Встреча на Эльбе: как канули в Лету мечты Гитлера стравить СССР и американцев с англичанами

25 апреля у немецкого города Торгау встретились войска 1-й американской армии и 1-го Украинского фронта. С тех пор словосочетание «встреча на Эльбе» стало «мемом», и большинство думают, что кроме сердечной встречи между союзниками ничего другого и быть не могло. Увы, могло, но, к счастью, так и не случилось… 

Большинство материалов на тему «встреча на Эльбе» традиционно акцентируют внимание больше на «протокольных» моментах. Дескать, самым первым американским офицером, пересекшим Эльбу был лейтенант Коцебу. Однако из-за чисто «технической» ошибки в его рапорте его имя осталось в тени другого американца, младшего лейтенанта Робертсона, фото встречи патруля которого с бойцами советского лейтенанта Сильвашко на мосту через Эльбу, подобающим образом зафиксированное нашими и западными корреспондентами, обошло весь мир и стало «хрестоматийным» в истории Второй мировой.
Далее те же источники скрупулезно сообщают о последовавших за этой (и другими встречами – на иных участках соприкосновения Красной Армии с союзниками) «пирах на весь мир» с участием высокопоставленных полководцев армий стран антигитлеровской коалиции. 

Самыми известными в этой связи являются встречи, организованные в штабах командующего 1-м Украинским фронтом маршала Конева и, несколько дней спустя, командующего американской группы армий генерала Омара Брэдли. С в общем-то добродушно-беззлобными попытками «пускания пыли в глаза» друг другу. Когда, скажем, вначале Конев подарил Брэдли породистого коня (ага, готовый каламбур) и пистолет, а тот «отдарился» новеньким «джипом» с багажником, набитым блоками сигарет и карабином. Или когда наш маршал вызвал восторги у американских гостей выступлением прекрасных девушек-танцовщиц, отрекомендованных в качестве «самых обычных военнослужащих Красной Армии», хоть на деле они были профессиональными артистками из специально приглашенного ансамбля. А при ответном визите американский «четырехзведочный генерал» поразил уже советских гостей игрой на скрипке «самого обычного солдата армии США» – на тот момент уже всемирно известного скрипача Якова Хейфеца.

Можно заметить, что воспевание «духа Эльбы», как боевого братства бойцов армий стран антигитлеровской коалиции, широко практиковалось и в послевоенной советской прессе и культуре. Особенно сразу после войны, когда, согласно расхожему либеральному мифу, «тиран Сталин просто-таки пылал дикой злобой к Западу и особенно к США». Если СССР и можно было в чем-то обвинить, то разве что в избыточной «идеализации» образа «простых американских солдат». Которые непосредственно в апреле 1945-го, может, и были настроены в отношении красноармейцев вполне благожелательно. Но вот уже спустя считанные месяцы искать среди них какие-то «угрызения совести» за поворот западной политики к неприкрытому антисоветизму – это уже больше из серии «выдачи желаемого за действительное». 
Хотя даже в напряженном противостоянии с противником, разрабатывавшим людоедские планы массированных ядерных бомбардировок городов СССР, советская идеология резко дистанцировалась от создания «образа врага» из всех американцев, подобно тому, как учит фанатично ненавидеть «проклятых москалей» нынешняя бандеровская пропаганда. Четко различая в том числе и в США враждебную, по сути, тем же американским трудящимся эксплуататорскую верхушку и простых граждан, с которыми советским людям делить нечего. 

***

Тем не менее, для того чтобы «встреча на Эльбе» произошла так, как это было в реальности, пришлось приложить немало усилий. В первую очередь, конечно, со стороны СССР, хотя и не без встречных мер со стороны пусть минимально вменяемых политиков и военных из числа союзников.
Слишком уж среди последних многовато было откровенных «ястребов», рассматривавших союзничество с нашей страной, в лучшем случае, как временную меру. А то и как откровенное недоразумение.
Так, еще в 1970 году на экраны вышел американский фильм «Паттон» – об одном из самых известных американских генералов периода Второй мировой. К весне 1945 года он командовал 3-й американской армией численностью до 300 тысяч человек, то есть сравнимой с не самыми большими советскими фронтами, вроде Прибалтийского или Ленинградского, да даже и 4-го Украинского.

Так вот, сей бравый звездно-полосатый вояка все последние месяцы войны только и стремился «переступить черту», четко очерченную соглашениями «Большой Тройки» лидеров великих держав на февральской встрече 1945 года в Ялте о разделе освобождаемой от гитлеровской оккупации Европы на советскую и западную сферы влияния. В Германии, в частности, «демаркационная линия» и должна была проходить по реке Эльбе.
Однако американцы смогли дойти до этого рубежа за добрые пару недель до 25 апреля. Что, в общем, для них было довольно нетрудно с учетом того, что Гитлер оставил против них всего-то около 60 дивизий, при том, что на советско-германском фронте их было почти вчетверо больше!
Да и воевали немцы с союзниками отнюдь не с таким же упорством, как против РККА. Кроме разве что чуть не закончившегося для Вашингтона и Лондона наступления Вермахта в Арденнах в декабре 1944 года, «бои» гитлеровских армий с англо-американцами больше напоминали «договорный матч» между нечестными футбольными командами. Когда та, что заранее договорилась проиграть, чисто «на публику» старается сымитировать ожесточенное сопротивление, хотя об итогах матча стороны полюбовно договорились заранее.
Пожалуй, одним из лучших примеров такого «договорняка» могут послужить итоги боевых действий как раз 3-й армии генерала Паттона. Которая при численности максимум в 300 тысяч бойцов смогла к концу войны только взять в плен … один миллион восемьсот тысяч немцев. В шесть раз больше своего штатного состава.
Нет, конечно же, можно объяснять этот поражающий воображение результат «потрясающей боевой выучкой американских героев, на деле и выигравших Вторую мировую войну», как это безустанно пытаются доказать западные СМИ и их фактические «филиалы» в России. Но на деле такие фантастические цифры взятых пленных свидетельствуют об одном: немцы и их холуи просто предпочитали сдаваться в плен «цивилизованному противнику», а не сражаться часто до конца, как они делали это в противостоянии с «большевистскими варварами». 
Ведь «ворон ворону око не выклюет», правда же? Изначально режим Гитлера и взращивался западными демократиями лишь для того, чтобы использовать его в качестве ударной силы в «крестовом походе против большевизма», это потом фюрер заигрался во «властелина мира», решив сначала захватить всю Европу. Вот и весной 1945 года фашисты при первом удобном случае сдавались в плен западным якобы противникам, ожидая, что очень скоро они могут стать союзниками в новой войне, уже против СССР.
Кстати, во вспоминавшемся выше фильме о Паттоне мнение о том, что «мы, американцы, выбрали в этой войне не того союзника», звучат из уст генерала-«ястреба» прямым текстом. Как и первоначальное нежелание выпить за общую победу с советским генералом на одном из застолий по поводу встречи союзников. Дескать, «я с русскими сукиными сынами пить не собираюсь». И лишь тогда, когда наш возмущенный полководец в сердцах ответил Паттону, что «он сам сукин сын», тот сменил гнев на милость, и поднял тост «за сукиных сынов», самокритично подразумевая под ними и самого себя. 
Но то кино и просто резкие выражения. А в реальной истории именно Паттон был одним из самых известных военных западной коалиции, который предлагал как можно быстрее перейти Эльбу и идти на Берлин, отстоящий от Торгау по прямой всего за чуть больше сотни километров. А местами и того ближе. 
Гитлер, кстати, судя по всему, был в конце войны не против, чтобы его столицу взяли именно западные союзники. Даже официально сняв для облегчения их продвижения армию генерала Венка, приказав перебросить ее на советско-германский фронт. И потом, у него была заветная мечта – побыстрее дождаться непосредственной встречи советской и западных армий. Фюрер надеялся, что они тут же вцепятся друг другу в глотки. А он, весь белый и пушистый, сможет если не стать официальным союзником Лондона и Парижа, то хотя бы выторговать себе пристойные условия мира вместо безоговорочной капитуляции. 

К сожалению, это не было такими уж несбыточными мечтами. Уже в начале победного Мая 45-го тот же Паттон горел желанием захапать Прагу, чтобы не допустить перехода чехословацкой столицы под советский контроль.
И ведь это не было просто какой-то «партизанщиной» «потерявшего берега» американского топ-вояки. «Младший партнер» западной коалиции, британский премьер Уинстон Черчилль, в то время мыслил в весьма схожем ключе. И тоже уговаривал Вашингтон наплевать на Ялтинские договоренности и двинуть войска и на Берлин, и на Прагу. 

***

Тем не менее, американцы в массе своей на эту авантюру пойти не решились. Во-первых, у них в это время было своего рода «междуцарствие» – передача власти от умершего 13 апреля президента Рузвельта его вице-президенту Трумэну. Ну а в такие периоды администраторы всех уровней, не исключая и военных, обычно предпочитают не делать самостоятельных резких движений. 
Во-вторых, именно на американцах лежала большая часть «головной боли» в войне с Японией на Тихом океане – британские интересы, как и военные силы, в этом регионе были не в пример менее масштабными. Так что Черчилль, конечно, мечтал перекроить послевоенную карту Европы в британских интересах, но с какой стати Трумэну было помогать ему «таскать каштаны из огня»? Да еще ценой перспективы заканчивать войну с Японией самостоятельно, а не с обещанной помощью СССР, которую Сталин обещал оказать в Ялте, вскоре после того, как закончится война в Европе.
Так что в итоге и Черчилля, и его фактических «агентов влияния» (хоть и считавших себя истинными американскими патриотами), вроде Паттона, в Вашингтоне откровенно «послали». И американский главнокомандующий в Европе, генерал Эйзенхауэр, хоть и тоже «ястреб», но ястреб осторожный, приказал своим подчиненным остановиться у Эльбы. 
Официально – чтобы «сберечь жизни американских солдат». Хотя жизни эти на то время могли прерваться разве что от случайных выстрелов немцев, массово готовых сдаваться в плен. Но, с другой стороны, японцы на Тихом океане огрызались «джи-ай» не чета гитлеровцам, так что не обижать Москву, дабы та помогла разгромить миллионную Квантунскую армию Японии, действительно было однозначно уменьшающим американские потери решением.
Кстати, сами гитлеровцы с намерением американцев не конфликтовать с Красной Армией были категорически не согласны. И пытались устраивать вооруженные провокации в отношении советских войск, еще только подходивших к Эльбе. Например, поднимая над каким-то зданием американский флаг и, дождавшись, пока к нему не подойдут утратившие осторожность красноармейцы, открывали по ним шквальный огонь. С тем, чтобы те, когда наткнутся на настоящих американцев, думали, что это переодетые немцы с соответствующими последствиями. 
Так ныне можно найти немало утверждений еще живых участников тех событий, что «хрестоматийная» «встреча на Эльбе» была отнюдь не самой первой. А несколько действительно первых встреч закончились «дружеским огнем»,  увы, не без тяжелых последствий для союзников, введенных в заблуждение немецкими провокациями. 
Впрочем, как бы там ни было, раздувать подробности ошибочных боестолкновений между красноармейцами и американцами ни наша, ни американская стороны благоразумно не стали. А тем генералам западной коалиции, кто желал «переписать» Ялтинские договоренности, до поры до времени, приказали держать свое мнение при себе. 
В итоге «встреча на Эльбе» и вошла в историю в качестве первого дружеского контакта между соратниками по оружию – в борьбе против бесчеловечного фашистского режима Третьего Рейха.