Пятьдесят оттенков Ярмыш

К. Ярмыш «Харассмент»; М., «Русский Corpus», 2022.

У всех проблем одно начало: сидела девочка, скучала.
Сначала девочка скучала под административным арестом за крамольные твиты, а потом написала роман про девочку, которая скуки ради поперлась на оппозиционный митинг, а после опять-таки скучала в женской камере № 3. Злые люди поспешили определить авторессу со мученики в полк и со классики в лик. Один чудесный грузин с говорящим японским псевдонимом писал: «Вот опять “очень своевременная книга”. Только текст сильно живей, чем у Горького». Всецело присоединяюсь: «Грудная клетка, сквозь которую проступали ребра», – эта штука посильнее, чем «Фауст» Гете, куда уж Горькому.

С чем и поздравляю, коллеги: до ярмышей.

Но девочка по незрелости вкуса и слуха уверовала в оплаченные издателем блёрбы. И, пока скучала под домашним арестом по «санитарному делу», смастерила еще один роман. По-стахановски: без малого 26 авторских листов за пять месяцев. Снова про девочку, которая скуки ради выспалась со своим боссом, а тот оказался злопамятным садюгой. «Пятьдесят оттенков серого» на русский лад.
Злые люди снова тут как тут. Опальный Карнавальный протянул сквозь тюремную решетку руку помощи своему опальному пресс-секретарю: «Нельзя “случайно” написать две отличные книги подряд. Нельзя “случайно” издаться в 10 странах на 10 языках. Так что официально: Кира Ярмыш – замечательная русская писательница 20-х годов ХХI века. “Харассмент” еще и ждет классная экранизация, не сомневаюсь».

Услужливый дурак опаснее врага. Алексей Анатольевич – на редкость компетентный эксперт. Тот еще эстет, о чем в свое время подробно доложил Дудю: «Человек-паук», «Гарри Поттер» плюс блистательные «Рик и Морти», как же без них.

Не знаю, право, откуда взялись данные о переводах на 10 языков. На сайте «АСТ», как видите, информация отсутствует, вместо нее лакуна в тексте. Кстати, о переводах. Если на то пошло, «Пятьдесят оттенков серого» переведены на 52 языка, а совокупный тираж составил 100 миллионов экземпляров – абсолютный рекорд в британской истории. На качество текста это никак не повлияло: роман миссис Джеймс так и остался чтивом для озабоченных домохозяек.

Гляньте-ка еще раз на скриншот – в левый нижний угол. Вот он, индикатор популярности: «Будьте первым, кому понравился этот автор».
Нет уж, увольте. Не буду ни за какие пряники. И давайте уже про «Харассмент»: преамбула затянулась до безобразия.
У 27-летней Инги Соловьевой есть все, что нужно для счастья современной эмансипе: непыльная служба в PR-отделе международной компании, заднеприводной друг Максим, вибратор и аккаунты в соцсетях. Одного не хватает: бойфренда…
Стоп. Впору взять тайм-аут для лирического отступления. Не люблю устраивать товарищеский суд над персонажами, да других поводов для разговора о «Харассменте» нет: литература тут не ночевала.
Фабула смонтирована из плесневелых клише. Магистральная ее линия изъезжена вдоль и поперек: Долина, Кисина, Арбатова, Васякина. И карикатуры на офисный планктон все малевали – Садулаев, Славникова, Пелевин, Багиров, не говоря уж о Минаеве. Нетрадиционный приятель – тоже страсть как оригинально, загляните хоть в Кожевину. И далее по списку, вплоть до символического финального купания героини: смыла паскудное прошлое и готова к новой светлой жизни – вылитая айтматовская Алтынай.

Это в пересказе все выглядит легко и просто. На деле читателю придется продираться сквозь бурелом ретардаций. Сюжет шарахается туда-сюда, как пьяный главбух на корпоративе: от лабрадора Гектора к архитектуре родительской дачи, от мамы с папой – к пересказу ненужных фейсбучных постов. Думали, Гектор на той самой даче злодею <censored> отгрызет? Ага, уже.
Идиостиль – коллаж из высокого канцелярита и высокого гламура. Конструкции, достойные квартального отчета: «Топкую вязкость ковра она постаралась компенсировать решительностью походки», «Ингина решимость быть примерной дочерью подверглась серьезному испытанию». И тут же, без паузы – летальная доза патоки: «Ее лицо дышало обворожительной теплотой»; «Расцвела очаровательной улыбкой». Пишбарышня начисто лишена слуха: «Глядя невидящим взглядом», – Горький до таких изысков и впрямь не додумался. Да, Кира Александровна, на будущее: сидение – это когда казаки в Азове или в Албазине. А когда в такси и поролоновое – это сиденье. Почувствуйте разницу.
Как написан «Харассмент», вы поняли. Остается выяснить, о чем написан.
Вот с этим, воля ваша, ощутимые проблемы. Галина Юзефович уверена, что книжка про «неравноправные, завязанные на власть и зависимость отношения». А по-моему – про непроходимо инфантильную дуру, что не в состоянии сложить в уме два плюс два.

Однако это беда всех нынешних наших литераторов: едва затеют парадную парсуну, как получается злобный шарж. Грибоедовская коллизия: шел в комнату, попал в другую. Ярмыш не исключение.
Простите, спойлер будет долгим. Итак, у Инги Соловьевой для счастья есть все, кроме бойфренда. Правда, не особо он и нужен: «ей не так уж нравился секс». Могла бы и самотыком обойтись, ан нет: необходим тот, кто «искренне ею восхищался, подпитывая самооценку». С айтишником Антоном не заладилось – ладно, сойдет начальник PR-отдела Илья. Даром что корпоративная этика запрещает всяко-разные неуставные шалости. Следует японская народная песня «Атомули ядалато», что в переводе значит «Сомнения» – страниц этак на 300. Итог сомнений трагичен: нет, не тому! – и нос-то у Ильи картошкой, и вкусы скверные, и склонности к мазохизму. Впрочем, это не мешает Инге принимать дорогие подарки, премии в размере двух окладов и повышения по службе. 
Тут, как на грех, Антон одумался – ладно, теперь дам тому. Не прекращая, однако, отношений с Ильей. Когда многостаночница дозрела-таки до разрыва, выяснилось, что Илья – злобный и мстительный гад, способный на жесткий прессинг. Какой реприманд неожиданный.

С вашего разрешения – еще один тайм-аут, на сей раз – для психоанализа. Диагноз пациентке С. можно поставить на раз: задержка психического развития. Благо весь симптомокомплекс налицо.
Во-первых, низкий интеллект. Чего, собственно, Инга ждала от Ильи, шоколадку на прощание? Азбучная же истина: нет мазохизма без садизма, об этом еще Фрейд писал. Да какой там, к лешему, Фрейд, если про «Венеру в мехах» мамзель с фейсбучно-тиндерным кругозором узнала 27 лет отроду? А зря: речь там ровно о том же самом.
Во-вторых, низкий эмоциональный интеллект – неумение распознавать и анализировать собственные эмоции: «Инга не понимала, какое главное чувство в ней порождает происходящее».
В-третьих, наличие «опекуна»: «Можно было не утруждать себя самоанализом, а просто обратиться к Максиму, как к священному оракулу, и ждать, когда он все растолкует».
В-четвертых, бегство от ответственности: «Между ними с Ильей нет ничего особенного, а значит, измена ее совершенно условна».
А есть еще и в-пятых, и в-шестых… можно не оглашать весь список? В общем, на редкость симпатичная героиня. Активистка, комсомолка, спортсменка и просто красавица. Характер нордический, морально устойчива.
Пациентке С., согласно психологическому возрасту, в куклы бы играть, а не в тужур-бонжур. Но когда поняла-таки, что заигралась, пошла ва-банк: выложила всю свою подноготную в сеть в расчете на понимание и сочувствие. Взрослые девочки, они такие: чуть что, помощь зала требуют.

Помощь пришла: миллион стопицот лайков, публикации в «Снобе» и The Village, интервью на телевидении. Будто столице больше сплетничать не о чем. Что ж так слабо-то, Кира Александровна? Надо было для пущей важности еще и Daily Mirror с The New York Times приплести. Или, на худой конец, La Stampa. Но Инга и без того счастлива: «Она как будто расправила крылья. Она воображала себя большой начальницей в красном брючном костюме, которая рассуждает на международной конференции о правах женщин. Она упивалась этим образом. Инга – гроза медиабизнеса и икона феминизма!»
Но супостат всухую выиграл у иконы феминизма: дождался, когда кончится служебное расследование, и представил публике свою, более убедительную, версию событий. Короче, фиг тебе, девка, а не международная конференция. И Антон Искариотович, само собой, предал: ведь эти козлы все единственными быть хотят.
Тут К.Я. понесло: выдала трехгрошовый саспенс голливудского класса B-movie. Самодельная графиня Монте-Соловьисто ж-жутко отомстила за вдрызг разбитое девичье сердце. Фальшивый аккаунт в тиндере от имени доминатрикс. Идиотский квест: поди-туда-не-знаю-куда, пристегни себя наручниками к стене не-знаю-где, и будет тебе сладостная порка. Неглупый 37-летний мужик во внезапном приступе дебильности покорно следовал всем инструкциям. За что в итоге и поплатился жизнью.
Финал вы уже знаете: ни тени раскаяния, поездка в Италию с другом Максимом и символическое купание. Думаю, правда, что айтматовская Алтынай – так себе аналогия, слабая. Поднимай выше, тут наверняка античная аллюзия: Афродита, что после каждого омовения заново обретала девственность.

От оргвыводов я по счастью избавлен. Их за меня уже сделали.
Джона Голдберг: «Белый мужчина – это еврей либерального фашизма».
И Сомерсет Моэм: «Ох уж эти мне женщины. Если пытаешься лечь с ними в постель, они называют тебя грязным старикашкой, если нет – поганым евнухом».