Дмитрий Кустанович: «Нам повезло. В нас не стреляли»

Поезжайте в Донбасс, и пусть у вас в руках автомат
бойца, кисть живописца, смычок музыканта, перо
поэта. В Донбассе вас лизнёт великая русская история
своим огненным языком, и вы почувствуете себя
Русским. И вслед за Александром Васильевичем
Суворовым, бравшим Измаил и Очаков, воскликнете:
«Я – русский! Какой восторг!»
                                                                                                                                                                                                     Александр Проханов

Дмитрий Кустанович родился в Минске. Окончил Белорусский университет педагогики. Рисовал всегда, но профессионально живописью занялся в 1990 году. И сразу же привлек внимание к своим работам, благодаря оригинальной технике письма. За первой выставкой последовали вторая, третья… В 2006 году художник переезжает в Санкт-Петербург, где вскоре открывается его галерея. Участник более 100 выставок, проходивших в разных городах России и Белоруссии, а также в Германии, Португалии, Нидерландах, Франции и других странах. Работы Дмитрия находятся в галереях и частных коллекциях разных стран. Он – обладатель ряда почетных званий и общественных наград. 
В июне с.г. в составе творческого десанта Дмитрий Кустанович стал участником фестиваля «Дни России в Донбассе». Эта благородная миссия поддержки защитников и жителей расстреливаемого региона стала поводом для нашей встречи с художником. 
Но сначала – несколько слов о его работах и моем восприятии их. 

«МОЙ» КУСТАНОВИЧ

Дмитрий Кустанович для меня – художник света и музыки. Они в каждом мазке на его картинах. Если на вернисаже картины Архипа Куинджи «Лунная ночь на Днепре» некоторые зрители заглядывали за холст, пытаясь найти там лампу-подсветку, которая могла бы объяснить невероятное свечение луны, то в пейзажах Кустановича такие «лампы-подсветки» есть в каждом мазке, будь то дождливая питерская улица, лесная тропинка или дорога. Ловя на кончик своей кисти и мастихина кварки солнечного света, он выстраивает их в радостный многомерный ряд, в котором бабочки, цветы, деревья, небо, дождь и солнце звучат серебряными колокольцами, сливаясь в удивительную жизнелюбивую мелодию. Есть и работы с сеткой грустного и загадочного флера, этакие «ежики в тумане». Но в каждой работе – мажорная она или написана в миноре – присутствуют особая энергетика, глубина и устремленность, т.е. то, что влечет нас к преодолению, к разрыву пут «эпохи вожделения», спеленавшей нас тягой к комфорту и потребительству. Здесь есть и философия. Впрочем, в этих работах, зачастую немного размытых, без резких предметных очертаний, каждый зритель найдет свою тропку или широкую дорогу к совершенству и гармонии.

Каждый мастер-класс художника сопровождает музыка, да и в галерее мастера центральное место занимает рояль. Это соединении музыки, цвета, света и мысли, создавая объемные чувственные образы, и есть уникальный авторский стиль пространственного реализма. К нему подбирались художники-новаторы еще в начале прошлого века, но по моему скромному мнению окончательно созрел он в полотнах Дмитрия Кустановича. 
Впрочем, не будем отбивать у искусствоведов их хлеб. Кесарю – кесарево. А мы вернемся к реалиям и побеседуем с художником, как говорят дончане, «за вас, за нас и за Донбасс».

На Финском заливе

«ЗА ВАС»

– Дмитрий, в интернете о Вас довольно много информации, но для меня «белым пятном» остался период до 1990 года. 
– Я учился, служил в армии, потом работал на шахте проходчиком. В метрострое. В то время, возможно, в силу не выветрившегося подросткового нигилизма мне очень хотелось романтики, самостоятельности. Когда я пришел в метрострой, то думал, что буду самым интеллигентным среди рабочих. Ан нет. Там был профессор, был человек, который писал диссертацию. Там я оказался среди умных и порядочных людей, которые честным трудом решали свои финансовые проблемы. 
Конечно, это был удар для мамы: мальчик из интеллигентной семьи – и вдруг такой оболтус! 
– А кто ваши родители?
– Папа – геолог, мама – экономист, дедушка – юрист, есть и учителя, врачи. А папа сказал: не хочет учиться, пусть идет работать. И, когда я прошел всю эту армейско-рабочую школу, я согласился с родителями.
– Какую карьеру вам прочили родители?
– Музыканта. Я немножко и сам хотел стать пианистом, пошел в музыкальный институт, учился музыке, закончил педагогический по специальности «Педагогика и методика воспитательной работы». Это мне много дало – я сам научился учиться, но живопись победила. Она все время была со мной, как дыхание, я все время рисовал. И все время учился. И сейчас учусь. Результат налицо – участие во множестве выставок, интерес публики к моим работам. Я провожу много мастер-классов. Вот из последнего: поначалу встретили настороженно – чужой. А потом смотрят-смотрят: нет, не все так просто – и принимают. 

Раннее утро в Петербурге

О НАЦИОНАЛЬНОМ

К Белоруссии я всегда питала теплые чувства. За героизм ее жителей в годы Великой Отечественной войны, за музыкальные выси «Песняров», за стойкость и самоотверженность, проявленные в дни Чернобыльской трагедии, когда радиационный пепел накрыл третью часть республики, за умение выжить после развала великой страны, а также за задавленные попытки «цветных» революций. К сожалению, Украина, взрастившая нацизм, приведший к большой крови, стала ее антиподом.

– Моя бабушка, – говорит Кустанович, – преподавала русский и белорусский языки. И я, изначально слушая правильную белорусскую речь, понимал, что сохранность национальных родников культуры и языка – это исключительно заслуга Советского Союза. Поэтому я терпеть не могу нынешний безграмотный пещерный национализм, который к белорусской или балтийской культуре не имеет никакого отношения. Для меня белорусский язык – это язык моей бабушки-белоруски, кстати, дочери раскулаченного крестьянина. Настоящая культура – она выше национальных границ, она родная, естественная. А весь этот нацизм, независимо от того, бегает его носитель с рогами и свастиками или тихо молчит – это удел безграмотных неудачников и завистников, которые, по сути, воюют против самих себя. Свое культурное и творческое бесплодие они прикрывают громкими идеями и агрессией. Так можно и заиграться – и в национализм, и в патриотизм, и в самую высшую справедливость на свете. А чтоб не заиграться и познать суть вещей, надо обязательно «промочить ноги». Это как с дождем. Чтобы нарисовать его, надо промочить ноги. Чтобы узнать войну, я поехал в Донецк и Луганск. Я ждал эту поездку и был готов к ней.

НАМ ПОВЕЗЛО – В НАС НЕ СТРЕЛЯЛИ

– Компания у нас собралась замечательная, – говорит Дмитрий, – артисты московского музыкального театра «На Басманной», а также их коллеги Владимир Машков, Марат Башаров, Антон Шагин, Вячеслав Шихалеев, режиссер Андрей Богатырев и ваш покорный слуга художник Дмитрий Кустанович с братом Павлом Кустановичем. 
– Вы попали в период интенсивных обстрелов Донецка. Не страшно было?
– Случилось так, что мы попали в своеобразный временной «коридор», некоторое затишье от интенсивных обстрелов. Нам повезло, что за время работы не было ни одного прилёта. В отдалении, конечно, гремело, но люди даже не смущались. Просто говорили: «Это – минус». «Минус» – это, когда мы стреляем. «Плюс» – это, когда прилёт. На следующий день после нашего отъезда был сильный обстрел с человеческими жертвами. 
Безусловно, это очень страшно. Но, вместе с тем, я не знаю, можно ли об этом говорить, но мне там было хорошо. Я кожей почувствовал эту атмосферу, когда ценится человеческая жизнь. Там люди другие, другие взаимоотношения. В Луганске, в Академии Матусовского, где я проводил мастер-класс для преподавателей и студентов художественных училищ и школ, я плотно общался с молодежью – она на взрослом языке разговаривает. В Москве и Питере этого нет – они все в телефонах. 

Первый мастер-класс художника прошел в Донецком художественном музее. В центр города уже не раз «прилетало», поэтому музей закрыт, а наиболее ценные экспонаты переместили в хранилища. 
– Его открыли ради нас, – говорит Дмитрий. – И люди не побоялись и пришли – художники, педагоги, студенты. Они внимательно слушали и смотрели, сказали, что я им нужен. Вы же понимаете как это важно. Оказалось, что, когда громыхает, то рисовать можно. И думать можно. Это были одни из самых лучших часов в моей жизни. Была любовь. Было творчество. Были мы.
Перед глазами изумленной публики рождались сказочные, напоенные светом и солнцем бабочки. 
– Я – поклонница Дмитрия Александровича, – сказала по завершении мастер-класса студентка Донецкого художественного колледжа Татьяна Тробовая, – слежу за его творчеством в соцсетях. Рада, что удалось познакомиться с его техникой поближе. Я прониклась ею, потому что для меня было загадкой как это у него получается.

Луганск

– За 2,5 часа, конечно, мало что можно успеть, – признался художник позже луганским журналистам. – Картину рисуют сердцем и не напоказ. К тому же, я понимаю, что передо мной студенты, дети, и хочу их позабавить. Хочу помочь им научиться чувствовать свою руку, стать немножко свободнее в творчестве и не потерять свою детскость, не потерять каприз, если хотите, и научиться воспитывать этот каприз.
Ну, а бабочки, родившиеся на мастер-классе, отныне поселились в Донецком художественном музее.

Я ЕЩЕ ВЕРНУСЬ!

– Я обязательно приеду еще, – говорит Кустанович в ответ на мои слова о том, что не попавшие на его мастер-класс донецкие художники сожалеют об этом. – Я полюбил Донецк и Луганск. Там дух рабочий, там труд, мир, май! То, над чем посмеивались, оказалось прочной основой для дончан. Там есть энергия, которая заряжает людей на преодоление. 

Донецк

Я разговаривал с людьми и еще раз убедился, что Донецк, Луганск – это русские города, что люди не видят себя без России. 
Хочу съездить в Мариуполь, в Херсон, в Бучу (когда она будет наша).
Наверное, одной из ошибок нашей власти было непризнание и неприсоединение ЛДНР в 2014 году. Думаю, что признание помогло бы избежать такой крови. Некоторые вещи нельзя делать наполовину. 

«АНГЕЛЫ ЗДЕСЬ ВОЮЮТ ЗА ДУШИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ»

– Донбасс прав, – решил художник. – Честное слово, я прислушивался к каждому слову, придирался к своим ощущениям, к увиденному – меня все убедило. Конечно, те, кто пережидает в подвалах обстрелы, кто потерял родных и близких, кто потерял дом, они говорят, кричат о горе. Война проявляет человеческую сущность. Здесь рядом могут идти героическое и низменное, самопожертвование и предательство. Но меня поразила светлая сторона. Я, как будто попал в детство. Здесь, как в детстве, небо синее, зелень зеленее, степные просторы шире, люди светлее. Здесь остро ощущаешь ценность и хрупкость всего этого. Какой-нибудь снаряд и – все. Здесь – правда, стремление человека к ней. Здесь в мужчине просыпается чувство защитника. 
Меня часто упрекают в метафизике, но я рискну все же сказать, что как только пересекаешь границу, понимаешь – здесь идет война добра со злом. Здесь все ангелы воюют за души человеческие. 

Именно поэтому Кустанович уверен, что поездка в расстреливаемый Донбасс не изменит светлую направленность его творчества, в котором не появятся ни «Герника» ни «Апофеоз войны» 

Под весенним небом войны

НЕДОСТАТКИ

C Дмитрием разговаривать легко. Зная не понаслышке мир художников, прожив долго в их среде, я прекрасно понимаю, что талантливый, умный, успешный, порядочный человек, особенно творческая личность, наверняка имеет свои недостатки. 
– Я такой хитрый, что я их не буду показывать, – смеется Дмитрий, – я умею их скрывать. Художник должен обязательно иметь недостатки и понимать их, – продолжает он. Почему мы с вами говорим о политике? Потому что она меня волнует. Раньше – нет. И, наверное, это можно отнести к недостаткам. Недостатки надо через себя пропустить. Я не играю в достоевщину, но понимаю, что где-то мы промахнулись. Ответственность во многом лежит на культуре. Я и на себе чувствую эту вину. 
Не научившись различать людей, я потерял некоторых «друзей» и знакомых, которые с первых дней войны мне стали выговаривать за мой доморощенный патриотизм. Более того, мне даже говорили такое: «Я тебя с детства ненавижу!» За что? Оказалось, за то, что я «рашист». Мне стало многое понятно. Если хамство, по Библии, это – когда ты не прикрыл наготу своего отца, то предательство, по совести, когда во время войны ты не прикрываешь свой народ и страну. За такие слова меня не простили и дальше продолжают поносить.
Но зато за несколько военных месяцев написал много картин, закончил много начатых дел. Даже говорят, что стал лучше рисовать. И обрел новых друзей.

АВТОГРАФЫ

В 2007 году на фестивале «Славянский базар» в Витебске я брала интервью у известного художника Михаила Шемякина, который в завершение написал в моем блокноте: «Донбассу быть!» Сегодня эти слова звучат пророчески. Свой «пророческий» автограф для читателей журнала «Камертон» дал и художник Дмитрий Кустанович: 
– Вы нам нужны! Потому что вы нас лечите, вы нас учите, вы нам позволяете оставаться людьми, вы показываете, как дорого дается мир. Вы за всю Россию взяли на себя этот крест. На меня как на художника это сильно повлияло. Я понял, что надо работать со смыслами. Флагами и лозунгами мы уже наелись. Не изменяя базовым принципам, надо искать новые формы и методы в искусстве, работать с помощью провокаций. Что отпугивает молодежь? Луганские ребята мне признались: мы думали придет дядька с заезженными лозунгами. Но «дядька» не случился. Я был понятен им.
Россию и весь мир губит однозначность. Если мы выступили против однополярного мира, который нам предлагает коллективный запад, то и мы сами должны быть многополярны. Война ведь породила огромный всплеск творческой энергии: стали писать стихи те, кто раньше и не помышлял об этом, работают театры, филармонии, художники пишут картины.
Культура не может быть чья-то. Она рождается на национальной почве и чем выше она поднимается, тем больше раздвигает границы, становясь наднациональной. И создавать эту культуру можно только любя свою Родину. А можно не заморачиваться и стремиться в «цэевропу». 
И обязательно напишите: не надо врать, потому что те доллары, к которым мы побежали в 90-е, сегодня расстреливают наших младенцев и стариков, громят школы, больницы, жилые дома, обрекая на страдания миллионы людей. Мнимая свобода, к которой мы устремились от «надоевшей» Советской власти, оказалась грязью и порнухой, опрокинувшей мораль и нравственность и поставившей под вопрос существование всего человечества. 

   
Автограф Мих. Шемякина                                         Автограф Дм. Кустановича

ВСЕ МЫ – ИЗ ОДНОЙ КУПЕЛИ

Архип Куинджи, которого я вспоминала в начале своего повествования, – мариупольский грек, предков которого вывел из Крыма от турецкого угнетения Суворов, Дмитрий Кустанович – белорус, творящий в Питере и поехавший в Донбасс не только, чтоб убедиться в правильности русского выбора, но и поддержать его жителей, вчерашний диссидент Михаил Шемякин, поддержавший возвращение Крыма России, защитники Донбасса – шахтеры-проходчики (коллеги художника по его первой профессии), русские добровольцы, чеченцы, буряты, осетины, сербы – это все нити многоцветного полотна нашей многонациональной культурной идентичности, которое пытаются разорвать недруги. 
И нам не нужно напоминать слова Данилы Багрова, героя фильма «Брат»: «Вот скажи мне, американец, в чем сила, разве в деньгах?.. Я вот думаю, что сила – в правде. У кого правда, тот и сильней». Мы их не только не забываем, но и знаем, что правда сегодня – в Донбассе!