«Полюби себя, Русь!..»

Колыбель

Божья люлька – Земля.  Нам желанно в родной колыбели,
В белой пене ромашек кружиться, в метельных ухлёстах.
Тополя наши пьяные! В окна щебечут капели.
Как всё это родимо, молитвенно, как это просто!

Как печально за звёздами в небе следить одиноком!
И робеет душа, холодеет, поёт и трепещет.
И когда осыпаются звёзды, как листья у окон,
Только струйка рассветной зари от печали излечит.

Я за тихими звёздами в небе слежу из акаций.
Словно в космос взлетаю.  Комет золочёные гривы!    
Осьминогами жадными щупают протуберанцы
Беспредельный простор, нашу Землю и сизые сливы.   

Эти хищные бури готовы  сожрать всё на свете!
В дикой пляске, ощерясь,  бросаются  в топкую  бездну! 
А у нас на Земле – частоколы дождей на рассвете,
Запотевшие окна и сердцем зажжённые песни.

А у нас на Земле и крапива-то  -  жжётся, но лечит.
Колыбельную слышу…  Всю жизнь свою –
                                                              матушку слышу.
Для чего мы живём? Я на этот вопрос не отвечу,
Но и сам запою от восторга созвездиям рыжим.

Как прекрасно за звёздами в небе следить одиноком.
Но звезда полетела, угасла, -  и нет её вовсе…
Колыбельная песня плывёт от негаснущих окон,
А кленовые звёзды ветрами срываются  -  в осень.

Над старым  альбомом

Вот фотографии. Боже, когда это было?!
Бабушка смотрит на деда. Наверно, любила.

Желтые снимки. Ни бабушки нету, ни деда.
Тихо с родными своими веду я беседу.

Что там у вас, в занебесной невольной разлуке?
Светят ли дали, звенят ли над лугом пичуги?

Снова ли поите поле и потом, и кровью,
Снова ли колос сияет добром и любовью?

Бабушка с дедушкой счастье своё вспоминают.
Звёзды над старым погостом, как слёзы мерцают.

***

Сергею Щербакову

Листья слетают с деревьев – свобода, свобода!!!
Остановилась. Покоя желает природа.

Оторопели, свиваются жёлтые листья,
Рыжим хвостом заметают дорогу по - лисьи.

Смотрит старуха. Глаза голубы, словно вёсны,
Чавкает под сапогами удрёмная осень.

Заговорила старуха: – Я всё уж видала.
Было и больно, и сладко, а всё-то мне мало.

– Хочешь пожить?
                               – А и как не хотеть-то? Весёло!
Эко скуласта картошка, укропны рассолы!

– Будет зима. Как прожить-то тебе в одиночку?
– В печке урчит огонёк, что мой котик в носочках.    
 
Я напеку пирогов – по соседям, по дали…
Там и весна уж, а с солнышком нету печали.

Так вот иду, и лежат под стопою моею –
Скифский кафтан и потёртый колчан Челубея,

Жгучий палаш бородинского дымного ада,
И черепа уцелевших домов Сталинграда.

– Ну и куда ты идёшь по разбитой дороге?
– К Богу иду я, покуда  шевелятся ноги.

***

Я осень тихую приемлю
Без рваных северных ветров,
Когда листва летит на землю
И гонит к стойбищу коров.

Ну и какие в том печали?
Всему на свете свой черёд.
– До встречи! – птицы прокричали.
– До встречи! – выдохнул народ.

И вышли все, и смотрят долго
На птиц, плывущих в небесах.
От луговины ветер волглый
Протаял слёзы на глазах.

– Курлы!..
                     И что же в том такого?
Простор. И журавлиный свет.
И всё ж душа рождает слово
О всех, которых с нами нет.

Кто так же пели и любили,
Хранили Русь, страдали с ней…
И вот однажды проводили
Своих последних журавлей.

Холмы пологие печальны.
Всему на свете свой черёд.
И звёздный берег – дальний-дальний
Молитву древнюю поёт.

Перед  разлукой

Увы, становится прохладно
И по-сиротски смотрит лес.
Как поле стрижено опрятно!
И как пустынен свет небес!

И по дороге за машиной
Не вьются пыльные клубы.
Но горячо  горит калина,
Как угли прожитой судьбы.

И мне печально, хоть желанно
Летящих листьев видеть рой,
Без птиц умолкшие поляны
И травы с гордой сединой.

Желанно видеть за рекою
В тумане брезжущих коней.
Огни села – передо мною.
Огни села – в реке моей.

И обязательно, конечно, 
Гармонь окликнет вдалеке
Волну, что всхлипывает нежно
На всем понятном языке.

И слышу я: – До встречи, милый!
– До встречи, милая моя!
Ты так ласкала, так любила,
Что ни о чём не думал я. 

Простор

Родина моя завивает на берёзах
Русые кудри пшеничных полей.

А что там, за ними: за лесом, трухлявыми пнями,
Оврагами рваными, волчьим полуночным воем,
За трепетным лугом, играющим в прятки с туманом,
За лёгкой косынкой реки под небесным крылом?
А что там, за пьяной дорогой, слезою солдатки,
Калёными листьями осени и журавлями,
За ягодой солнца, плывущей над щебетом птичьим,
За бабой Ягой и колючим её помелом?

И, словно очнувшись, услышим полыни в тумане,
Подковы звенящих созвездий,
Почуем печаль и надежду.
Уколят калёные стрелы веков отзвеневших,
И, полнясь простором, уйдём в эту волю и даль.

По серой дороге в ромашках, лесною тропою,   
Иду, подпевая борам и реке, и осоке.
В родную избу захожу, где давно уже не был.
Здесь дышит простор моей памяти – жарко, в лицо.

Фотографии на стенке  изжелта-рябы. Вся родня моя  здесь: дядя Лёша коня запрягает, под акацией  с детской коляской отец мой и мама, улыбается крёстная, Фёдор гармонь развернул. Тётя Надя, Наташа, Иван, Николай и Полина…   Вот и бабушка с дедом.  Смотрю я на них – словно сквозь.  И тогда предо мной  вырастают полки и знамёна. И грома, и разоры и терпкие наши века…                     
И понятны становятся песни дождей перекатных. А вчера мне роса подмигнула с полыневой ветки, поднялась и взлетела над бором, где тысячи звёзд.

Неужели это снится
Ночью ветровой?
Вот изба, что колесница,
За коньком на крыше мчится,
Мчится, словно колесница,-
Тащит землю за собой.

И небо ржёт кипящей грозой!
Молнии дикие -  рвутся из глаз скакунов,
Что влекут на колёсах крутых облаков
Повозку Ильи Пророка.
Наотмашь и жестоко
Копытами золотыми
Сшибают они  дубы вековые
И ливней упругие гривы стекают по выям.

…А вот уж и тихо.
Здравствуй, простор!
Песня твоя одинока.
Песня твоя – Млечный Путь над избой
И репейник у края дороги.

Полюби себя, Русь!

Белой бабочкой пляшет под ветром сирень.
Улетай же! Лети!!!
В пышном облаке столько сирени!
Столько вишен цветущих!
И яблони ходят в садах,
И толкуют о чём-то…

А грозы всё катят каменья
По гортани небес.
Поколенья
Пролетают простором…

Кишками рыдают коты за щелястым сараем.
Муравьи друг за другом дорогу слагают пунктиром.
А всего-то желают пространство своё обрести.

Я иду по селу. Вот сосед мой копает картошку.
Улыбается, машет рукой: «Заходи! Уродилась!»
Захожу. А и впрямь уродилась: крута, желтобока.
Покурили.
Привольно на пахнущей потом земле!

Я иду по селу. Слышу груш колокольные звоны,
Бубны яблок – о землю, свирели ветров – по реке.
Колокольчик и клевер  кладут мне земные поклоны,
И дымок над избою к черничным зовёт пирогам.

Вот простор моей памяти, дали открытого сердца!
Осыпаются листья.
Люби себя, светлая Русь!
Ты повисла в рогожных мешках, словно хлебушек в сенцах.
Журавли пролетают – слезою счастливая грусть.

Эту даль не объять, не понять – только чуять и жить.
Мылит шею туманом сосна.
В паутине просёлков и тропок
Так легко заблудиться!
Луна синим бисером шьёт узорочье лугов.

Тихо лодка скользит по реке.
И от вёсел волна убегает на берег песчаный,
Утихает, и плачет, и тает.
И мальчик бежит по тропе.
Жизнь его – впереди.
А вселенная дышит щемяще над песней простора
Равнодушно и холодно…

Только молитва – с тобой.