«Я приду к тебе белым облаком…»
«Я приду к тебе белым облаком…»
Боль
Боль – это мы,
Сошедшие с поезда,
Забывшие о домах,
Перешедшие лето.
Это мы, дающие клятву
В том, что никогда, но...
Почему на страницах
Твоего фотоальбома
Среди жёлтых изрезанных лиц
Я вдруг увижу своё?
Снегурочка
Я приду к тебе белым облаком.
Я приду к тебе тёплым дождиком.
Пусть в душе твоей светлым образом
Лик останется, след и путь в мой дом.
Я приду к тебе снегом мартовским,
Голоском ручья, зеленью цветов.
Почему – об этом не спрашивай,
Это сбудется не сейчас, потом.
Руки холодны, но в душе огонь.
Спой мне у костра песню летнюю.
Проводи тишком до родных окон
И не думая, что встреча – последняя.
Двое целуются на морозе
Двое целуются на морозе.
Губы к губам – так теплее,
И – наступает лето,
Цветут одуванчики и мимозы.
Двое целуются, глаза закрыты,
Любовь защищает от взглядов досужих.
Стуже
Январской их думы открыты.
Не заморозь душ их стремленье
Январь-лежебока дыханьем суровым,
Сегодня
Для них, для влюбленных, в округе – лето.
Не разольёшь кипятком, не растащишь бульдозером.
Единой скульптурой, застывшей в парке,
Без шапок – от любви сердцам жарко! –
Двое целуются на морозе.
Мастерство
Заплечных дел мастера готовятся к ночи,
Усыпав крошками пол и быстро скомкав постель.
Пяти кагорт легион берёт токсичную ноту.
Гвардейский полк на плацу в душе муссирует степ.
«Слюнявый» кинув на стол, пуская шапку по кругу,
Давясь солёным грибком, рискуют пить до утра,
Не забывают плеснуть побольше яда друг другу
Заплечных дел мастера, заплечных дел мастера…
Заплечных дел мастера идут на работу.
Их столб фонарной любви под утро странно потух.
Их не каснётся табу – ишачить плотно в субботу,
Хоть третий раз простонал на их задворках петух.
Резины стёртую страсть уборщик выметет в мусор.
Обилье лучших из женщин всегда идёт «на ура».
За вами – весь пьедестал, но почему же так грустно,
Заплечных дел мастера, заплечных дел мастера?
Заплечных дел мастера живут по соседству.
Играет модный баян и мхом припудренный рок.
Затяжка счастья на всех и, как последнее средство –
Пяток гвоздей, молоток, пчела и старый звонок.
Заплечных дел мастера – обыкновенные люди,
Порой не в меру нежны и не всегда хороши…
Они такие, как есть, других, пожалуй, не будет –
Заплечных дел мастера моей усталой души.
Месяц обнимет усталость
Месяц обнимет усталость.
Тучи в объятьях деревьев.
Нас на земле не осталось –
Заперты двери.
Пьяницы и скандалисты,
Без остановок пируем.
Нас на земле этой ищут...
Полно. Впустую.
Мы избалованы лаской
Вечных потерь и находок.
Наша любимая сказка
Про безысходность.
Всё остаётся, как прежде.
Эгоистична нежность.
Мы по земле ходим грешной.
Нас на земле этой нету.
Москва времён Петра I
Осень, лист увядший падает,
А юродивый на паперти
Листья в кучу собирает
И опять в толпу бросает.
Листья, светленькие точки,
Прилипают на подошвы,
На кафтаны и кареты.
Листья, где вас только нету!
Хоровод завороженный
У Василия Блаженного.
А на шее у юродивого
Красный листик, словно родинка.
Надрываются литавры,
Первый снег в ладонях тает.
И стоит замёрзшим лесом
Частокол голов стрелецких.
На погосте тишина
На погосте тишина.
На погост пришла весна.
Где-то кончилась война.
...И журчит волна.
Носовые – без торпед,
На столе – краюшкой – хлеб,
На опушке – снега след.
Вроде всё без бед.
Поступь лёгкая внучат –
Ножкой о кровать стучат.
Имена на кирпичах –
Будущего чат.
Не стучась заходят сны
Нашей – прошлого – весны,
Как связующая нить,
Чтобы не забыть.
У потушенных свечей,
У недоспанных ночей,
У необнятых плечей
Сам не знаю чей...
На погосте – тишина.
Помолчим чуть-чуть о нас.
Только полная луна
Как тревожный знак.
Знак о том, что надо знать,
Что простить, что поменять,
И когда придёт закат –
Нить весны порвать...
Лучше просто помолчим,
В душу громко не стучи,
Ведь уже не различить,
Где же чьи ключи.
Хвоя – пеплом – по холмам,
Мелким щебнем по ногам...
Жить бы, жить назло врагам,
И на радость вам.
Но вернусь опять сюда,
Только пеплом, без следа.
Сможет лишь слеза-вода
В голос прорыдать.
...На погосте тишина.
Что случилось? Кабы знать...
Не надо провожать меня
Я сам уйду походкой лёгкой,
Чуть шаркая ночными шлёпками,
Как колокольчиком звеня
При абсолютной тишине.
Зажжёшь ты от лампады свечку,
Пришёптывая: «Время – лечит»,
Чтоб впредь не вспомнить обо мне
До той поры, пока тебя
Затронут сполохи-седины,
А сердце станет дряхлой льдиной.
В гольфстримы Леты уходя,
Достанешь из шуфлятки ты
Измятый строчками листочек.
Дарил ему я поздно ночью
Свои пожухлые мечты
Словно рождённые в бреду
В осенний день увядшим садом...
Да, провожать меня не надо.
Прости.
Не плачь.
Я сам уйду.
Осенний бал затеял листопад
Осенний бал затеял листопад:
Обнялись листья клёна и берёзы,
Вприсядку вяз – серьёзный и тверёзый,
И ива павой поправляет прядь.
Позёмка охры арендует парк.
Прижав к щеке смущённую рябину
Дуб выглядит и нежным, и любимым,
И чуть неряшливо свои выводит «па».
Как топ-модель в любовном букваре,
К зелёной туе вновь прильнул орешник
Лобзаньем крепким, горечным и грешным
В преддверии снежинок в ноябре.
И смотрят электричеством дома,
Как фат-каштан, качнувшись в такт мазурке,
Вдруг пригласит ольху на вальс дежурный...
А за окном – зима. Почти зима.
Ты проводи меня
Ты проводи меня, мне страшно,
Что в мареве ночного яда
Есть место для разлуки нашей.
«Не бойся, милая, я рядом».
Ты проводи меня, пусть будет
Твоя душа у изголовья.
Пусть бережёт меня и любит.
«Я рядом, милая, не бойся».
Ты проводи меня, рукою
Утри мне слёзы на прощанье.
С тобой пресытились любовью.
«Не бойся, милая, я рядом».
Ты проводи меня, как прежде,
Целуй подольше на прощанье,
Но, может... Может, есть надежда?
«Не бойся, милая, я рядом».
Убереги меня теплом
Убереги меня теплом
Апрельского дневного солнца,
Берёзовым слащавым соком
И трелью птичьей за окном.
Убереги меня собой –
Той хрупкостью, что сродни льдинке,
Мазком пастели на картинке,
Своей изломанной судьбой.
Убереги меня войной,
В которой горечь и потери,
В которой не открыты двери
На поле битвы не ночной.
Убереги меня Крестом.
Молитв начальных Панихида
Есть горя смесь и слов ехидных,
И сожалений на потом.
Убереги не берегя:
Я сам пройду весь путь печали.
Моё прощальное звучанье –
Синкопа с кодой, шум дождя.
Травою-саваном накрой
Мою весеннюю рапсодию,
Сама сыграй мою мелодию,
Сама гордись своей игрой.
В себе себя превзнемоги,
Приди немного попрощаться.
Скрепи мой гроб своей печатью.
Чуть-чуть любовь убереги.
Художник
мы избегаем резких движений нам лень
в наших поступках нету угрозы любви
это не рабство даже если мы стоим на коленях
в наших поступках нету угрозы любви
клетчатый лист можно принять за мольберт
ручку в руке можно представить как кисть
я нарисую стихотворение это всё о тебе
если в руке ручку держу словно кисть
солнцу вина нужен хрустальный бокал
в старой мансарде томных улыбок лучи
я по холстине словно ладонью буду кистью ласкать
волосы тело и томных улыбок лучи
Эскимосская осень
(Александру И. Черевченко)
Эскимосская осень – кирзовым сапогом в болото из лета.
Опирается тылом на золотую Аляску.
Лепит
на чужом языке ульчагов в яранге.
Эскимосская осень
точит с зимою старинные лясы.
Косы
сединою свиваются и лопочат на банги.
В море сети купаются, заждавшись последним уловом,
наслаждаются
волной от Анадыря до Онтарио.
И блестит серебро молчаливых вуалевых сопок.
И гадают олени
о жизни костяшками таро.
На планшете – резьбой – распечатан маршрут путешествий.
На бумаге – стихи: сколько было? а сколько осталось?
Сику штрихи.
Неужели, хоть самую малость
не жалко того, что скопилось за море столетий?
Эсскимоская осень. Льдины, ягель, морошка...
Я пришёл бы в неё, но запутался в нитях Европы.
Я вступил бы в неё, но ещё не подшил свою зимнюю обувь изношенную.
И вообще, получается всё через хвостик.
Каюсик наполнится праздничным дымом.
Выпьем. Завтра снова шагами по тундре.
Ойкумена подёрнута дымкою тусклой,
и поёт ёкодзуна на кири про «божественный ветер» свою бесконечную думу.
Эскимосская осень забывается быстро и прочно,
если взгляд на неё упирается в куршские дюны.
Словно нету её, не было,
и поверить так трудно,
что когда-то ты видел вблизи эскимосскую осень.
...атикамеком просятся в рифму корявые строчки.
...глаза утираешь ожикой, словно платочком.
Художник: Елена Сениченко.
