомери. В ответ Эйзенхаэур, Бредли, Паттон и прочие американские топ-военные пригрозили отставкой.
Одновременно в среде сих «офицеров с большими звездами» начались панические попытки «залатывания дыр». Современное российское якобы «патриотическое» кино в фильмах о первых месяцах войны очень любит смаковать эпизоды отправки на передовую в качестве обычной пехоты «элитных» рот кремлевских курсантов. 
Но американское командование, якобы «готовое» к немецкому удару, в декабре 1944-го начало спешную переброску в Арденны даже 100-тысячной группировки морских пехотинцев с Тихого Океана! Где они, понятно, были нужны не меньше – японские солдаты всегда воевали ожесточенно. А в помощь этим элитным морпехам были наскоро «прошерстены» гарнизоны Аляски и прочих тыловых американских городов, после чего полученная «солянка сборная» была срочно переброшена в Бельгию.

***

В общем, быть бы «победителям во Второй мировой войне» (по версии западных и доморощенных либеральных СМИ) самим бы и очень и очень битыми, но тут им на помощь пришел «генерал Ясность» (по аналогии с «генералом Морозом», на который списывают свои поражения от РККА уже немецкие генералы).
Низкая облачность рассеялась, и авиация союзников начала наносить почти безнаказанные бомбовые удары по немецким войскам. Которые к тому времени и так уже потеряли способность наступать без больших потерь, в связи с опустением баков бронетанковой техники. Ну а при многократном преимуществе в самолетах над немцами блокировать наступление последних было уже не так сложно.
Но все равно, англичане с американцами натерпелись такого страху, что несмотря на внушительное преимущество в живой силе и «моторах», продолжали опасаться гитлеровцев. А потому уже 6 января Черчилль в личном письме попросил у Сталина начать наступление уже советских войск на Восточном фронте пораньше.

«На западе идут очень тяжелые бои, и в любое время от Верховного Командования могут потребоваться большие решения. Вы сами знаете по Вашему собственному опыту, насколько тревожным является положение, когда приходится защищать очень широкий фронт после временной утери инициативы. Генералу Эйзенхауэру очень желательно и необходимо знать в общих чертах, что Вы предполагаете делать, так как это, конечно, отразится на всех его и наших важнейших решениях.... Я буду благодарен, если Вы сможете сообщить мне, можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление в районе Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января и в любые другие моменты, о которых Вы, возможно, пожелаете упомянуть… Я считаю дело срочным».

Надо ли объяснять, что такие письма, да еще со столь серьезными аргументами и «молящей» интонацией не пишутся, если у тебя «все в шоколаде»? Особенно, если верить лживым мемуарам Эйзенхауэра и его заверениям в том, что «все было известно, все было под контролем и вообще мы сами немцев в ловушку заманили». Ну да, только потом не знали, как от «попавших в ловушку» избавиться…

***

Сталин колебался недолго – Висло-Одерская операция началась уже 12 января 1945 года. В принципе, она-то и так планировалась нашим командованием. 
Но, право, не тогда же, когда видимость для артиллерийского огня составляла всего 100 метров, то есть артподготовку фактически пришлось вести как с «закрытых позиций», вслепую, что очень снижало ее точность и эффективность. И, увы, повышало потери наступавших советских бойцов.
Их потом злобные антисоветские лжецы пытались положить в основу своих мифов о «заваливании трупами советских солдат вражеских окопов». А то, что наше наступление на Третий Рейх было начато в столь неудобных условиях исключительно по просьбе и для спасения таких всех из себя «бравых и непобедимых» союзников, эта либеральная публика старается не афишировать.
Кстати, «армия настоящих победителей Гитлера» по версии либералов, несмотря на то, что после старта Висло-Одерской операции РККА немцы практически «оголили» свой Западный фронт, предпочитала сидеть на уже занятых позициях аж до начала марта 1945 года. А затем, как на параде, почти не встречая сопротивления, начать свое якобы «наступление с боями», а фактически – марш с целью не допустить занятия советскими бойцами слишком уж большого куска немецкой территории.
Что поделаешь, «пуганая ворона куста боится». А «каркать» на своих спасителей и истинных победителей «коричневой чумы» начинает лишь после того, как реальная опасность для ее любимой «тушки» исчезает окончательно и бесповоротно. Такой вот «героизм» образца «сделано в Америке» и на Западе в целом.