Моряк, бросивший якорь на хуторе «Иволги»

Он бывал во многих странах мира, которые принято называть экзотическими. На его счету – «кругосветка», о которой напоминает миниатюрный глобус с нарисованным фломастером маршрутом. Моряком, хотя не бывал даже на морском берегу, он считает себя с седьмого класса – когда мечты о далеких странах стали воплощаться в цветных снах. Он провел на судах рыболовного и торгового флотов 25 лет. И теперь шутит: «Я свой срок отбыл сполна!..» 

Когда он понял, что пора возвращаться на сушу, выбрал единственное на всей Земле место, где ему всю жизнь было хорошо, но где он так редко бывал – здесь родилась его мать. И сюда привел его жизненный компас – сейчас он создал здесь настоящий оазис, в котором многое напоминает о морском прошлом…

Павел Константинович Матулис совсем не чудаковат, как некоторым кажется. Ну и что с того, что он носит причудливую шляпу из пальмовых веток, каких нет больше ни у кого в округе? Ему так удобно! 

А кому какое дело до странной формы его бунгало? Он видел вигвамы у эскимосов на Аляске, а потом по их подобию придумал свой «причал» и построил его таким, каким захотел – со всех сторон фасад! Главное достоинство – полнейшая функциональность с элементами морского быта: здесь на втором этаже есть спальня с выходящим на восток широким окном (как в рубке на судне!), через которое первый луч восходящего солнца через систему зеркал пробуждает хозяина. Есть крутая лестница, сильно смахивающая на корабельный трап. Есть баня, где в жару можно охладиться, а в мороз попариться с веником на любой вкус – от традиционного березового или молодящего дубового до изысканно ласкающего тело липового. Есть мастерская, в недрах которой родилось и продолжает рождаться множество больших и малых поделок из древесины, камня и иного подручного материала. Есть библиотека, собранная из произведений мудрецов разных времен и народов: Эпиктет, Плутарх, Сенека, Сократ, Вольтер, Достоевский, Блаватская. Во многих книгах – закладки, что говорит о том, что это не просто украшение небольшой библиотеки, а источник знаний.

Ему уже около 80 лет. Но на свои годы он не выглядит, в чем есть бесспорная заслуга влияния природы, в полнейшей гармонии с которой он живет. Через мощный монокль, укрепленный на «мостике», он чуть ли не круглосуточно ведет наблюдения за семьей аистов, построившей свое гнездо на березе, растущей неподалеку. А для стрижей, облюбовавших фронтон его бунгало, приспособил для жилья картонную трубу, укрыв ее от дождей листом жести. И чернокрылые птахи уже не первый год, возвращаясь с зимовки в Африке, что близи экватора, словно передают хозяину привет из тех мест, где и он бывал. И благополучно выводят потомство под его покровительством. И даже для воробьев, правда, не обычных, домовых, а полевых, развешивает по деревьям гнездовья: «От них самая большая польза, потому что во время выкармливания птенцов они всех козявок собирают, вредящих саду!»

В нем до сих пор не выветрился дух свободолюбия:

– Я решил построить свое жилище таким, чтобы в нем можно было ощущать свою независимость. У меня есть настоящая квартира в кирпичном доме, но только здесь, в бунгало, чувствую себя счастливым. Потому что превыше всего ценю свободу! Меня до сих пор, хотя уже давно стал сухопутным, коробит система предоставления увольнительных на судах: можно было сходить на берег только втроем – чтобы каждый вел наблюдения за своими приятелями, а затем докладывал старпому об их поведении в чужой стране. А здесь за мной никто не наблюдает, никто не контролирует. Делаю то, что хочу или сделать должен. И все!

Еще в те времена, когда Павел Константинович возил бананы из Эквадора и Кубы, он с известной всем морякам тоской по родным пейзажам присматривался к экзотической растительности. И можно только представить себе, какое умиление испытал однажды, когда в далекой Австралии увидел хоть и чахлые, но все же настоящие березки! Их привезли с собой переселенцы из России и посадили, сумев вырастить, вернее сказать – вынянчить в явно неподходящем для них климате. И с тех пор стал собирать семена тропических растений, чтобы когда-нибудь развести на берегу своего «причала» чудесный сад.

Сейчас у него на участке и вокруг дома растут роскошные магнолии, рододендроны, вьющиеся клематисы, киви. Правда, многие экзоты не прижились или пропали в наших весьма суровых по сравнению с тропическими условиях. Однако Павел Константинович не огорчился: чему быть, того не миновать! И решил выращивать то, что растет в наших широтах. Но и сейчас еще подвержен стремлению выхаживать необычные растения: недавно подселил к обычным растениям европейский дуб с листьями, как у клена, ползучую гортензию. Правда, они требуют значительно больше внимания и особенного ухода. 

Не хотелось бы, чтобы у читателей создалось впечатление о бывшем моряке, как об отшельнике, утешающем себя лишь воспоминаниями да былыми впечатлениями – он совершенно адекватно относится к событиям в мире. И во многом видит некую мистику:

– В день совершения самого ужасного теракта в Нью-Йорке 11 сентября 2002 года, когда самолеты были направлены на здание Торгового центра, я был в лесу. Ничего не зная о случившемся, принес оттуда два куста можжевельника, а по пути домой приметил два камня. Когда дома услышал по радио сообщение о трагедии, то невольно подумал: «Есть из чего соорудить мемориал в память о погибших – два куста и два камня являются символами Двух Близнецов!..» 

Очень близко к сердцу Павел Константинович принял гибель экипажа подводной лодки «Курск». Много времени он провел в поисках сюжета или идеи, способной увековечить это событие. Долго ничего на ум не приходило. Но однажды он все-таки получил подарок судьбы: на глаза попался сучок сосны, обработанный приливом, как токарным станком или шлифовальной шкуркой – точь-в-точь миниатюрная копия подлодки. И теперь этот обелиск стоит на полке. 

А на стене красуется птица Феникс – тоже из сучка дерева и тоже после «обработки» приливной волной. В ней хозяин видит смысл жизни, в том числе и своей:

– Любой человек проживает несколько жизней, создавая себя каждый раз заново. Вот и я, бывший моряк, теперь стал… А кем я стал: сухопутным человеком, ботаником, огородником или орнитологом – это уже не важно. Главнее то, что я возрождаюсь из своего прошлого, как птица Феникс из пепла.

Свой дом он строил более трех лет. Местные строители отказались возводить необычный дом. И даже всячески отговаривали от такого проекта: мол, снегом занесет по самый конек на крыше, холодно будет. Но он-то знал, что жилье типа «шалаш» лучше обычных срубов противостоит стуже и дождям. Заказывал сруб на лесопилке за полсотни километров в Краславе, привозил его в разобранном виде, а на месте сам собирал конструкцию. Мастера, которые помогали ему в сборке столь диковинного строения, удивлялись – зачем делать такие длинные, почти до земли, стропила? Предлагали варианты упрощения строительства. Но хозяин все-таки убедил делать так, как задумал. В результате получилось не только красиво, но и удобно. Кстати, в том же стиле Павел Константинович соорудил сушилку для дров – пирамида отлично проветривается и никогда не затекает от дождей. А распиленные чурки и готовые поленья хранятся в сараюшке, стены которой выполнены в виде плетня – ветерок здесь гуляет беспрепятственно, благодаря чему дрова всегда остаются сухими. И даже гальюн сооружен шалашиком!

Много труда стоило привести в порядок участок. Здесь раньше были огороды крестьян, но потом от них отказались по причине бедной почвы. Однако Павла Константиновича это не смутило – он сначала вручную, пользуясь только лопатой, разработал участок, чтобы не было уклонов, по которым скатывалась дождевая вода. Затем тачкой навозил плодородной почвы, множество раз перемешал ее с землей. И получилось то, что надо. Правда, не выращивает здесь ни картошку, ни овощи. Отвел лишь маленькую грядку для зеленных культур. Ему некогда возиться с посадкой-прополкой-поливкой. Потому что занят иными делами, которые многим могут показаться странными: читает умные книги, слушает серьезную музыку (Моцарта, Бетховена, Грига, Бородина…), ведет наблюдения за птицами. Кстати, свое владение он назвал «Valodzis», что в переводе означает «Иволги».

В тот день, когда мы встретились, Павел Константинович, строго выполняющий предписания лунного календаря, почти ничего не делал:

– Сегодня – День черепахи. Его нужно провести, ничего нового не начиная, но завершая незаконченные дела. И выполнять любую работу нужно спокойно, не торопясь, без спешки.

Море ему уже не снится. Он признается в этом, похоже, с некоторой долей грусти: 

– Море снилось мне лет 10 – 12 после ухода с судна. Но теперь оно меня уже отпустило.

И спит он теперь без сновидений, не без оснований считая, что сны приходят к людям, у которых есть проблемы со здоровьем.

Живя в полной гармонии с природой, Павел Константинович создал свой мир, в котором является своеобразным центром «его» Вселенной: птицы, растения, насекомые, что окружают его, живут рядом с ним, потребляют его энергию, нуждаются в нем. Следовательно, жить без него не могут. Впрочем, как и он без них.

Фото автора.