Когда имя становится брендом

Гурген БАРЕНЦ (Армения - США) 20 августа 2020 294

Опыт литературного портрета.
20 августа – 80 лет со дня рождения Альберта Налбандяна

Борис Пастернак был убеждён, что для творческой личности предпочтительнее быть недооценённым, чем переоценённым. И речь здесь, конечно же, идёт вовсе не о баловнях судьбы, людях, «нечаянно пригретых славой». Возьмём на заметку этот важный жизненный постулат великого поэта и переводчика, к которому мы ещё вернёмся впоследствии.

***

Имя известного современного армянского поэта-переводчика Альберта Налбандяна стоит в одном ряду с именами самых лучших и самых прославленных пропагандистов и популяризаторов армянской поэзии. Он – автор без малого сорока переводных книг. Это не считая десятки антологических сборников поэзии, авторских книг отдельных поэтов, в которых составляющей частью являются его переводы. Среди переведённых авторов – классики армянской поэзии Ованес Туманян, Иоаннес Иоаннисиан, Мкртыч Пешикташлян, Мисак Мецаренц, Даниел Варужан, Ваан Терьян, многие другие поэты. Современная армянская поэзия в его переводах представлена произведениями Давида Ованеса, Севака Арамазда, Ованеса Григоряна, Вардана Акопяна, Эдварда Милитоняна, Тамар Ованесян, Анатолия Оганесяна и многих-многих других авторов. Отметим также, что А. Налбандян переводил также латышских, грузинских, узбекских поэтов, причём отличительным качеством этих переводов является умение увидеть оригинал сквозь призму «деревянного» подстрочника.
Переводческая деятельность Альберта Налбандяна – это целая эпоха в истории нашего поэтического перевода, в истории пропаганды и популяризации классической и современной армянской литературы.
Свой творческий путь он начал как поэт, издав в далёком 1963 году сборник стихов «Вполголоса». Небольшая книжечка молодого автора была замечена читателями и критиками, все считали её многообещающей заявкой перспективного дебютанта. Читатели так и не дождались продолжения, второго сборника его оригинальных стихов, но этот первый опыт помог ему овладеть большим арсеналом стихотворных форм, что в дальнейшем сыграло важнейшую роль в его переводческой деятельности.
В чём именно мне видятся главные достоинства переводов Альберта Налбандяна? В том, что он не позволяет своей творческой индивидуальности «своевольничать», активно вмешиваться в тексты-оригиналы, «редактировать» и «ретушировать» их. Это большой соблазн, которого не сумели избежать С. Маршак, Б. Пастернак, Н. Гребнев, Б. Ахмадулина, очень многие другие переводчики… Я нарочно привёл здесь имена самых выдающихся, самых известных и великих поэтов-переводчиков. В этом подходе, кстати, нет ничего предосудительного: если бы Маршак не допускал – причём в больших дозах – «отсебятины» в переводах баллад Ованеса Туманяна, то «Пёс и кот» и «Капля мёда» не были бы столь популярны среди русских читателей и не считались бы шедеврами русскоязычной детской литературы. Точно так же он поступал и с сонетами Шекспира, что вовсе не мешает его переводам входить в сокровищницу мировой переводной поэзии. Как-то, перечитывая эти маршаковские переводы, я написал двустишие:

В переводах Маршака из Шекспира
Явно больше Маршака, чем Шекспира.

Заметим, кстати, по этому поводу, что аварский поэт Расул Гамзатов своей широкой, всероссийской известностью во многом обязан «ретушированным» переводам Наума Гребнева.
Наиболее заметными вехами в переводческой деятельности А. Налбандяна стали книги избранных стихотворений классиков нового периода армянской поэзии Иоаннеса Иоаннисиана и Ваана Терьяна. Обе эти книги вполне могли бы претендовать на вузовский спецкурс по художественному переводу. Лично я затрудняюсь назвать более образцово-показательный и наглядный обучающий материал для студентов-филологов, избравших в качестве специальности поэтический перевод. В своё время мне доводилось подробно, детально анализировать переводы А. Налбандяна из Терьяна – словно шахматные партии, сопоставляя отдельные фрагменты стихотворных переводов с армянскими оригиналами, – благо, в книге параллельно представлены и стихи-подлинники армянского классика. Этот опыт позволяет мне с убеждением утверждать, что такой сопоставительный анализ может быть исключительно полезен для студентов-переводчиков и позволяет проникнуть в творческую лабораторию переводчика, проследить за становлением переводного произведения.

Переводы Альберта Налбандяна – это вдохновенные и безукоризненные в версификационном отношении, полноценные русские стихи, которые не нуждаются в снисходительности и скидках на перевод. Ведь совершенно очевидно, что посредственные стихи по определению не могут считаться хорошим переводом.
В переводах Альберта Налбандяна не встретишь стилевых корявостей и шероховатостей, калек, рыхлых синтаксических конструкций, неудобочитаемых инверсий, насильственно втиснутых в строку слов. И уж тем более не заметишь в них «армянского акцента», то есть всего арсенала чуть ли не обязательной атрибутики переводной поэзии.
Напротив, его переводам дышится свободно, они читаются очень легко и даже создают иллюзорное ощущение, что были созданы столь же легко просто, без больших потуг. Таким и должно быть настоящее стихотворное произведение: читатель не должен догадываться о творческих муках, которые испытывал автор, отыскивая нужное слово, нужный эпитет или метафору, единственный и неповторимый, выражаясь шахматным языком, этюдный интонационный штрих.
Лет двадцать назад, находясь в отличной форме, Альберт Мамиконович сказал, что чувствует себя способным перевести любое стихотворение. В этом не было ни тени бахвальства и самолюбования. Скорее, это была уверенность в своих силах, в своих возможностях. Во всяком случае, он неоднократно доказывал - не на словах, а на деле, что он, говоря словами П. Вяземского, «в бореньях с трудностью силач необычайный».
Ещё одним достоинством Альберта Налбандяна как переводчика является его ортодоксальность, «всеядность». Ему как большому мастеру версификации подвластны любые стихотворные формы, причём очень трудно сказать с большой уверенностью, что он отдаёт явное предпочтение какой-то одной из этих форм.
Уверен, что литературная общественность, армянские писатели и поэты, многочисленные любители словесности в подавляющем своём большинстве считают жизненной миссией и главным делом Альберта Налбандяна руководство журналом «Литературная Армения». Альберт Мамиконович редактирует журнал на протяжении долгих тридцати трёх лет, с 1987 года. Из этого довольно большого периода времени относительно безоблачными для журнала были только три-четыре года, затем государственное финансирование практически прекратилось, свелось к чисто симоволическим дотациям, которых катастрофически не хватало. То есть процветавший некогда ежемесячный журнал стал едва сводящим концы с концами, ежеквартальным изданием и последние три десятилетия прозябает, находится на грани закрытия, на краю гибели. И не прекращает он своего существования только и только благодаря неимоверным усилиям своего бессменного главного редактора Альберта Налбандяна.

Мне представляется верхом несправедливости то, что в бюджете республики находятся средства на многомиллионные премии правящей элите, высокооплачиваемым чиновникам, которые, по моему убеждению, в подавляющем большинстве находятся не на своём месте и не заслуживают даже своей зарплаты, но при этом не находится очень скромных денежных средств на содержание единственного в Армении русскоязычного литературного журнала. По иронии судьбы, решение финансовых проблем журнала напрямую зависит от людей, которые совершенно не компетентны в вопросах армянской культуры и литературы, так что рассчитывать на их понимание и поддержку не приходится. И Альберту Налбандяну приходится изыскивать эти средства самому, находить попечителей и спонсоров, обращаться с циркулярными письмами к коммерческим организациям, состоятельным людям, меценатам, олигархам, благотворителям, терпеливо разъясняя им аховую ситуацию и важность функционирования своего журнала. Разочарования следуют одно за другим. Список вежливо отказавших толстосумов может заполнить с десяток страниц, а то и больше. К кому только он не обращался! В какие двери он только не стучался! Впору коллекционировать вежливые отказы, обещания и просьбы «немного потерпеть». И это при том, что долги журнала продолжают расти и терпеть уже невмоготу. Большие надежды возлагались на президента республики Армена Саркисяна. Тщетно. Оказать помощь журналу пообещал и известный олигарх, долларовый миллиардер Гагик Царукян, но и он благополучно забыл о публично данном обещании.
То, что «труды и дни» Альберта Налбандяна прошли преимущественно в «Литературной Армении» и что жизнедеятельность журнала тысячами нитей связана с его главным редактором, - это абсолютно верно, и с этим нельзя не согласиться. И всё же «золотым веком» Альберта Налбандяна мне представляется тот непродолжительный период в середине 1980-х гг., когда он, возглавляя русскую редакцию издательства «Советакан грох», осуществил множество важных, замечательных проектов. Именно в эти годы были изданы однотомники избранных произведений Мисака Мецаренца, Даниэла Варужана, Рубена Севака, Григора Зограба, сборники произведений русскоязычных армянских писателей «Лоза и камень» (в двух книгах), библиотечная серия в шести книгах «Современный армянский рассказ», сборник произведений современных армянских поэтов «Дух родного крова»… Я перечислял все эти издания по памяти и вполне мог упустить многие не менее важные проекты. Очень важно, что во всех этих проектах Альберт Мамиконович принимал самое деятельное участие не только как редактор и составитель, но и как генератор идей и один из авторов-переводчиков. И при этом успевал сотрудничать с крупнейшими московскими издательствами.

***

А теперь давайте вернёмся к постулату Б. Пастернака о недооценённых и переоценённых творческих личностях. Думаю, каждому из нас доводилось встречаться в жизни и с одной, и с другой категорией людей. Многие деятели литературы и искусства, среди которых, кстати, очень много действительно талантливых людей, целенаправленно «делают себе биографию», заботятся о своём «месте под солнцем», считают нужным напоминать о себе по каждому поводу или даже без повода. Словом, «заставляют себя уважать». Я лично знаю одного поэта и переводчика (к счастью, не бесталанного), который проводит активную организационную работу и бдительно следит за тем, чтобы его стихи переводились на разные языки и чтобы его не обходили вниманием различные международные литературные премии. Для него это стало самоцелью, навязчивой идеей, массажем тщеславия. Он разъезжает по фестивалям и беззастенчиво напрашивается, чтобы организаторы отметили его участие премией, а он, дескать, «в долгу не останется». И он очень гордится и повсюду афиширует, что у него более полусотни международных премий и что его стихи переведены на восемьдесят пять языков (это в разы больше, чем, к примеру, произведения классиков армянской поэзии Ованеса Туманяна или Е. Чаренца). Я даже как-то в шутку выразил пожелание, чтобы стихов у него было побольше, чем премий.
Что касается Альберта Налбандяна, то он, по моему глубокому убеждению, до сих пор остаётся недооценённым. Многие с искренним недоумением пожмут плечами: кто это недооценён? Альберт Налбандян? Да ведь он считается лучшим современным переводчиком армянской поэзии, для многих собратьев по перу он - «первая ракетка» поэтического перевода в нашей стране. К тому же он на протяжении многих лет является членом правления Союза писателей Армении. Да, всё это верно, но ведь верно и то, что по большому счёту его знают и ценят только в писательской среде. Между тем он достоин более широкого признания. Он вполне и более чем кто-либо другой достоин звания Заслуженного деятеля культуры республики; он вполне заслуживает звания почётного доктора Ереванского Российско-армянского (Славянского) университета. Но дело, конечно, не только в званиях и регалиях, к которым прославленный переводчик, будучи органически чужд всяческим проявлениям тщеславия, искренне равнодушен.

Избранные переводы Альберта Налбандяна из грузинской, узбекской, латышской и армянской поэзии даже по самым строгим меркам могут составить два внушительных, фундаментальных тома. Они вполне органично смотрелись бы, скажем, в книжной серии «Мастера поэтического перевода». Такое издание могло бы стать отличным подарком не только и не столько самому поэту-переводчику, сколько настоящим любителям и ценителям поэзии и поэтического перевода.
А теперь перейдём, так сказать, к «человеческому фактору» - без этого литературный портрет Альберта Налбандяна будет неполным. Это один из самых эрудированных людей, с которыми мне доводилось общаться. Никто не может сравниться с ним в знании как классической, так и современной мировой литературы, в особенности – поэзии. Тем более это относится к армянской литературе, истории и культуре. Наконец, десятилетиями возглавляя единственный в Армении русскоязычный журнал, он лучше кого бы то ни было разбирается и ориентируется в современном, живом армянском литературном процессе. И это понятно: в Союзе писателей Армении членами состоят более четырёхсот поэтов, прозаиков, драматургов и литературных критиков, и при этом каждому очень хочется быть переведённым и опубликованным в русскоязычном литературном журнале.
Есть люди (их не так уж и много, но они всё же есть), которые не любят дни своего рождения. Они не любят суеты, не любят позировать перед телекамерами, не любят «купаться в лучах славы», не любят сутолоки и шума, не любят заздравных речей. Одним из таких немногих людей как раз и является Альберт Налбандян. Он – ярко выраженный интроверт. Он чувствует себя уютно и комфортно в кабинетной тиши, читая свои любимые детективные романы или играя в шахматы с друзьями.

Вот мы и пришли к двум его важнейшим увлечениям, точнее – пристрастиям. Это – шахматы и детективная литература. В шахматы он играет в силу сильного кандидата в мастера, предпочитая играть в пятиминутный блиц. Что касается детективов, то здесь он – большой знаток и эксперт, в этом смысле ему в Армении (да и не только в Армении) нет равных. Это своеобычная ходячая энциклопедия жанра детективной литературы. Всю свою сознательную жизнь он собирал детективную литературу, внимательно следил в книжных обозрениях за новинками, зачастую выписывал книги наложенным платежом. И теперь в его домашней библиотеке довольно широко представлены как мировой детектив, так и мировая поэзия.
Чтобы литературный портрет героя этого очерка не показался читателям идеализированным, а сам очерк – славословием и панегириком, замечу, что у Альберта Мамиконовича не такой уж и лёгкий характер. В каком-то смысле он догматик. Если кто-то когда-то чем-то не угодил ему, то есть если он кого-то почему-то невзлюбил, то напряжённость в их человеческих отношениях будет постоянной категорией. И наоборот. Я в этом убеждался неоднократно. В своё время я пытался «просватать» для «Литературной Армении» рассказы своего друга Александра Тер-Татевосяна, которого считаю очень талантливым прозаиком. Но его отношения с Альбертом не заладились, и все мои многократные и настойчивые попытки «передружить» их не увенчались успехом. Когда вы пытаетесь разубедить Альберта в каком-то вопросе, он начинает медленно и молча шагать по комнате, и трудно бывает понять, то ли он вас слушает, то ли думает о чём-то своём, но в конце концов остаётся при своём мнении. И даже если он говорит вам: «Ну хорошо. Я об этом подумаю», это вовсе не означает, что вам удалось переубедить его. Обычно наши оценки, мнения и взгляды по поводу тех или иных литературных вопросов, явлений или произведений совпадают, но нередко бывают и разногласия, причём довольно принципиальные. Меня особенно огорчают и удручают наши разногласия в оценке деятельности нашего «бархатного» руководства. Лично я воспринимаю это несовпадение наших оценок настолько остро и болезненно, что старательно обхожу все вопросы, связанные с политическим и социально-экономическим положением в стране.

В Альберте Налбандяне благополучно и мирно сосуществуют великий труженик и «лень-матушка». Ему бы поменьше отвлекаться на рутинную текучку, больше времени уделять творческой работе: ведь с его недюжинной, если не сказать исключительной, одарённостью он мог бы создать вдвое, даже втрое больше прекрасных переводов, которые представляются мне намного важнее, чем его журналистская, организаторская и редакторская работа в республиканских периодических органах, издательстве и в «Литературной Армении». Это моё утверждение многим покажется не просто спорным, а в корне неверным, потому что его работа в качестве главного редактора «Литературной Армении» многим представляется самой важной страницей в его биографии, делом всей жизни. И всё-таки, разубедить меня не удастся никому. Вовсе не умаляя важности и необходимости его подвижнической редакторской работы в издательстве и журнале, я, тем не менее, считаю его жизненной миссией именно переводческую деятельность, творческое наследие.
Если где-нибудь когда-нибудь вам попадётся на глаза стихотворный перевод за подписью Альберта Налбандяна, то можете быть спокойны за его высокое качество, за его точность и добротность, потому что имя переводчика – это бренд, это гарантия ювелирного мастерства, виртуозной, филигранной работы.