«От Елеона до Голгофы...»

***

Есть смертный страх. Есть в мире жажда чуда. 
И лишь любви всегда недостаёт! 
Пришёл Христос, а рядом с ним – Иуда, 
Да-да, тот самый, что Искариот... 
За пять шагов! – от встречи до разлуки, –
Терновой стала пальмовая ветвь... 
Напрасно Он протягивал нам руки, –
«Распни его!» последовал ответ.
И не случилось в мире катастрофы, 
И небеса лишь вздрогнули на миг, 
И путь от Елеона до Голгофы
Доныне мир сердцами не постиг… 

1.Тайная вечеря

– Вот плоть и кровь моя, и вот я сам, –
Питаясь мною, поминайте имя, 
И волю предоставьте небесам, 
Чтоб ни случилось в Иерусалиме! –
И хлеб Он преломил.
И замер Он.
И кроткими опять повёл очами:
– Один из вас лукавым обольщён,
Предательство я чую за плечами! –
И в каждом сердце дрогнуло в груди...
И беспокойный Симон, выгнув шею, 
Вскочил и крикнул: – Равви, отведи
Беду такую силою своею!
Ты знаешь всё, сокрытое во мне,
Не я ли тот, о ком таишь ты знанье,
И, ведая о будущей вине,
Намёк мне подаёшь для покаянья?
– Нет, Симон, нет, не о тебе печаль, –
И, обернувшись, подал хлеб Иуде, 
И заглянул в глаза ему: – Как жаль…
Скорее делай, друг, 
Пусть будет так, как будет! 

2.

«– Ночью через Кедрон –
Это, как Рубикон, перейти!
Когда всё естество 
Воспротивится зримому въяве, 
Когда от поцелуя 
Вдруг похолодеет в груди,
А лукавый предатель 
Посмеет назвать тебя “Равви”... 
Промолчать, отступить! –
Нет, уже отступить не дано: 
Вот птенцы мои рядом, 
Заветное сказано слово, 
Съеден хлеб моей плоти 
И выпито крови вино,
И уже ничего 
Быть не может отныне иного! –
Пить мне чашу сию 
Назначает Отец мой, –
И я
Принимаю грядущее, 
Что бы со мной ни случилось!»… 
И нагнулся к рабу, 
И срастил ему след острия, 
Напоследях, к врагу 
Проявив состраданье и милость. 

3.

Был час третий, когда на Голгофу они поднялись,
И гвоздями к кресту Его руки и ноги прибили, 
И распяли Его, и делить Его вещи взялись, –
И молчал небосвод, и Архангелы не вострубили!..

И остался висеть Он, и капала из-под гвоздей, 
Кровь под яростным солнцем, безжалостно раны палящим, 
И шептал Он: – Отец, отдаю свою жизнь за людей,
Чтобы стали – в грядущем! – такими, как я, в настоящем… 
И разбойник, что справа повис на таком же кресте, 
Обратился к Христу и сказал Ему: – Если возможно,
Помяни и меня, когда будешь в своей правоте,
И ответил Спаситель: – Воистину, это несложно, 

Ибо нынче же будешь со мной у Отца моего!..
А толпа всё росла, и кричали жестокие люди:
– Эй, Спаситель, спаси же себя самого, 
Ну, а мы всему миру расскажем о явленном чуде! –

И плевали в Него... И жестокое солнце пекло. 
И тогда возопил Он с креста: – Или, Или!
Разве время мое до сих пор ещё не истекло? –
Но молчал небосвод, и Архангелы не вострубили!..

И опять возопил Он: – Почто же оставил меня? –
И умолк... И безмолвно страдал Он… И в часе девятом
Бесконечного – бесчеловечного! – страшного дня
Некто, старший из воинов римских, встал перед распятым: 

– Видно, праведным был человек сей! – промолвил он вдруг. 
Напитав губку уксусом, как запоздалую милость,
На копье протянул Страстотерпцу, и люди вокруг
Услыхали, как губы страдальца шепнули: – Свершилось...

4. 

Смятенье и горе той ночи
Опишет ли чьё-то перо?! –
Сердечную боль опорочит
Бессильное слов серебро!
И, всё же, рискну осолиться 
Безвинным страданьем Христа,
И скорбно над телом склониться 
Спасителя, снятым с креста... 
– О, благочестивый Иосиф,
Как труд сей тебя ни томил,
Но, плащ на страдальца набросив,
Ты раны Христовы омыл.
И на руки поднял, как сына,
И хлынули слёзы из глаз, –
Тоскуй и рыдай, Палестина, 
В девятый полуденный час! –
И слёзы текли неудержно
У всех семерых, что вокруг,
Склонившись, держали прилежно 
Персты холодеющих рук, 
Их вновь, омывая слезами,
Пытаясь согреть, хоть на миг;
И, кровь отирая власами,
Сдержать не могла дольше крик 
Рыдающая Магдалина: 
В неистовом горе она
Ласкала Господнего сына,
И в плаче тряслись рамена…
И Дева Мария упала, 
При виде зияющих ран, 
Казалось, к ней смерть подступала,
И застил сознанье туман, –
О, час материнского горя, 
Нет горше, страшней тебя нет! –
И вдруг из-за Мёртвого моря
На миг брызнул солнечный свет,
И всех осветил: Страстотерпца
И Деву Марию у ног,
И голос проник в её сердце:
– О мати моя, видит Бог,
Не плачь, во гробе меня зрящи, 
Воскресну, как сын от Отца,
И в славе моей предстоящей
Ты будешь достойна венца!
Но длились и длились рыданья,
И с плачем Его понесли...
И Он, претерпевший страданья, 
Уже не касался земли. 

5.

Сколько же просеяно сквозь сито,
Не задев за край, прошло насквозь, –
Ах, как мало на решётке жита,
Чтоб стерпеть всё то, что довелось!
Столько было званных и незванных, –
Кто остался, чтоб нести Твой свет?
Кто теперь в земле обетованной
Исполняет праведно завет?
«Жизнь свою пройдя до середины…» –
Этой ночью вновь не спится мне.
За окном река проносит льдины,
Словно дар проснувшейся весне, –
Чем же я пожертвую для друга,
Что готов я сделать для людей? –
Над рекою вдруг завыла вьюга,
С каждым мигом делаясь лютей.
Кажется, она необорима
И зимы сейчас удвоит срок...
Господи, пребудь со мной незримо
И прости мне горечь этих строк!
Через сердце проведи границу,
Раздели добро и зло навек, –
Только верить! Верить и молиться!
За окном светает... Тает снег.

*** 

Душа-голубка в теле из гранита
За левое крыло к судьбе прибита,
Но правое, свободное, крыло
Пытается взлететь, судьбе назло, –
И бьётся, и трепещет, и дрожит,
И над гранитным телом ворожит,
И рвётся в небеса – домой! – и рвётся,
И, всё ж, в гранитном теле остаётся,
И путь земной, по-прежнему, вершит. 

Однажды так задуманы мы были, 
Соединяя дух с комочком пыли,
Создатель право дал нам выбирать:
Остаться камнем или же летать, –
И преодолевая тяжесть плоти,
Мечтаем мы о небе и полёте,
Чтобы легко пред Господом предстать... 

*** 

Когда облака проплывают над нами,
Мне кажется, в небе полощется знамя,
И знаменем осенены, 
Мы тянемся вверх, потому что, чем выше, 
Тем лучше Господнюю волю мы слышим 
И не отрицаем вины...

О, как высота обостряет нам зренье! –
Всё легче дается, – и знанье, и пенье,
И света всё больше вокруг,
А перистые облака отражают
Те мысли и чувства, что петь нам мешают,
И чище становится звук! 

И музыка сфер все яснее, всё ближе, 
Уже не мешают ни стены, ни крыши,
И холод мой дух превозмог,
И вот открывается звёздная сфера,
В которой кончается власть Люцифера,
Лишь – в ярком сиянии – Бог! 

И в близости этой, и чудном сиянье 
Уже не заботит с землёй расставанье, 
А свет прибавляет мне сил, –
И длится полет в восходящем потоке,
И видятся новые дали и сроки, –
Исполнено всё, что просил. 

Художник: И. Репин.