Генерал Черняховский: от беспризорника – к командующему фронтом

18 февраля исполняется 75 лет со дня гибели Ивана Черняховского – самого молодого советского генерала армии и командующего 3-м Белорусским фронтом. Еще 5 дней, и он стал бы еще и самым молодым маршалом Советского Союза, если бы не взрыв мощного снаряда…

Родился будущий видный военачальник в семье железнодорожного рабочего в селе Оксанино Уманского уезда Киевской губернии (ныне – Черкасской области) 29 июня 1907 года. До революции успел окончить 5 классов начального железнодорожного училища.
Но после начала Гражданской войны минимальная стабильность закончилась. Отца белогвардейцы принудительно мобилизовали в армию, где он и погиб, мать умерла от сыпного тифа, 12-летний мальчик остался один с пятью сестрами на попечении. С полгода ему пришлось просто беспризорничать, затем удалось устроиться ремонтным рабочим и учеником слесаря на железнодорожной станции. 
Можно сказать, что выбор «кем быть?» перед парнишкой не стоял. Он, как говорится, «не страдал» «свидомитскими» фантазиями на тему петлюровской «незалежности от клятых москалей»  с одновременным порабощением «неньки» «благословенным Западом» и его мелкими холуями вроде Польши. А также – ностальгией о не менее «благословенной России, которую мы потеряли», конечно же, с неизменно прилагающимися «балами, шампанским, лакеями и юнкерами и с хрустом французских булок». 
Может, потому что Ваня сам успел пожить в пресловутой «благословенно-потерянной» дореволюционной России и осознать, несмотря на юные годы, что все эти «балы» и прочее были доступны лишь представителям того или иного подвида паразитов, жирующих на теле простого народа. 
Так что уже в 14 лет парнишка вступил в комсомол. При этом надо понимать, что тогда это было не простой рутиной, как в последние десятилетия СССР, когда 8-классников целым классом по достижению 14 лет приводили в райком комсомола и после короткой беседы принимали решение о выдаче соответствующего членского билета и значка.
Тогда такое решение, да еще на Украине, всегда славившейся засильем мелкобуржуазного элемента, всех этих «крепких» и не очень хозяйчиков, обещало юноше или девушке, как минимум, очень непростую жизнь. А то и безвременную гибель от кулацких ножей и обрезов. 
В качестве же «привилегий» была необходимость находиться на переднем крае борьбы за Советскую власть – и трудовой, и вооруженной. Так, например, действовали комсомольцы Шепетовки, в трудных условиях зимы строившие знаменитую «узкоколейку», чтобы спасти замерзающий Киев восстановлением снабжения дровами. 

***

Впрочем, Ване пришлось принять участие и в самой настоящей вооруженной борьбе против контрреволюции в составе «частей особого назначения» из комсомольцев, так называемых ЧОН. Где парень быстро дослужился до командира взвода.
Вообще, в годы СССР среди старшего поколения в ответ на нерешительность (или откровенный «инфантилизм») поколения подрастающего была популярная присказка: «Гайдар в твои годы полком командовал!..»
Действительно, Гайдар (только Аркадий, а не его недостойный внук Егор, разоривший россиян своими либерально-рыночными реформами) в Гражданскую командовал полком, не достигнув и 18 лет. Но после начала военной реформы Наркомвоенмором Фрунзе очень многих красных командиров, включая и Гайдара, отправили «на гражданку». Были причины, но не будем сейчас о грустном. Тем более что на действительно талантливых книжках бывшего паренька-комполка выросло поколение ребят, подвиг которых и позволил достичь Победы.
Но все же хотя командовать полком в 16 лет почетно, но такая ситуация в годы Гражданской войны, когда военачальников не хватало, а минимально талантливые люди делали головокружительные карьеры, не слишком уникальна. А вот стать командующим фронтом уже вполне состоявшейся (и самой боеспособной в мире!) армии в 37 лет – это уже действительно случай из ряда вон выходящий. В 20-м века, по крайней мере.
Впрочем, важную роль в будущем «карьерном прыжке» сыграл, опять же, личный выбор Ивана Черняховского. А он, этот выбор, у него был. 
Парень-то был умницей, в 15 лет сдавшим экстерном экзамены за неполный курс средней школы за счет усиленного самообразования. Это, напомним, в промежутках между серьезными боевыми операциями по уничтожению бандитов всех мастей – за героизм и проявленное умение в которых юношу даже поощрили наградным оружием, маузером.
Так что с таким «послужным списком» заслуженный комсомолец вполне мог поступить, скажем, на «рабфак» и после его окончания сделать приличную карьеру то ли в промышленности, то ли в сфере партийного или государственного управления. Умные и преданные люди в те годы Советской власти ведь были нужны очень сильно...

***

Но юноша поступил согласно словам из культового советского фильма «Офицеры», ставших позже «мемом»: «Есть такая профессия – Родину защищать!». И в 1924 году (в 17 лет!) вступил добровольцем в Красную армию обычным рядовым.
Впрочем, командование такими кадрами разбрасываться не собиралось и очень скоро направило новобранца курсантом в Одесскую пехотную, затем – в Киевскую артиллеристскую школу. Которую тот закончил в 1928 году, тогда же вступив в ряды ВКП(б). 
Можно заметить, что первый этап военной карьеры Черняховского был, мягко говоря, не впечатляющим. Несмотря на учебу и в обычных военных училищах, и даже в военно-технических Академиях, молодой красный командир, по сути, добрых 15 лет (с учетом ЧОНовского прошлого) «проходил в лейтенантах». Такое и в последующие десятилетия считалось свидетельством то ли «невезучести», то ли намеренного «задвигания» со стороны начальства.
Но вот дальше рост в службе молодого офицера стал проходить более, чем стремительно. Так, если в 1936 году он был еще старшим лейтенантом, то спустя 2 года уже майором и командиром танкового полка в Белоруссии!
Последнее либеральные историки, как обычно, склонны, объяснять все теми же «кровавыми сталинскими репрессиями, обескровившими армию, и вынудивших Сталина заменять расстрелянных заслуженных генералов ничего не понимающей молодежью». 
На самом деле, конечно, все было или не совсем так, или с точностью до наоборот. Для начала – пресловутые «опытные кадры» в большинстве своем имели опыт Гражданской войны, когда немногочисленные танки продвигались со скоростью 4 км/час, а исходы сражения обычно решали лихие кавалерийские атаки. 
Плюс эти самые «кадры», несмотря на то что партия нашла в себе силы изгнать из Советской Страны Троцкого, главного теоретика «перманентной мировой революции, в жертву которой Россия должна быть принесена, как «охапка сена в огонь», все равно в значительной мере оставались убежденными «троцкистами». А потому и готовили заговоры против руководства армии и страны, как тот же маршал Тухачевский с подельниками. 
Последний, кстати, тоже «академиев не заканчивал», начав свое восхождение к «маршальскому жезлу» с чина подпоручика царской армии. Да так и не удосужившись получить серьезное академическое военное образование, за исключением больше формальных краткосрочных «курсов повышения квалификации». 
А тот же Черняховский, между прочим, учился до 1936 года в военных училищах и академии, в общей сложности, целых 10 лет! К тому же, при этом получая более, чем фундаментальные знания и по общевойсковым предметам, и по артиллерии, и, особенно, по танкам и прочей бронетехнике. Отлично понимая то, что будущая неизбежная война будет «войной моторов», в отличии от многочисленных «героев Гражданской», пытавшихся и в 1941 году атаковать вражеские танки с шашками наголо.
А уж с учетом лояльности к законной власти своей страны, такие люди, как Иван Дмитриевич были не менее востребованы. Не потому ли комиссия по рассмотрению «сигналов» на военных, куда было сообщено, что Черняховский скрыл свое происхождение от белогвардейца (ага, насильно мобилизованного беляками рабочего), оставила донос без последствий? 
Официально считается, что причиной такой мягкости было то, что во главе этой комиссии находилась сестра Ленина. Но, думается, Черняховскому решили дать «зеленый свет» как раз по причине этого вроде бы «темного пятна» в биографии. 
Как своего рода гарантии от «зазвездения», чреватого желанием устраивать заговоры с целью «возврата страны к истинным ленинским нормам» (с такой «ахинеи», кстати, начинал свой путь матерого антисоветчика и предателя Родины Солженицин), что, увы, было присуще немалому количеству полководцев Гражданской с «идеальным» рабоче-крестьянским происхождением. А стране требовались просто талантливые офицеры, верные и СССР, и его законной власти – без всяких там политических амбиций.

***

Войну Иван Дмитриевич встретил в звании уже подполковника и командира танковой дивизии в Прибалтике. С формальным отставанием от положенного звания генерал-майора на целых две «ступеньки». 
Впрочем, должности «на вырост» давались талантливым офицерам отнюдь не только при Сталине. Например, один из начальников медицинской службы знаменитой 40-й армии в Афганистане прибыл к месту службы из СССР с погонами старшего лейтенанта, хотя должность его была генеральской. 
Можно заметить, что с тех пор такое «отставание» стало своего рода «визитной карточкой» молодого советского военачальника. Не успел он в 1941 году получить звание полковника, а в мае 1942 года – генерала, как его в июне 42-го назначили командующим 18-м танковым корпусом на Воронежском фронте (корпусом должен командовать уже генерал-лейтенант). 
Спустя неполных 2 месяца молодого генерала назначают уже на генерал-полковничью должность – командующим 60-й армией. С ней он освобождал и Воронеж, и Курск, и дерётся за Киев (став уже генерал-лейтенантом), получив за бои на Днепре первую Звезду Героя.
Дальше были тяжелые бои на Правобережной Украине. В начале 1944 года сам командующий 1-м Украинским фронтом маршал Жуков в представлении в Ставку на присвоение Черняховскому звания генерал-полковника писал: «В сравнении с Москаленко, Гречко и Рыбалко стоит гораздо выше». Ставка удовлетворила ходатайство Георгия Константиновича 5 марта. 
Надо сказать, что высшее командование СССР военными званиями и должностями просто так «не разбрасывалось». И просто так «радеть родному человечку», пусть даже и за реальные, но прошлые заслуги, не собиралось. 
Так что командармом Иван Дмитриевич стал после отстранения от должности (и отнюдь не для повышения!) прежнего командующего 60-й армией Антонюка. И в апреле 1944 его же назначили командующим Западным (чуть позже 3-м Белорусским) фронтом после отставки его прежнего руководителя, генерала армии Соколовского, так и не сумевшего за несколько месяцев взломать гитлеровскую оборону. 
Это к вопросу о «бездарных сталинских маршалах, не умевших воевать». Правда, почему-то в итоге сделавших все, чтобы над Рейхстагом взвилось Знамя Победы.
В конце июня 44-го Черняховский получил свое последнее звание – генерала армии. Хотя значительная часть его коллег-комфронтами уже имела маршальские погоны.
Спустя несколько дней началась знаменитая операция «Багратион» – по освобождению Белоруссии. Войска Черняховского участвовали в освобождении Минска, Витебска, Вильнюса. Практически везде по приказу командующего красноармейцы старались при освобождении не применять тяжелую артиллерию и авиацию – для предотвращения сильных разрушений с необходимостью их послевоенного восстановления.
Вообще, в годы Великой Отечественной, в честь освобождения наших и чужих городов, в Москве было дано 355 салютов разной степени торжественности. 35 их них, практически десятая часть, была дана в честь бойцов генерала Черняховского. А за освобождение Витебска он получил вторую звезду Героя.

***

В начале 45 года Красная Армия начала готовиться к последнему броску на врага. Генералу армии Черняховскому не пришлось наступать на Берлин, но его 3-му Белорусскому был предназначен свой участок – Восточная Пруссия. Колыбель прусской военщины, даже немецкий кайзер, он же – прусский король, традиционно короновался именно в Кенигсберге.
Немцы оборонялись отчаянно, наши армии порой вклинивались в их оборону всего на несколько сот метров в день. А нанести им поражение (или хотя бы надежно блокировать от желания нанести фланговый удар по частям Красной армии, наступавшим на Берлин) было крайне важной задачей.
О важности именно этого участка нашего наступления свидетельствует, например, тот факт, что после гибели Черняховского ему на смену был назначен не кто-нибудь, а начальник Генерального Штаба маршал Василевский! То есть, грубо говоря, «второй человек» в командной иерархии СССР, после самого Верховного Главнокомандующего. 
А ведь в «кадровом резерве» Ставки, например, был уже почти оставшийся без собственного «фронта» (1-й Прибалтийский был расформирован 24 февраля, спустя всего 6 дней после смерти Ивана Дмитриевича) маршал Баграмян. Но его назначили командовать всего лишь Земландской группой войск – в должности заместителя Василевского. Заменять самого молодого комфронта кем-то, кроме опытнейшего военачальника, начальника Генштаба, в Москве не рискнули...

***

Но вернемся чуть назад. Уничтожение Восточно-Прусской группировки немецких войск шло хоть и относительно медленно, но достаточно успешно. Особенно когда наступлению 3-го Белорусского помогли войска соседей – 2-го Белорусского маршала Рокоссовского, прорвавшие оборону фрицев и вышедшие к Балтийскому морю, отрезав «пруссаков» от главных сил Вермахта.
18 февраля Иван Дмитриевич выехал в штаб 3-й армии генерала Горбатова – с инспекционной поездкой. Дальнейшее до сих пор является предметом массы домыслов и продолжает быть, во многом, покрыто завесой тайны.
В некоторых источниках, например, договариваются до того, что «кортеж командующего фронтом попал под обстрел дальнобойной артиллерии противника». В ходе которого автомобиль с генералом зону обстрела почти проскочил, но вот последний снаряд его все-таки достал своим осколком.
Конечно, такая ситуация выглядит во многом фантастичной. На войне даже рядовой, а не то, что генерал, знают: при первых признаках вражеского артобстрела или бомбежки надо выбежать из машины (особенно небронированной) и залечь хотя бы в кювете. А еще лучше – в какой-нибудь воронке от прежних разрывов, для снижения вероятности поражения осколками. Те, кто эти нехитрые правила не исполняют – просто долго не живут.
Так что куда более вероятной видится другая версия о том, что близ машины Черняховского разорвался один-единственный снаряд. Отчего охрана командующего просто не успела предпринять никаких мер по спасению «объекта №1» от опасности.
Другой вопрос – откуда этот снаряд взялся? Вот на этот счет ясности нет до сих пор. 
Стреляли немцы? Но почему всего один раз? И почему такая просто-таки «ювелирная точность», немыслимая с одного выстрела даже в случае наличия рядом корректировщика огня. Там ведь в самом лучшем случае реализуется «артиллерийская вилка» из трех попаданий – «недолет», перелет» и в цель.
Разве что дорога, по которой ехал командующий, была заранее пристреляна? Возможно, еще тогда, когда район вокруг городка Мельзак был занят немцами? 
Но тогда откуда такое точное знание – когда именно надо стрелять? Генерал, конечно, не глава государства, конкретные маршруты передвижения которого даже по городу являются государственной тайной. 
Но, вообще-то, о намерениях командира высокого ранга отправляться в какое-то определенное место не принято трубить во весь голос. Да и даже если вражеский агент как-то узнает эту информацию, ее еще надо суметь быстро передать к своим, что не так просто даже при наличии спрятанной радиостанции.  
Есть мнения, что злосчастный снаряд прилетел из нашего тыла. Но, опять же, если предположить, что из брошенной в ходе боев вражеской пушки стреляли немецкие диверсанты, как они могли столь точно узнать время и место диверсии? 
Впрочем, высказываются мнения, что прилететь снаряд мог действительно из нашего орудия – из-за случайного выстрела вследствие отсутствия должных мер предосторожности. Увы, «дружественный огонь» по своим – явление далеко не редкое, и не только в нашей армии. 
Хороший знакомый автора этой статьи, например, рассказывал, как во время его службы еще в Советской армии в конце 80-х годов, на Гончаровском полигоне близ Чернигова, во время учений по развертыванию «кадрированной» танковой дивизии и стрельбы «боевыми» экипажами танков, штатный фугасно-осколочный снаряд пролетел этак метрах в 15 от вышки, где находилось почти все командование Киевского военного округа. 
Можно только представить, что осталось бы от десятка с лишним генералов, если бы их «накрыл» снаряд из пушки танка Т-72. Калибр которой, 120 мм, еще в середине века считался вполне достойным «главным калибром» боевых кораблей класса «эсминец» или «лидер». 
Так что, как резонно говаривал нарком путей сообщения тов. Каганович: «Безымянных катастроф на железной дороге не бывает. У каждой есть имя, отчество, фамилия». 
Беда только, что в армии поиск таких «ФИО» получается далеко не всегда. Хотя, возможно, что следствие и пришло к разгадке – просто данные эти засекречены до сих пор…

***

Одно можно сказать точно – в смерти талантливого советского военачальника, по многим данным должного получить маршальские погоны спустя несколько дней после трагедии, ни «завистливый тиран Сталин» лично, ни «кровавая гебня» в целом не виноваты точно. 
Даже если бы на Черняховского были какие-то «сигналы» от контрразведки относительно его гипотетической неблагонадежности, для устранения его от командования хватило бы и просто приказа Ставки. Ну а там – хоть командование округом в каком-то «медвежьем углу», либо полная отставка или даже и суд с заслуженным приговором. 
В послевоенные годы подобные прецеденты были даже с проштрафившимися генералами в ранге командующих видами Вооруженных Сил. Пусть чаще и по обвинениям в чисто «уголовных» преступлениях, по-современному – в коррупции. 
Но так ли уж важно знать имя конкретного человека, нажавшего на спуск орудия, из которого был выпущен смертоносный снаряд? На войне, вообще-то, от гибели никто не застрахован – ни солдат, ни маршал. 
Тот же освободитель Киева, генерал Ватутин, тоже погиб не в схватке с уже изрядно побитыми его армиями немцами, а от пули, выпущенной немецкими холуями, националистическим отребьем, еще не добитым на то время Красной Армией.
Кстати, лишь Ватутина и Черняховского высшее руководство страны почтило в некрологе, объявленном по радио, одинаковыми словами «...государство потеряло одного из талантливейших молодых полководцев, выдвинувшихся в ходе Отечественной войны...»
Но и без столь звучных (хоть и вполне правильных) формулировок эти великие полководцы великой страны и так заслужили вечную благодарность потомков своим талантом и героизмом.