Польская дипломатия на Украине и мятеж 1830 г.

Генеральное консульство Польши в Виннице (Украина) затеяло информационную кампанию в честь 190-летия польского мятежа 1830 года и его событий на территории Подолья и Волыни. Об этом сообщает издание Slowo Polskie («Польское слово»). 

Акцент будет сделан на участии в мятеже местной польской шляхты. Цель понятна – внушить современному поколению украинских граждан, будто подольская и волынская шляхта в 1830 г. отстаивала свободу Польши и Украины, а сам мятеж является общей историей польского и украинского народов.

Бунтовщики 1830 г. ставили перед собой те же задачи, что и их предшественники в 1794 г. во время восстания Костюшко – реанимировать Речь Посполитую в границах 1772 г., т.е. с Малороссией, Белоруссией и Литвой в её составе. Такая Речь Посполитая простиралась бы от Балтики почти до Чёрного моря. Поляков вовсе не смущало, что для этого им придётся захватить православные земли. Именно к этому они и стремились, потому что у Польши нет иного пути к величию, кроме как через подчинение западнорусских земель (Малороссии и Белоруссии).

Поначалу шляхта не планировала массово вовлекать крестьян в это дело, опасаясь, что, получив оружие, крестьяне выйдут из-под контроля и поднимут очередное антипольское восстание, коих в истории Речи Посполитой было много. Но уразумев, что своими силами не справиться, решили принимать в свои ряды и крестьян. 

Лидеры мятежа прибегли к театральным трюкам. Польские шляхтичи рядились в крестьянские свитки и, намеренно переходя на малорусское наречие, притворялись малорусами. Бродили по корчмам да сёлам, пели песни про злых москалей и добрую шляхту, в застольных беседах пропагандировали русофобские идеи и воспевали политические достоинства Речи Посполитой. 

Самыми известными из таких политических «трансвеститов» были Тымко Падура (Томаш Падурра) и Вацлав Ржевуский. Тымко проживал в поместьях польских магнатов, сыто ел и сладко пил, но в нужный момент наряжался в малоруса и бродил по казацким местам, рассказывая о военном братстве казаков и шляхты. Ржевуский после долгого путешествия по Востоку завёл у себя в имении в нынешней Одесской области Украины целую казачью ватагу, жившую на бедуинский манер. Ржевуский, как Падура, носился с идеей польско-казачьего братства и покровительствовал не только Падуре, но и Григорию Видворту, ещё одному пропагандисту никогда не существовавшего польско-казачьего братства. На свои деньги Ржевуский организовал обучение лирников и кобзарей, которые должны были распевать полонофильские и русофобские песни, сочинённые Падурой и Видвортом. 

Мятеж 1830 г. разразился через полтора десятка лет после разгрома Наполеона. В рядах наполеоновских полчищ воевало 100 тыс. поляков, уцелело всего 10 тыс. Славные победы Бонапарта составляли предмет гордости для мятежников 1830 г., среди которых было много наполеоновских ветеранов, в т.ч. участник битвы при Бородино генерал Юзеф Совиньский. По размаху побед, количеству оккупированных стран и масштабам кровопролития Бонапарт был для Европы Гитлером XIX века. Полякам это нравилось. 

Называя Польшу защитницей католичества, они подбадривали себя воспоминаниями о Сомосьерре – испанском городе, захваченном французскими войсками и польскими уланами в 1808 г. Покорение Испании было не менее жестоким, чем попытка покорения России. Наполеоновские каратели творили ужасающие жестокости. Художник Франсиско Гойя запечатлел их в серии гравюр «Бедствия войны» (Los Desastres de la Guerra). Польский живописец Пётр Михайловский (Piotr Michałowski) написал в 1837 г. картину «Сомосьерра». Зверства французов и их польских прихлебателей в Испании Михайловский не изображал. 

Испанцы сражались мужественно и мужественно гибли, даже женщины и дети. Испанцы такие же католики, как и поляки, но поляки, претендуя на роль охранителей католичества, безжалостно расправлялись с католиками-испанцами, и долго гордились соучастием в этом преступлении. Сомосьерра упоминается в гимне польских солдат Второй мировой, воевавших на Западе («Красные маки под Монте Кассино»). 

Те, кто грезил о покорении мира вместе с Наполеоном, кто насиловал испанских женщин и резал их детей, схватились за оружие в 1830 г. Вопреки хитростям с переодеванием в крестьян местное население Подолья и Волыни в массе своей оставалось глухо к чаяниям польской шляхты. В 1831 г. мятеж был разгромлен, генерал Паскевич докладывал в Петербург: «Варшава у Ваших ног, Ваше величество». 

Справедливый характер польско-русской войны 1830-1831 гг. (так польская пресса иногда называет мятеж 1830 г.) – это миф. Степень мифотворчества польского агитпропа на эту тему ясно видна в ситуации с Эмилией Плятер (Emilia Plater) – национальной героиней Польши, которой Адам Мицкевич посвятил стихотворение «Смерть полковника». Поэт назвал её лидером повстанческого отряда и описал гибель от рук царских войск. Польские художники изображали её на картинах, её боевой путь описан в книгах. В наши дни её изображают на польских деньгах, называют её именем учебные заведения, ставят ей памятники. 

В реальной жизни Плятер умерла от горячки в тылу, а степень её участия в восстании преувеличена. Профессор Гданьского университета Юзеф Бахуж в посвящённой Плятер исследовательской работе указывает, что в боевых действиях она не участвовала, её присутствие в отряде раздражало командиров, потому что ей, как даме, приходилось выделять охрану. Бахуж осмелился даже объяснить, почему Мицкевич причислил Плятер к героям-вождям. После разгрома мятежа поляки ещё несколько лет спорили, кто кого предал в 1830 г., и кто виноват в поражении. Всех погибших польские художники и литераторы причислили к героям, украсив их биографии патриотическими выдумками. Живых участников мятежа в герои пока не записывали. Вдруг выяснится, что он тайком содействовал поражению мятежников? 

Информационная кампания генконсульства Польши в Виннице нацелена на одурачивание украинских граждан и на искажение исторической правды, ибо правда эта Варшаву не устраивает.