Эпоха исполинов, заглянувших в будущее

Седьмого апреля 1989-го года в Норвежском море погибала атомная подлодка «Комсомолец». 
Оставшиеся в живых члены команды покинули горящую лодку. До своего берега – тысяча километров. Ветер, ледяная вода, шторм. Гидросамолёты сесть не могли. Плавбаза не успевала. Сброшенные авиацией спасательные плоты разметало ветром. Люди были обречены. 
Но в Советском Союзе был транспорт, который мог в тот день сесть на штормовую волну и спасти оставшихся в живых подводников.

Александр Коробкин, полковник, в 1989 году командир 11 группы экранопланов ВМФ СССР:
– Нашей группе была поставлена задача: обеспечить перелёт на север и организовать спасение «Комсомольца». Но на конечном этапе кто-то не хотел рисковать, эту задачу с нас сняли.
Эту уникальную машину – экраноплан – создал кораблестроитель Ростислав Алексеев. Алексеев – конструктор выдающийся. Его имя в России в одном ряду с Королёвым и Туполевым. Но судьба этого яркого человека, как и судьба его идеи, драматична. Даже через четверть века после его смерти о нём знают лишь специалисты.

Михаил Симонов, генеральный конструктор ОКБ им. Сухого:
– Ростислав Евгеньевич Алексеев был гениальный конструктор, я бы сказал, редкой величины, алмаз чистой воды.

Игорь Добровольский, командир лётного отряда ЦКБ по СПК:
– Его портрет в Конгрессе США висит, там его все знают, а у нас спроси: кто такой Алексеев, никто практически не знает.

Татьяна Алексеева, дочь Ростислава Алексеева, ведущий конструктор ЦКБ по СПК:
– Всё, что мы имеем на сегодняшний день, квартиру – это бабушка оставила, место на кладбище, на котором он лежит, – тоже бабушка, а сам он, получается, – ничего. Хоронили мы его в костюме сына.
В конце весны 1962-го года под Москвой в обстановке строгой секретности происходило событие, которое могло бы повлиять на ход истории. Были все. Первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущёв, члены ЦК, министры, генералы. Конструктор Алексеев представлял новую машину. Эти кадры вы видите впервые. Таким был первый советский экраноплан. Он взлетал и садился, шёл по воде и даже выползал на сушу. Но в тот день никто так до конца и не понял, что это. 

Алексеев докладывал: боевая машина будет в сотни раз больше, с крейсерской скоростью транспортного самолёта. Сможет нести оружие, груз в сотни тонн. И подвёл итог – аналогов в мире нет.
Секретарь ЦК Дмитрий Устинов одобрительно молчал, это была его идея – устроить показательный полёт. Главком ВМФ Дашков не мог поверить собственным глазам и всё спрашивал: так это корабль или самолёт?
Министр судостроения Борис Бутома с трудом скрывал раздражение. Ему не нравилась перспектива строить эти экзотические машины на своём заводе. И все ждали, что скажет Хрущёв.
А Хрущёва демонстрация потрясла.
 – Такая машина нам нужна.

Александр Маскалик, в 1960-1990г.г. главный конструктор по гидроаэродинамике ЦКБ по СПК:
– Потом он (Бутома) сказал:
– Ну, Никита Сергеевич, это ещё вилами по воде писано.
Хрущёв отреагировал быстро и резко:
– Знаешь, может быть я в технике разбираюсь меньше твоего, но я верю людям. Алексеев нам создал флот на подводных крыльях, и я уверен в нём, что он и это создаст.
Хрущёв знал о чём говорил, именно с его лёгкой руки в 1957 году в Советском Союзе стал реальностью первый проект конструктора Алексеева. Скоростной флот на подводных крыльях.
Суда с космическими именами – Ракета, Комета, Метеор – сегодня известны всем. Нам в привычку и эта форма, и скорость до 100 километров в час, но до середины прошлого века гражданские суда таких скоростей не знали. 20-30 километров в час – всё, на что они были способны. А потому в России «ракеты» на подводных крыльях сделали революцию в мировом судостроении. Но о том, что их создал конструктор Алексеев, не знает почти никто.
В 1940 году курсант, слушатель военно-морской академии, Ростислав Алексеев отправляет в главный штаб ВМФ и Наркомат по судостроению рапорты с предложением создать боевой катер на подводных крыльях со скоростью 100 узлов, а это почти 200 километров в час.
Алексеев предлагает поднять судно из воды, поставить его на подводные крылья и за счёт этого дать морским кораблям небывалую прежде скорость. 
Результаты испытаний на моделях прилагались.
Ответ был как приговор: идти по воде на крыльях невозможно.
Каждый корабел знал: на такой скорости вода словно закипает на кромках крыльев и разрушает металл. 
Один начальник объяснил вовсе доходчиво:
– У меня не получилось, и у вас не получится. Невозможно.

Татьяна Алексеева, дочь Ростислава Алексеева, ведущий инженер-конструктор ЦКБ по СПК:
– Ему говорят: технически невозможно, а он говорит: да как же не возможно, когда я попробовал и получается.
Он не мог себя остановить, остановить ход своих мыслей. Это может быть было для него бедой, это была уже своего рода болезнь. Он ничего не мог с собой поделать. И поэтому ему уже для себя нужно было найти этот выход.
Выход был один – сделать и показать.
Поверил в Алексеева только директор Горьковского завода «Красное Сормово». Шла война, завод делал танки. Но директор на свой страх и риск сдал молодому инженеру угол в мастерской и право два часа в день заниматься не танками, а катерами. 
Первый боевой катер на подводных крыльях был сделан в 1945-ом году. Военный флот страны получил совершенно новый тип быстроходного торпедного катера. За эту работу в 1951-м Алексееву дали Сталинскую премию и свою лабораторию. 
Окрылённый успехом он предложил новый проект – построить на подводных крыльях скоростное пассажирское судно.
Но министерство судостроения идея Алексеева привела в ужас. Авантюра. Инструкции запрещают возить людей на такой скорости. Нигде в мире гражданских судов на крыльях нет.

Татьяна Алексеева, дочь Ростислава Алексеева, ведущий конструктор ЦКБ по СПК:
– Законы выхода из воды очень всех пугали. И было не ясно, что будет дальше-то. В судостроении закон консервативный сильно. Там вот чётко веками отработанная система от и до, и её поломать было очень сложно.
Но конструктора снова поддерживает завод. Первое пассажирское судно на подводных крыльях спускают на воду в 1957 году. В год полёта первого космического спутника Земли. Алексеев сам даёт ему модное имя – «Ракета». И решается на авантюру. Идёт на ней из Горького прямо в Москву. 
Летом 1957 года вся Москва шумит Международным фестивалем молодёжи и студентов. «Ракета» доходит до столицы за фантастически короткое время – 15 часов. В три раза быстрее обычного теплохода. А пролёт её по Москве-реке собирает на набережной толпы восторженных зрителей. Но у Алексеева дерзкая идея – прокатить на «Ракете» самого Хрущёва и добиться постановки нового судна в серию.

Аркадий Иванов, в 1965 – 1979 гг. представитель Управления заказов ВВС:
– Когда Хрущёв увидел, как обгоняет всех, он стукнул кулаком по перилам и сказал: «Хватит по Волге на волах ездить, будем строить». И все институты, которые были против, и все министерства сказали – будем.
 
Александр Маскалик, в 1960-1990гг. главный конструктор по гидроаэродинамике ЦКБ по СПК:
– Никита Сергеевич спросил у Алексеева: «Удовлетворен ли ты тем, что есть?» Он ответил: «Да». – «Хорошо. Но ты знаешь наших чиновников. Как бы дело не замяли и где-то не провалили, я тебе разрешаю два раза в год обращаться лично ко мне».
Шутке генсека о чиновниках все посмеялись. Но прямой начальник Алексеева, министр Бутома, был недоволен. Через голову лезет. Алексеев ещё не знал, что на долгие годы нажил себе врага.
В Советском Союзе строить «Ракеты» начинают сразу несколько заводов. Каждый год ЦКБ по судам на подводных крыльях выпускает новую модель. 
Но сам Алексеев уже занят другим проектом. У судов на крыльях есть предел скорости, значит надо идти дальше. Преодолеть этот барьер.
Ростислав Алексеев был одержим скоростью с юности. Первый гонщик на Волге, он сам конструировал и строил яхты. Получал призы из рук кумира – Валерия Чкалова.
Чкалов рассказал ему однажды о загадочном экранном эффекте. 
В 1927 году в Ленинграде Чкалов пролетел под сводом неразведённого моста. Выходка была хулиганской, но из тех, что под силу только мастерам, ассам, способным играть на экранном эффекте. 
Этот эффект открыли на заре авиации. Он был проклятьем для авиаторов, становясь нередко причиной их гибели. В нескольких метрах от земли воздух будто отталкивал машину, мешая самолётам садиться. Неслучайно летать на малой высоте, удерживать самолёт на коварной воздушной подушке мог только опытный пилот. 
Учёные утверждали: «Использовать экранный эффект во благо нельзя». Но Ростислав Алексеев с юности не терпел слов «нельзя» и «невозможно». Он был практик и верил в силу опыта, эксперимента. 

Татьяна Алексеева, дочь Ростислава Алексеева, ведущий конструктор ЦКБ по СПК:
– Он любил говорить так: «Читать учат всех, а наблюдать, к сожалению, нет. Он очень внимательно изучал всё, что связано с теорией крыла и в воде, и в воздухе, и поэтому всё время шёл вот такой поиск. Вот нельзя сказать: сегодня он занимался судами на подводных крыльях, а завтра стал заниматься экранопланом. Это всё шло параллельно, бок о бок.
Среди множества рисунков Алексеева есть эскиз необычного аппарата, подписанный: «Экраноплан». И рядом: «Решено посвятить свою жизнь созданию нового вида транспорта. 1947 год».

Страна с трудом поднимается с послевоенной разрухи, а он придумывает для неё фантастическую машину будущего, которую через пятнадцать лет сделает реальностью.
Алексеев полностью вытаскивает судно из воды и заставляет устойчиво скользить над водой, землёй, льдом, любой ровной поверхностью. Под ним возникает динамическая воздушная подушка, которая сама удерживает этот многотонный аппарат, идущий со скоростью самолёта.
Корабль больше не зависел от сопротивления воды и стал летающим. Путь к новым скоростям был открыт.

Дмитрий Синицын, в 1975-1980 гг. ведущий конструктор по аэрогидродинамике 33 перспективного отдела ЦКБ по СПК:
– Есть такие случаи, когда один человек в течение своей жизни вытащил два совершенно новых технических направления.
Шестидесятые. Королёв впервые в мире отправляет человека в космос. Готовит ракету для полёта на Марс. Туполев испытывает первый сверхзвуковой пассажирский самолёт ТУ-144. Из первой кругосветки возвращаются советские атомные подводные лодки. И в это же время ещё один, не менее значимый проект держится в СССР в строжайшем секрете. 
Машину Ростислава Алексеева обсуждает на закрытых совещаниях высшее руководство страны. Никто до конца не знает всех возможностей экраноплана. Но конструктору верят и принимают государственную программу развития экранопланостроения.
В августе 1963 года в закрытом городе Горьком на опытном заводе закладывают экраноплан с рабочим названием «корабль-макет», или просто КМ. 
Стартовал новый, грандиозный проект конструктора, а с ним и новое направление в истории мирового судостроения. 
Начинается очень короткий, всего пять лет, но самый счастливый период жизни Ростислава Алексеева. Его золотое время. Теперь у Алексеева есть свое конструкторское бюро, свой экспериментальный завод, уникальная испытательная база под Горьким. Вся работа ЦКБ по экранопланам засекречена. Государство ставит Алексеева в один ряд с Туполевым, Королёвым, Сухим. На его столе телефон прямой связи с Москвой. Хрущёв ему благоволит, есть деньги, есть оборудование. Лучшие инженеры, большой творческий коллектив – более тысячи человек. 

Александр Маскалик, в 1960-1990 гг. главный конструктор по гидроаэродинамике ЦКБ по СПК:
– Если кто-то вам расскажет, как коллектив создавал, это всё анекдоты. Создают единицы, коллектив везде одинаков. Таких как мы, не пересчитаешь, понимаете, навалом. Гениев – единицы. Вот они и создают. Если бы рядом с Алексеевым были другие, то же самое было бы, понимаете? Вот есть гений, он реализовался. Алексеев, Королёв, это вот единицы создают. 
В 1963-ем году в Горький к Ростиславу Алексееву приезжают Туполёв, Королёв, Мясищев. Приезжают посмотреть, что за невиданную технику создаёт конструктор-корабел. Дерзость его идеи поражает даже корифеев авиации. На стапеле завода строится огромный летающий корабль. Длина – сто метров. Чуть короче, чем два поставленных друг за другом аэробуса Ил-86. Вес – пятьсот тонн. Десять турбореактивных двигателей, такого нет до сих пор ни на одном самолёте. 

Семён Айзен, в 1967-1969 гг. ведущий инженер-экспериментатор ЦКБ по СПК:
– Хочу сказать сразу, что такой корабль-макет создать мог или авантюрист, или гений. То, что он не был авантюристом, это точно. Значит, он был гением. 
И уникальным русским конструктором. 
Он не любил говорить о будущих машинах. Сразу рисовал эскиз. Он мыслил через карандаш. 

Татьяна Алексеева, дочь Ростислава Алексеева, ведущий инженер-конструктор ЦКБ по СПК:
– Любую мысль он должен был прочувствовать в штрихе, в броске, вот как-то рукой у него получалось, почему-то у него получалось в три этапа, это первый фантазийный такой образ, потом интуитивное решение в применении к этому образу, а потом уже доказывать логически всеми расчетами, отчётами, что же можно на данный момент из той фантазии, которая была первоначально, получить в итоге.
Даже сегодня многое из того, что Алексеев доказал на практике, невозможно просчитать на компьютере, не получается.

Семён Айзен, в 1967-1969 гг. ведущий инженер-экспериментатор ЦКБ по СПК:
– У него была громадная инженерная интуиция. Вот он видел то, что мы не могли увидеть. Нам бы понадобилось или сделать расчет, или провести эксперимент, или что-то ещё, или начертить, а он уже видел, у него «компьютер» работал постоянно.
Он был неразговорчив, дневников не вёл, но его рисунки подчас как дневниковые записи. В них не только работа, море, яхты, друзья и женщины. 

Александр Маскалик, в 1960-1990г.г. главный конструктор по гидроаэродинамике ЦКБ по СПК:
– Все знают, когда появляется женщина у него кабинете, то сколько бы ни было там человек – двадцать, тридцать, сколько угодно людей, с кем он работает – всё видит, все остальные прекрасно понимали: дальше всё ему неинтересно. Он так: «Татьяна Николаевна, проходите». И всем было уже не по себе. Но все сидели. Он её сажал рядом и начинал…, он совершенно не стеснялся, он обожал женщин.
Высоченный, под два метра ростом, уверенный, независимый, он притягивал к себе всеобщее внимание и был безусловным лидером. 
Никто в мире до Алексеева большой экраноплан не строил. Конкурентов не было, но и опыта не было. И если на космос у Королёва работала вся страна, на Туполева несколько мощных авиационных заводов, то Алексееву всё приходилось пробивать самому. Ему была нужна помощь двух отраслей: судостроительной и авиационной. Нужны были специальные сплавы, двигатели, а доходило до абсурда. Корабелы велели навесить якоря. Генералы от авиации допытывались: где шасси? Без шасси не солидно.

Михаил Симонов, генеральный конструктор ОКБ им. Сухого:
– Министерство судостроительной промышленности считало, что это самолёт. Нечего значит тут кустарничать, есть прекрасное министерство авиационной промышленности, которое этот корабль сделает за милую душу. 
В министерстве авиационной промышленности считали точно так же со знаком наоборот. 
Алексеев разрывался между Горьким и Москвой. В строительстве КМ были заняты министерства, НИИ, комитеты.
В конце октября 1964-го года он пришёл к Брежневу. Виза секретаря ЦК, курирующего оборону страны, была нужна на какой-то очередной важной бумаге. 

Владислав Диомидов, доктор технических наук, главный конструктор автопилота для экранопланов:
– Брежнев отказывал, Алексеев говорил: «Буду жаловаться Хрущёву». Брежнев закричал: «Ну жалуйтесь, ну жалуйтесь, ну жалуйтесь…»
На следующее утро Пленум ЦК КПСС избрал Брежнева Первым секретарём, Хрущёва отправили в отставку. Алексеев остался без всесильного покровителя. 
Но пока руководство страны Алексеева бережёт. Его имя в числе шести конструкторов рядом с Туполевым и Королёвым, которым ЦК запрещает садиться за штурвал и испытывать самим новую технику. Но он единственный кто нарушает эти законы. 
Алексеев учится управлять самолётом, чтобы первым испытывать свои машины. Он хочет создать при ЦКБ специальный лётный отряд. Он знает, что экраноплан не самолёт, ему нужна другая техника вождения. Пилот самолёта может привычно рвануть штурвал на себя, и лишить машину главного – экрана и тем самым, погубить экипаж и машину. 
Именно это и случилось в страшный для Алексеева день 25-го августа 1964 года. 
В то утро на базе под Горьким испытывали самоходную модель СМ – 5, прообраз будущего большого КМ.
Экраноплан уже оторвался от воды, когда лётчик потянул экран на себя. Машина задрала нос, закачалась и через несколько секунд рухнула в воду. Пилот и инженер погибли. 
Все работы над КМ были немедленно остановлены. Под угрозой срыва оказался военный заказ государственной важности. Из Москвы прилетели Главком ВМФ Сергей Горшков и министр судпрома Борис Бутома. 
Как поведёт себя большая машина? А если и она грохнется в воду? 
Комиссия работала несколько месяцев. Могли закрыть всю тему, но ограничились выговором Главному конструктору и разрешили продолжить работу. 
До сдачи КМ остаётся чуть больше года. Для такой машины срок нереальный. Алексеев отменяет выходные и своей властью вводит 10-часовой рабочий день. Экраноплан должен быть готов в срок. 

Александр Маскалик, в 1960 –1990 гг. главный конструктор по гидроаэродинамике ЦКБ по СПК:
– В этом вопросе он был бескомпромиссный. Он говорил так: «Вот тебе три дня и делай. Если не сделаешь, значит ты, извини, не на месте, ищи другую работу».

Дмитрий Синицын, в 1975 –1980 гг. ведущий конструктор по аэрогидродинамике 33 перспективного отдела ЦКБ по СПК:
– Он мучал себя, прежде всего. И всё это отражалось в отношении с людьми и если эти люди думали или делали не в направлении его мысли, то его это раздражало. 

Татьяна Алексеева, дочь Ростислава Алексеева, ведущий конструктор ЦКБ по СПК:
– Очень тяжело было с ним идти в ногу. Не успевали. Слишком большие требования были и к жизненной позиции, и к самому себе. 
Даже родные много лет не знали, что они в ЦКБ строят. Лето переходило в зиму, а они пропадали на базе, работали на износ. Тысячи часов испытаний на треке, на открытой воде. Аварии, неудачи, и снова всё с начала. Новые модели, новые испытания. Шутили: «И Главный по нашим могилам прогонит модели свои».
Молодые мужики дома не бывали месяцами. Срывались: «Это не работа – рабство». Жёны писали жалобы в обком и подавали на развод.

Семён Айзен, в 1967-1969 гг. ведущий инженер-экспериментатор ЦКБ по СПК:
– Я приехал домой. Тихонечко открываю дверь, тихонечко захожу, зашёл в комнату, они проснулись, и первое что я услышал, это плач сына, он увидел меня и испугался – пришёл чужой дядя. 

Татьяна Алексеева, дочь Ростислава Алексеева, ведущий конструктор ЦКБ по СПК:
– Сначала Алексеев ничего не замечал, всё идёт как бы своим чередом. То один там чуть ли не увольняется, то другой, то третий. Он уже стал понимать, что чего-то тут не то. Вот тогда, когда ему объяснили ситуацию, он стал объявлять периодически воскресенье выходным днём.

Александр Маскалик, в 1960-1990гг. главный конструктор по гидроаэродинамике ЦКБ по СПК:
– Он говорил, что мужик должен работать. Сделал детей и не мешай, пускай жена воспитывает. Он никого не отпускал, мы сидели вот здесь на базе, хоть бы на воскресенье отпускал, он не выпускал. Работать надо, работать. 
22 июня 1966 года до рассвета с волжского причала спускают на воду странный стометровый сигарообразный аппарат. А потом месяц тайно по ночам сверхсекретную машину тащат из Горького на полигон в Каспийск. 
Из соображений секретности между собой её называют «пароход». Уже в Каспийске в доке на «пароход» навешивают крылья и готовят к первому испытательному полёту и вот день полёта настаёт. 
14 августа в 4 часа утра Алексеев садится в левое кресло командира, Владимир Логинов – в кресло второго пилота. Взревели десять двигателей, КМ отрывается от воды.

Владимир Логинов, в 1965-1981 г.г. начальник лётно-испытательного отряда ЦКБ по СПК:
– А Главный говорит: «О, как она хорошо летит». Я говорю: «Ростислав Евгеньевич, вы же хотели, чтобы эта машина летала, она летит». 

Вячеслав Шевелёв, в 1964-1968 г.г. ведущий инженер группы проекта КМ:
– Как будто корабль стелется над водой, эта огромная махина летит на вас совершенно беззвучно, звук уже появлялся, когда машина рядом.

Михаил Симонов, генеральный конструктор ОКБ им. Сухого:
– За свои семьдесят семь лет жизни я более прекрасного ощущения, чем полёт на экраноплане не встречал.

Владимир Логинов, в 1965-1981 гг. начальник лётно-испытательного отряда ЦКБ по СПК:
– И прям туда, на море в Каспий, летим, смотрим – скорость 450, скорость до 500 доходит. Хорошо.
Многое в этой машине было впервые в мире, много было вложено надежд и амбиций, и вот всё удалось, получилось. КМ устойчив в полёте, послушен в управлении, идеально держит экран. Экраноплан может нести ракеты, различное вооружение, десант. Эта машина экономична. Из-за низкой высоты движения практически безопасна. Мало заметна для радаров. Ей не страшны мины и торпеды, на самолёт похоже только внешне, от авиации в ней главное, скорость. 
19 декабря 1966 года Ростиславу Алексееву исполнилось 50 лет. Всё как-то счастливо сошлось в ту зиму и удачное испытание, и этот юбилей. 

Владимир Логинов, в 1965-1981 г.г. начальник лётно-испытательного отряда ЦКБ по СПК:
– Мы думали, что ему, может быть, лауреата дадут, героя за такой КМ, может нас немножко коснётся, благодарность объявят. Ничего, всех забыли, главному только грамоту дали от Министерства судостроения, за испытания экраноплана КМ. Пятьдесят лет человеку. Умный учёный, доктор технических наук, лауреат. Его обидели.
Бумаги на орден Ростиславу Алексееву застряли в кабинете Главы Совпрома, Бориса Бутома.
– Только через мой труп, – сказал министр.
В августе 67-го года экраноплан КМ поднялся в воздух со взлётным весом 540 тонн. Четверть века это вес будет абсолютным мировым рекордом среди летательных аппаратов. Тогда же в один из летних дней новую машину засёк американский спутник. 
Лучшие аналитики Пентагона не верили разведке. Такая махина летать не может. Оснащённая ракетно-ядерным оружием, она представляла смертельную угрозу для США. За океаном ей дали своё имя – Каспийский монстр.
А в СССР КМ Алексеева угрожал привычной распланированной жизни министерств, работавших на оборону. Борьба за военные заказы, за кусок огромного, отпущенного государством бюджета шла нешуточная. Каждый министр лоббировал свои КБ, свои проекты. И Алексеев им мешал. 
В конце 67-го года в министерстве судостроения получили коллективную анонимку с жалобой на Алексеева. На деспотизм его характера, на работу без выходных. Министр судостроения Бутома получил хороший повод Алексеева усмирить. 
20 марта 1968 года Ростислава Алексеева отстранили от должности начальника собственного ЦКБ.

Татьяна Алексеева, дочь Ростислава Алексеева, ведущий конструктор ЦКБ по СПК:
– Вот утром он приезжает к себе на работу, я иду к себе в комнату, он идёт к себе в кабинет, и вдруг где-то часа через полтора-два открывается дверь нашей комнаты и, значит, такая компания: весь партком, профком и какие-то незнакомые люди. Алексеев всех вводит в комнату и говорит: 
– Разрешите представить вам Главного конструктора, главного начальника ЦКБ по судам на подводных крыльях Иконникова Валерия Васильевича. И в то утро пришёл на работу, а в кабинете сидит новый начальник.
– Мы освободили Вас от директорской рутины, чтоб дать время на творчество, – объяснили ему в министерстве. У него отобрали созданную им же империю ЦКБ по судам на подводных крыльях, но оставили пока Главным конструктором по экранопланам. 
Но никто ещё не понимал, что для него начался страшный путь вниз, от главного до рядового конструктора. 
Алексеев оскорблён, подорван, но по натуре он победитель и сейчас пробует сам себя вытащить из депрессии. У него два лекарства: риск и скорость. Ему уже за пятьдесят, а он лыжи признаёт только горные, прыжки с парашютом, носится на машине так, что только уважение горьковских гаишников спасает от постоянных штрафов. 
Алексеев снова вернулся к работе. Теперь при новом начальстве согласование шли по ним И только через пять лет, в 1974 году был готовый новый проект, первый боевой десантный экраноплан «Орлёнок», настоящий летающий корабль, умеющий взлетать и садиться при волнении в море, выходить на необорудованный берег. Главком ВМФ Горшков собирался заказать сотню таких машин. Поставить «Орлят» на внутренних морях СССР для доставки передовых сил десантов. 
Но в начале семидесятых приоритеты сменились. ЦК и Генштаб сделали ставку на атомные подводные лодки. И даже Горшкову, любимцу Генсека, денег дали только на три экраноплана «Орлёнок».
Первый «Орлёнок» сдавали госкомиссии 4-го ноября 1974-го года. На борт поднялись человек сорок военных и гражданских начальников. В то утро штормило, но «Орлёнок» уверенно сделал несколько проходов, сел на воду и стал снова взлетать, и вдруг при взлёте машина ударилась о гребень высокой волны. Удар был сильный, Алексеев оттолкнул пилота и взял управление на себя. До берега шли 40 километров. Только когда выбрались из машины, испугались: хвоста не было.

Александр Коробкин, полковник, в 1989 г. командир 11 авиагруппы экранопланов ВМФ СССР:
– У него оторвался хвост на взлёте, после этого экраноплан без хвоста спокойно зашёл в бухту и при этом показал высочайшую надёжность; даже при том, что часть летательного аппарата оторвалась, он не разбился, ничего с ним не было.

Татьяна Алексеева, дочь Ростислава Алексеева, ведущий конструктор ЦКБ по СПК:
– Когда они вышли на берег, там те, которые были авиационщиками, сказали: «Ну, за такие вещи в авиации героев дают».
А Алексеева за это снимут со всех должностей. Расследование показало, что причиной аварии «Орлёнка» стал хрупкий сплав его корпуса. Он не выдержал удара о волну. За десять лет Алексеев так и не смог пробить разрешение строить экранопланы из лёгких и очень прочных сплавов авиационной промышленности. 

Александр Маскалик, в 1960-1990 гг. главный конструктор по гидроаэродинамике ЦКБ по СПК:
– Бутома сказал: «Чего я пойду к Дементьеву на коленях просить металл? Я просить к нему не пойду, пусть Алексеев берёт металл у судостроения». А в судостроении хорошего металла не было.
Вскоре все документы по этой аварии были уничтожены. Министерство постаралось скрыть свою вину. Но Алексеев взбунтовался. Он понял, что надо уходить из судостроения. Сколько можно рисковать машинами и людьми. 

Аркадий Иванов, в 1965 – 1979 гг. представитель Управления заказов ВВС:
– Он хотел перейти в минавиапром. Он разослал в 14 адресов письма, среди этих адресатов были командующие ВМС, ВМФ, командующий ВДВ, секретариат ЦК. Никакого ответа не было получено. Никто не хотел наживать себе врагов. 
Его бунт закончился отставкой. И на этот раз он потерял всё. 
В сентябре 75-го года Ростислав Евгеньевич Алексеев, Лауреат Сталинской и Ленинской премии, доктор технических наук, был снят со всех должностей и отстранён от всех проектов. Это была кульминация многолетней мести министра. 
Впрочем, напоследок Борис Бутома о безработном конструкторе позаботился.
– Дайте ему человек пятнадцать, пусть что-нибудь придумают. 

Семён Айзен, в 1967-1969 гг. ведущий инженер-экспериментатор ЦКБ по СПК:
– В данном случае надо было бы этому Бутоме через себя переступить. Потому что таких, как Бутома, много, а таких, как «доктор», только один.
Это был уникальный для СССР случай, когда уволили Главного конструктора нового стратегического оборонного направления. 
В 59 лет один из ведущих конструкторов страны остался без власти, без базы, без людей. Отобрали всё, даже подаренную Горьковским автозаводом «Чайку». 
Его прежние проекты продолжали жить. В цехах заводов и в отделах КБ, как и раньше, кипела работа, но он был от неё отстранён. 

Александр Маскалик, в 1960-1990 гг. главный конструктор по гидроаэродинамике ЦКБ по СПК:
– Когда Алексеева снимали, мы все, которые работали рядом, которые – «алексеевцы», конечно, категорически отказались замещать Алексеева на своём месте, но нашли такого одного.
Этим человеком был первый заместитель Алексеева, по сути, его ученик – Виктор Соколов. Только он дал согласие занять освободившееся место и возглавить работу над «Орлёнком».

Татьяна Алексеева, дочь Ростислава Алексеева, ведущий конструктор ЦКБ по СПК:
– Он согласился, и по сути дела, его использовали, он нужен был не как Главный конструктор, а нужен был как инструмент для снятия Алексеева.

Евгений Фомин, в 1975 году ведущий конструктор проекта «Лунь»:
– В эту трудную минуту не все оказались рядом. Многие отвернулись, многие за глаза могли сказать всё что угодно. 
В один из вечеров Ростислав Алексеев пришёл к вдове своего лучшего друга Николая Зайцева.

Татьяна Алексеева, дочь Ростислава Алексеева, ведущий конструктор ЦКБ по СПК:
– Она рассказывала: «Сидит он, значит, у меня на кухне и плачет. В полном смысле плачет. Я у него спрашиваю: “Ты чего, что случилось?” А он говорит: “У меня голова перестала работать”.
Это для него самое страшное. То есть когда человека вот так вот бьют, бьют, бьют и в конце добивают до того, что у него мысли нету, для него вот это было самое страшное. У него был тупик, у него нет мыслей. Он такое и представить даже себе не мог, что вдруг у него не будет мыслей, и он не будет знать, что ему дальше делать. 
За год Алексеев постарел лет на пятнадцать, а ведь ему всего шестьдесят. Такую дату замять не удалось, и в актовом зале на юбилейном вечере собрались все: и друзья, и враги. Странный это был юбилей – невесёлый и неожиданно честный. 
С трибуны зала, где собрались гости Алексеев сказал:
– Приход каждой новой вещи не даётся без боли, без крика, и, конечно, наши враги умеют разрушить опытное производство или отобрать исследовательскую базу, это всё было, это всё приказные вещи. Будем ли мы догонять или пойдём впереди, зависит от многих министерств и вас, здесь собравшихся. 
После этого юбилея Ростислав Евгеньевич особенно остро почувствовал своё одиночество. Лучших друзей уже нет в живых. У семьи своя жизнь. За столько лет она просто привыкла жить без него. Семья большая, дети, внуки, все друг у друга на голове, одиннадцать человек теснятся в квартире у тёщи, своей у Алексеева нет. Всю жизнь он так и простоял в очереди на жильё. Ему и отдохнуть негде, не то что работать. 
Он уезжает из города на испытательную базу под Горький.

Татьяна Алексеева, дочь Ростислава Алексеева, ведущий конструктор ЦКБ по СПК:
– Наедине с природой, наедине с кистью, с красками и вот так вот потихонечку, потихонечку сам себя вытаскивал, чтобы у него появились мысли. 
В 1976 году Алексеев начинает всё заново, создаёт отдел перспективных разработок.

Татьяна Алексеева, дочь Ростислава Алексеева, ведущий конструктор ЦКБ по СПК:
– Когда увидели, что все хорошие кадры туда поплыли, стали всех вызывать к начальству и говорить: «Если ты пойдёшь в этот отдел, мы тебе зарплату не прибавим или ещё что.
Рядом с Алексеевым остаются самые верные и смелые. У них снова нет ничего, кроме столов и кульманов. Они начинают разрабатывать экраноплан второго поколения. По заказу Главкома ВМФ Горшкова Алексеев начинает проектировать и проводить модельные испытания океанского экраноплана, носителя боевых самолётов, в несколько раз мощнее каспийского монстра. Но условия работы унизительны. Сотрудников нового отдела не пускают на испытательный трек. Навешивают на двери замки. Отключают свет. 

Александр Тумаков, в 1976 – 1980 гг. инженер-конструктор 33 перспективного отдела ЦКБ по СПК:
– Нам приходилось отрабатывать некоторые варианты моделей тайно на старом треке. Мы пробирались нелегально, имея передние и задние ворота опечатанными. В это время мы проникали через калитку, как Буратино с золотым ключиком, и делали там в антисанитарных условиях, в холоде и без света, свою работу.
В 1976 году умер Борис Бутома. Сменилось руководство министерства. Но в жизни Алексеева ничего не изменилось. Его продолжали травить, теперь уже бывшие ученики и коллеги. 
В 79-м на Каспии вновь проходили испытания «Орлёнка». Новоё начальство специальным приказом велело не подписывать Алексееву туда командировку. Вход на полигон ему был вообще категорически запрещён. Но он обманывал всех и летел в Каспийск.

Валентина Трошина, в 1979 г. медсестра лётно-испытательного отряда ЦКБ по СПК:
– Когда проходили испытания, вдруг открывается дверь и заходит Ростислав Евгеньевич. Его, оказывается, тайно наши пилоты доставили в Каспийск. Он заходит, поздоровался и сказал: – Девчонки, можно я тут с вами посмотрю в иллюминатор, мне там появляться нельзя. 
В один из дней Алексеев обманул часового на полигоне и всё-таки поднялся на борт.
 
Аркадий Иванов, в 1965 – 1979 гг. представитель Управления заказов ВВС:
– Новый начальник, узнав, что Алексеев на борту, приехал и спрашивает Семёнова: 
– У тебя посторонние люди на борту есть? 
– Нет. 
– А Алексеев?
– Алексеев – это Алексеев.
– Пусть он выйдет.
– Он останется здесь.

Дмитрий Синицын, в 1975-1980 гг. ведущий конструктор по аэрогидродинамике 33 перспективного отдела ЦКБ по СПК:
– Ростислав Евгеньевич на это плевал, на эти идиотские угрозы, запреты не потому, что он хотел себя прославить, он хотел понять то, что он сделал. Действительно ли так хорошо, что оно ходит. 
3-го ноября 1979-го года «Орлёнка» принимает Государственная Комиссия. На нём поднимают военно-морской флаг и включают корабль в состав Краснознамённой Каспийской флотилии. Вот так это происходит. Торжественно и красиво. Алексеева на документальных кадрах съёмки не видно. Оператор снимает нового Главного конструктора. 
А ещё через шесть лет флот получит новый ракетный экраноплан «Лунь», оснащённый шестью ракетами «Москит», запуск которых возможен на скорости движения 500 километров в час.
Убийца авианосцев, назовут его военные. 

Владимир Кирилловых, главный конструктор экраноплана «Лунь»:
– «Лунь» является оружием 21-го века. Такого ни у кого нет. «Лунь» способен был решать любые боевые задачи против любых надводных сил предполагаемого противника того времени, в том числе и авианосных соединений.

Юрий Варакосов, полковник, эксперт Морского научного комитета ВМФ РФ:
– Это не оружие агрессии, а скорее всего это оружие сдерживания, которое несёт колоссальные возможности, и только одни эти возможности могут уже остановить различные агрессивные проявления против нашей страны. 
В конце 70-х Алексеев рисует эскизы нового большого, на сотни пассажиров, гражданского экраноплана. Ведь, по сути, экраноплан – это уникальный всесезонный скоростной вид транспорта. Он сам мечтает пересечь на нём Атлантику. И уже видит будущие пассажирские порты. Алексеев верит в широчайшее применение экранопланов в обычной жизни. И в то, что когда-нибудь он станет таким же привычным, как его Ракеты и Метеоры. Но пока в январе 80-го команда Алексеева начинает испытание восьмиместного пассажирского экраноплана «Волга-2». Эта машина нужна Алексееву как никогда. Летом Москва принимает Олимпиаду, и он хочет повторить тот же трюк, что в 57-ом с Хрущёвым. Прийти на новой машине в Москву. Показать, убедить. 
Но 14 января 1980 года произошла трагедия. Как обычно, Алексеев помогал вытащить из эллинга модель экраноплана в тонну весом. 

Дмитрий Синицын, в 1975-1980 гг. ведущий конструктор по аэрогидродинамике 33 перспективного отдела ЦКБ по СПК:
– Все говорят: «Ну всё, мы приехали, спускаем пароход». А он прослушал это дело, задумался о чём-то и держит его. Он напрягся здорово, потому что немыслимой силы был. Физически сильный человек. И он полпарохода держал сам. Один. И всё, спину надорвал. 
Только через два дня его с резкими болями в животе увезли в больницу. Три операции, спасти его уже не смогли. 
Ростислав Евгеньевич Алексеев умер 9 февраля 1980 года, ему было 64 года. Хоронил Алексеева весь Горький. Люди не знали о секретных работах конструктора, они любили его за «Ракету» и «Метеор».
А на утро после похорон его кабинет был разгромлен. Чертежи уничтожены. Во дворе ЦКБ пылал большой костёр, жгли бумаги из Алексеевского кабинета.

Александр Тумаков, в 1976 – 1980 гг. инженер-конструктор 33 перспективного отдела ЦКБ по СПК:
– Была какая-то эйфория и некий шабаш, некоторый вздох облегчения, что наконец-то некоторые избавились от этого настойчивого человека. 
По какому-то трагическому совпадению ненадолго пережил своего создателя знаменитый Каспийский Монстр. Он летал 15 лет, а через несколько месяцев после смерти Алексеева разбился по вине экипажа на испытаниях. Он затонул не сразу, погибший гигант носило по Каспию две недели. 

Михаил Симонов, генеральный конструктор ОКБ им. Сухого:
– Таких кораблей до него не создавал никто. Таких людей надо беречь, но на руках носить они себя не позволят, а беречь их надо, это достояние страны. 
После гибели КМ в мире не осталось экранопланов конструктора Алексеева. Следующие серии, транспортно-десантный «Орлёнок», ракетный «Лунь», подписывали к испытанию и сдавали уже другие главные конструкторы. По всем документам, во всех учебниках сегодня они авторы. Так что получается, что Ростислав Алексеев кроме подводных крыльев вроде ничего не создал. 
Сегодня уникальное секретное оружие Советского Союза ржавеет на Каспийском берегу. Остались только две большие машины: «Орлёнок» и «Лунь».
В 1989-ом году после аварии на подводной лодке «Комсомолец», был заложен экраноплан – спасатель. Уникальное, безальтернативное судно спасения. Но и он почти готовый, с того времени стоит забытый на стапеле Нижегородского завода. На помощь «Курску» он прийти не смог. 
В начале девяностых не стало денег, работы встали. А вскоре и вовсе пропал интерес государства к созданию этого уникального высокоскоростного транспорта. 
 Сегодня без господдержки, на энтузиазме отдельных людей или частных фирм можно построить только небольшие машины.

Игорь Добровольский, командир лётного отряда ЦКБ по СПК:
– Германцы сейчас делают серию. Американцы сейчас работают. Так что сейчас с их технологиями и возможностями они уйдут вперёд, и мы их никогда не догоним.

Юрий Варакосов, полковник, эксперт Морского научного комитета ВМФ РФ:
– Иметь приоритет на пятьдесят лет и растерять его – это преступление.
Ростислав Алексеев дважды за свою жизнь совершил революцию в судостроении. Его последние слова были: «Я так и не смог добиться того, чего хотел».